Порочная луна

21

В тот момент, когда Луна встает на колени, я знаю, что она собирается перевернуть мой чертов мир. Снова. Один раз можно списать на ошибку, но гоняться за секундами? Не так уж и много.

Я не должен допустить, чтобы это произошло. Продолжение физических контактов с ней может поставить под угрозу миссию, не говоря уже о том факте, что это неправильно на очень многих уровнях. Она даже не человек, черт возьми. Но прямо сейчас, стоя передо мной на коленях, облизывая губы и глядя на меня своими карими глазами цвета виски, она самое горячее создание, которое я когда-либо видел.

Несмотря на то, что я должен сделать, я не делаю никаких движений, чтобы остановить ее, когда она тянется вперед, чтобы засунуть пальцы за пояс моих боксеров, и не сопротивляюсь, когда она тянет их вниз, мой твердый как камень член вырывается из-под ткани и покачивается перед ее лицом. Она загорается возбуждением, обхватывая гибкой рукой мой живот и вяло поглаживая его, мышцы моих бедер сжимаются, когда волна удовольствия пронзает меня.

— Вот о чем я думала, когда прикасалась к себе, — признается она, поглаживая меня своей теплой ладонью и глядя на мой член с сердечками в глазах. Затем она поднимает свой пристальный взгляд, чтобы снова встретиться с моим, и ее губы кривятся в ухмылке. — Ты полный придурок, но у тебя классный член.

— И у тебя дерзкий рот, но, похоже, ты нашла ему другое применение, — бормочу я, наклоняясь, чтобы запустить пальцы в ее светло-русые волосы. Удерживая зрительный контакт с ней, я дергаю за пряди, чтобы откинуть ее голову назад. — Откройся, Луна.

Я толкаю бедра вперед, чтобы завладеть ее ртом в тот момент, когда она подчиняется моему указанию, ее плюшевые губы приоткрываются вокруг гладкой головки моего члена, приветствуя меня. Она обводит языком кончик, затем приоткрывает горло, чтобы принять меня глубже, пока я медленно кормлю ее дюйм за дюймом, смакуя ощущения. Я не могу отрицать, что фантазировал именно об этом сценарии, и ее рот на ощупь даже лучше, чем я себе представлял; такой теплый, влажный и манящий, что весь воздух покидает мои легкие при прерывистом выдохе, а пульс ускоряется галопом.

— Черт, — рычу я, сильнее запуская пальцы в ее волосы, пока она вводит меня в себя до самого горла.

Я слишком большой для нее, чтобы выдержать все это, но она по-прежнему сжимает основание, согласовывая свои движения с каждым движением головы, так что ее кулак служит продолжением рта. Это чертовски круто, но я не могу полностью расслабиться и наслаждаться этим. Не тогда, когда я знаю, что она что-то замышляет.

Конечно же, краем глаза я улавливаю движение ее свободной руки, когда она лукаво тянется вниз, чтобы поправить джинсы, сбившиеся вокруг моих лодыжек.

Да, я запомнил, как она смотрела, как я кладу ключи от двери камеры в карман после того, как запер ее. Ее пристальный взгляд задержался на мне слишком долго, вот почему я незаметно вытащил ключи обратно прямо перед тем, как спустить штаны. Они надежно спрятаны в моем кулаке, прижатом к боку, в то время как другая моя рука все еще зарыта в ее волосах, направляя ее голову вверх и вниз по моему члену.

Держу пари, она считает себя умной. Жаль, что я видел ее маленькую хитрую игру за милю, и то, что мой член намок во время игры в нее, — это просто дополнительный бонус. Какой бы план она ни придумала, он все равно не сработал бы — даже если бы ей удалось выбраться из этой камеры, ей пришлось бы бороться с кодовым замком наверху лестницы. Затем дом, полный охотников, специально обученных уничтожать ее вид. У девушки не было бы ни единого шанса.

В каком-то смысле я действительно защищаю ее, держа взаперти. Я — единственное, что стоит между ней и кровожадными солдатами наверху, которые все еще считают, что им причитается фунт мяса за резню в полнолуние. Мне еще предстоит совершить свою месть, но, возможно, каким-то извращенным образом я совершаю это прямо сейчас. Я поставил врага на колени. Ее рот набит моим членом, и я использую ее тело, чтобы получить собственное удовольствие. Я унижал ее, угрожал ей, запер ее в клетке.… и все же где-то на этом пути мой план мести принял неожиданный оборот. Потому что все это просто заставляет меня сомневаться в собственных убеждениях и чувствовать себя еще более опустошенным.

