Порочный ангел

Глава 13

Я стою на пороге чего-то великого и ужасного. Это совсем не так, как в тот вечер в ресторане. Это нечто большее. Мои внутренности превратились в бурлящую массу, и я содрогалась от каждого толчка вибратора, который входил в меня.

Руки Гейвена были последовательны, никогда не ослабевая, никогда не останавливаясь и никогда не ослабляя комок нервов, которым был мой клитор. Если бы мои руки были свободны, я знаю, без тени сомнения, что мне было бы наплевать на то, что он сидит передо мной. Мне было бы все равно, кто смотрит. Я бы нащупала свой клитор и терла его до тех пор, пока не наконец-то смогла бы прикоснуться к тому кусочку рая, который ждал меня.

Однако, к сожалению, даже когда я приблизилась к этому, в моем оргазме было отказано. Руки Гейвена соскользнули, и игрушка была убрана. Я кричала и хныкала, не обращая внимания на то, насколько это было порочно, не обращая внимания на то, что я вела себя трогательно в нужде. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного и была потеряна для всех ощущений, которые сейчас пронизывали мое тело. Я хотела, нет, я чертовски нуждалась в том, чтобы он освободил меня из этого ада, и я боялась, что сделаю все, чтобы добиться своего освобождения.

— Пожалуйста… — прохрипела я почти севшим голосом. Галстук на моем горле было недостаточно, чтобы перекрыть поток воздуха, но от этого у меня закружилась голова.

Мне приходилось работать над дыханием, и это было трудно сделать, так же как и сосредоточиться на остальном моем теле. Моя грудь казалась тяжелой и тугой. Мои соски, которые поначалу испытывали острую боль от наложенных на них зажимов, теперь превратились в тугие маленькие бутоны, не дающие ничего, кроме ощущений. Они болели, и я хотела, чтобы он повторил то, что делал раньше. Я хотела, чтобы его рот был на мне. Повсюду на мне.

— Ты понимаешь, что сейчас произойдет, Ангел? — спросил Гейвен, откладывая вибратор в сторону, а затем потянулся к моей груди.

Я толкнула их в его руку, безмолвно умоляя его снять причиняющие боль резину и металл, которые держали их взаперти. Его пальцы легонько играли с моими сосками, дразня их перспективой свободы. Я тихо всхлипнула, когда он не сразу отпустил их, но это только усилило огонь в его глазах. Я видела это — как ему нравилось то, что он делал со мной. Его член напрягся в штанах, когда он наблюдал, как я извиваюсь, как червяк на крючке, пойманный в его ловушку, пока он мучил меня. Дьявол получал удовольствие от своих сексуальных пыток. Ему нравится причинять мне боль, и где-то в глубине души должна признаться, хотя бы самой себе, что мне вроде как нравится получать ее.

Улыбка, игравшая на губах Гейвена, когда он склонился надо мной, была похожа на улыбку голодного животного, нашедшего идеальный пир, и я поняла, что именно такой я и была. Я его праздник. Вот только охоты больше не было. Он захватил меня в плен, и теперь я готова быть съеденной, поглощенной его похотью.

— Ты чего-нибудь хочешь, Ангел? — поддразнивающе спросил он.

Я резко кивнула.

— Мне больно, — ответила я, вытягивая шею вверх, чтобы попытаться дать понять, что он должен освободить меня, по крайней мере, от металлических и резиновых зубов, впивающихся в мои сиськи.

— Где болит? — подсказал он мне. — У тебя болит грудь? Твои соски?

— Дааааа.

Мой ответ превратился в шипение, когда он разжал сначала один сосок, взяв его между большим и указательным пальцами и стирая жжение от удерживающего устройства, прежде чем проделать то же самое с другим. Зажимы упали на кровать рядом со мной, когда он взял всю тяжесть моей груди в свои ладони. Он провел пальцами по моим соскам, вызывая острые приступы боли, проходящие сквозь них, заставляя мои глаза застилаться слезами.

