Порочный ангел

Глава 17

Более сильные женщины склонялись передо мной. Более свирепые женщины. Женщины, которые без колебаний всадили бы мне пулю между глаз. Однако на этот раз все по-другому. Через несколько коротких часов Эванджелина Прайс станет моей женой.

Ее большие карие глаза с оттенком зеленого пристально смотрели на меня. Она похожа на свою тезку — ангела, ожидающего осквернения, ангела, готового совершить этот прыжок в темную бездну ада, если это означает, что она получит то, что хочет. Мне это в ней нравилось. Это делало ее предсказуемой.

Однако чем больше и больше я узнавал ее, тем больше она удивляла мне. Я выбрал ее, потому что думал, что ее будет легче всего контролировать, и за последние несколько недель я понял, что мое первоначальное впечатление о ней было ошибочным. Я редко признавал свою ошибку. Теперь было уже слишком поздно.

Она слишком сильно заинтриговала меня, да и кому вообще нужна жена, которая съеживается перед ним? Конечно, не мне. Я видел, как слишком многие склоняли головы либо в знак поражения, либо в ложной преданности. Я хочу увидеть, как она склоняет голову в истинном подчинении. Я стал страстно желать этого зрелища. Видеть ее обнаженной передо мной не потому, что я заставлял ее, а потому, что она сама этого хотела. Если она никогда не захочет, ну … я бы взял то, что мог получить, даже если бы у меня не было того, что я хотел.

— Я никогда не могу сказать, Гейвен, — когда Ангел произносила мое имя, это заставляло мои внутренности скручиваться, как мерзкие змеи, скользящие друг по другу, возбуждение кипело под их чешуей, — угрожаешь ты мне или делаешь предложение.

Ухмылка появилась на моих губах.

— И то, и другое, — сообщил я ей, подходя ближе. — Всегда и то, и другое, любовь моя.

У нее перехватило дыхание, когда мой член прижался к ней. Ее глаза расширились, а ноздри раздулись. Все признаки того, что женщина поддалась искушению. Хорошо. Я хотел, чтобы она это почувствовала. Голод. Любопытство. Там, где я был весь в крови, неважно, насколько невидимой, она отличалась от меня настолько, насколько это вообще возможно для человека. Было смешно, что я думал о том, чтобы привязать ее к себе на всю оставшуюся жизнь. Пометить ее как свою. Но я не просто думал об этом; я собирался воплотить это в жизнь.

Спокойное совершенство на фотографии, которую показал мне Рафаэлло, когда делал свое первоначальное предложение, было мимолетным. Реальность была совершенно иной. Я становился одержим своей будущей женой. Каждый ее хрупкий, поддающийся разрушению дюйм. Я хотел разбить ее на миллион кусочков, а потом собрать ее обратно и залить золотом между трещинами. Я хотел посмотреть, смогу ли я вообще сломить ее. До сих пор она оказывалась гораздо более долговечной, чем я когда-либо ожидал.

Ресницы Ангела затрепетали, и движением, в котором отсутствовало какое-либо намерение, она высунула язык. Ее зубы немедленно последовали за ним, впиваясь в пухлую нижнюю губу. Именно этот взгляд, это одно маленькое движение решили ее судьбу.

— Ты…

Больше она не смогла вымолвить ни слова. Мои руки впились в тыльную сторону ее бедер и приподняли ее, обрывая все, что она могла бы сказать в мгновение, когда она задохнулась от шока. Эти карие глаза метнулись к моим, и она взвизгнула, когда я положил ее задницу на стол у нее за спиной. Одним быстрым движением моей руки все мелкие предметы, которые были там выставлены, разлетелись по полу. Раздвинув ее ноги, я наклонился и начал приподнимать складки ее платья. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что я делаю.

Однако, как только она поняла, она меня не разочаровала.

— Гейвен!

Шок и ярость отразились на ее лице, когда она схватила свое платье и попыталась одернуть его обратно; от этого сопротивления моя улыбка стала еще шире.

— Прекрати, — прошипела она.

— Нет.

Я хотел ее ярости. Я хотел увидеть, как ее невинность превратится во что-то новое. Хотел разорвать ее на куски и переделать в свою идеальную королеву. Я имел в виду каждое слово, когда сказал ей, что хочу наполнить ее живот своим семенем и наблюдать, как он растет вместе с моим ребенком. Но еще хотел гораздо большего, чем это. Я хотел связать ее и наполнить до краев своей спермой. Хотел увидеть, как она подавится этим, как ее глаза будут молить меня об облегчении. Облегчение, которое я не собирался дарить. Скоро она поймет, что все, чего я хотел, было тем, чего она жаждала бы. Я бы сорвал лепестки ее невинности, разорвал их на кусочки, чтобы их нельзя было собрать обратно. Тогда и только тогда она, наконец, раскроет мне свои самые сокровенные, мрачные желания. Я уже представлял, как с ней происходит перемена, когда мои пальцы коснулись внутренней поверхности ее бедер, в то время как я задирал юбки ей на бедра, и ее тело качнулось навстречу мне.

