Помню тебя

Глава 21. Йольский кот

Тамари опустила глаза и глянула на свои руки, так комфортно лежащие на шикарной груди. И в следующее мгновение, словно ничего и не случилось, Грант отодвинул ее от себя, с кривой ухмылкой приложился губами ко лбу и вышел из беседки.

— До вечера, — холодно брошено через спину.

Словно ее окатили холодной водой. Словно немая рыба, она растеряно хватала воздух и не могла прийти в себя.

Вот так просто? Поднять ее чуть ли не до небес — а затем равнодушно сбросить? Ничего себе подарок судьбы…

— Какая же я дура, — корила себя Тамари. Ведь она уже давно все разложила по полочкам в своей головке. Жить для себя и своих детей. И точка. Жирная точка.

А тут за одну ночь она вдруг решила, что кроме ее малышей она еще кому-то нужна! Вздор!

Эти, и подобные им мысли терзали Тамари до самой ночи. Сыном так плотно занимались родственники Гранта, что Тамари просто не давали подступиться к нему. То ли не могли натешиться малышом, то ли просто не хотели оставлять ее с ним наедине?

— Нужно что-то с этим делать. Какая-то я стала бестолковая и неловкая. — С этими словами Тамари решительно отправилась в замок, настроенная найти сына, или по крайней мере выяснить что же все-таки эти ее новые родственники затеяли.

Зайдя в огромный зал, она нервно огляделась. Вдалеке, на ступенях широкой лестницы одиноко сидел Десмон, грустно обняв ручками тощие коленки.

Возле камина в массивных креслах сидели Ульфик и Рагнар. Рагнар, конечно же не расставался со своим кувшином. А Ульфик озабоченно хмурил брови, словно обдумывал что-то важное. На секундочку — всего только на одну — ей стало неловко. Так опростоволоситься — главу рода обозвать нянькой. А потом сожаление прошло и ее охватил гнев — наигрались, натешились ребенком — и все? Сидит он грустный, несчастный, никому не нужный. И даже мать его забивает себе голову мыслями не о своем ребенке, а о гадком, вредном, надменном демоне. При этих мыслях, полных немого раскаяния, она решительно двинулась к Десмону.

А два старых демона вскинулись, насупились и гневно посмотрели ей вслед.

— Мысли мои читаете? — гневно думала женщина. — А и читайте. Старые пердуны….

Ульфик шумно набрал воздух, Рагнар икнул и выпучил красный глаз. Интересно, второй глаз тоже красный? Из-за шевелюры-колтуна и не разобрать. А красный — цвет такой, или из-за шепотуши?

Демоны продолжали издавать шумные звуки, а Тамари уже прошла треть зала. И пусть только встанут на ее пути!

— Больно надо, — пробурчал Рагнар

— Угу, — соглашался с ним Ульфик. Что — то подсказывало Тамари, что Ульфик еле сдерживает смех.

Она прошла уже половину пути. Ребенок ее словно не замечал, а на лестнице тем временем послышались шаги Мариэллы. Она, как и всегда, носилась по хозяйству, вот и сейчас несла вниз какие-то коробки и одновременно раздавала невидимой челяди указания.

Поравнявшись с Десмоном, она с каким- то нечеловеческим визгом подпрыгнула, и словно за что-то зацепилась, тут же рухнула с лестницы вниз. И если бы не коробки, которые смягчили ее падение, без травм она явно не обошлась бы.

Старики разразились диким хохотом, словно именно этого полета они и ождали. И с совсем нестариковской прытью оказались возле мальца.

— Пойдем, внучок. — ухахатывался Ульфик. — Заклинание "веселая веревочка" ты освоил, сейчас выучим как оживить…

Десмон живо семенил за дедами, бросая на Мариэллу извиняющийся взгляд. Его черные глазенки словно говорили: "Ты мне, конечно, нравишься. Но с дедушкой-то круче"

Просто обалдевшая от произошедшего Тамари, забыв о сыне, бросилась на помощь Мариэлле.