Часть меня хотела бы быть сильнее этого, но с ним это невозможно. Я хочу его. Я хочу этого. Даже если только на эту ночь. Даже если бы я все еще хотела убежать от того, чем мы должны были быть.

— Знаешь, ты прекрасно выглядишь в таком виде, — сказал Гейвен, его слова были хриплыми, когда он посмотрел на меня сверху вниз. — Хорошенькая маленькая девочка, связанная подо мной, твое тело принадлежит мне, чтобы играть с ним. Ты моя игрушка, Ангел?

Мои соски превратились в маленькие тугие бусинки, более темного, сердитого цвета, чем обычно. Они были опухшими и казались более чувствительными на ощупь. Он наклонился и взял в рот один из них, язык хлестал меня с такой силой, что по мне пробегал электрический разряд.

Моя киска пульсировала от желания. Единственное, что могло бы усилить ощущение от того, как он облизывает мой сосок, — это ощущение чего-то горячего и твердого внутри меня. Теперь мысль о каждом поцелуе, украденном на заднем сиденье в старших классах, исчезла. Каждая тайная ласка школьного парня казалась мне другой жизнью. Ничто не могло сравниться с этим.

Губы Гейвена оторвались от меня с резким звуком, который заставил меня снова вскинуть голову. Он прижал палец к теперь уже влажному кончику моего соска с ухмылкой.

— Ты такая голодная, да? — его глаза остановились на моих. — Ответь мне, Ангел. Ты голодная?

Я прикусила нижнюю губу, не желая признавать правду. Я голодная. Прошла секунда, затем другая. Наконец, у него вырвался смешок.

— Неважно, — сказал он. — Тебя все равно надо дисциплинировать, любимая. Уверен, ты ожидала, что твоя девственность продлится до нашей первой брачной ночи, но сейчас у меня другие планы.

— Ты… ты собираешься трахнуть меня? — спросила я.

Нервозность скапливалась у меня в животе. Хотела ли я этого от него? Да. Ответ утвердительный. Однако Гейвен покачал головой, удивив меня.

— Нет, — сказал он. — Ты не была хорошей девочкой. Ты была очень, очень плохой девочкой. Хороших девочек трахают. А плохих — шлепают.

— Значит… ты собираешься отшлепать меня? — спросила я в замешательстве.

— Да, — сказал он. — Но не сегодня вечером. Сегодня вечером у меня для тебя запланировано кое-что еще.

— Что?

Мой следующий вопрос был прерван, когда он резко ущипнул меня за сосок и крутил до тех пор, пока мои внутренности не отреагировали. Я вскрикнула и выгнулась дугой от его прикосновения, пытаясь облегчить боль. Однако, как только это произошло, боль отступила. Гейвен наклонился, и я снова закрыла глаза от ощущения влажности его губ и языка. Он промыл каждый сосок с нарочитым вниманием прежде чем он отпустил меня и отодвинулся на край матраса. Боль и удовольствие, которые он дарил, были его оружием, и я поймала себя на том, что дрожу от того эффекта, который они оба оказывали на меня. Гейвен снова поднял бутылочку со смазкой.

Тяжело дыша, обливаясь потом, я наблюдала за ним, когда он открыл крышку и выдавил изрядное количество себе на пальцы. Мои глаза расширились по мере того, как все больше и больше лилось в его руку, пока она практически не покрылся ею. Что задумал с таким количеством смазки? Он опустошил весь контейнер.

— Мафиозные семьи придерживаются традиций, — сказал он, отступая назад и наклоняясь надо мной, снова проскальзывая прямо между моих связанных раздвинутых ног. Его несмазанная ладонь коснулась моего бедра, раздвигая меня шире, чем когда-либо прежде, пока я не почувствовала, что растягиваюсь до такой степени, что готова разорваться пополам. — Точно так же, как короли — древности, главы большинства семей хотят жениться на девственницах, — продолжил он. — И на то есть веская причина. Они хотят быть уверены, что все дети, которые родятся у их жен, будут принадлежать исключительно им, поскольку она будет носить будущих наследников их рода.

