После света

Глава 2

Он знал, что это будет нелегко.

Три часа спустя Эммет наблюдал, как Лидия щелкает замком на входной двери ее квартиры. Она не сказала ни слова по дороге домой после формальностей в офисе детектива Мартинес. Продолжающееся молчание было плохим признаком. Обычно Лидия никогда не брезговала дать ему знать, о чем она думает.

Как будто она пережила какой-то шок, но он не знал, как с этим справиться. Во-первых, он не был уверен, что расстроило ее больше всего: обнаружение тела Малтби или известие о том, что человек, в чьей постели она довольно часто была, был временным главой Гильдии Каденса.

У него возникло неприятное ощущение, что именно вторая новость заставила ее напрячься и замолчать.

Лидия была убеждена, что у нее есть все основания не доверять охотникам за привидениями, и не скрывала своего отрицательного мнения о Гильдии. То, что у нее был роман с ним, не означало, что она изменила свое мнение ни по одному из пунктов, напомнил он себе.

И тот факт, что она тайно занималась личным расследованием тайны своих «потерянных выходных», не прося его о помощи, действительно выводил его из себя.

Они спали вместе, черт возьми. Это означало, что они должны были обсуждать вещи до того, как она начнет заниматься потенциально рискованными вещами, такими как попытки найти доказательства преступных действий со стороны пары членов Гильдии.

Он подумал, что тот факт, что он очень сильно был бы против такого расследования, не дает оснований держать ее планы при себе. Несмотря на ее невысокое мнение о Гильдии, она, вероятно, не подозревала о том, на какой риск идет.

Он вырос в Гильдии и шесть лет контролировал организацию Резонанс-Сити. Он слишком хорошо знал риски.

Первое, что нужно сделать, это снова заставить ее говорить, решил он. Это были отношения. Согласно всем советам гуру, в отношениях важно общение.

Он последовал за ней в тесный холл ее маленькой квартиры, пытаясь придумать с чего начать разговор.

«Учитывая все обстоятельства, — сказал он, сбрасывая кожаную куртку, — я думаю, что все прошло хорошо».

Она бросила сумочку на маленький столик. — Никто из нас не сидит в тюрьме, если ты это имеешь в виду.

Ладно, начало положено. По крайней мере, она снова говорила с ним.

Большой комочек меха бегал по полу на шести невидимых маленьких ножках. Два наивно ярко-голубых глаза сверкали из глубины спутанного серого меха.

— Привет, Мохнатик. — Лидия подхватила комок мусора из сушилки, поцеловала его в макушку и усадила к себе на плечо. — «Ты не представляешь, как я рада тебя видеть. У меня был очень трудный день».

Пушок моргнул своими милыми лазурными глазками на Эммета, которого это не обмануло ни на минуту. Он видел вторую пару глаз Мохнатика, те, которыми он охотился ночью. Маленький пушистый комочек выглядел таким же безобидным, как что-то, выметенное из-под кровати, но в глубине души он был очень умелым маленьким хищником. Была поговорка о пушистиках. К тому времени, когда вы увидите зубы, будет слишком поздно.

К счастью, они с Мохнатиком обнаружили, что у них есть кое-что общее. И это- Лидия.

— Хорошо выглядишь, Мохнатик. — Эммет взъерошил мех пушка и был вознагражден урчащим звуком. По крайней мере, Мохнатик был рад его видеть.

«Я избавлюсь от этого делового костюма, — объявила Лидия. Она пошла по коридору к спальне. — А потом я выпью бокал вина. Даже, два.

— Я открою бутылку, — сказал Эммет, пытаясь казаться полезным.

Он говорил с воздухом. Она уже исчезла в спальне.

«Призрачное дерьмо». — Все шло не очень хорошо.

Он прошел в маленькую кухню, открыл дверцу холодильника и некоторое время размышлял над выбором продуктов внутри. Среди ограниченных предложений был пакет молока и остатки запеканки с макаронами и сыром. На верхней находилась бутылка поистине ужасного белого вина, которое Лидия держала под рукой. Этот напиток, по его мнению, был лишь на пару ступеней выше «Зеленых руин» и «Ацидной ауры», излюбленных напитков среди изгоев и бродяг, слонявшихся по Старому кварталу.

Но особого выбора не было, поэтому он вытащил бутылку и поставил ее на прилавок.