— Раздвинь свои гребаные ноги, Ангел, — прорычал я.

Она пристально посмотрела на меня и в ответ сжала колени вместе, заставляя меня схватить их и раздвинуть еще дальше друг от друга. Она вздрогнула, когда я раздвинул ее до невозможности широко, мои руки обхватили ее под коленями. Я приподнялся, и мягкая и нежная ткань ее платья зашуршала от моих движений.

— Ты испортишь платье, — огрызнулась она. — Все узнают.

— Тебя это смущает? — размышлял я вслух.

Яркий румянец окрасил ее щеки.

— Да, — прошипела она в ответ.

— Хорошо.

Более того, я раздвигал ее ноги до тех пор, пока она полностью не легла на спину на стол, почти сложившись пополам.

— Держи свои ноги.

Ангел покачала головой взад-вперед.

— Мы не должны этого делать, — сказала она.

— Кому какое дело до того, что мы должны делать?

Я не смог сдержать рычания в своем голосе. Мой член пульсировал в моих брюках, а ее нежная маленькая киска была так близко. Я был близок к тому, чтобы потерять над собой контроль, что встречается еще реже, чем женщина, которая заинтриговала меня так, как она это сделала.

— Я делаю все, что, черт возьми, захочу, — сообщил я ей, раздвигая ее ноги еще шире, несмотря на ее вялое сопротивление.

Мои пальцы оставили белые чулки, которые были надеты на ней под платьем, и двинулись вверх, пока я не коснулся шелковистой плоти. Стон вырвался из моего горла, когда ее взгляд метнулся к моему. На ее прекрасном лице появился румянец. Он стекал по ее щекам и растекался по коже верхней части груди, которая поднималась и опускалась, приподнимая ее груди и почти вываливая их из выреза платья в форме сердца.

— Я, блядь, чувствую твой запах, Ангел, — прошептал я, наслаждаясь искрой унижения, которая зажглась в ее взгляде, когда он скользнул вниз к моему лицу, а затем в сторону, как будто она могла скрыть это, если бы не смотрела на меня. Подойдя ближе, я просунул свои бедра между ее бедрами, держа ее ноги раздвинутыми.

Тяжело дыша, она взглянула на меня из-под опущенных ресниц.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она.

Я запустил пальцы в тонкое кружево ее нижнего белья и потянул крошечные белые стринги вверх по ее бедрам, пока они не зацепились за колени. Она выглядела как праздник, разверзшийся передо мной, окруженная всем этим невинным белым кружевом, с выставленной напоказ киской.

— Потому что… — мои глаза были прикованы к ее телу. — Я могу, Ангел.

Я схватил ткань ее юбок и задрал ее еще выше, оставив ее в платье стоимостью в несколько тысяч долларов, застегнутом на талии. Ее груди все еще были стянуты корсажем, и как бы сильно я ни хотел освободить их — покусать и полизать то, что, как я был уверен, было тугими, заостренными маленькими сосками, — моей целью была ее киска. Я скользнул двумя пальцами между ее обнаженных складочек, и когда они разжались, стала ясна правда ее чувств.

Поднеся руку к ее лицу, я выставил перед ней свои липкие пальцы, демонстрируя свидетельство ее возбуждения.

— Кто-то не очень честная маленькая девочка, да? — насмехался я над ней.

Слабое рычание вырвалось у нее, когда она посмотрела на меня в ответ.

— Если ты собираешься трахнуть меня, тогда просто сделай это, Гейвен. Не мучай меня так.

— О, но это то, что я люблю, милая, — ответил я. — Мне нравится мучить тебя. Заставлять тебя сомневаться… трахнет ли он меня? Засунет ли он в меня свой кулак? — все ее тело напряглось при этом последнем замечании, и я усмехнулся. — Не волнуйся, любимая, — заверил я ее. — У меня нет намерения заставлять тебя идти к алтарю после того, как я снова засуну свой кулак в твою киску.

— Я тебе не доверяю, — выпалила она в ответ.

Я вернул свои пальцы к ее влагалищу, снова скользя по ее складочкам прежде чем засунуть их ей во вход и почувствовать, как она сжимается вокруг меня.

— Мне плевать, если ты мне не доверяешь, — сказал я.

Ее веки сомкнулись, но так не годилось. Я вышел из ее киски и протянул руку вверх, пощипывая ее клитор большим и указательным пальцами. Нежный писк сорвался с ее губ, и глаза снова распахнулись.