Пронзительный сине-стальной лед его взгляда на мгновение задержался на мне, прежде чем его пальцы прижались к моему отверстию. Сначала два, погружающиеся глубоко и быстро, облегчаемые количеством смазки, покрывающей их. Это было странное ощущение, но не неприятное. Я поежилась под его вниманием, чувствуя, как что-то внутри меня загорается. Я сгорала, сгорала заживо, и единственное, что могло одновременно разжечь и выпустить пламя, был он.

— Это еще одна причина, по которой я выбрал тебя, — сказал он. — Я знал, что твоя сестра не осталась нетронутой, но ты … ангел. У тебя вид девственницы. Невинная. Неопытная, как ты сама призналась раньше. В тебе есть жар женщины, нуждающейся в удовольствии.

— Что?

Какое все это теперь имело значение? — подумала я, проглатывая слова, когда его пальцы проникли в меня. Зачем он мне это рассказывает?

— Возможно, я не буду трахать тебя сегодня вечером, Ангел, — сказал Гейвен. — Но я позабочусь о том, чтобы ни один другой мужчина никогда не был у тебя первым.

Меня охватило замешательство. Третий палец присоединился к первым трем, открывая мой канал. Я вздрогнула, когда он трахнул меня своей рукой. Взад и вперед. Я слишком напряжена для этого, а его рука… его пальцы… они были массивными, когда он вторгся в меня. Его глаза не отрывались от моего лица, наблюдая…за чем-то, что я не могла сказать. Однако он был поглощен собой, полностью сосредоточен. Дискомфорт стал более выраженным, когда он добавил четвертый палец, вонзив их все в мое влагалище, в то время как его большой палец скользил по моему клитору — наконец-то дав мне намек на это удовольствие… и боль.

— Ах! — я выгнулась дугой от напряжения.

Клянусь, что он пытается довести меня до безумия. Должно быть, именно таким было его наказание. Он хотел увидеть, как я полностью потеряю контроль, передам все это ему. Почему-то я подумала, что мне бы это не понравилось. Было бы проще, в конце концов, просто передать ему контроль?

Я задрожала под его рукой, желая прижать бедра друг к другу, поскольку жжение от растяжки заставило меня желать большего. Я потянула за веревки, удерживающие меня привязанной к изголовью кровати. У меня на мгновение перехватило горло, когда галстук затянулся еще сильнее. Меня охватило головокружение. Этого было недостаточно, и одновременно это было слишком много.

Мои губы приоткрылись, но больше не произнесли ни звука. Мне хотелось плакать и умолять. Мне хотелось рыдать о своем освобождении, но я сомневалась, что он когда-нибудь даст мне его.

В конце концов, как он и сказал, это дисциплина. Наказание. Сделает ли меня абсолютной извращенкой признание того, что мне это нравится? Мое тело перестало реагировать так, как это было раньше, но мой разум … я должна уметь сдерживать свои мысли. Должна… но не смогла.

Мои внутренности наполнились влагой. Моя киска обхватила его пальцы, втягивая их с каждым движением его руки. Я была так полна им. Настолько невероятно полна, что удивительно, как я еще не разлетелась на миллион кусочков.

Я застонала, когда мои глаза закатились, и я стала извиваться под ним. Он не уделял моему клитору достаточного внимания. Только каждые несколько секунд он прижимал к нему большой палец и кружил — ровно настолько, чтобы я не закричала от приступов боли между моих ног, когда он заставил мою киску открыться для него.

— Ты так хорошо держишь меня за руку, Ангел, — похвала Гейвена обожгла мой разум. — Может быть, просто… еще один…

Еще один? Еще один что? Я была настолько ошеломлена тем, что он делал, что моим мыслям потребовалось несколько секунд, чтобы осознать его слова. Прежде чем я смогла разобраться в них, я почувствовала это. Большой палец, которым он нежно потирал мой клитор, двинулся вниз. Мои глаза резко распахнулись. Я даже не заметила, что закрыла их. Приподнявшись, я уставилась на него сверху вниз и начала качать головой.

