После измены. Ядовитые чувства (СИ)

36

Алиса выходит из подъезда в короткой юбке и белой рубашке. Волосы заколола в хвост, накрашена как-то по особенному.

Красивая.

Статная.

Развод ей только на пользу.

— Привет, — подходит совсем близко и улыбается.

Только глаза красные и холодные.

Ледяные. И этот тёмный лёд способен заморозить любое сердце, каким бы горячим оно не было.

Видно, плакала ночью. А макияжем пыталась скрыть это.

— Ты потрясающе выглядишь! — награждаю её заслуженным комплиментом.

— Спасибо, — опускает взгляд, будто смущается. — На самом деле я уже забыла, что существуют такие короткие юбки.

— Тебе очень идёт! Носи такое почаще.

— Дим, я думала утром о квартире. Если оформить её на меня, то Женя может…

— Да, — перебиваю. — Может потребовать долю, так как эта недвижимость будет считаться купленной в браке.

— Как быть? — в глазах Зиминой читается вселенское волнение и отчаяние.

— Не бойся, куколка! Я всё продумал.

Продумал. И даже квартиру для неё уже выбрал. Двушку в центре. Недалеко от меня.

Вчерашнее свидание стало показательным. Теперь я точно знаю, что двигаюсь в правильном направлении. Скоро, совсем скоро Алиса, сама того не ведая, станет привязана ко мне. Лёд треснул вчера, я отчётливо это почувствовал. Моя чуйка меня ещё не подводила.

И то, что сейчас от неё веет холодом, вовсе меня не пугает. Нужно время. Она оттает.

Риэлтор уже ждёт нас у большой новостройки.

— Добрый день, я Павел Ильич! Рад, что вы обратились ко мне! — представляется мужчина, одаривая мою спутницу любопытным взглядом.

Сегодня Зимина — королева. Цепляет мужские одобрительные улыбки своими оголёнными стройными ножками.

Квартира на десятом этаже.

Пока поднимаемся, я внимательно наблюдаю за реакциями Алисы. Она осматривается в подъезде, оценивающим взглядом изучает свежий ремонт. В лифте долго пялится на себя в зеркало.

И, наконец, попадаем в просторную красивую квартирку.

— Милые обои, — молодая женщина проводит ладонью по светлой стене с большими пёстрыми бабочками. — Василисе понравятся эти рисунки.

— Как она? — тут же кидаю вопрос, хотя самому мало интересно.

— Я вечером поеду к ней. Если всё получится, то уже сегодня заберу её домой.

— Всё получится! — стараюсь подбодрить Алису как можно искреннее. За последнее время я стал неплохим актёром. — Как тебе квартира?

— Нравится. Дорогая? — Зимина неожиданно обращается к риэлтору, а я невольно хмурюсь.

Будет устраивать сцены, что слишком дорого…

— Цену мы обсудим потом, — отрезаю я до того, как Павел Ильич успевает открыть рот. — Алис, мы покупаем эту квартиру?

— Наверно, — пожимает плечами.

— Пока что я оформлю её на себя. Как только ты разведёшься, квартира станет твоей.

Зимина с недоверием хмурится и складывает руки под грудью. У неё нет выбора. Просто нет.

— Ну, что такое? — мягко улыбаюсь.

— Не знаю, Дим. Как-то это не правильно всё.

— Что тебя не устраивает? — беру её за руку, осторожно провожу большим пальцем по бархатной коже.

Вздрагивает, но вырываться не спешит.

— Мне как-то неудобно, что ты мне помогаешь, — хлопает ресницами.

— Я хочу искупить свою вину. А потом, если ты прикажешь, я исчезну. Обещаю.

Алиса не отвечает. Смотрит на меня по-прежнему с недоверием.

Ничего, рыбка, скоро всё изменится.

…

Еду к Василиске, а у самой ладошки потеют и нервными пятнами покрываются. И щёки огнём горят.

Взять и просто забрать ребёнка — рисковый шаг. Женя взбесится.

Мне всё ещё горько, что самый близкий мой человек поверил в ложь. Меня оклеветали, а он повёлся. Может, Дима прав? Раз муж так просто от меня отказался, то он никогда меня не любил?

