После измены. Ядовитые чувства (СИ)

27

Вызываю такси и принимаюсь быстро одевать свою рыжеволосую малышку. Мозг отказывает. И на душе кошки царапают до боли, до крови, в мясо раздирают и грызут.

— Ма, а зачем нам ночью к бабуле? — Василиса зевает, пока я натягиваю на её ножки ботинки.

Голос дочери эхом разносится в моей голове. Видимо, с ума схожу. Поднимаю взгляд на малышку, а та часто моргает. Ещё не проснулась до конца. Похожа на взъерошенного воробушка.

— Милая, — стараюсь придумать достойный ответ, а у самой и руки прошибает дрожью, и голос срывается.

Закрываю глаза, лишь бы не разрыдаться прямо при ребёнке.

Неужели, Женя поверил Стрельцову? Дима мог сделать любую подлость, наговорить всякого, расписать то, чего не было в таких красочных подробностях, что не поверить ему просто нереально. Я хорошо знаю бывшего и уже успела убедиться в том, что он мерзкий человек. Дима как паразит проникает в сознание и медленно выворачивает наизнанку всё, что было привычным и понятным, ставит свои правила, свои условия, свои требования. И ему невольно подчиняешься, со временем принимаешь его сторону. Меняешь свои убеждения и жизненные приоритеты. Теряешь себя.

— Ма, ты плачешь? — Василиса вырывает меня из собственных мыслей.

— Нет, малышка, не плачу, — с горечью бормочу я.

Будто выкарабкиваюсь из-под завала камней, наконец глотаю кислород, и голова кружится.

— Такси приехало, идём, — хватаю дочь за руку и решительно выхожу из квартиры.

Что бы ни случилось, наша с Женей любовь всё переживёт. Я более чем уверена, что в таком странном проведении мужа виноват Дима.

Я приеду.

Мы сядем и спокойно поговорим.

И всё встанет на свои места. Я всё объясню. Смогу убедить Женю, что не виновата.

Пока едем в такси, болтаю с Василисой, чтобы в машине не уснула.

Медленно поднимаемся в квартиру Анастасии Сергеевны, у меня под кожей вновь проносится жаркая волна. Почти болезненная. Отравляющая.

Кусаю губы и крепко сжимаю руку Василисы.

— Бабуляяяя! — верещит дочка, обнимая Анастасию Сергеевну.

Свекровь кривится, смотрит мне в глаза с вселенской ненавистью.

— Зачем пришла? — цедит сквозь зубы.

— Мне нужно с Женей поговорить.

— Не о чем вам разговаривать.

— Анастасия Сергеевна, где мой муж? — набираюсь решительности.

— Уходи, Алиса. Васю я у себя оставлю, а вот ты…

— Где Женя? — снова задаю вопрос, перебив женщину.

Она недовольно вздыхает и игнорирует меня.

— Зайчик, ты наверно спать хочешь? Пойдём, я тебе постелю, — ласково гладит мою дочку по голове и едва заметно улыбается.

— Анастасия Сергеевна! — с напором. — Я хочу увидеть Женю.

— Он спит!

— Я тоже хочу спать, — жалобно тянет Василиса, и Анастасия Сергеевна открывает дверь в спальню.

— Иди, моя сахарная. Я сейчас тебя уложу.

Как только малышка скрывается за дверью, взгляд свекрови выстреливает в меня.

— Алиса, уходи.

— Я не уйду, пока не увижу Женю. Я не понимаю, что происходит! Анастасия Сергеевна, пожалуйста, позовите моего мужа, — лихорадочно бормочу я.

Словно в густом тумане я ничего не соображаю, и перед глазами проносятся вспышки.

Женщина устало вздыхает, косит взгляд в сторону кухни, напряжённо качает головой, а после прикладывает ко лбу ладонь, стирая испарину.

— Он на кухне? — я делаю шаг, но свекровь хватает меня за плечо сильно и уверенно, тормозит мой порыв.

— Женя не будет с тобой разговаривать! — шипит.

— Тогда вы скажите, что происходит? — умоляюще выговариваю я дрожащим голосом, и слёзы реками бегут по щекам. — В чём я провинилась? Что я сделала? Я люблю Женю, я не хочу без него жить, понимаете? Мне нужно его увидеть!

— Раньше нужно было думать, Алиса, — отрезает Анастасия Сергеевна и крепче впивается пальцами в моё плечо.

— Алиса, — кухонная дверь открывается, и в проёме появляется он.

Мой муж.

С пьяными туманными глазами, красными и уставшими, с бутылкой дешёвой водки в руке и запахом перегара.

— Женя! — взвизгиваю и бросаюсь к нему.

Обнимаю крепко, сильно сжав в ладонях ткань его футболки. Утыкаюсь лбом в мужскую грудь и всхлипываю. Цепляюсь за него непослушными руками, как утопающий за спасительный круг.

Он рядом.

Он здесь.

— Алиса, — вновь произносит Женя, и в голосе скользит отчуждение и злость.

— Женечка, — шепчу беззвучно, одними губами. — Родной мой.

Не замечаю, как Анастасия Сергеевна скрылась в спальне, как стрелки часов медленно поползли, отсчитывая минуты. Оторваться от мужа сейчас, как сорваться в пропасть. А он стоит молча и смирно, как каменный, лишь ровно бьющееся сердце в его груди сообщает мне о том, что он живой.

Он не отталкивает.

Но и не обнимает.

— Жень, — решаюсь первой начать разговор и взглянуть в его глаза.

Стеклянные. Холодные. Где-то в глубине такой мрак поселился, что выть моментально хочется.

— Женечка, — робко повторяю я. — Что случилось?

