Последние стражи Аарона (СИ)

Глава 6. За Эстелрос!

Ранее. Южные границы Айриндора

Неприступный замок раскинулся у подножья невысокой горы Эстелрос у южных подступов Айриндора. Над его приземистыми башнями гордо реяли светлые сияющие знамена. С их полотен на врагов взирал устрашающий зверь, в грозном оскале обнаживший острые зубы — волк, истинный хозяин этих земель. Вокруг замка, подобно бисеру, рассыпалась целая деревня. Дома крестьян и господских слуг окружили его плотным кольцом.

За холодными зимами приходила весна, за ней — изобильное лето, время шло, принося с собой новых жителей, ремесленников и купцов, проповедников и землепашцев — они наполняли собой деревню, подобно тому, как капли вина наполняют глубокую чашу. Почва у подножия горы была плодородной. Недалеко проходили торговые пути, ведущие прямо за море, но не всякий решался поселиться в этом месте. Усталый путник предпочел бы обойти его стороной и скоротать ночь в глухом лесу.

Местный лорд — молодой Кейрон Бранд, Страж Серебряных врат Айриндора, был первым знаменосцем королевства. Его люди смело бросались в бой под серебристыми знаменами его семьи, а об отваге приближенных стражей лорда не переставали судачить в придорожных тавернах. Пока он оборонял юг, король Айриндора Эльрат спокойно восседал на своем высоком троне, даруя в ответ защиту от служителей церкви, обличающих неугодных. Кейрон Бранд, его семья и многие жители Эстелроса — были в их числе.

Эльрат нуждался в защитнике юга, достаточно преданном и смелом, чтобы раз за разом отражать атаки упорного врага. Его давний враг, король Руалийского королевства, именующий себя Леонаром Освободителем, не мог смириться с тем, что когда-то принадлежащая ему земля была отвоевана во владения Айриндора. Но Кейрон держал границу неприступной.

В одну из самых тихих летних ночей жители Эстелроса были разбужены ударом тяжелого колокола. Сторожевой на башне заметил медленно приближающееся зарево.

— Руалийцы! Руалийцы! — кричал он, пробегая по главной деревенской улице, стараясь постучать в каждый дом, но колокол пел громче, так, что мог поднять даже мертвого.

— Найди детей и спустись в комнату под сводами, — в это время лорд Бранд уже раздавал указания своей жене леди Эдине, быстро облачаясь в свои легкие доспехи. Эти слова она слышала уже десятки раз, но все же, впитывала в себя каждое слово, слетающее с его губ. Как в последний раз.

— Я приказываю тебе быть смелой, женщина. Мы не сдадим замок, сколько бы южан не пришлось перебить! — продолжал он свои наставления, а она все смотрела на него стараясь поглубже упрятать в памяти его колючие карие глаза, всклокоченные волосы цвета пшеницы, пахнущие медом, широкую грудь на которой она засыпала ночами, крепкие руки, которые жарко обнимали ее — все, что так безумно нравилось ей, и только крепче сжимала свои тонкие пальцы в кулак. Так слезы отступали, и она чувствовала в себе силы быть супругой Стража Серебряных врат, лорда Бранда из Эстелроса.

Она, отбросив свои сомнения, вдруг бросилась к нему и поцеловала. Предчувствуя сражение, ее супруг становился яростным и властным, и она сделала это пока можно было разглядеть в нем мужчину, столь нежно любящего ее. Каждый раз, когда он брал в руки меч, она боялась, что больше не увидит его.

— Ты поняла меня, Эдина? — гневно прорычал лорд, едва оторвавшись от ее губ.

— Как и всегда, свет моей жизни, — ласково ответила она, заставив мужа устыдиться своей грубости.