Нет, нет, нет. Нет нет нет нет. Я не могу этого сделать. Это невозможно. Я слишком маленькая. Формально я все еще девственница.

— Г-Гейвен, — его имя вырвалось сдавленным криком. — Пожалуйста… нет.

Это уже слишком. Он — псих. Абсолютно ненормальный, если он думал, что моя киска сможет полностью принять его руку.

— Да, — ответил Гейвен. — Ты можешь взять, Ангел. Поверь мне. Я знаю, что ты можешь мне дать.

Но в этом-то все и дело. Я ему не верю. На самом деле, я почти не знаю его. Мы договорились пожениться. Он намного старше меня, гораздо опытнее. Вероятно, он проделал свой путь через целый гарем женщин. Но это… он же не может на самом деле так поступить со мной, верно? Впрочем, может он или нет, решать собиралась не я; это совершенно ясно. Его пристальный взгляд был сосредоточен на месте между моими ногами, его брови были опущены, а глаза блестели от интенсивности его работы. Он не остановился. Он подался вперед, проводя большим пальцем по шву моего влагалища. Я снова задохнулась, когда боль распространилась наружу. Агония от того, что он раздвигал меня для своего удовольствия, для моего наказания, заставила меня напрячься. Мне некуда идти. Я поймана в ловушку, придавлена им и обязана ему и его вниманию.

Гейвен продолжал трахать мою киску своими пальцами, внутрь и наружу, смазанными смазкой, растягивая мою дырочку до тех пор, пока я не поклялась, что он разорвет меня на части.

Слезы наполнили мои глаза, размывая мир вокруг меня до тех пор, пока я ничего не перестала видеть. Они струились по моим вискам и запутывались в волосах. Все, что я могла делать, — это чувствовать. Чувствовать боль, принять ее, смирится с ней и становится с ней единой целой. У меня внутри все сжалось, но каким-то образом стало легче. Мои мышцы сжимали его пальцы, втягивая их обратно в себя с каждым извлечением.

Мое тело нуждающаяся сучка. Жадное существо, которое отказывалось позволить ему отступить, даже когда мой разум не выдерживал давления. Слезы катились по моим щекам, пока я продолжала качать головой.

— Пожалуйста, — умоляла я его. — Это уже слишком. Это больно!

— Ты возьмешь это, — прорычал он, когда его большой палец скользнул по моей растянутой дырочке, прижавшись к тыльной стороне его пальцев, когда он сжал их вместе.

Сначала это был только кончик, задержавшийся на внешнем изгибе моих нижних губ, а затем и вся подушечка.

— Ты примешь все, что я могу тебе дать, Ангел. Твое тело было создано для этого.

— Это больно! — снова закричала я. — Ты сломаешь меня.

Его глаза снова встретились с моими.

— Ты не сломаешься, — заверил он меня, — и это должно быть больно. В конце концов, это наказание.

Затем он вонзился, трахая мою киску своей рукой, большим и указательным пальцами вместе, когда он проталкивался внутрь меня. Я вскрикнула, моя спина выгнулась, когда я ударилась о подушки у изголовья кровати. Его свободная ладонь опустилась на низ моего живота, удерживая меня прижатой, когда его рука оказалась внутри меня. Это было странное ощущение, но я могла его почувствовать.

Моя киска сжалась вокруг отдельных пальцев — пять из них были внутри меня. Его кулак вошел в меня. Весь его гребаный кулак… был внутри меня. Я была так поражена тем фактом, что он был так жесток, поступив так, что моему разуму потребовалось мгновение, чтобы осознать тот факт, что я испытываю новый вид боли.

Всхлип сорвался с моих губ, когда острая агония пронзила меня насквозь. Было ли это похоже на то, что чувствуют нормальные девственницы? Сомневаюсь в этом. Нормальные девственницы получают любовь или, по крайней мере, подобие любви. Им не сунут кулак сумасшедшего в киску в наказание за то, что они сбежали от брака по расчету.