В последнее время ему удавалось избегать пить паршивое вино Лидии, потому что они вдвоем проводили много времени в его новом доме в нескольких кварталах отсюда. Там был не только лучший вид на Мертвый город с террасы его городского дома, а также были более вкусные вина.

Несколько недель назад, когда он намеревался найти жилье здесь, в Каденсе, у него была недвижимость на выбор. Агент по недвижимости пытался продать ему одно из больших закрытых поместий на Руин-Вью-Хилл. В конце концов, деньги не были проблемой. Он много заработал, управляя Гильдией Резонанса, и у него было хорошее чутье, когда дело доходило до инвестиций.

Но у него было несколько условий для будущего жилья. Первое из них, он не хотел, чтобы Мерсер Уайатт и его жена Тамара были его соседями. Другое и гораздо более важное, состояло в том, чтобы быть как можно ближе к Лидии.

Он полагал, что через месяц в этих непростых отношениях, вероятно, слишком рано, чтобы просить ее переехать к нему, не говоря уже о браке, поэтому он выбрал близость. Это означало дом в Старом квартале. Кроме того, ему нравилась атмосфера в этом районе.

Агент по недвижимости, в конце концов, отказался от попыток убедить его в преимуществах особняка на холме и нашел для него привлекательный таунхаус, построенный после Эпохи Раздора, который недавно был реконструирован и отреставрирован.

Однажды Эммет привел Лидию к себе домой, когда обдумывал покупку, просто чтобы посмотреть, как она отреагирует. Сияние восторга в ее лагунно-голубых глазах, когда она шла по просторным комнатам и выходила на террасу, чтобы увидеть великолепный вид на Мертвый город, скрепило сделку. Она выглядела потрясающе в его доме. Прямо как дома.

Он надеялся, что через месяц или два он сможет указать, сколько денег она могла бы сэкономить, если бы отказалась от своей тесной квартиры и переехала к нему. После этого он планировал осторожно подтолкнуть ее к идее выйти замуж.

Он предпочел бы сразу вступить в полноценный «Брак по Завету («Ковенант Брак»)» со всеми юридическими и социальными узами, связанными с таким союзом. «Браки по Завету» было почти невозможно расторгнуть. Для получения развода требовалась команда юристов, много денег и годы терпения. И тогда оставалось социальное клеймо на всю жизнь.

Большинство людей сначала выбирали стандартный, легко продлеваемый годовой «Брак по расчету», чтобы прощупать почву, хотя предполагалось, что если кто-то случайно забеременеет в БР (Брак по Расчету), пара немедленно получит лицензию на «Брак по Завету».

Первое поколение колонистов с Земли установили жесткие ограничения «Брака по Завету», не потому что они были ханжами; скорее они были отчаявшимися людьми. Двести лет назад, когда таинственное энергетическое поле в космосе, известное как Занавес, открылось, обеспечив ворота между Землей и несколькими другими обитаемыми мирами, поселенцы решили построить новые дома на Хармони.

Но вскоре после того, как они основали свои колониальные города и деревни, энергетическое поле исчезло без всякого предупреждения, отрезав их от Земли. Занавес больше никогда не открывался.

Отрезанные от всех контактов с Землей, семьи, навсегда разлученные со своими родственниками на родной планете. Вскоре, высокотехнологичное инженерное и сельскохозяйственное оборудование начало разваливаться из-за отсутствия запасных частей. И тогда, колониальные лидеры собрались с силами и сосредоточились на составлении планов, которые обеспечили выживание их расы.

Стремясь создать социальную структуру, способную выдержать неизвестные суровые испытания и нагрузки, которые ждут впереди, они сформировали Республику городов-государств, которая объединила все колониальные города на планете в единую Федерацию. Затем они приступили к разработке строгих законов, регулирующих «Брак по Завету».

«Брак по Расчету» был большой лазейкой в законе. Он был разработан для людей, которые хотели попробовать пожить вместе, прежде чем стать серьезной и ответственной ячейкой общества, которые хотели испытать отношения, прежде чем брать на себя нерушимые обязательства. Но в конце концов зрелые, ответственные взрослые должны были заключить «Брак по завету». Спустя все эти годы он все еще считался краеугольным камнем стабильного общества.

