Получи от судьбы второй шанс (СИ)

Глава 15

Утром перед работой я всё-таки решаю навестить наших квартирантов, чтобы обговорить все условия их съезда. Месяц, может два я еще смогу потерпеть, но уверен, что совсем скоро смогу убедить Олю и она снова захочет вернуться в Москву. И с этой уверенностью я еду в нашу московскую квартиру, что находится совсем недалеко от моего офиса.

Купил я нашу квартирку всего пять лет назад, когда моя старенькая двушка в спальном районе, доставшаяся мне от мамы, стала нам мала. Я долго копил, откладывал каждую копейку, и вот наконец решился! Просмотрел кучу информации, пробил по своим связям, и выбрал уютную трёшку в одном из новых жилых комплексов, построенных одним из лучшим застройщиком Москвы (тогда я ещё и не знал, что соучредителем компании является мой старый друг). Оле тоже понравилась квартирка, к тому же новый район в отличии от старого пестрел различными развлечениями. Здесь мы жили, пока мне в голову не пришла “гениальная” идея жить за городом.

Въезжаю в ворота, предварительно открыв их с ключа, и паркуюсь недалеко от подъезда. Несмотря на прекрасную погоду — во дворе никого. Лето. Каникулы. Дети наверняка разъехались по лагерям или бабушкам, а кто не уехал, отсыпаются после бессонной ночи, проведённой за компьютером. Пенсионеры разбежались по дачам или по магазинам, пока на город не опустился полуденный зной. Ну а рабочие люди уже сидят в своих кабинетах под кондиционерами.

Наши квартиранты ни к одной группе не относятся: Таня и Костя молодая семья, имеющая на руках ребенка, которого еще рано сплавлять на всё лето к бабушке в деревню. К тому же Константин работает айтишником, и весь свой рабочий день проводит дома с ноутбуком прямо на диване. Так что я ехал с полной уверенностью, что застану их дома.

Но чуда не случилось.

Сколько бы я ни звонил, дверь мне так никто и не открыл. Ругая себя, что спихнул всё общение с квартирантами на Олю (да и она сама предложила), я постучался в соседнюю дверь, но и там меня ждало разочарование. Вспомнив, что Ирина Николаевна имеет дачу в Подмосковье, удрученно направился к лифту, на ходу набирая своего заместителя Кирилла.

— Кирюх, пожалуйста, посмотри на моём компе договор аренды квартиры, — минуты три слушаю, как щёлкает мышка.

А потом Кирюха меня радует! Шаблон договора всё ещё хранится в моём компьютере со всеми данными квартирантов. Записав номер Константина, быстро набираю его.

— Да! — Костя отвечает быстро, словно ждёт звонка.

— Константин, здравствуйте, Это Сергей, хозяин квартиры.

— Какой квартиры? — осторожно спрашивает Костя спустя пару секунд молчания.

— Квартиры, в которой вы живёте.

— У нас хозяйка…

— Да-да, это моя жена!

— Надежда Петровна? — с каким-то удивлением уточняет мужчина. — Она же сказала, что её муж умер уже давно.

Почему умер? И какая ещё Надежда Петровна?

— Константин, я Сергей Миронов…

— А, Сергей… — тянет Костя, явно вспоминая меня. — Здравствуйте.

— Здравствуйте. Константин, я бы хотел встретиться, обговорить сложившуюся ситуацию. Дело в том, что мы надумали вернуться в Москву, и хотели бы попросить вас освободить квартиру. Уж извините, что так получается, но я готов компенсировать все затраты, помочь вам в поисках новой квартиры и переезде…

— Сергей, — перебивает меня Костя. — О каком переезде идёт речь? Мы и так не живем в вашей квартире!

— Как? — теперь уже удивляюсь я.

— Вот так. Вы же сами нам отказали. Ваша жена, Ольга, сказала, что вы передумали переезжать за город. Она помогла нам найти другую квартиру…

Следующие минут десять я сижу в своей машине в полнейшем ступоре, совершенно не понимая, что происходит. В нашей квартире не живут никакие квартиранты! Ладно, я понимаю, Оля не хотела никуда уезжать, она надеялась вернуться в квартиру, именно поэтому не стала её сдавать. Объяснение вполне простое и логичное. Но смущало только одно — она ведь сказала, что подписала договор с квартирантами и получила от них задаток за два месяца вперёд. Проверять естественно я даже и не думал — я доверял своей жене. Может быть зря?