Несмотря ни на что, я не могла перестать плакать. Я стиснула зубы, сдерживая проклятия, которые грозили сорваться с моих губ. Никто не знал, какие еще жестокие наказания приготовил для меня Гейвен. Через несколько мгновений мне удалось вдохнуть и выдохнуть ртом, и я начала понимать, что он не двигается. На самом деле он просто стоял неподвижно.

Его тело нависло надо мной, горячая плоть была у меня перед глазами, а пот липнул к моему телу. Пот и другие скользкие жидкости — мои собственные влажные соки все еще вытекали из меня, стекая между ягодицами моей задницы. Мое лицо практически горело от осознания этого. Я больше не девственница, и, безусловно, принадлежу ему.

И все же Гейвен ждал. Это было так, как если бы он позволял мне привыкнуть к массивности его руки в моем влагалище, когда я тяжело дышала и извивалась под ним. Это уже слишком. Я слишком растянута. Острые, жгучие спазмы охватили мой желудок. Смазка. Вот почему он так много на себя взвалил. Он планировал это с самого начала. Гребаный ублюдок.

— Вот так, — сказал Гейвен, и в его голосе прозвучало одобрение. — Посмотри на себя сейчас, ты сделала это, Ангел. Ты приняла весь мой кулак в свою прелестную киску. Она так распухла вокруг моей руки, покраснела и молит об облегчении.

У меня вырвался стон стыда. Как он смеет говорить такие отвратительные вещи мне, когда все, что я хотела сделать, это обхватить его руками за горло и задушить точно так же, как он заставил меня задохнуться его галстуком. Ублюдок. Мудак. Придурок.

Словно услышав мои мысли, Гейвен ухмыльнулся.

— Ты будешь такой грязной маленькой невестой, Ангел, — прошептал он, наклоняясь так, что жар его голоса и дыхания оказался прямо у моего уха. Я напряглась. — Знаешь, твоя киска умоляет о еще большей боли. Я чувствую, как подрагивают твои мышцы, так крепко сжимающие меня. Ты хочешь мой член, да? Возможно, если ты будешь хорошей, делать, что я говорю, и я дам его тебе. Я наполню тебя до краев своей спермой и даже позволю тебе отсосать у меня после этого. Держу пари, такой грязной девчонке, как ты, это понравится.

Со стоном недоверия я выгнулась навстречу ему и посмотрела в его сторону, когда он, наконец, отстранился достаточно, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Пошел… ты…

Я кипела от злости. Его низкий веселый рокот пронесся по моим ушам в почти тихой комнате, проникая сквозь стук крови, приливающей к моей голове. У меня болело там внизу, мои соски чертовски болели, и все же его это забавляло.

— Можно и так сказать, любимая, — ответил он. — Но твоя киска очень сильно хочет, чтобы я это сделал. Ты сжимаешь мои пальцы внутри себя, как будто хочешь, чтобы я трахнул твои внутренности своей рукой. Это то, чего ты хочешь?

— Нет! — мой крик был хриплым из-за галстука на моем горле.

Еще немного, и я потеряю сознание, но я не могу этого допустить. Невозможно сказать, что еще этот человек сделает с моим телом, если я буду без сознания.

— О, я думаю, что твое тело гораздо честнее, чем твой прелестный лживый ротик, — Гейвен усмехнулся.

— Я не…

Я попыталась сказать ему, что я не лгунья, но слова прервались, когда он начал двигать пальцами внутри меня. Мои внутренние стенки сжались, когда он потянул, пока большая часть его ладони почти не вышла из моих внутренностей, прежде чем снова проникнуть внутрь.

— Ах! — звезды заплясали у меня перед глазами, и у меня перехватило дыхание.

Я чувствовала, как его запястье прижимается к моему отверстию, растягивая меня. Я боялась посмотреть вниз, боялась увидеть, что именно он делает с моим телом.

— Такая тугая, — услышала я, как он пробормотал себе под нос, не сводя глаз с моей киски. — Так идеально. Очень жаль, что тебе пришлось быть такой непослушной девочкой. Для тебя все могло бы быть намного проще.

