Порочные ангелы

Пролог

Я бежала, не зная куда. Я знала только, что мне нельзя останавливаться. Шаг за шагом. Мокрая трава хлестала мои голые ноги, и в тот момент я сожалела, что не продумала свой план побега как следует. Вы думаете, что после того, как я вынашивала идею целый месяц и, наконец, решилась все это провернуть, я сбежала из дома своего мужа с чем-то кроме шорт, блузки и кошелька? Ну хотя бы кроссовки натянула.

У меня совсем не было времени. Я уже была снаружи, когда увидела, как занудные гости моего мужа начали прибывать. На самом деле, я не должна была быть снаружи. Предполагалось, что я буду находиться в своей комнате, поправлять платье и прихорашиваться. Я с нетерпением ждала, когда они придут и разбавят мою монотонную жизнь пленницы в доме мужа-наркоторговца. Монотонную жизнь птицы в золотой клетке.

Я всего лишь вышла на улицу через кухонную дверь, чтобы нарвать цветы для букета на стол. Служанка привезла какие-то дорогие цветы из города, но я хотела гортензии, которые росли на переднем дворе и образовывали живую изгородь вдоль всего периметра. Я буквально застыла на месте, наблюдая, как «Мерседес» одного из гостей въехал в ворота, припарковался, и пассажиры прогулочным шагом подошли оттуда к входной двери. Еще минута — и небо бы обрушилось на нас.

После того, как Сальвадор открыл дверь со своей огромной фальшивой улыбкой и пригласил их войти, я набрала в легкие побольше воздуха. Я не думала. Я не могла дать себе шанс передумать. Мне нужно было действовать. Действовать прямо сейчас.

Сорвав несколько редких цветов с ограды, я подошла к Хуану Диего, который сидел в своей будке для охраны у главных ворот. Он подпрыгнул от неожиданности, когда я постучалась к нему в окошко и сказала, что хочу выйти и нарвать побольше цветов с обратной стороны ограды. Ему это явно не понравилось, ведь Сальвадор отдал приказ не выпускать меня, объясняя это тем, что хочет защитить меня от опасных людей. Но никто не мог защитить меня от Сальвадора.

Помахав ему цветами, я положила руки на пояс. Несмотря на то, что я была женой Сальвадора всего два месяца, я собиралась этим воспользоваться, пока у меня была такая возможность. Мне нужно было сделать вид, что у меня есть власть, даже если это не так. Хуан Диего был добряком и, к тому же, не имел такого влияния, чтобы запретить жене главы крупнейшего наркокартеля Мексики нарвать ее любимых цветов.

Такие цветы моя мама заплетала мне в волосы каждое воскресенье.

Он улыбнулся мне теплой улыбкой, и я ответила ему тем же, стараясь утаить, как меня трясет внутри. Медленно шагая вдоль ограды, я выдергивала цветы. Мои руки были полны белых ароматных лепестков. Я рассматривала камеры, которые были установлены вокруг внешнего края, зная, что Рико не будет подозревать меня. Но если это увидит Сальвадор, то он извергнет все свое дерьмо.

У меня больше не было времени. Сейчас или никогда.

Я должна была убежать. Я должна была хотя бы попробовать.

Так я и сделала.

В том месте, где ограда становилась настолько грязной и неопрятной, что сливалась с окружающими нас джунглями, я бросила цветы и побежала в темноту. Я изучила наши владения — его земли, и поняла, что мне нужно избегать дорог. Если я побегу вниз за дом, то наткнусь на реку, которая была слишком глубокой и широкой, чтобы ее можно было переплыть. И если я перебегу дорогу, то окажусь на заднем дворе наших соседей, которые охраняли не меньше нашего. Мне нужно было направляться на север — через деревья и темень.

Мне просто нужно было не останавливаться.

Добрых двадцать минут я бежала вперед, мое тело работало на максимум и на выносливость, которые я тренировала каждый день в домашнем тренажерном зале. Несколько раз я упала — мои руки, всегда принимавшие на себя главный удар во время падения, не давали земле завладеть остальными частями моего тела. Я постоянно оборачивалась. У меня не было времени на боль. Я чувствовала ее, но для меня она была чуть ли не облегчением. После того, что Сальвадор делал со мной, я могла выдержать очень много.

Я бежала, бежала и бежала, спотыкаясь о корни, уклоняясь от веток в слабом лунном свете, что просачивался сквозь деревья, до тех самых пор пока река не преградила мне путь. У меня не было ни малейшего представления, где я находилась и все, что можно было разглядеть это то, что без городских огней звезд на небе было намного больше. Где-то на деревьях крикнула птица.