Это единственное, что заставляет меня чувствовать себя живым. Наши усилия, садистская игра в кошки-мышки. Хищник и жертва.

Луна начинает быстрее двигаться вверх-вниз, чавкая, посасывая и принимая меня глубже, как будто ей действительно нравится это. Ощущения отличные, но это очевидная тактика отвлечения. В то же время ее пальцы царапают ткань моих джинсов, чтобы найти карман в поисках ключей к своей свободе.

Крепче сжимая ее волосы, я резко откидываю ее голову назад, ее губы с громким хлопком отпускают мой кончик, а ее широко раскрытые глаза поднимаются, чтобы встретиться с моими. Я поднимаю другую руку над ее головой, чтобы насмешливо помахать ключами прямо перед ее лицом.

— Хорошая попытка, — невозмутимо говорю я, сжимая в кулаке ключи и грубо отпускаю ее волосы. Ее блестящие, припухшие губы кривятся в хмурой гримасе, и вместо этого я хватаю ее за руку, поднимаю, заставляя встать, и занимаю ее место.

— Гребаный мудак, — выплевывает она, бросая на меня кинжальный взгляд, когда я притягиваю ее ближе, мой стояк упирается ей в бедро.

На секунду я клянусь, что вижу золотистый отблеск в ее радужках, но я не могу быть уверен, потому что в то же время острая боль пронзает мой череп. Хотя я перестал пить, эта чертова головная боль не проходит. Я борюсь с морщинами, стискивая зубы, когда пульсация в моем мозгу медленно начинает утихать.

— Повернись и положи руки на стену, — бормочу я.

Она фыркает от смеха, прижимая ладонь к моей груди, пытаясь оттолкнуть меня. Жаль, что она не может сдвинуть меня ни на гребаный дюйм.

— Ты действительно думаешь, что я позволю тебе трахнуть меня сейчас? — Луна усмехается.

Я наклоняюсь, сближая наши лица, пока наши губы не оказываются на расстоянии шепота.

— Не делай вид, что тебе это не нравится.

— Фу! — фыркает она, снова толкая меня, и на этот раз я отпускаю ее.

Отступая на шаг, я киваю на бетонную стену рядом с ее кроватью.

— Покажи мне.

Она морщит нос, глаза сузились.

— Что?

Я обхватываю рукой свой член, рассеянно поглаживая его, и смотрю ей в глаза.

— Иди, положи руки на стену, спусти трусики и наклонись. Покажи мне, какая ты влажная для этого члена, бестия.

Ее губы приоткрываются в негромком вздохе, на щеках появляется прелестный румянец. Однако, какой бы упрямой она ни была, она не может отрицать то, чего действительно хочет, так же, как и я. Кажется, мы оба рабы своих импульсов, безнадежно запутавшиеся в этой паутине запретного желания.

Я вижу это в ее глазах в тот момент, когда она решает сдаться. Они все еще пылают вызовом, даже когда она разворачивается на каблуках и важно подходит к стене в конце койки, высоко держа голову, как будто это она здесь командует. В некотором смысле, так оно и есть. Может, она и моя пленница, но она не невинная жертва. Она змея с яблоком, искушающая меня откусить кусочек. Она заманила меня сюда этим маленьким шоу перед камерой, и теперь только у нее есть власть нажать на газ или нажать на тормоза, независимо от того, пойдет ли это дальше.

Она жмет на газ, спуская трусики с бедер и шлепая руками по бетону. Изгибаясь в талии, она выгибает спину и раздвигает бедра, открывая мне идеальный вид на ее прелестную киску сзади. И она чертовски блестит.

Я хихикаю про себя от самодовольного удовлетворения, сокращая расстояние между нами, все еще сжимая свой твердый член.

— Так я и думал, — бормочу я, подходя к ней сзади и хватая ее за бедро той же рукой, в которой держу ключи от камеры.

Что-то подсказывает мне, что ей понравится небольшой укол боли, который исходит от металла, впивающегося в ее плоть, когда я трахаю ее; горькое напоминание о том, насколько близка на самом деле ее свобода, хотя все еще просто вне досягаемости. Это чертовски поэтично, если хотите знать мое мнение.

Все еще сжимая свой толстый ствол другой рукой, я провожу головкой между ее скользких складочек, смазывая кончик ее возбуждением.

