Полуночник (ЛП)

Глава 22.

Ханна

Я ПЕРЕСТАЛА ЧИТАТЬ новости о Мэтте после того, как видео с перцовым баллончиком распространилось с невероятной скоростью.

Оно было изъято из YouTube в тот же день, как только появилось, но к тому времени было уже во всей сети. Один сайт опубликовал его под названием «М. ПИРС ПЫТАЕТСЯ ПЕРЕДАТЬ РУКОПИСЬ СТРИПТИЗЕРШЕ». Даже «Fit to Print» вцепились в видео.

Я не говорила об этом с Крисси. На самом деле, не о чем было говорить.

Оставив позади все произошедшее в июле, я знала, что должна была сосредоточиться на создании жизни без Мэтта. До этих пор я наполовину надеялась и боялась, что он решит вернуться в мою жизнь, но это было только мечтой. Он никогда не сможет ничего исправить.

Я прокручивала фотографии Мэтта и задавалась вопросом, кем, черт возьми, он был. Красивым мужчиной. Незнакомцем. Лжецом. Мировым бестселлером. Автором, которым я восхищалась в течение многих лет.

Действительно ли я держала его в своих объятиях? А, может, мне приснилось наше проведенное вместе время? Он, словно призрак, ускользал от меня.

На новом номере телефона звонки только от моей семьи. В моем новом почтовом ящике ничего, за исключением писем от Пэм, не было.

По словам мамы, ночные поездки Мэтта мимо нашего дома прекратились.

Мне стало интересно, что было в конверте у Мэтта, который он пытался передать Крисси. Я просмотрела видео столько раз, сколько могла выдержать. Я должна признать, это не было похоже на рукопись.

Как бы там ни было, он сидел в луже в течение минуты, пока, пошатываясь, не нащупал конверт на тротуаре. Вероятно, он был уничтожен.

И Мэтт...

Мой прекрасный возлюбленный стоял на руках и коленях, и некому было ему помочь. Его намерения были, вероятно, также уничтожены.

Наконец, у нас действительно все подошло к концу.

На работе я быстро управлялась со всеми заданиями, которые Пэм поручала мне. Я никогда не хотела, чтобы у меня появилось свободное время. Я работала без обеденного перерыва и брала работу на дом. Когда глаза болели от слишком длительного чтения, я направлялась в тренажерный зал и бегала на беговой дорожке до изнеможения.

Вот чем я занималась. Я шла домой, падала на кровать, просыпалась и направлялась на работу.

Внутренности сжимались от пустоты. Она разрасталась, пока, казалось, не достигла пределов моего существа. Я стала меньше, чем оболочка. Я была прекрасной миниатюрной версией Ханны Каталано.

Думаю, что однажды, от меня и этого не останется.

Я видела, как люди угасают на глазах.

Я поняла, как опасно позволить кому-то стать всей вашей жизнью, и как бессильны мы, чтобы предотвратить это. Никогда не отказывай мне, сказал Мэтт однажды. Как будто у меня был выбор.

Пэм положила рукопись на мой стол в конце августа.

Пэм редко что-то передавала мне на руки, обычно я сама, пробираясь сквозь кучи сентиментального вздора, находила нужные мне документы или находила работу на день, ждущую меня на столе уже с утра.

Рукопись выскользнула у меня из рук.

«СУРРОГАТ», без автора.

— Что это?

— Рукопись, — сказала она сухо.

Тьфу. Никакой пощады от Пэм. Я и сама видела, что это рукопись.

— Серьезно, — сказала я. — Так... я беру ее, чтобы прочитать?

— Это идея, — Пэм задержалась. — Ах, это... местная дама. Она имеет дивную привычку не записывать свое имя на рукописи.

Пэм наклонилась и настрочила ДЖЕЙН ДОУ в верхнем углу страницы.

Я уставилась на нее в недоумении. Черт побери, Пэм действительно позволила мне прочитать рукопись одного из ее авторов? Это было далеко от кучи сентиментального вздора. Теперь я настоящий агент по работе с авторами.

— Пэм, я…

Она подняла руку, как бы призывая замолчать.

— Не думаю, что твое мнение очень важно здесь. Просто прочитай рукопись. Мне нужно подтверждение той правды, которую я уже знаю.

Пэм упорхнула.

Ладно. Подтверждение… той правды, которую она уже знает. Это звучало фальшиво. Я перелистнула титульный лист.