Я думала о своих родителях — людях, о которых беспокоилась больше всего. На самом деле, единственных на земле людях, которые хоть что-то для мня значат. Я волновалась о том, что в тот момент, когда Сальвадор обнаружит, что я сбежала, он убьет их. Но каким бы дерзким он ни был, Сальвадор никогда не станет действовать без доказательств. По крайней мере, я на это надеялась. Частью моего плана был звонок моей подруге Камилле с просьбой позаботься о них прежде, чем это сделает он.

Оглядываясь по сторонам, я направилась к реке, размышляя о том, смогу ли ее переплыть. В этом месте она сужалась и не выглядела сильно глубокой из-за валунов, которые выглядывали из воды. Я подумала, что Хуан Диего, наверное, уже сообщил о побеге и о том, что Рико видел, как я убегаю. Я задалась вопросом, сколько уйдет времени, прежде чем они найдут меня.

Где-то позади меня хрустнула ветка. Даже при том, что это был единственный звук, который я услышала, я знала, что он принадлежал человеку, который сильно поморщился от своей ошибки. В Мексике вам нельзя делать ошибок. Я быстро прыгнула с берега в реку, и холодная вода застала меня врасплох. Я громко выдохнула и буквально остолбенела от шока. Затем я услышала громкий шорох за собой и поняла, что или я буду двигаться или умру.

Или хуже. Со Сальвадором всегда были варианты похуже.

Течение, захватившее меня, было очень сильным. Кроссовки скользили по песку и гальке, но я заставляла себя двигаться, проталкиваться через реку. Я продолжала идти, чувствуя, как ноги превращаются в лед, не сводя глаз с сухой земли, я протянула руки так, как будто вот-вот дотянусь до нее.

Я услышала всплеск позади себя. Я не могла обернуться. Я не могла сдаться. Закричав от разочарования, я бросилась к песку, словно это было моим спасением. Но не было никакого спасения.

Вдруг огромные руки грубо схватили меня за талию, подняв из воды. Я услышала другой всплеск, заглушивший мои крики, и мне на голову надели мешок. Мои руки заломили назад с той же скоростью, с какой выдергивают шнуры из розеток. Я закричала от боли, мое дыхание накалил воздух внутри мешка — ощущение было такое будто меня топят.

Другая пара рук держала меня за ноги, и я яростно пиналась в надежде, что человек потеряет баланс из-за силы течения, но через секунду мои ноги были связаны веревкой и меня вынесли из реки как кабана на вертеле.

— Две минуты, — сказал кто-то, чьего голоса я не узнала.

Несмотря на мешок на моей голове, который приглушал звуки, я поняла, что голос принадлежит человеку с восточного побережья.

— Ты уверен? — раздался у меня над ухом низкий баритон того, кто скрутил мои руки.

— Эй, я никогда не ошибаюсь.

— Ладно, Эсте. Давай не будем снова начинать. Мы поймали сучку, так что пошли.

Я сглотнула и мой желудок скрутило до боли. Это был не Сальвадор… Это не его люди… Это был кто-то другой, и даже учитывая тот факт, что я убегала от него — черт знакомый всегда лучше незнакомого черта.

Я дернулась вниз, выгибая спину и снова закричала. Я звала Сальвадора, потому что он был единственным шансом на спасение.

— Сальвадор! — кричала я через мешок, который прилипал к щекам. — Помоги мне!

На мою скулу опустился кулак, и перед глазами заплясали звездочки от боли.

— Спокойно, Франко, — сказал Эсте, и меня больше не били.

Моя губа пульсировала, мой рот наполнился кровью. Я знала, что лучше больше не пытаться.

Эсте и Франко потащили меня куда-то в ускоренном темпе. Я слышала, как быстро и неглубоко они дышат, а также тихие шаги по земле. Лицо Франко было настолько близко к моей голове, что я могла почувствовать запах его дыхания. Каждый раз, когда мне казалось, что я могу вырваться и убежать, их пальцы сжимались на мне еще крепче.

Я скоро умру. Больше не осталось никаких сомнений. Но не от рук Сальвадора. Моя судьба зависит от неизвестных людей, которые несут меня неизвестно куда. Причина того, что меня еще не убили — мою смерть оставили на десерт.