— Держи глаза открытыми и смотри на меня, — приказал я.

Ангел дернулась от силы моих пальцев, когда я засунул их обратно внутрь. Она захныкала, и этот звук донесся прямо до моего члена.

— Гейвен, — прошептала она. — Пожалуйста, просто отпусти меня. Люди ждут…

Я смягчил свое прикосновение, но лишь немного. Этого было достаточно, чтобы она вздохнула с облегчением и расслабилась в моих объятиях.

— Ты хочешь чего-нибудь еще, дорогая?

Ее губы приоткрылись, но она покачала головой, когда я отстранился и добавил третий палец к ее влагалищу, раздвигая его, когда я входил в нее. Она прикусила нижнюю губу, когда ее бедра пропитались ее собственными соками. Такой маленький боец.

— Я не остановлюсь, пока ты мне не скажешь, — предупредил я ее. — Скажи мне, чего ты хочешь.

Ангел извивалась на столе, ее бедра выгибались навстречу моей руке, а ее киска сжималась под моими пальцами, когда я растягивал ее дырочку. Было бы чертовски приятно трахнуть ее. Засунуть мой член между ее складочек и извергнуться в ее глубины, пока она царапала меня и вскрикивала, когда ее собственное тело содрогалось в муках освобождения.

Большим пальцем я коснулся маленького бугорка в верхней части ее лона. Спина Ангела выгнулась дугой, и она вскрикнула от шока.

— Отвечай, — потребовал я.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь! — быстро сказала она.

— Ты не знаешь? — я опустился на одно колено, задирая платье еще выше, когда склонился перед ней и внимательно посмотрел на киску моей будущей жены. — Думаю, знаешь. Думаю, ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе губами.

Я нежно подул на ее лоно. Она была такой мокрой, что блестела. Я почувствовал, как ее мышцы сжались вокруг моих пальцев, когда я сказал это.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я трахнул тебя своим языком, — сказал я. — Скажи мне, что ты хочешь кончить мне на лицо, а потом выйти перед десятками других людей, и позволить мне надеть тебе на палец мое кольцо с напоминанием о том, что мой язык был в твоей киске всего за несколько минут до нашей свадьбы.

Я поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее голова поворачивается взад-вперед, когда она задыхается, и от этих движений ее груди вздрагивают под платьем. Вскоре я снова зажму их, прикреплю зажимы, которые дергались бы каждый раз, когда я трахал ее. Ее тихие звуки недостаточно хороши. Мне нужен устный ответ от нее. Я знал, что доведу ее до предела, возможно, чуть дальше, когда буду формировать ее. Но услышав эти слова, все стало бы идеально. Слышать, как она хочет этого, нет, нуждается в этом. Это было то, чего я в конечном счете жаждал.

Нахмурившись, я снова просунул пальцы вперед, проталкивая их внутрь самой тугой чертовой киски, к которой я когда-либо прикасался, и зацепил их прямо за ее лобковую кость.

— Ответь. Мне.

Я выдавил эти слова сквозь зубы. Слезы заблестели в ее глазах, когда она посмотрела на меня сверху вниз. Мне все равно. Нет, это не совсем правда. Мне не все равно — мне нравится проливать эти слезы. Я хочу увидеть их побольше — на ее лице, на щеках, на каплях черной туши, покрывающих ее идеальные черты.

— Скажи это, — прорычал я.

— Пожалуйста, Гейвен, — прошептала она. — Пожалуйста … Я не … Мне нужно…

— Что тебе нужно? — спросил я, надавливая большим пальцем на ее клитор и начиная медленно тереть его.

Я хотел дать ей все, в чем она нуждалась. Все, что ей нужно было сделать взамен, — это отдать мне свою жизнь и душу. Дрожь пробежала у нее по спине. Все ее тело реагировало на то, что я с ней делал, но я еще и близко не закончил. Я хотел большего. Намного, блядь, больше. Я хотел разрушить ее идеальную, незапятнанную голубку. Я не был уверен, сколько еще смогу продержаться, удерживая себя от того, чтобы взять ее прямо здесь и сейчас. Но она спасла меня от нервного срыва.

Когда она сделала следующий вдох, руки Ангела потянулись вниз, одна схватив за лацкан моего пиджака, в то время как другая вцепилась в свои юбки, чтобы не задрать их. Это заставило меня встретиться с ней взглядом.

— Да, — выдохнула она. — Мне нужно что-нибудь, что угодно. Я хочу твой рот. Хочу, чтобы твой язык был в моей киске. Сделай это…

Я подумал, что так и должно быть.

— Как прикажет моя невеста, — пробормотал я, вырываясь из ее объятий и быстро вытаскивая свои пальцы из ее киски.