Здесь происходит что-то одно из двух. Либо Пэм хотела поднять меня на новый уровень работы (и не знаю, как передать, насколько это приятно), или Пэм на самом деле нужен взгляд со стороны на эту рукопись (и не знаю, как передать, насколько и это приятно).

В любом случае я рассматривала это в качестве теста и не позволю моей голове взорваться.

Два часа спустя я все еще читала рукопись. Другие документы были отодвинуты в сторону. Я развалилась в кресле и уперлась ногой в стол. И определенно не читала в рабочем темпе. Я читала с удовольствием, погружаясь в историю.

СУРРОГАТ рассказывал историю будущего земли, где за определенную цену люди могли избежать любой боли в жизни. Экзамены, развод, тюремное заключение, лечение зубов, неприятные расставания, все что угодно — никто не должен проходить через все это благодаря Исааковскому проекту.

Проект начинался с медицинского прорыва в виде паллиативной помощи, и закончилось все самой революционной затеей после запуска Всемирной паутины. (Примеч. Паллиативная помощь — это подход, позволяющий улучшить качество жизни пациентов и их семей, столкнувшихся с проблемами угрожающего жизни заболевания, путем предотвращения и облегчения страданий благодаря раннему выявлению, тщательной оценке и лечению боли и других физических симптомов, а также оказанию психосоциальной и духовной поддержки пациенту и его близким). Клиент просто погружал свое сознание в камеру сна и загружал сознание суррогата, профессионала, который жил в его теле в течение всего «болезненного периода жизни». Когда задание было выполнено, клиент возвращался в свое тело и жил дальше, но уже без боли.

В действительности, роман рассказывал историю одного конкретного суррогата — побитого жизнью трудоголика, который проводил большую часть времени в телах других людей, чем в его собственном восьмидесятилетнем теле. У суррогата не было никакой личной жизни, чтобы о ней рассказать. Она была пустой.

Так было до тех пор, пока одна работа не изменила все.

Суррогат был погружен в тело чиновника исполнительной власти. Его задачей было противостоять жене клиента в вопросе и желании подать на развод.

Кроме суррогата этого никто не мог уладить.

Он смотрел глазами своего клиента, увидел его жену, и...

...Он знал, что не обидит эту женщину, ни за какую плату. Никогда прежде боль его клиентов — трусов и эскапистов, всех их — не содержала такое чудо,каким она была.

Эта красота будет преследовать его вечно.

Я влетела в офис Пэм.

— Это… — я моргнула и прочистила горло, опуская страницы, которыми размахивала.

Пэм впилась в меня испепеляющим взглядом.

— Привет, Ханна, спасибо, что постучалась.

— Извините, я…

— Продолжай, — Пэм откинулась на спинку своего стула и вздохнула, жестикулируя ручкой. — Давай, я слушаю тебя, поскольку ты не можешь сдерживать свой пыл.

Я пригладила юбку и вздохнула. Я была ошеломлена. Блин, я только что ворвалась в офис Памелы Винг, как в собственное владение. Это не совсем то, что потрясло меня, но все же.

Впервые почти за два месяца я уже забыла о своих страданиях.

Забыла о своей пустоте.

Мне нужно больше этой истории.

— Это...

— Как всегда, Ханна, твое красноречие поражает.

— Это не может оставить равнодушной, — я запнулась.

— Превосходное наблюдение. Автор уверяет меня, что у нее еще двадцать страниц на подходе.

— Я хотела бы прочитать их. Если вы позволите, — Я смотрела в окно. Если бы я встретилась взглядом с Пэм, она увидела бы мое отчаяние. — Мм... главный герой. Кажется очевидным, что он захватит тело своего клиента, правда? И...

Я чувствовала взгляд Пэм на себе.

— И это интересное затруднительное положение. Сколько здесь невысказанных моментов, — я сглотнула. — Культурный комментарий относительно нашего отношения к боли и спасению. И потребительству. Эпиграф Торо об отчаянии довольно интересен. Это действительно актуально. Я имею в виду, люди ведут жизнь, полную тихого отчаяния, пока что-то или кто-то не приходит и…

Я закрыла рот на замок.

Черт. Ладно, с каких пор я стала откровенничать со своим боссом?

Пэм подняла брови. Она смотрела с любопытством, а не уничтожающе.