— Какой смышленный мальчик. — хихикала, потирая ушибленное колено Мариэлла. Как ни странно, она выглядела весьма довольной.

- Да вы что, с ума все посходили, — возмутилась Тамари.

— Вот погоди, милая, появится у тебя внук… — и тут же глянув на покореженные коробки, простонала: — Ешкин кот!!!

Воздух затрещал, посыпались искры, что-то зафырчало, и нечто то ли рыжего, то ли каштанового цвета стало ластиться к Мариэлле:

— Звалааа, хозяйка?

Тамари во все глаза глядела на это чудище, и вспомнила то, другое — черное с серебристой гривой и горящими глазами. Морок. На нее нахлынули воспоминания о той безумной ночи, когда ее жизнь закончилась, и снова началась. Слезы опять покатились из ее глаз от обиды на свою судьбу, и что бы никто не заметил ее слез, выбежала в сад. Чувствуя себя никому не нужной, обиженной, брошенной, Тамари и не заметила, как добралась до конца огромного сада. И словно на недоразумение смотрела на высокую изгородь.

— Через нее не перелезть, — почему- то сделала она вывод.

— А какого лешего через нее лезть? Иди через калитку, — рявкнуло у нее над головой — и Тамари дернулась от неожиданности. От болезненного падения в розовый куст ее спас Рагнар, крепко подхватив женщину под локоток. И тут же протянул ей заветный кувшинчик.

— О-о-о нет уж. Спасибо.

Ее взгляд привлекло что-то копошащееся в тени изгороди. Она пристально всматривалась в танцующие тени и не могла разобрать — что там такое?

— Это карликовые йольские котята, — ухмыльнулся Рагнар и вытащил из тени нечто, состоявшее из черного с серебром меха. Из тени раздалось недовольное рычание.

— Цыц, — рыкнул в темноту Рагнар и протянул комочек Тамари.

Ей было немного страшно. Совсем чуть-чуть. Но любопытство победило — и она взяла в руки котенка. Большие уши, горящие глазки, острые как ножи коготки и длинный хвостик с булавой-колючками на конце ей снова напомнили Морока

— Он такой же, как Морок? — удивилась Тамари.

— Ага, только карликовый, — хмыкнул Рагнар. — Дарю. У каждого сельфида должен быть свой кот.

Тамари с недоверием посмотрела на демона, уж больно знатным затейником он был.

— У Гранта — Морок, у Эллы — Йошка, у …

Но тут пушистый комочек затрещал, забрызгал искрами и словно улыбаясь, уставился на Тамари.

— Видишь, как мурлычет. Ты ему понравилась. Тамари почесала котенка за ушком, и тот еще более заискрил, покрутился и, уютно устроившись в ее ладошках, заснул.

— Что, правда можно взять? А Грант не будет против?

— С чего бы? — убедительно фыркнул Рагнар. — Пойдем, проведу тебя. А то и впрямь через изгородь полезешь.

Тамари уже не слышала его ворчания — так была она рада своему новому питомцу. Такой мягенький, серебристый. К тому же карликовый — просто прелесть.

***

Грант вернулся в замок довольно поздно. Сегодня он совместил два полезных дела — помогал Аркху в поисках его девченки — раз. И отвлекся от дерзких мыслей о Тамари — два.

Бедная девочка не заслужила такого знакомства, как было у них пять лет назад. Поэтому он решил — пока она сама не будет готова, пока она сама его не попросит — ни-ни… Хотя, конечно, наказать ее стоит — она лишила его на пять лет сына. И глаза Гранта засветились от мыслей о том, как он будет ее наказывать. Ему стоило сегодня огромного труда, что бы сдержаться. Просто невероятных усилий.

Вот и сейчас ему предстоит бессонная ночь. Или может, переночевать в другом месте? Но он уже тихо открывал дверь в свои покои, где в его огромной кровати тихо посапывала Тамари. Из огромного окна светила яркая луна, ветерок шевелил портьеры. Грант нежно запустил руку в отсвечивавшие золотом волосы. Один взмах острого ножа — и тоненькая золотая прядь оказалась у него на ладони.