— У тебя хватает совести задавать мне этот вопрос? — стальной голос без капли сожаления и сочувствуя.

— Я ничего не понимаю, — обречённо.

— Не понимаешь? — усмехается.

Хватает меня за плечи, до боли сжимает, хрупкие косточки хрустят. Встряхивает, заставляя разжать ладони на его футболке и отшатнуться.

— Женя! — вскрикиваю то ли от острой боли, то ли от обиды и отчаяния.

— Замолчи! — отталкивает. — Алиса, какая же ты тварь! Пряталась за маской ангела, а сама… — Муж хватается за голову, морщится. — За моей спиной!

— Я ничего не делала! — стараюсь говорить как можно тише, чтобы не напугать Василису за стеной. — Жень, это всё не правда! Что Стрельцов тебе наговорил? М? Это ложь!

— Ложь? — нервно смеётся мне в лицо.

— Да, ложь. Дима очень хитрый и изворотливый. Как змея!

— Поэтому ты трахалась с ним?

— Я с ним не… — запинаюсь, воздуха мало. — Не трахалась!

— Да? — ведёт бровью и хватает кисть моей руки, тащит за собой на кухню. — А это тогда что?

Как слепого котёнка, буквально носом тыкает меня в фотографии.

Я распахиваю глаза и перестаю дышать.

Сердце как будто кипятком обливается, а душа выворачивается мясом наружу.

— Это не я, — шепчу в пустоту.

Передо мной фотографии меня и Стрельцова. Живые и настоящие. Такие, будто сделанные исподтишка. Фотографии, рассказывающие историю моей измены. Девушка так сильно похожа на меня, что мурашки от ужаса по коже бегут. На одном из снимков у неё даже платье такое же, в каком я была в ту ночь в баре — караоке. Следующие четыре фотографии уже без одежды.

Смотрю на снимки с отвращением и неверием до тех пор, пока слёзы не начинают капать.

— Я сначала не поверил, — выговаривает голос мужа, настолько едкий и отравляющий, что меня шатает.

— Это не я, Жень. Это не я. Это не я, — повторяю, словно в бреду.

К такому я готова не была.

— Я подумал, что тебя подставили, — продолжает муж не человеческим голосом, давая мне надежду.

— Так и есть. Меня подставили.

— А потом я присмотрелся, — показывает мне фотографию, на которой отчётливо видны родинки на спине у девушки. Такие же родинки, как у меня. В точности до миллиметра.

Стрельцов продумал всё до мелочей. Он не оставил мне шанса оправдаться и реабилитироваться в глазах мужа.

Сердце сжимается, и в груди появляется большая кровоточащая дыра. Дышать становится невозможно, а я лишь закрываю лицо ладонями.

— Алиса, — Женя наконец-то говорит с горечью.

Я чувствую его боль. Он в шоке. И он меня ненавидит.

— Я завтра же подаю на развод.

— Женечка, — собственный шёпот оглушает. — Жень, ну ты же умный мужчина! Неужели ты веришь, что я могла предать тебя?

— А как тут не поверить? — качает головой.

— Женечка! Это же не я! Не я! — проваливаюсь в истерику.

Пульс долбит в ушах, лицо покрывается красными пятнами, по телу бежит холодный пот.

Делаю шаг к мужу, чтобы обнять его, чтобы посмотреть в его глаза. Он должен мне поверить. Мы же любим друг друга!

— Уходи, Алиса, — мажет по мне таким взглядом, что ноги становятся ватными.

Прикусываю губу, и во рту чувствую солоноватый вкус крови.

— Жень, — снова начинаю я, но мужчина не собирается меня слушать.

— Я сказал уходи! — рявкает так, что стены трясутся.

И я слушаюсь его.

Медленно, собрав остатки рассудка, на дрожащих ногах выхожу из квартиры. Бегу из подъезда, еле держусь, чтобы не завыть от оглушающей ненависти и боли.

Стрельцову удалось.

Дима всё рассчитал.

Всё спланировал.

Всё до мелочей!

И мы попались на его крючок. Женя не простит мне измену никогда, а я никак не смогу доказать, что на тех фотографиях не я.

Тёплый летний воздух с болью врезается в лёгкие. Я бегу куда-то, почти ничего не соображая. Бегу до тех пор, пока на пути не встречается тротуар.

Спотыкаюсь и падаю на коленки, агония разносится внутри. И только сейчас я кричу. Громко и надрывно.

Я потеряла всё! Я потеряла мужа!

Я словно рыба, попавшая в сеть. И что бы я не сделала, у меня не получится выпутаться.

Кое-как добираюсь до нашей с Женей квартиры. Застываю в прихожей, увидев своё отражение в зеркале. Опухшее лицо, искусанные до кровоподтёков губы и разодранные в клочья коленки. Всхлипываю, поправляя растрёпанные волосы.

Стойкое ощущение, что жизнь моя на этом закончилась, вмиг накрывает. Дышать не могу, словно на шее петля.

Захожу в ванную, включаю холодную воду и прямо в одежде встаю под струи. Отрезвляет. Колени болят. Стягиваю с себя одежду и продолжаю стоять под ледяными потоками воды.

Теперь ясно, что Дима имел ввиду, когда сказал, что вернёт меня любым способом. Раз по-хорошему я не согласилась бросить свою семью, так он её разрушил. Растоптал грязными ногами. Сердце моё из груди вырвал и раздавил.

И он думает, что после этого я вернусь к нему?

В квартире так тихо, что слышится тиканье секундных стрелок на часах. За окнами голоса местной молодёжи. Я подхожу к окну, голая и мокрая, и закуриваю. От сигаретного дыма голова кружится, а пелена перед глазами становится только гуще.