Попутчик

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дрожь пробегает по коже, пока по мне хлещет дождь. Плотная ткань рубашки прилипает к моему телу от воды. Это ужасно, но лучше, чем находиться там, откуда я сбежал. Я бы прошел сквозь ураган, лишь бы уйти как можно дальше от охраняемого мира.

Несмотря на дождь, усиливающийся с каждой минутой, я продолжаю идти. Каждое неправильное решение, которое я когда-либо принимал, привело меня прямо сюда, на обочину дороги, посреди ночи. Во время гребаного шторма.

Еще одна пара фар освещает меня и проносится мимо. Усмехаясь, сплевываю капли воды, которые прилипают к моим губам. Я сумасшедший, но тоже не стал бы подбирать кого-то вроде меня — крупного, грубого, татуированного мужчину, настолько опасного, насколько это возможно. Очень реальная угроза обществу, как мне не раз говорили перед присяжными, состоявшими из моих коллег. В этом мире есть два типа людей: те, кто останавливается перед незнакомцем на обочине дороги, и те, кто продолжает ехать.

Если они достаточно умны, они, блять, не остановятся.

В любом случае, оказаться на обочине дороги в такую бурю лучше, чем в тюрьме. Я бы пережил цунами, если бы это означало, что я буду за пределами своей гребаной камеры.

Я только что получил обратно свои привилегии, когда сбежал. Возможно, немного перестарался с новообретенной свободой, которую они мне дали. Занял целый гребаный ярд вместо дюйма, но я всегда был таким. Такие, как я, не заслуживают свободы, но мы, черт возьми, гоняемся за ней.

Мимо проезжает еще одна машина, поднимая грязь и проливной рев воды. Я зажмуриваю глаза и пытаюсь сосредоточиться, как нас учили на терапии. Единственная полезная вещь, которую я узнал в тюрьме, это то, как справляться с вещами, которые не могу контролировать. Но я ненавижу терять контроль… сейчас. Не имел ничего против, когда это подпитывало ярость, которая в первую очередь привела меня в тюрьму. Не возражал, когда потеря контроля заставила меня убить одного заключенного, который пытался трахнуть другого. Меня действительно не волновал мужчина, прижатый к стене. Как это могло волновать, если согласие никогда не имело для меня никакого значения? Но он ударил меня ножом, и это была возможность поймать ублюдка со спущенными штанами — в прямом и переносном смысле. Он был слишком увлечен едой перед ним, чтобы заметить меня или белую футболку, которую я использовал, чтобы задушить его. Его последний вздох ничего не значил для меня, потому что я уже был на пожизненном заключении.

Лучшая часть жизни в тюрьме заключалась в том, что она стала своего рода бесплатной для всех. Они продолжали отбирать больше времени на мои предложения, но у меня все еще была только одна жизнь. Вся та кровь, которую я пролил в тюрьме, была, по сути, бесплатной. Все, что я делал, ничего мне не стоило. Даже мой маленький побег не будет иметь значения.

Я буду наслаждаться этим до тех пор, пока они снова не засунут меня обратно в одиночку в компании с моим испорченным разумом.

И это пиздец.

Мои пальцы барабанят по рулю. Пытаясь разглядеть хоть что-то на дороге через проносящиеся туда-сюда дворники, я наклоняюсь вперёд, прежде чем дождь снова лишит меня видимости. Ненавижу ездить в такую погоду, особенно когда идет такой ливень. Мои дворники не справляются, а яркий свет от фар и фонарей мешает моим глазам. Мне трудно видеть ночью без линий на дороге, сливающихся с покрытым дождем асфальтом.

Я останавливаюсь, мигая аварийными огнями. Если продолжу дальше вслепую мчаться по шоссе ночью с такой скоростью, то убью себя. Заглушая машину, я остаюсь в почти полной тишине. Её нарушает только сильный стук дождя по металлу. Капли издают разные звуки, когда сталкиваются с окнами или металлической рамой автомобиля — почти как музыка.

Туман поднимается от капота, цепляясь за лобовое стекло. Раздается стук, и я переключаю свое внимание на окно со стороны пассажира. Этот звук определенно не от дождя. Он слишком громкий и требовательный. Мое сердце пропускает несколько ударов и подступает к горлу.

Ветер меняет направление ливня, и тогда я вижу тень за своей машиной. Гигантская рука снова стучит в мое окно. Я выключаю зажигание и опускаю стекло всего на дюйм. Даже при таком небольшом зазоре дождь попадает внутрь салона.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — Кричу я, перекрикивая шум ливня.

— Не могли бы вы подвезти меня до следующего съезда? — спрашивает тень.

Я оглядываюсь по сторонам. Дорога пуста, повсюду, куда ни глянь, глубокие лужи дождевой воды. На улице отвратительно. Разрываясь между тем, чтобы быть умной или доброй, не отвечаю ему. Я бы хотела, чтобы кто-нибудь помог мне, если бы я застряла под дождем. Грохот грома заставляет меня подпрыгнуть.