Мой разум помутнел, и я глубоко вздохнула. Я просто хотела, чтобы эти парни убили меня. После свадьбы мои родители больше не нуждались в деньгах. В этом и была вся суть. В этом заключался смысл всего — дать им лучшую жизнь в их пожилые годы, чем она была у них за все время, что я росла. Если я умру, я умру со спокойной душой, зная, что у них все хорошо. Только это делало мою жизнь стоящей.

Должно быть, я потеряла сознание из-за нехватки воздуха, потому что внезапно моя голова ударилась обо что-то жесткое и я упала на холодную плиту. Зажужжал двигатель и в нос ударил запах выхлопных газов. Я была в машине, даже нет, где-то в задней части фургона. Все ради десерта.

Меня трясло из стороны в сторону все время поездки, пока фургон вдруг резко не остановился. Я услышала, как открылись двери машины, и меня подняли уже три пары рук. Меня так резко вытащили с машины, что я ударилась головой о дверную раму. Я услышала, как Эсте промямлил извинения себе под нос. Прикосновения сильных пальцев обжигали мои руки и талию, меня тащили через что-то, нечто похожее на подстриженный газон. На какую-то долю секунды мне показалось, что меня вернули домой. В эту секунду во мне промелькнула надежда, что я выживу, хотя раньше надеялась, что буду жить по своим правилам. Теперь, мне дорога любая жизнь. Инстинкт самосохранения одержал верх над реальностью.

В тот момент, когда я услышала, как открывается дверь и меня повели вниз по лестнице, когда затхлый и сырой запах проник в ноздри, я поняла, что не дома. В нашем доме не было подвала. У Сальвадора были комнаты для пыток, но не в том доме, в котором мы с ним жили. По крайней мере, я не видела таких комнат.

Мой разум судорожно начал вспоминать все образы, с которыми я сталкивалась, будучи женой Сальвадора.

Кто похитил меня?

Сальвадор сотрудничал с государственными военными и полицией, так что это точно были не они. Это был какой-то другой наркокартель или какой-нибудь бывший соратник, который захотел узурпировать босса. В самом начале он говорил мне, что будут люди, которые захотят меня, которые сделают все, чтобы заполучить меня, потом попытать, попросить за меня выкуп и помучить напоследок.

Жена шакала — это ваша козырная карта.

Меня посадили на стул и связали прежде, чем я успела дернуться. Я думала о том, чтобы закричать снова, но моя щека все еще пульсировала, напоминая о недавнем ударе. Хоть Эсте и предупредил Франко, я все же знала, что такое — жестокие мужчины; я знала их слишком хорошо, и знала, что вежливость — явление не долгосрочное.

Меня начало трясти, и все тело содрогалось от спазма, пока горячие слезы наполняли глаза. Я понимала, что произойдет потом — с моей головы сорвут мешок. Включится камера. Я не хотела, выглядеть испуганной. Я боялась слишком долго.

— Все готово? — спросил Эсте.

— Настройки закончены, — произнес чужой голос, и я услышала тяжелые шаги, приближающиеся ко мне.

Я напряглась, чувствуя Франко, Эсте и еще каких-то людей вокруг, а также человека, который только что говорил и стоял в паре шагов от меня. Мне хотелось знать было ли там больше четырех человек, судя по всему, так и было. Я почти чувствовала их взгляды, слышала их дыхание, прогнозировала их тишину.

— Она под наркотой? — спросил незнакомый голос.

Стояла пауза, а потом Эсте сказал:

— Не совсем. Она довольно понятлива.

— Вы не заткнули ей рот?

— Нет, она вовремя заткнулась сама.

— Вам повезло, что она была там.

— Это точно.

Кто были эти мужчины? Какой картель? У Сальвадора было много врагов и союзов, которые питали к нему злобу, и вы никогда не можете быть уверенны, кто ищет с ним столкновения. Но даже при том, что я знала какую участь уготовила мне судьба, все зависело именно от того, с кем я была. У кого я была. Сейчас, когда известный гринго (в Латинской Америке презрительное название не испаноязычного иностранца, особенно американца) Трэвис Рэйнс был мертв, Сальвадор, скорее всего, стал самым худшим из вариантов.

Хотя был один картель, один человек, который смог бы составить моему мужу конкуренцию. Он был известен отрезанием голов, рук и ног людей, а потом разбрасыванием этих конечностей по всей стране.

В какой-то момент тишина подозрительно затянулась, и я сосредоточилась на том, чтобы услышать что-то кроме очевидного. Они все ждали. Ждали приказа. Ждали человека, который должен был заговорить.

И он заговорил.