— Думаю, ты права, — согласилась она. — Это важно. Мы еще поговорим об этом, когда прочитаем следующие страницы.

Я повернулась, чтобы выйти, останавливаясь в двери.

— Мисс Винг?

— Хм?

Я подняла рукопись.

— Вы на самом деле не представляете спекулятивную художественную литературу, не так ли?

— Нет, но я делаю исключения для моих укоренившихся авторов.

Укоренившихся авторов.

Итак, это правда, Пэм позволила мне прочитать нечто отдаленно важное.

Впервые с тех пор как мы с Мэттом расстались, я представила, какого это — чувствовать себя партнером Пэм и Лауры. Это моя мечта. По крайней мере, мечта старой Ханны.

— Но не без изъянов, — сказала я после паузы. — В основном небольшие концептуальные промахи, требующие объяснения. Но это...

Я взглянула на рукопись. Мое субъективное мнение здесь что-нибудь значило?

— Мисс Винг, это самая востребованная вещь, которую я прочитала за весь год.

Другие части «Суррогата» прибывали еженедельно в течение всего сентября. Я читала их, как наркоман, получающий свою дозу. Мне никогда не нравилась научная фантастика, но «Суррогат» не читался, как фантастика. Это была история любви.

Как я и ожидала, суррогат преследовал жену своего клиента, но не в теле ее мужа. Не сначала. Он придумал причины, по которым мог встретиться с ней в теле своего возраста и в телах других клиентов. Он встречался с ней как мужчина, женщина, ребенок...

Он любил ее каждой гранью любви. Для нее все лица, должно быть, походили на фасады, но одна общая истина отражалась на них.

Наконец, суррогат замыслил свой путь обратно в тело мужа.

Мои глаза пробежались по странице. Боже, куда это приведет? Кража тела является преступлением, караемым смертной казнью, и все равно, о чем думает суррогат? Он планировал соблазнить женщину телом ее мужа? Она даже не знала его!

Сцена становилась безумной. Суррогат собирался переспать с женщиной, которую любил, при этом выдавая себя за ее мужа. Это было невероятно неправильно, и все же я хотела, чтобы это случилось. Позже он не сможет оправдаться, позже, но сейчас…

— Ханна Каталано?

Кто-то стоял в дверном проеме. Воздух вышел из моих легких. Такой голос может принадлежать только высокому человеку. Я отдернула ноги со стола и чуть не опрокинулась в своем офисном кресле.

Боже мой, это был…

Не Мэтт.

Но так похож!

Это был Мэтт плюс несколько лет, с черными волосами и приветливой улыбкой.

Мужчина протянул мне руку. Он был одет в стильный черный костюм. Я вскочила на ноги и пожала ему руку.

— Да, здравствуйте, — сказала я.

Сходство с Мэттом пустило меня под откос. Я стояла, уставившись на него и по совиному моргая.

— Натаниэль Скай. Зовите меня просто Нейт.

Я шлепнулась в кресло.

— Я сожалею, — сказал он. — Я вызвал у вас шок.

Вызвал у меня шок? Больше похоже на сильный удар всердце. Я смотрела на брата Мэтта. Воспоминания о нем пришли, словно фейерверк взорвался в моем мозге. На глаза навернулись слезы. То как Нейт улыбался, его грациозная осанка, внушительное присутствие — это все было как у Мэтта.

— Хорошо, — он прочистил горло. — Я не займу много вашего времени.

— П-простите, я... простите. Да, нет, садитесь, пожалуйста...

Вау, какой впечатляющий английский язык.

Нейт усмехнулся и склонил голову. Жест настолько походил на Мэтта, что мне пришлось отвернуться.

— Я пришел просить об одолжении, Ханна. Можно я буду называть тебя Ханна?

Я кивнула. С уверенностью могу сказать, что логически связанные предложения с моей стороны сегодня не предвидятся.

Нейт проигнорировал стул. Он двинулся вокруг моего стола, и его тяжелая рука опустилась на мое плечо. К счастью, прикосновение было ласковое и утешительное, не как у Мэтта.

Прикосновения Мэтта... требовательные, отчаянные.

Я сняла очки и потерла глаза. Я не могла поверить, что спустя почти три месяца я все равно испытала столько эмоций.