Гранд принял душ — и после недолгих колебаний решил сегодня спать раздетым. Ему, конечно, будет тяжело. Но женщина в его постели должна покориться ему как можно скорее. Его терпение не железное. И обетов целомудрия он не давал. И не даст.

М-м-м-м, как пахнут ее волосы. Какая она мягкая… И вкусная. И Грант лизнул, пристроившись сзади, открывшееся плечико. Безумно раздражала его ее ночная рубашка. Тихий треск — и рубашка разрезана напополам. Уставшая от впечатлений и тревог Тамари даже не проснулась, когда демон вытащил из-под нее шелковые тряпки. И спрятал их под кровать. И тихонько хохотнул — вот удивится она утром! Нежно обнял ее, по-хозяйски положив руку на живот — и сам не заметил, как заснул.

Но утром удивилась не только Тамари.

Грант проснулся от того, что кто-то возился под ним. Он тихо открыл глаза — его квадратный подбородок утопал в ее волосах. Растрепанное золото шекотало ему в носу — так что очень хотелось чихнуть. Но он же демон! И он сдержался. И ничем не дал понять, что проснулся.

Только как будто во сне, еще плотнее обхватил ее ноги своей ногой, а шаловливо устроившаяся на нежном животике рука крепко прижала ее к могучей груди.

Тамари замерла, не зная что делать. И куда делась ее ночнушка? Ну не могла же она забыть ее надеть!

Замер и демон. Но он — то уж точно знал, что будет делать дальше … Огромная ладонь еще чуть-чуть сдвинулась вниз, добралась до пушистого местечка и начала гладить и легонько щекотать, прижимать и отпускать…

И вдруг острые иглы впиваются ему в руку! Рвут и кромсают ее на части! С ревом вскакивает Грант и отшвыривает в сторону царапающийся, искрящийся черными и серебристыми молниями комочек. Пушистый, твою ж м. ь, комочек!

Голый Грант свирепо трясет окровавленную руку, а пушистый комочек уже снова несется к нему! Демон стаскивает с кровати одеяло, перехватывает в воздухе кота, на лету заворачивая его и тут же, пока кот не успел разодрать одеяло, вместе с "упаковкой" запихивает в комод. В сердцах даже стулом приложил. Комод, а не кота.

Тамари едва успела прикрыться подушкой, как в покои на шум ворвались — кто бы сомневался! — Ульфик, Рагнар и маленький Десмон. Мариэлла в этот раз почему-то отставала — вероятно, беспокоили разбитые накануне коленки.

— Слава тьме, жив, — поднял к небу глаза Ульфик, глядя на сына.

— Ах, какие ножки, — ухмыльнулся Рагнар, расматривая Тамари, спрятавшуюся под подушкой.

— Сколько крови, — в восторге прорычал маленький сильфид. Он все еще считал Гранта своим врагом номер один.

— Куда же мне спрятаться, — подумала Тамари и тут же Мариэлла заботливо пркрыла ее пледом.

***

А спустя пол часа все еще завернутая в жаркий плед Тамари убеждала Гранта:

— Котенок совсем не станет мешать, вот увидите!

Демон устремил полный сомнения взгляд на вышеупомянутое животное, обнюхивающее каждый сантиметр, куда только мог дотянуться его любопытный нос, и взволнованно вилявшее длинным с шипами хвостиком. Наконец котенок нашел тряпку — а это были остатки ночнушки — и начал увлеченно ее грызть.

— Рагнар сказал, что он очень умен.

— Как все дворняжки.

— Но он не дворняжка! — запротестовала Тамари, нагибаясь, чтобы погладить котенка, устроившегося у самых ног. — Это карликовый йольский кот.

— Что?! — потрясенно воскликнул Грант.