Я приподнял и раздвинул ее ноги и поставил каждую из них на край стола. Наклонившись вперед, я еще раз мягко выдохнул на влажность ее сочного, истекающего влагой влагалища прямо перед тем, как опустить голову и провести по ней языком.

Я поцеловал гладкую кожу, впиваясь в нее, когда дрожь прокатилась по ее телу. Одна нежная рука потянулась к моей голове, царапая ногтями кожу головы, когда я приподнялся и втянул губами ее розовый клитор. Она ахнула и дернулась к моему лицу, ее рука напряглась, когда она задрожала от моего прикосновения.

Лизание. Сосание. Поцелуй. Я довел ее до грани оргазма только для того, чтобы медленно позволить ей упасть обратно. Это было опьяняющее чувство — иметь Эванджелин Прайс под своим контролем, под своей сексуальной опекой. Только когда раздался стук по ту сторону двери, я, наконец, приоткрыл рот из ее сладкой киски.

— Сэр? Мисс? — позвал женский голос с другой стороны. — Гости ждут…

Тело Ангела напряглось, только на этот раз это было не из-за удовольствия. Черт возьми, этот слуга разрушил все, что я надеялся построить. Если бы передо мной не была открытая, мокрая от пота киска Ангела, я бы, возможно, вытащил пистолет сзади из-за пояса штанов и открыл дверь, чтобы убить того, кто был по ту сторону.

— Гейвен…

Голос моей невесты сопровождался вращением ее бедер напротив моего подбородка и губ. Я моргнул, потрясенный, и перевел взгляд с двери на нее. Я был уверен, что она попросит меня остановиться, но вместо этого она прикусила губу, а затем еще сильнее прижала мою голову к себе.

Я потянулся назад и схватил ее за руку. Ей пришлось бы усвоить, что ее удовольствия нельзя искать, его можно только дарить, и только мной.

— Не спускай с меня глаз, — прорычал я.

Она резко кивнула, делая вдох, когда я снова опустил лицо к ее влагалищу, а затем прижал три пальца к ее входу и взял ее клитор зубами. Ее киска сжалась вокруг меня, когда ее рот приоткрылся. Ее кожа загорелась, а тело задвигалось, повинуясь моим невысказанным командам.

Мне было все равно, кто там, черт возьми, ждал. Ее отец. Свадебная вечеринка. Черт возьми, весь синдикат Прайса мог бы находиться по другую сторону этой двери, и мне было бы наплевать. На чем я был сосредоточен, так это на том, как ее тугое влагалище обхватывало мои пальцы и сжималось, когда я двигал ими внутри нее, чувствуя, как она пульсирует на моей коже. Стон вырвался из моей груди. Голод. Желание. Нужда.

Я трахал ее пальцами, вытаскивая их и засовывая обратно сильнее, чем это было необходимо, но она, казалось, не возражала. Нет, вместо этого она прекрасно реагировала. Тихие стоны слетали с ее губ и доносились до моих ушей. Я жаждал их, любил их и хотел большего. Не задумываясь ни на секунду, я нырнул к ее киске и сомкнул губы вокруг ее клитора, проводя по нему языком таким образом, что ее спина выгнулась дугой над столом, а губы приоткрылись в приглушенном крике.

Я сосал, облизывал и покусывал маленький комочек нервов, пока ее бедра не задрожали по обе стороны от моей головы, а ее руки не вцепились в мои волосы. Ее хриплые стоны становились громче, когда она достигла последнего пика оргазма, в котором я отказывал ей с тех пор, как мы начали.

— Ах!

Прежде чем она закончила, я поднялся и схватил ее, прижавшись своим ртом к ее губам. Мой язык был пропитан соком из ее киски, и я не колебался продвигаться вперед, позволяя ей ощутить вкус ее собственного желания ко мне. Она не сопротивлялась. Вместо этого она открылась мне и втянула в рот свою собственную сущность. Мой член практически упирался во внутреннюю часть моих штанов.

Тем не менее, мне нужно было остановиться. Мне нужен был контроль — то, что было в ограниченном количестве, когда дело касалось ее. Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы отстраниться от нее.

— Хватит, — сказал я, практически задыхаясь. Я потянулся к ее платью и начал поправлять его, возвращая на место крошечные белые стринги и опуская юбки. — Уже время.

Она уставилась на меня, слегка потрясенная и ошеломленная, пока я помогал ей привести себя в порядок. Вот оно. Мой последний взгляд на нее, прежде чем она официально станет моей.

Ее кожа раскраснелась. Ее глаза были стеклянными и расфокусированными после оргазма, который я только что вызвал у нее. Какое это чертовски великолепное зрелище.