В полном раздрае поехал на работу. По дороге мне удалось немного успокоиться, унять свою злость и обиду на жену. Да, она соврала, но от того, что не хотела сдавать нашу квартиру чужим людям! К тому же, всё это только мне на руку — квартира свободна, значит осталось за малым: уговорить Олю вернуться в город. Дом в Солнечном продадим, Долги отдадим, а на оставшиеся купим небольшую дачу — вот тебе и свежий воздух. Жаль, конечно, что придётся прекратить близкое общение со Львом, но и это к лучшему.

И все эти мысли мои правильные и разумные, только отчего-то душу скручивает от волнения и страха.

Зайдя в офис, планирую быстренько проскочить в свой кабинет, но меня внезапно окликают. Поворачиваюсь.

Около ресепшена на гостевом диванчике сидит миловидная женщина. При виде меня она улыбается и поднимается. Внимательно оглядываю её, вспоминая.

— Ирка?!

— Узнал! Ну привет, Миронов! Сколько лет, сколько зим! — Ирина подходит ближе и беззастенчиво обнимает.

— И правда. Лет восемь уже не виделись с тех пор, как я уволился. Какими судьбами здесь?

— Да вот приехала смету посмотреть и договор подписать. Взяли с мужем квартирку в ипотеку, а ремонт решили профессионалам доверить. Коллега посоветовала “Золотые руки”, а оказалось, что ты здесь начальник! Увидела твои инициалы в договоре, решила дождаться. Всё-таки и правда, восемь лет не виделись!

Приглашаю Ирину в кабинет. Полина приносит нам кофе и мои любимые эклеры, и мы с Ирой усаживаемся на диванчик. Сперва расспрашиваю её о жизни. Ира рассказывает о муже, сыне, о купленной квартире и планах на ремонт, о своей новой работе.

— Вообще хотела раньше уволиться, Семёныч совсем с катушек съехал, особенно после микроинфаркта, — упоминает Ирина нашего бывшего начальника. — Но в итоге я ушла в декрет, а по выходу начальство сменилось, в кресло сел старший сын Семёныча. Он в отличии от папашки адекват и очень умелый руководитель, так что мне даже жаль было уходить. А Семёныч теперь дома сидит, ест паровые котлетки и кашки, которые готовит ему “старая, толстая, надоевшая” жена, а не та его молодая профурсетка, которой только его бабки и нужны были.

— Какая профурсетка? — на автомате спрашиваю, хотя, если честно, совсем не интересно, кто там и с кем спит.

— Любовница его! Помнишь, у нас логистом работала? Красивая такая сучка, но дрянь редкостная… как её… забыла…

Сердце делает кульбит — в нашей конторе был только один логист, и это была моя жена. Но это не она… она не могла быть любовницей бывшего генерального директора! Не могла же?!

— Олька! Никанорова! — радостно вспоминает Ирина. — Помнишь, тёмненькая такая, длинноволосая и длинноногая. Все мужики на неё слюни пускали, а эта стерва как клещ в Семёныча вцепилась, так и бегала к нему в кабинет, жопой в коротких юбках вертела, всё из семьи его увести мечтала. Почти два года с ним спала, в командировки за ним ездила, как верная собачонка. Но Семёныч хоть и козёл, но не дурак. Понимал, что со своим букетом болячек нахрен сдался молодухе. Попользовался упругим телом, да бросил, когда та начала права качать. Олька тогда сразу уволилась.

Слова Ирины доносятся до меня, словно сквозь ватное одеяло, под которым я сидел, не видя очевидного. Я ухаживал за Олей год, усердно добивался её, знать не зная, что она любовница гендиректора. В офисе я редко бывал, сплетни не слушал. Мне казалось, что моя будущая жена порядочная девушка.

А ведь Борису Семёнычу на тот момент уже за пятьдесят было! А Оле всего двадцать с небольшим, и она с ним…

Поверить в это не могу, но зачем Ирине врать, она же даже не знает, что Никанорова стала Мироновой восемь лет назад. Восемь лет… а ведь получается, Семёныч её бортанул, и она тогда переметнулась, великодушно отдалась мне.