Эммет подумал, что с его точки зрения нет необходимости делать какие-либо пробные прогоны. Он не мог представить свое будущее без Лидии. Он был бы счастлив сразу же вступить в «Брак по Завету». Но он знал, что ему повезет, если она согласится начать с «Брака по Расчету».

У Лидии были проблемы с охотниками за привидениями. Он пытался максимально дистанцироваться от политики Гильдии, но знал, что она все еще беспокоилась о его связях с организацией.

Теперь, благодаря почти смертельному нападению на Мерсера Уайатта несколько часов назад, не было никакого смысла даже поднимать вопрос о браке в ближайшем будущем.

Он налил два бокала «зловещего» белого вина и поставил бутылку обратно в холодильник. Из спальни не доносилось ни звука. У Лидии было достаточно времени, чтобы переодеться в джинсы и свитер. Что задержало ее?

Мохнатик бесшумно ввалился на кухню и посмотрел на него с пола. Пушок тревожно подпрыгивал.

«Что такое, приятель? Хочешь крендель?» — Эммет снял крышку с банки. Пушки были всеядны. Лидия обычно кормила Мохнатика тем, что приготовила для себя. Но когда дело доходило до закусок, ему явно нравились крендельки.

Но Мохнатик проигнорировал крендель. Вместо этого он издал странный звук, звук, очень похожий на тихое рычание.

— Понятно, крендель не хочешь. — Эммет закрыл банку крышкой. — Что не так, приятель?

По шерсти Мохнатика прошла дрожь. Он выглядел так, словно пытался ощетиниться, что не так-то просто сделать комочку меха. Затем он пару раз подпрыгнул, повернулся и пробежал несколько футов назад в спальню, остановился и покатился обратно на кухню. Он еще немного ощетинился.

«Понял.» — Эммет взял два бокала с вином. — «Ты хочешь сыграть в игру «Найди Лидию», да?»

Мохнатик быстро поплыл обратно по коридору к спальне.

Эммет осторожно последовал за ним. В последние недели они много раз играли в эту игру, как в помещении, так и на улице или в ближайшем парке. Мохнатику нравилось. Правила были просты. Эммет смотрел на Мохнатика и говорил: «Найди Лидию», и он радостно мчался прочь, чтобы привести его туда, где она находилась в тот момент.

Но на этот раз в поведении Мохнатика было ощущение срочности.

В дверях спальни Эммет остановился, пытаясь разобраться в ситуации, прежде чем сделать ход.

Лидия стояла у окна, повернувшись к нему спиной. Она все еще была в строго скроенном деловом костюме с юбкой. Она даже не сняла пиджак. Ее лицо было скрыто в руках, и ее плечи дрожали.

Его внутренности превратились в лед. Он видел Лидию во многих настроениях, включая злость, страстность, радость и страх. Он видел, как она противостоит энергетическим призракам, убийце и честолюбивой жене Мерсера Уайатта, Тамаре, не дрогнув. Но за то короткое время, что он знал ее, он ни разу не видел Лидию в слезах.

Пушок запрыгнул на подоконник рядом с Лидией и свернулся там, глядя на Эммета с видом взволнованного ожидания. Язык тела мехового комочка говорил, чтобы он что-то сделал.

Прости, приятель, — подумал Эммет. — Я понятия не имею, что делать.

Но он точно не мог продолжать просто стоять здесь, наблюдая, как Лидия тихо всхлипывает. Она рвала его сердце.

«Лидия? Сладкая?» — Он поставил бокалы на комод и встал позади нее.

Она пару раз всхлипнула. Слезы продолжали течь. Он схватил пару салфеток из коробки на тумбочке и сунул ей в руки.

Лидия без комментариев взяла у него салфетки и высморкалась. Не в силах придумать, чем еще заняться, Эмметт дал ей еще салфеток.

Она вытерла глаза и глубоко вздохнула. Он положил руки ей на плечи сзади и нежно помассировал.

Поток слез в конце концов утих, но она не обернулась. Вместо этого она пристально смотрела в окно на старое здание через улицу. Она всхлипнула еще пару раз.

— Прости, — пробормотала она. — «Я ненавижу, когда это происходит».

«Все нормально.» — Он продолжал массировать ее напряженные плечи. — «Ты имеешь право. Это был тяжелый день».