— Так чертовски отчаянно нуждаешься в члене, не так ли, Луна?

Она поворачивает голову набок, чтобы бросить на меня пронзительный взгляд через плечо.

— Просто заткнись и всунь это в меня.

Резко взмахнув бедрами, я погружаюсь глубоко в ее совершенное влагалище, издавая низкий стон, когда ее тугое тепло окутывает меня. Звук, срывающийся с ее собственных губ, прямо-таки порнографический, и у меня даже нет шанса подумать о том, чтобы быть с ней помягче, когда она использует стену как рычаг давления и толкается в меня, ее жадная киска поглощает каждый дюйм.

Черт возьми, это здорово. Слишком хорошо, потому что я ни за что на свете не смогу удержаться от того, чтобы взять именно то, что хочу, сжать ее бедра и жестко и быстро трахнуть, прижав к стене. Она откидывается навстречу каждому толчку, отдаваясь так хорошо, как только может, и каждый стон удовольствия подобен музыке для моих ушей, смешиваясь с моими собственными стонами и эхом отдаваясь вокруг нас в пустом пространстве камеры.

— Тебе, блядь, это нравится? — я выдавливаю из себя, врезаясь в нее снова и снова, как одержимый.

— Черт возьми, да, — выдыхает она, выгибая спину и протягивая руку через голову, чтобы потянуть меня за волосы. — Сильнее!

Я всегда трахаюсь сзади вот так, потому что это позволяет мне сохранять чувство отстраненности, но я никогда так сильно не хотел кого-то развернуть; смотреть в глаза моей маленькой бестии и видеть каждое выражение на ее лице, когда она берет мой член так, как умеет только она.

Крепко держа ее за бедра, я делаю это сильнее, быстрее, пока ее ноги не начинают дрожать так сильно, что подгибаются под ней. Я крепче прижимаю ее к стене, чтобы удержать на месте, и вскоре она кричит от сотрясающего тело оргазма, который вызывает мой собственный, звезды взрываются за моими веками, когда я погружаюсь глубоко и окрашиваю ее внутренности своей спермой.

К тому времени, как я перевожу дыхание и вырываюсь, мы оба немного ошеломлены, но она приходит в себя быстрее меня. Отталкивая меня локтем, она проскальзывает мимо меня, чтобы схватить свои леггинсы с края койки, убирая беспорядок между бедер, прежде чем бросить их мне.

— Отстирай это для меня, ладно? — спрашивает она с гребаным нахальством.

Я бросаю на нее сердитый взгляд, наклоняясь, чтобы снова натянуть боксеры и джинсы.

— Как ты думаешь, это прачечная? — я ворчу.

Она складывает руки перед собой, хлопая ресницами.

— Пожалуйста?

— Я посмотрю, что можно сделать, — бормочу я, комкая ткань в руках. — Сиди смирно, я пока принесу тебе шорты.

— А еще говорят, что рыцарство умерло, — шутит она, подмигивая мне, когда обходит свою койку и опускается на край.

Я бросаю на нее уничтожающий взгляд, затем поворачиваюсь, направляюсь к двери, отпираю ее и выскальзываю из ее камеры. Как только дверь снова надежно запирается снаружи, я поднимаюсь наверх и направляюсь прямо в свою комнату, чтобы бросить ее леггинсы в корзину и взять ей пару шорт, но звук незнакомых голосов, доносящихся из задней части дома, заставляет меня остановиться. Я замираю на мгновение, напряженно прислушиваясь, когда предупреждающий укол заставляет волосы у меня на затылке встать дыбом. Затем любопытство берет надо мной верх, и я меняю курс, оставляя шорты на кровати, и направляюсь в гостиную, чтобы разобраться.

Как только я вхожу и окидываю взглядом девятерых незнакомцев, сидящих на диванах рядом с моим отцом, я точно понимаю, кто они.

— Вы, должно быть, подкрепление, — говорю я, направляясь к ним, чертовски раздраженный тем, что мой отец не предупредил меня об их сегодняшнем прибытии.

Ближайший ко мне парень вскакивает на ноги при моем приближении и протягивает руку.

— Гэри Лисон, эксперт по взрывчатым веществам, — приветствует он.

Мои брови взлетают вверх, и я поворачиваю голову в сторону отца.

— Взрывчатка?

Он кивает головой с бесстрастным выражением лица.

— Садись, сынок. Нам о многом нужно поговорить.