— Карликовый йольский кот, — пояснила Тами, думая, что мужу просто неизвестна эта порода. — Они очень умны и вырастают не слишком большими. — И, заметив, что муж смотрит на нее с таким видом, словно она полностью потеряла рассудок, Тамари добавила:

— Милый Рагнар мне все любезно вчера рассказал.

— Это милый честный Рагнар? — саркастически переспросил Грант. — Тот самый, что поклялся, будто кот карликовый?

— Да, конечно, — подтвердила Тамари, склонив голову набок и удивляясь его странному тону. — Тот самый.

— В таком случае остается надеяться, что он солгал также и насчет характера этого крошечного чудовища.

— Так он лгал мне!?

— Причем бессовестно, — мрачно подтвердил Грант, морщась от раздавшегося внизу довольного гогота старых демонов. — Если вот это — карликовый йоль, он должен вырасти размером со среднего быка, этакий неуклюжий мохнатый великан с огромными лапами! Лучше бы его отец был маленьким шотландским котом!

Он с таким отвращением оглядел будущего "карлика", что Тамари поспешно отвернулась, скрывая улыбку, и, став на колени, подняла котенка.

Грант смотрел на прелестную демонессу, ставшую его женой: ветерок играет золотыми локонами, упавшими на алебастровую щеку, губы сосредоточенно сжаты, в одной руке она судорожно сжимает плед, в другой — присмиревшего котенка. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь кружево занавесок, окружали ее голову сияющим ореолом.

Невольная улыбка осветила смуглое лицо. Грант медленно покачал головой:

— Ты необыкновенная, Тамари.

Его решение держаться подальше от жены, пока та сама не проявит инициативу, внезапно и безжалостно было подавлено непреодолимой потребностью смять эти нежные губы своими. Всего лишь раз.

И не успел он шагнуть к ней, как сердце Тамари забилось в тревожном ожидании. Она уже знала, что предвещают эти горящие страстью глаза и его низкий, чуть гортанный голос.

Сжав ладонями ее лицо, Грант запустил пальцы в рыжеватые локоны. Ее щеки были гладкими, как атлас, а волосы словно шелк. Грант чуть запрокинул голову жены и с бесконечной нежностью завладел ее губами, а когда она робко ответила на поцелуй, забыл обо всем и хотел было прижать ее к себе, но пригревшийся на руках котенок громко запротестовал, испустив пронзительный негодующий рык.

Грант резко отстранился.

Поплотнее закутываясь в плед, Тамари все еще безуспешно пыталась скрыть, как разочарована внезапно прерванным поцелуем.

— Ты уже придумала для него кличку? — осведомился он, глядя на котенка, бесстыже натягивая кожаные штаны на голое тело. Его мужское достоинство просто кричало об обуревавших в тот момент чувствах.

— Может быть, Пушок? — предложила Тамари, любовно улыбаясь маленькому созданию. Грант брезгливо поморщился.

— Мурзилка?

— Ты, должно быть, шутишь.

— Милашка?

Глаза Гранта насмешливо блеснули.

— Да он не сможет смотреть в глаза другим йолям!

— Нельзя! — резко приказала она, когда йольский котенок ухватился за край пледа маленькими зубками. В ответ он потянул еще сильнее.

— Прекратить! — прогремел демон. Мгновенно распознавший глас свыше, котенок присмирел, отпустил плед, вильнул хвостом и немедленно свернулся у ног Гранта, положив голову на начищенные сапоги. В награду за столь неприкрытое выражение преданности он получил взгляд, исполненный такого невыразимого отвращения, что Тамари, не в силах сдержаться, звонко расхохоталась. — Ты не любишь животных? — еле выговорила она задыхаясь.

— Только необученных и непослушных, — буркнул он, не сумев, однако, устоять против заразительного веселья ее мелодичного смеха.

— Я назову его Туча! — внезапно объявила Тамари.

— Почему?

— Потому что если он когда-нибудь превратится, в огромного мохнатого зверя, то будет похож на черную тучу.

— Верно, — хмыкнув, согласился Грант, чувствуя, как с каждой минутой, проведенной в ее обществе, у него улучшается настроение.