«Ты так думаешь? Господи, я наткнулась на один труп, прошла полицейский допрос и узнала, что ты теперь глава гильдии Каденса. Обычный день». — Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. — «Я не вижу веских причин, чтобы плакать».

Он вздрогнул. — «Последний пункт заставил тебя плакать, не так ли? Тот факт, что я согласился временно возглавить Гильдию».

— Зачем ты это сделал, Эммет? — резко спросила она.

«Это. . сложно», — сказал он.

«Скажи мне одну вещь. Это связано с Тамарой Уайатт?»

Вопрос удивил его. — «Конечно нет. Тамара не имеет к этому никакого отношения».

— Она твоя бывшая невеста. Она разорвала помолвку и вышла замуж за Мерсера Уайатта, когда узнала, что ты собираешься уйти с поста Босса Гильдии Резонанса. А теперь ты только что возглавил Гильдию Каденса, занял место ее мужа. У вас двоих длинная история.

«Что бы нас не связывало с Тамарой, это закончилось, когда она дала понять, что хочет быть женой главы Гильдии больше, чем моей женой. Я сказал тебе это в ту ночь, когда ты встретила ее».

«Если это не из-за Тамары, то почему? Верна ли старая поговорка? Однажды вступивший в гильдию навсегда остается ее членом?»

«Гильдия Каденса сейчас находится в очень щекотливой ситуации», — сказал он, тщательно подбирая слова. — «Уайатт говорит, что готовится уйти в отставку через год или два. Он утверждает, что намерен модернизировать организацию по тому же принципу, что и Гильдия Резонанса, прежде чем покинет свой пост».

«Ты действительно думаешь, что он намеревается превратить Гильдию Каденса в респектабельное коммерческое предприятие с советом директоров и избираемым генеральным директором? После более чем трех десятилетий управления организацией железной рукой? Это нужно переварить».

«Уайатт — хладнокровный прагматик». — Эммет задавался вопросом, когда он произносил эти слова, почему он пытается защитить Босса Гильдии Каденса. Наверное, потому, что он только что согласился возглавить Гильдию, подумал он. В глубине души он молился о том, что, когда Лидия узнает о случившемся, она не причислит его к той же категории, что и Уайатта, чтобы она не пришла к выводу, что он действительно гангстер.

— Я согласна, что он чертов реалист, — пробормотала Лидия.

«Он искренне обеспокоен будущим Гильдии. Он внимательно изучил текущее положение организации и понял, что Гильдия Каденса должна измениться, если хочет оставаться актуальной».

«Ха».

«Уайатт признает, что у него проблемы с привлечением и удержанием хороших, высококвалифицированных охотников. Было время, когда талантливые диссонанс-энергетические пара-резы записывались в Гильдию на всю жизнь. Теперь многие из них приходят на несколько лет, быстро зарабатывают деньги на охоте за привидениями, а затем уходят, чтобы заняться более респектабельным делом». — Он колебался. — «Это особенно популярно у охотников, которые хотят жениться вне Гильдии».

«Угу.»

Больше она ничего не сказала, но в дальнейших комментариях не было нужды, подумал он. Они оба были хорошо осведомлены о фактах. С тех пор, как они были основаны в Эпоху Раздора, гильдии охотников действовали как закрытые, обособленные общества со своими традициями и собственными правилами. Исторически сложилось так, что если вы росли в семье гильдии, шансы, что вы выберете супругу из другой семьи гильдии, были очень высоки.

«Уайатт хочет изменить имидж гильдии Каденса», — сказал он. — «Его цель — превратить ее в профессиональную бизнес-организацию».

— Как ты поступил с гильдией «Резонанса»?

Он не был уверен, куда это заведет ее. Ее тон был слишком нейтральным для его душевного спокойствия.

— Ну, в целом так, — сказал он.

«Без обид, но Уайатт, кажется, начал довольно неудачно, учитывая, что сегодня утром его чуть не убили». — Она высморкалась в салфетку. — «Знаешь, такие вещи не очень хороши для имиджа. Они заставляют людей думать о гангстерских распрях и соперничестве Боссов».

Он ничего не сказал. У него больше не было аргументов, чтобы переубедить ее.

Она снова всхлипнула, вытерла последние слезы и скомкала салфетку. — Теперь ты бизнес-консультант, Эммет.

«Я бизнес-консультант. И работаю на Гильдию, но это всего лишь временная должность».