— Мисс, ничего страшного, если вы не можете, — говорит он с улыбкой. Все, что я вижу в ночной темноте, это его белые зубы и промокшую светлую футболку. — Извините, что трачу ваше время. Езжайте спокойно. — Он похлопывает по крыше машины и уходит.

Я делаю глубокий вдох и смотрю, как он блуждает в прорезанном штормом свете моих фар. Их слабое свечение дает мне немного больше информации о нем: он большой парень. Действительно массивный, с тонкой, влажной футболкой, обтягивающей его мышцы. Я наклоняюсь вперед и наблюдаю за ним, пока дворники делают еще один проход.

Не надо, напоминаю я себе.

У него даже куртки нет, возражаю я. Ничего, кроме этой футболки с короткими рукавами, которая прилипла к его телу, и на дороге уже давно не было других машин.

Нет, Селена, даже не думай об этом.

Он дергает за струны моего сердца. Если бы он был таким плохим, он бы не ушел, я рассуждаю сама с собой. Отстегивая ремень безопасности, наклоняюсь и открываю дверь. Ветер отталкивает мою руку, когда вода атакует мою кожу. Я изо всех сил пытаюсь держать ее открытой.

— Эй! — Я кричу. Когда он не оборачивается, приходится просигналить.

Он останавливается, оглядывается и, кажется, обдумывает мое приглашение почти вечность, пока холодный дождь пропитывает мое тело. Он делает шаг к моей машине. Я испытываю искушение закрыть дверь и запереть ее до того, как он подойдёт, но я взяла на себя обязательство. Я уже открыла дверь и пригласила его внутрь. Давление ветра исходит от двери, когда он распахивает ее и наклоняется. Плафон отбрасывает мягкое свечение, и я могу разглядеть его получше. Ему, наверное, за сорок. Вблизи его рост пугает меня больше, чем когда он был просто гигантской тенью, наклоняющейся к машине.

Он выглядит нерешительным, может быть, потому, что я моложе его. Если ему за сорок, то мне в два раза меньше. Может быть, ему не нравится идея сесть в машину с кем-то таким юным.

— Ты уверена в этом? — спрашивает он.

Я сосредотачиваюсь на том, как его полные губы скрывают намек на ухмылку. Тяжело сглатывая, киваю. Я ни в чем не уверена. Это на меня не похоже.

Он садится, заполняя пассажирское сиденье. Я тут же испытываю сожаление. Это новая машина, и я не продумала это до конца.

— Извини, — шепчет он, когда понимает, что я смотрю на промокшее сиденье.

— Все в порядке, — говорю я так спокойно, как только могу.

Он пахнет как шторм — влажный, загрязненный запах, который заполняет небольшое пространство. Он смотрит на меня своими голубыми глазами, пристегивая ремень безопасности и ожидая моего движения. Моя челюсть сжимается от напряжения из-за того, что я сделала. Это кажется неправильным, а его привлекательная внешность только усугубляет ситуацию. Зачем кому-то, кто выглядит как он, идти по шоссе в разгар шторма? Откуда, черт возьми, он взялся?

— Мы едем? — спрашивает он, вырывая меня из паники.

Я пытаюсь завести машину, но даже не могу снять ногу с тормоза.

— Я ничего не вижу из-за такой погоды, — говорю я. — Мы можем немного подождать?

Его глаза мечутся, когда он оглядывается.

— Я умею водить, — говорит он и отстегивает ремень безопасности.

Я качаю головой. Передача управления автомобилем незнакомцу — это определенно плохая идея. Я уже поставила под угрозу свою безопасность, позволив ему сесть в машину, так что не собираюсь отдавать чертовы ключи.

Он выдыхает и вытирает рукой мокрые волосы, прилипшие ко лбу.

— Боже, я не хотел этого делать.

Мое сердце учащенно бьется, как только слова слетают с его губ. Волосы встают дыбом у меня на шее. Мое периферийное зрение исчезает до белого пятна, когда мое тело паникует, прежде чем мозг понимает, что, черт возьми, происходит. Он проводит рукой по волосам, обнажая татуировку в виде черепа с пулевым отверстием прямо под линией роста волос.

Тревожные звоночки взрываются в моей голове.

Мужчина наклоняется и вытаскивает что-то из заднего кармана брюк.

— Или ты поведешь, или я поведу, — спокойно говорит он. Несмотря на то, что я никогда не видела пистолет так близко, у меня нет никаких сомнений что именно его он держит в своей руке. Но он не целится в меня, пока я не хватаюсь за дверную ручку. — Не делай глупостей, красотка. — Его голос мягкий, почти чувственный. Он не нервничает, но его спокойное поведение заставляет паниковать меня.

Я отдергиваю руку назад и кладу ее себе на колени.

— Теперь веди машину.