Он подошел слева от меня. Его голос был прохладным, спокойным и собранным. Мне не нужно было смотреть, чтобы понять кто это был. Я очень много слышала об этом человеке. Человеке, которого меня научили бояться.

— Джентльмены, — сказал он. Я практически могла ощутить его, пользующийся дурной славой, взгляд на своем теле. — Снимите мешок. — Послышался шорох, и в тот же момент холодный воздух захватил легкие и яркий свет ослепил меня. Я сморщила лицо, боясь взглянуть, боясь увидеть. Сейчас все стало таким реальным, а я бы предпочла остаться в темноте. — Кто это сделал? — Внезапно я ощутила прохладные пальцы на своей опухшей щеке и вздрогнула от боли. — Кто это сделал? — повторил человек взявший меня в плен, повысив голос.

Дыхание с запахом сигарет коснулось моего лица.

— Прошу прощения, — пробубнил Франко. — Это был единственный способ заставить ее вести себя тихо.

Тяжелая пауза заполнила комнату. Наконец-то, руки исчезли с моего лица и мое тело мгновенно расслабилось. Перед моим лицом был мужчина и я чувствовала пряный аромат чая, исходивший от него.

— Посмотри на меня, Луиза Рейес.

«Чавес», — сказала я себе. — «Я всегда была Чавес».

— Дорогая, тебе интересно знать где ты находишься?

— Меня зовут Луиза Чавес, — сказала я. Открыв глаза, я встретилась с его золотыми, глядящими на меня в упор. Как орел на добычу. — И я знаю, кто вы. Вы — Хавьер Берналь.

Он удивленно приподнял бровь и кивнул. Я видела его фотографию раньше, в новостях. Она была одна, и это было фото для документов, но даже на ней его глаза производили неизгладимое впечатление. Они смотрели прямо в душу, лишая вас уверенности в себе. Он был одним из тех людей, которых Сальвадор боялся несмотря на всю свою власть. Он был единственным, из-за кого меня держали взаперти или выпускали только в сопровождении полиции.

И все же я была здесь в холодном, протекающем подвале, с пятью карателями, камерой и ножом, который лежал на стуле напротив меня.

Все было впустую. Я могла убежать от Сальвадора, но никогда не смогла бы убежать от картелей.

Я сама выпросила себе эту участь.

— Ты знаешь, почему ты здесь, — неторопливо сказал Хавьер, выпрямившись в своем строгом черном костюме. Он подошел к табуретке, взял нож и посмотрел на меня поверх плеча. — Или не знаешь?

Я едва могла дышать. Я хотела посмотреть на остальных: на Франко, на Эсте, на двух других мужчин. Но его взгляд заморозил меня, как оленя в свете фар.

— Для чего нож? — спросила я болезненным, сухим голосом.

— Ты узнаешь потом, — сказал он. — Это для твоего мужа, для Сальвадора, — он шагнул в сторону и махнул рукой в камеру. — И это тоже для него.

Он посмотрел на кого-то через плечо и кивнул. Я услышала звук рвущейся изоленты и в тот момент мне заклеили рот. Я беспомощно извивалась пока свет в подвале приглушили. Мужчины отошли в сторону, пока Хавьер шел за камеру. Передо мной зажегся белый свет.

Хавьер откашлялся, скрыв лицо в тени, и громко сказал в камеру:

— Это Луиза Рейес, бывшая королева красоты штата Байя и собственность Сальвадора Рейеса. Сальвадор, у нас есть твоя жена и длинный список требований, которые, я знаю, ты можешь выполнить. Я жду от тебя, что ты будешь с нами сотрудничать, в противном случае, она умрет в течение семи дней. Если ей повезет, конечно. Я дам тебе время подумать о том, что ты готов отдать за нее. Тогда мы с тобой свяжемся. До встречи. — Свет камеры погас, и вся комната осталась в темноте. — Я надеюсь, твой муж часто проверяет электронную почту. Выставлять такое на «YouTube» было бы неудобно, — он медленно подошел ко мне, с ухмылкой на лице и сверкающем в руке ножом. Его глаза горели в тени, заставляя все остальное мрачнеть. Он поднял нож. — Я думаю, это будет больно только в первый раз.

Мои глаза сосредоточились на серебряном лезвии, ужас внутри меня стал таким сильным, и мне стало сложно дышать через изоленту. Мои легкие сжались в панике, перед глазами появились точки. Я почувствовала руку на своей ключице, сжимающую блузку.

И затем все потемнело.