«Если ты вернешься в Гильдию, ты не сможешь уйти во второй раз».

Очень осторожно он убрал руки с ее плеч. — И если я вернусь в Гильдию, ты разорвешь наши отношения? Это то, что ты пытаешься мне сказать?»

«Нет.» — Она обернулась, ее глаза сверкнули внезапной яростью и возмущением. — «Я пытаюсь сказать тебе, что мысль о том, что ты будешь руководить Гильдией Каденса, даже в течение нескольких недель, пугает меня больше, чем все ловушки иллюзий и энергетические призраки в Мертвом городе, вот что я пытаюсь тебе сказать.»

Он почувствовал, как его собственный запал начал угасать. — «Неужели мысль о том, чтобы переспать с боссом гильдии, так сильно оскорбляет твои тонкие чувства? Я думал, что у нас с тобой нечто большее, чем просто случайная интрижка».

«Не говори глупости».

«Извини, но это не игра. Я чувствую себя грязным в данный момент. Я тоже очень устал играть в угадайки. Почему бы тебе не сказать мне, почему ты плачешь? Всем будет проще. Короткие предложения и не больше двух слогов, хорошо? Ведь я охотник, помнишь? Я не понимаю громких слов».

«Отлично.» — Она всплеснула руками. — «Хочешь знать, почему я плачу? Я плачу, потому что боюсь, что если ты займешь пост Мерсера Уайатта, тот, кто пытался убить его прошлой ночью, попытается избавиться и от тебя. Я до смерти боюсь, что если ты возглавишь Гильдию Каденса, то подвергнешь себя серьезной опасности». — Слезы снова навернулись на ее глаза. — И мне невыносимо думать о том, что я буду делать, если тебе будет больно или еще хуже.

Он ошеломленно уставился на слезы, катившиеся по ее лицу. — «Именно это тебя расстроило? Думаешь, тот, кто напал на Уайатта, придет за мной?

Она вытерла глаза рукавом и молча кивнула.

— Боже, милая.

Он остановился, не зная, как быть дальше. Он был готов услышать, как она скажет ему, что разорвет их отношения, если он возглавит Гильдию. Он был так сосредоточен на аргументах, призванных убедить ее потерпеть в течение короткого промежутка времени, что не мог думать ни о чем другом. Она расплакалась, потому что боялась за его безопасность?

Он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то беспокоился о его здоровье и благополучии. Еще в «Резонансе» стало понятно, что он может позаботиться о себе.

Да, за эти годы ему удалось довести до слез парочку предыдущих любовниц, но обиженные всегда ясно давали понять, что причина была в обычном мужском грехе — неспособности понять и ответить должным образом на потребности женщины. Ни одна из тех любовниц никогда не плакала, потому что она боялась, что он может быть ранен или убит.

Облегчение и странное чувство удовлетворения захлестнули его. Лидия беспокоилась о нем.

«Все будет хорошо, — сказал он. — «Нет причин беспокоиться обо мне. То, что случилось с Уайаттом, это что-то личное, а не дела Гильдии».

«Это правда?» — Она отвернулась, чтобы взять еще одну горсть салфеток. «Откуда ты это знаешь?»

«Я объясню позже. Сейчас у меня на уме кое-что поважнее».

Она вытерла еще слезы и сердито посмотрела на него через плечо. «Что именно?»

Он медленно улыбнулся и потянулся, чтобы вернуть ее в свои объятия.

«Это», — сказал он.

Он поймал ее лицо обеими руками и приблизил ее губы к своим. Она напряглась. А потом, с тихим, приглушенным криком, она практически прыгнула на него, очень крепко обхватив руками его шею, держась так, словно боялась, что он ускользнет от нее.

«Эммет».

В нем все переходило с нуля на полный-рез. Желание охватило его, согревая кровь и делая его тяжелым и беспокойным от потребности.

Он хотел нежных, успокаивающих объятий, нескольких объятий и поцелуев, призванных успокоить ее. Но ее внезапный, страстный ответ развеял все его джентльменские планы.

— Ладно, это тоже работает, — прошептал он ей.

Он потянул ее за собой на кровать. Краем глаза он увидел, как Пушок спрыгнул с подоконника и побежал по ковру. Маленький шарик мусора из сушилки вылетел из спальни и незаметно исчез в коридоре. Наверное, смутился, подумал Эммет.