Медленно на меня накатывает осознание, что Стрельцов — единственный, кто может помочь мне в сложившихся обстоятельствах. Я должна добиться, чтобы Вася осталась со мной. Любым способом. Любой ценой.

Но просить Диму о помощи — последнее, что я хочу делать.

Стучусь в дверь, осторожно и робко. Слышу в квартире шорох приближающихся ног.

— Кто там? — дежурно спрашивает Анастасия Сергеевна.

— Это я, — отзываюсь тихо, и дверной засов отпирается.

Свекровь выглядывает сквозь щель, скользит глазами по моим оголёнными ногам и недовольно ухмыляется.

— Юбку забыла надеть? — ведёт бровью.

— Здравствуйте, Анастасия Сергеевна, — решительно улыбаюсь, смотря в её серые глаза. — Я к Василиске.

— Кто там? — слышу звонкий голос своей малышки, и это придаёт мне уверенности в собственных силах.

— Малышка, это я! — вспыхиваю радостью, а свекровь кривится и дверь держит, не впускает меня. — Анастасия Сергеевна, мы же договаривались, что я буду приходить.

— После того, как ты в прошлый раз ушла, у Василисы была истерика! Я её еле успокоила! — шипит женщина, сильнее сжимая пальцы на дверной ручке. — Больше я такого не хочу.

— Вы устали от Васи? — усмехаюсь. — Малышка, поедешь с мамой?

— Дааа! — визг за дверью полон детского восторга и беззаботности.

— С ума сошла? — свекровь в ужасе хватается за сердце.

— Мама! — мой родной котёнок, пользуясь случаем, выскакивает на лестничную клетку и запрыгивает в мои объятия.

Крепко прижимаю к себе, вдыхаю запах родного ребёнка и глаза от наслаждения закрываю.

— Отпусти! — женщина хватает Василису за руку и резко тянет на себя.

Слишком сильно. Малышка взвизгивает от боли и с непониманием смотрит на бабушку.

— Василиса, иди домой! — пытается затащить девочку в квартиру, а та выворачивается и всхлипывает, ко мне тянется.

И смотрит мне в глаза своими пронзительными, с немым криком о помощи.

— Ей же больно! Отпустите! — командую я, но ополоумевшая женщина не реагирует.

— Мама! Мамочка!

— Алиса, ты такая дрянь! — Анастасия Сергеевна взмахивает рукой в готовности меня ударить.

Сердце предательски ёкает, удар пропускает. Я закрываю Василиску своим телом, чтобы ей случайно не попало.

— Ты плохая! — кричит малышка, а из глаз её прыскают слёзы. — Бабушка, я хочу с мамой! С мамой хочу!

— Пойдём, — подхватываю дочку на руки и спасаюсь бегством.

Свекровь визжит, посылая мне в спину громкие ругательства. Кажется, даже за нами бежит.

Вася надрывно плачет.

Громко, на всю улицу.

Ставлю малышку на землю и слегка встряхиваю.

— Всё позади, котёнок. Я рядом. Я с тобой! — вытираю её слёзы.

Вася тяжело дышит, и губы её дрожат.

Испугалась.

Смотреть на неё больно, и эта боль чувствуется физически. Словно меня через мясорубку прокручивают.

Мой ребёнок не заслуживает всего этого! Мы с Женей два взрослых человека, а устроили просто какой-то цирк. А хуже всего от этого нашей родной девочке.

Нам нужно сесть и поговорить.

Женя должен понять, что делёжка живого ребёнка — это уже слишком. Но это не сегодня.

Сейчас я должна успокоить Василису.

— Зайчик, я больше не дам тебя в обиду, — заверяю девочку с зелёными мокрыми глазами, ласково по волосам глажу.

— Мам, а бабушка… — всхлипывает. — Бабушка с ума сошла?

— Она просто перенервничала. Бывает. Бабушка тебя очень любит, она не хотела тебя пугать.

— Я не хочу с ней жить!

— Теперь ты будешь со мной, — прижимаю Василису к себе одной рукой, другой быстро клацаю по экрану телефона, заказывая такси.

— А папочка?

Задерживаю дыхание. Новая порция мучительной боли жалит между лопаток.

— Папа тебя любит. Он обязательно придёт к нам в гости.

— Я хочу жить с тобой и с папой вместе.

— Я тоже, милая, — сил нет сдержать слёзы. — Я тоже.