Помню тот день, когда в очередной раз пришёл к ней с коробочкой её любимых кокосовых конфет. Оля тогда была злая, словно фурия, растрепанная, взвинченная. Тогда я и внимания не обратил, любовался ей, как и всегда, а она внезапно прильнула ко мне и начала жарко целовать. Да так, что я не выдержал, и несмотря на то, что мы были на работе, а кабинет на ключ не закрывался, взял её прямо на рабочем столе. Это был наш первый раз, а у неё с Семёнычем, судя по всему, тогда был последним. После того случая Оля действительно уволилась из конторы и согласилась быть со мной.

— А ты, Серёж, как? — интересуется Ирина.

— Да как все: работа, жена, ребёнок, — пытаюсь улыбнуться.

Ира открывает рот, чтобы спросить что-то ещё, но в её кармане начинает вибрировать телефон.

— Ой, я и забыла, что отпросилась всего на час! Рада была встрече, Серёж. Надеюсь, на хороший ремонт и то, что мы ещё встретимся, — Ирина прощается со мной и спешно покидает мой кабинет.

А я снова опускаюсь в кресло. Смотрю на остывший кофе и эклеры, от одного вида которых теперь воротит.

Как много я, оказывается, не знаю про свою жену! Я не знаю её прошлого, хотя думал, что Оля всегда была со мной откровенна. Да, может она права, и мне совсем не надо было знать, сколько мужчин было у неё до меня… но наш начальник! Оля спала с ним ради денег. А что, если со мной она тоже…?!

Смотрю на своё отражение в мониторе — вроде я не старый, обрюзгший папик, с которым можно только ради бабок. Да и на момент предложения Оле, я был совсем не богатым, обычным работягой. А может она просто назло закрутила со мной? Но зачем? Оля уволилась быстро, я тоже ушёл следом, сколотил свою бригаду и оформил компанию.

Поднимаюсь и выскакиваю из кабинета, чуть не сбив с ног Полину. Она ойкает, прикрываясь папкой с документами, которую, судя по всему, несла мне на подпись.

— Я уехал, — бросаю девушке, забыв даже извиниться.

— А вы вернётесь? — кричит мне вдогонку, но я уже выбегаю из офиса и несусь к машине.

Внутри всё трясётся, в ушах стучит пульс, что не сразу слышу зов Кирилла.

— Да стой же ты! Миронов, блин! — друг подбегает ко мне, хватая за плечо. Быстро оглядывает меня. — Что случилось?

— Не знаю… — выдыхаю, закрывая глаза. Голова начинает ломить, а душу словно сжимают тиски.

— Садись! — Кирилл отбирает у меня из рук ключи, снимает машину с сигнализации и открывает заднюю дверь. — Сиди, и никуда не рыпайся, я мигом.

Послушно залезаю назад и ложусь на сидение. Постепенно прихожу в себя: сознание медленно, но верно возвращается, сердце перестает так сильно колошматить о ребра, а головная боль отступает.

Вернувшийся Кирилл садится рядом и протягивает мне стаканчик. Принимаю сидячее положение и доверчиво отпиваю.

— Чай?!

— Ну не кофе же тебе сейчас пить?! Ты бледный как Марфа Ивановна, когда вернулась раньше срока.

Невольно смеюсь. Да уж, бедная старушка, устроили ей внучки сюрприз, а мы стали его исполнителем. Только бабушка внезапно приехала с дачи, и вместо шикарного ремонта увидела голые стены. Мы тогда так испугались, думали, что Марфа Ивановна раньше времени тот свет увидит. Но слава всем святым, она оказалась крепкой старушкой!

И если уж я был похож сегодня на Марфу Ивановну, тогда не удивительно, что Кирилл переполошился.

— Что у тебя стряслось? С мамой, с Матвеем всё в порядке? — интересуется Кирилл.

И снова Кир игнорирует Олю…

— Скажи, почему тебе не нравится моя жена?

Кирилл поджимает губы и отворачивается.

— Да… с чего ты взял, что не нравится?! Нормально всё… главное, чтобы тебе было хорошо.

— А мне, прикинь, не хорошо, — выдыхаю, отпиваю крепкий, сладкий чай.

Кир снова поворачивается ко мне лицом.

— Что случилось? Вы поругались?

— Нет, мы не ругались. Напротив, в последние недели мы совсем не ссоримся. Но я не знаю… я окончательно запутался в своей жизни, и уже совсем ничего не понимаю.

Кирилл молчит. Я вижу, что он что-то хочет сказать, что лишь поджимает губы и ничего не говорит. Молча мы допиваем чай, а потом у Кира звонит телефон и он вылезает из машины, отходя в сторону.