Он снова обратил внимание на Лидию, которая приземлилась на него сверху и оседлала его бедра. В таком положении ее юбка задралась выше колен.

— Обещай мне, что будешь осторожен. — Она расстегнула его ремень.

«Я буду осторожен».

Она расстегнула его рубашку. — Обещай мне, что не будешь рисковать.

Кислотно-зеленый призрачный свет плясал на краю поля зрения. Он быстро погас, но за ним последовал еще один поток сверкающей энергии. Мерцание, подумал он; маленькие вспышки нестабильной энергии диссонанса часто появлялись, когда он и Лидия занимались любовью.

Пси-Энергия просачивалась и вырывалась из маленьких щелей, скрытых отверстий и невидимых вентиляционных отверстий в древних стенах из зеленого кварца, окружавших руины в этой части города. Часто, когда он оказывался сильно возбужденным, волны его сексуальной энергии резонировали с веществом. Результатом были небольшие вспышки безобидного призрачного света, которые исчезали так же быстро, как и появлялись.

— Буду, — пробормотал он, скомкав ее юбку вокруг талии. Он коснулся промежности ее трусиков. Она уже была влажной. Удовлетворение бурлило в нем. — «Без вариантов». — Кроме тебя, добавил он молча. Любовь к Лидии была самым большим риском, на который он когда-либо шел.

Она освободила его из тюрьмы его молнии. Ее пальцы скользнули по нижней стороне той части его тела, которая теперь стала твердой, как камень. Когда она обхватила его, он на несколько секунд перестал дышать.

Она прижалась к нему, запустив пальцы в волосы на его груди и целуя его.

Энергия зашевелилась и замерцала в воздухе вокруг них. Не призрачный свет, просто трепет ощущений. На этот раз источником была Лидия, понял он, хотя и не думал, что она знает о невидимых потоках, движущихся по кровати.

Она была пара-резонатором эфемерной энергии, также известные как ловушка иллюзий. Ее пара-таланты приняли форму, отличную от его собственной. Она не могла призвать призрачный свет, но могла разорвать опасные ловушки призрачной тени, которые давно исчезнувшие ксеносы оставили, чтобы охранять свои секреты в руинах. Она была лучшей танглершей, с которой он когда-либо работал, подумал он. Когда дело доходило до владения грубой пси-силой, она по-своему была так же сильна, как и он.

Она скользила вниз по его телу, касаясь его кончиком языка в разных точках по пути. Он понял, куда она направляется, и знал, что если он не возьмет ситуацию под контроль, то потеряет ее, прежде чем доберется до своего любимого пункта назначения.

Он перевернул ее на спину. Несколькими эффективными движениями выбрался из штанов и ботинок. Когда он опустился на нее, предвкушение уничтожило все связные мысли.

Он расстегнул ее пиджак, а затем блузку и взял между зубами один сладкий, спелый сосок.

К тому времени, когда он закончил раздевать ее, ее глаза превратились в бездонные лужи ярко-голубого цвета. Он наклонил голову и поцеловал ее, пока она не начала ерзать и извиваться под ним, пока не застонала. Мягкий звук ее потребности был самой сладкой музыкой, которую он когда-либо слышал.

Он устроился между ее бедрами. Запах ее страсти обострил его потребность, пока он не мог думать ни о чем другом, кроме как раствориться в ней.

Призрачный свет снова вспыхнул, когда он проник в ее плотный, влажный жар. Она приподняла бедра, чтобы погрузить его глубже. Он чувствовал, как ее пальцы царапают его спину под расстегнутой рубашкой.

Он погладил ее, и ее тело сжалось. Он снова толкнулся, на этот раз очень медленно, почти полностью выходя. Она вскрикнула. Он опустился по самую рукоять. Она корчилась вокруг него.

Ее оргазм пронзил его, неумолимо увлекая его к собственному освобождению.

Он держался до последнего, а затем позволил силе ее оргазма унести его прочь.

Хотя какой-то инстинкт заставлял его попытаться справиться с потоком сексуально заряженной энергии, пульсирующей между ними, в конце концов он так и не был уверен, достиг ли он своей цели. Когда он был с Лидией, невозможно было определить раскаленную добела грань между капитуляцией и контролем.