— Я не приехал сюда, чтобы причинять тебе боль, — тихо сказал Нейт. Я рискнула взглянуть на него, и он мягко улыбнулся. — Я так много слышал о тебе. Я бы не пришел, если бы был другой вариант. Мне нужна твоя помощь. Ты должна кое-что знать о Мэтте.

Я часто заморгала.

— Как он? — прошептала я.

— Не очень хорошо, — Нейт покачал головой. — Совсем не хорошо, Ханна.

Он повернулся и подошел к окну, глядя вниз на улицу. Я изучала его спину, собираясь с мыслями. Блин, генофонд был сильно перекошен в пользу семьи Скай.

— Он пьет. Я не знаю, как еще сказать, — голос Нейта был низким и полным чувств. — Ханна, он мой брат. Младший брат...

Это странно утешительно — быть не единственным человеком, который не мог подобрать слов.

Некоторое время мы оба молчали, сражаясь с нашими эмоциями.

— Что я могу сделать? — наконец спросила я.

— Может быть, ничего. Я не знаю. Я всегда мог вытащить его обратно из этих приступов. Но не в этот раз.

Нейт снова покачал головой. Он был так мрачен, он говорил словно о мертвеце. Я вздрогнула, и мое сердце стало бешено биться. Насколько все плохо с Мэттом?

— Где он? Что происходит?

Нейт обернулся и встретился со мнойвзглядом.

— Я знал, что ты поможешь, — сказал он. — Он многое мне рассказал о тебе. Я знал, что ты должна была быть… — что бы Нейт ни собирался договаривать, он опустил это. Расторопность Пэм перешла на него. Это я смогла заметить гораздо лучше, чем эмоции Нейта.

— Хорошо, — сказал он. Как будто я уже согласилась на что-то. — Он остановился в лачуге нашего дяди в штате Нью-Йорк. Я купил тебе билет в один конец до ближайшего аэропорта и взял машину напрокат. Все можно перенести, дата разумная, поэтому я не вижу причин почему…

— Подожди, что?

Нейт вытащил папку из своей сумки для ноутбука и начал раскладывать документы на моем столе. Он серьезно смотрел то на меня, то на бумаги, его темные брови были подняты.

— Хм? Я освободил тебя от графика Пэм, так что не волнуйся. Мы уже поговорили. Здесь у нас всех есть общий интерес, который…

— Прости? Слушай, я…

Это должно было быть шуткой. Недоверие быстро сменилось на страх. Брат Мэтта просто вплыл в мой кабинет и теперь силой отправлял меня в Нью-Йорк на самолете, чтобы спасти алкогольную задницу Мэтта (который делал, бог знает что, в некой случайной лачуге) и о, прежде чем я даже согласилась на этот чокнутый план, он уже поговорил с моим боссом и освободил мой график…

— ...некоторые деньги, — говорил Нейт, — на командировочные расходы, которые могут понадобиться сверх, кроме машины и билета. Вся моя контактная информация находится здесь. Я настаиваю, чтобы ты оставила сдачу, поскольку я знаю, что это что-то вроде неудобства.

Я повернула свой взгляд лани-в-свете-фар на конверт Нейта, который он пихал мне в руки. Бездумно я прошлась по банкнотам. Абсолютно новый Бенджамин Франклин. Хорошо, я начала считать. Одна тысяча, две тысячи, три тысячи…

— Пять, — пробормотал Нейт.

Моя голова дернулась вверх.

Мой Бог, это было не для командировочных расходов. Это взятка.

Нейт двинулся в сторону дверного проема, оставив деньги в моих руках и информацию о моем путешествии на столе. Я была парализована от гнева. К счастью для Нейта, потому что иначе я бы вышибла ему мозги степлером.

— Я буду на связи, — сказал Нейт. — Останусь в городе на несколько дней. Позвони мне, если возникнут какие-либо вопросы. Ханна, я знал, что ты поможешь. Кстати, Мэтт говорил о тебе...

И вот снова, его нехитрая уязвимость. Этот мудак любил своего брата, по крайней мере, тот тоже оказался мудаком.

Вкратце я представила Мэтта и Нейта, сидящих вместе, обсуждающих меня. Заговор? Действительно ли это уловка послать меня в руки Мэтта?

Нет, ни за что. Мэтт пил. Мэтт попал в беду. Мне нужно было подумать.

— Вы похожи, — кипятилась я.

Нейт бросил взгляд через плечо.

— Конечно, — он улыбнулся и пожал плечами. — Мы же братья.