А я перебираюсь на водительское сидение и поворачиваю ключ зажигания. Кирилл машет рукой, прося остановиться, но я трогаюсь с места. Еду не знаю куда, просто бесцельно двигаюсь по улицам, пытаясь сосредоточиться только на дороге. На настойчиво вибрирующий телефон просто не обращаю внимания. Но в конце концов нервы не выдерживают, и я хватаю трубку.

— Да! — рявкаю, даже не посмотрев, кто мне звонит.

— Папа! — кричит в трубку радостным голосом Матвей. — Привет!

— Привет, сынок, — выдыхаю с улыбкой и явным облегчением.

— А мы с бабушкой варим малиновое варенье! Набрали ягод целый таз! А ещё будем замораживать, чтобы зимой компот варить. Бабушка говорит, что ты любишь малинку.

— Люблю! И варенье, и компот люблю. Варите побольше!

— Угу. Пап, а ты когда приедешь к нам?

— Домой захотел?

Матвей затихает.

— Пап, а можно я пока у бабушки ещё чуть-чуть поживу? — осторожно просит сын. — Тут хорошо, весело.

— Конечно, сын, — какое-то неприятное чувство царапает душу. Конечно, у бабушки в деревне хорошо, но мне кажется, дети в его возрасте торопятся домой.

— И ты приезжай к нам в гости, бабушка блинцов напечёт. Будем есть с малиновым вареньем и сметаной.

Обещаю Матвею вырваться как можно скорее, передаю через сына привет маме и отключаюсь.

После разговора с ребёнком легче мне не становится, в душе ещё сильнее сгущаются тучи сомнений и тревог.

Мне не хочется ехать на работу, потому что работник из меня сегодня хреновый.

Мне не хочется ехать домой, потому что там Оля. Я не знаю, о чём с ней говорить! Ругаться? Выяснять, почему она мне врала? Копаться в прошлом и обсуждать, с кем она там спала до меня, и почему вообще согласилась стать моей женой?

Или снова проглотить и смолчать, как я последнее время привык делать ради спокойствия в семье?

Сам не замечаю, как выезжаю за пределы города. Съезжаю на проселочную дорогу и торможу около посадок.

А природе всё равно на мои терзания: ярко светит июньское солнышко, дует легкий, едва заметный ветерок, который приносит с собой запах полевых цветов и спелой земляники, в ветвях весело щебечут птицы. Наплевав на костюм, сажусь прямо на траву, прислоняюсь спиной к боку машины и выдыхаю.

У меня просто нет больше сил! Я устал!

Устал от работы, которая хоть и приносит хорошие деньги, но отнимает все силы и время.

Устал пытаться быть хорошим мужем и налаживать отношения с женой.

Устал куда-то бежать, торопиться…

Я притворяться устал!

Приносят ли все мои усилия радость и удовлетворение?

Нет!

Счастлив ли я?!

Нет!

Люблю ли я свою жену?

Нет!

Ответ приходит неожиданно сразу. Все мои внушения рушатся за одну секунду, словно шалаш во время грозы, который мы в детстве строили из веток и лопухов. Вот и сейчас мой мир в один миг превращается просто в кучу мусора.

Я не люблю Олю. Мы с ней совершенно разные люди, с разными амбициями, целями и желаниями. Как бы я ни пытался уверить себя в обратном — я не счастлив с ней.

И не могу так больше жить! Да, я совершил большую ошибку в молодости и уже столько лет за неё расплачиваюсь.

И я понимаю, что мне на самом деле всё равно, с кем там Оля спала до меня, всё равно, что она врёт, всё равно, что она остыла ко мне. Я понимаю, что не хочу выяснять отношения, не хочу ругаться, но и больше ничего выстраивать не хочу.

Второй ребёнок?! Какой к черту мне второй ребёнок, если мой первый несчастлив! А он несчастлив, я чувствую это и понимаю. Ему хорошо везде: у бабушки, у няни, у Липатовых, но только не дома. Из нас с Олей получились никудышные родители. Но я очень люблю сына, и только его благополучие теперь меня волнует.

Достаю телефон и набираю номер юриста, с которым консультируюсь по поводу фирмы. Ярослав отвечает не сразу, но всё же берёт трубку.

— Слав, привет! Можешь уделить мне пять минут? Вопрос очень важный и очень личный! По существу, хорошо: скажи, какие у меня шансы, что при разводе с женой сын останется со мной?