Я стиснула зубы, желая избить и проклясть его, но боясь, что могу разорваться, если буду двигаться слишком быстро.

— Ты усвоила свой урок, Ангел?

Вопрос Гейвена почти не дошел до меня, так как все мои мысли были сосредоточены на его сжатом кулаке в моем влагалище. Потребовалось мгновение, чтобы эти слова дошли до моего сознания. Не в силах даже сопротивляться, я быстро ответила.

— Да! — огрызнулась я. — Да! Я усвоила свой урок!

— Ты примешь мое кольцо? — спросил он, снова ударяя кулаком по моим внутренностям.

— Да!

Моя голова поворачивалась взад-вперед, пока еще больше слез вытекало наружу, стекая по моему лицу, прилипая к щекам.

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Да!

Это все, что я могла сказать. Да. Да. Да. Все, что угодно, лишь бы остановить это безумие. Все, что угодно, лишь бы избавить меня от этой агонии. Затем, как будто он почувствовал, насколько я близка к грани, его свободная рука скользнула вниз, и его пальцы пощипали мой клитор. Внезапно поток свежей скользкой влаги хлынул вокруг его руки. Это не имело никакого отношения к смазке, которая облегчала его прохождение. Это все из-за меня. Унижение пронзило мой разум и тело.

Нет, я не хочу, чтобы мне это нравилось.

Он лишил меня девственности самым худшим из возможных способов. Вонзил свою руку в мое тело и вырывал ее у меня, как монстр, в котором я всегда подозревала его. А я не могу оторваться от этого. Это неправильно.

И все же реальность удовольствия прямо здесь. Он вонзился в меня, пронзая мою киску кулаком, в то время как его пальцы терзали мой клитор, отправляя меня вверх по такой крутой скале, что обратный путь вниз разбил бы меня на миллион кусочков.

— Ты будешь моей, Ангел, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Ты примешь мое семя и только мое, родишь моих детей, а потом предложишь мне свои дырочки для удовольствия или боли. Поняла? Скажи, что поняла.

Я не могу отказать ему. Больше нет. Не сейчас. Поэтому, когда я в следующий раз приоткрыла губы, оргазм, который раньше был просто недосягаем, наконец обрушился на меня подобно приливной волне. Я прерывисто выкрикнул:

— Да!

Когда я это сделала, Гейвен сжал мой клитор пальцами, посылая меня все выше, пока мир не погрузился во тьму. Забвение раскрыло свои объятия и приняло меня в свое лоно.

Когда я наконец пришла в себя, то обнаружила, что моя киска болит, но пуста, открытая и проливающая влагу на матрас. Гейвен стоял надо мной, быстро вытирая пальцы. Там была кровь. Я увидела это. На его руке. Теперь моя девственность была утрачена — отнята не мужским членом, а его кулаком. Я содрогнулась. Он потянулся вперед и отвязал мою шею от спинки кровати.

Его пальцы погладили меня по горлу, когда мои ресницы затрепетали. Усталость навалилась на меня, уводя все дальше. Унося меня в море сна и унося далеко-далеко отсюда. В мире, который не имел ничего общего ни с мафиози, ни с рабством, ни даже с ненавистными браками.

Однако как раз перед тем, как я окончательно потерялась, я услышала голос Гейвена.

— Спи, Ангел… завтра все будет по-другому. Наказание уже закончилось. Ты снова стала моей хорошей девочкой, и о моей хорошей девочке надо хорошо заботиться.

Словно в подтверждение его слов, несколько мгновений спустя я почувствовала, как теплая мочалка скользнула по моей коже. Он чистил меня — как будто я была его куклой.

О моей заднице позаботились, — ехидно подумала я. И все же я должна признать… это опыт всей моей жизни. Оргазм был сильнее любого, который мне удавалось испытать самостоятельно. Это было ужасно. Это было подавляющее. Но теперь… все было кончено, и я медленно возвращалась к суровой реальности, которая делала этого мужчину не просто конченым сексуальным извращенцем, но и моим будущим мужем. Чтобы обладать и удерживать… пока смерть не разлучит нас.