Кейрон отвернулся — не мог видеть ее такой без боли в сердце. Он был сильным и крупным мужчиной — таких великанов никогда ранее не рождалось в его семье, но он не мог назвать себя непобедимым. Поднимать знамя Брандов над своим войском было куда легче, пока в его жизни не появилась Эдина. Он больше не мог бездумно очертя голову бросаться в первых рядах навстречу своему врагу. Ему приходилось обещать вернуться, и он не мог не сдержать слова. Он не боялся смерти, но его страшила мысль об одиночестве любимой женщины.

— Безумие, — устало проговорил он, бросив короткий взгляд за окно. Горизонт алел, отражая в себе горящий лес. Черные клубы дыма стремились прямо в небо. Над всем этим о приближении врага гудел набатный звон. Лаяли встревоженные собаки, кричали люди. — Этому нет конца.

— Пусть Создатель направит твою руку, — прошептала Эдина, зная, что с той поры, как был убит Вистан, перед боем ее супруг молится только ему. Он видел в брате истинного героя, в себе же — лишь того, кто должен защитить свой дом и людей.

Кейрон оглянулся на нее, оборачивая широкий кожаный ремень вокруг пояса. Он нахмурился, словно недоумевая, почему она все еще с ним, в их покоях, но в его глазах она увидела нежность и тоску.

— С рассветом я вернусь в замок, моя леди, — пообещал он. — Ожидание не будет долгим. Только подари мне свою улыбку.

Губы Эдины дрогнули, она хотела ответить, сказать о том, как сильно любит его и как будет молиться о нем в эту ночь, но расслышала за дверью тяжелые шаги стражей. Когда распахнулась дверь, она опрометью бросилась прочь — к комнате мальчиков, успевая раздавать указания всполошившимся слугам.

Когда бил набат, замок казался ей огромным лабиринтом, слишком большим домом ее маленькой семьи. Уже на пороге Эдина почувствовала неладное — ее материнское сердце было трудно обмануть. Комната оказалась пуста, простыни не тронуты. Быстрее ветра она помчалась туда, где укрывалась вместе с другими женами и детьми тех, кто вставал на их защиту. Она уже знала, что мальчиков нет и там. Вдруг ей вспомнились наставления матери о том, что леди не должна носиться, подобно скверному сорванцу, и горько рассмеялась — та ничего не знала о страхе.

В зале под сводами уже теснились женщины с младенцами на руках, дети постарше и немощные старики. Никто из них не видел ее сыновей.

Было шумно от слез и стенаний. Слуги рассыпались по замку, силясь найти пропавших, Эдина же вышла во внутренний двор, где сновали стражи и крестьяне, готовые защищать свою деревню — все мужчины от совсем юных до старых опытных воинов, чьи виски давно посеребрила седина. Во всей этой сутолоке леди Бранд была незаметна. Кто-то даже сбил ее с ног. Хрупкой женщине не было места среди мужчин, ощутивших приближение боя. Ее супруг, возвышаясь над толпой, осыпал крепкими словами каждого, кто позволил себе растеряться в этой суматохе. Выглядел он устрашающе, словно старый северный бог войны.

— Кейрон! — закричала Эдина, разглядев массивную фигуру мужа у главных ворот.

Он обернулся, и быстрым шагом ринулся к ней. Никто не смел попасться на пути.

— Мальчики… Их нет в замке, — слишком кротко сказала она, но лицо ее мужа изменилось.

Он расслышал все. Его черты исказились гневом.

— О, святые небеса! Клянусь, я надеру этому разбойнику уши! Ему все сходит с рук!

Он говорил о Моргане. Замок Брандов помимо руалийцев преследовали и другие напасти, среди которых был и этот злосчастный мальчишка. Он уже вошел в ту пору, когда детство осталось позади. В нем уже можно было разглядеть признаки того мужчины, которым он станет через пару лет, но с его необузданным нравом мог справиться только сам Кейрон, который мог быть достаточно устрашающим для подобного. Драчун и задира, Морган не слышал ничего, кроме грозного рыка того, кого он называл своим отцом. Если покой замка нарушался чьими-то проказами, то виновник находился незамедлительно. Впрочем, мальчик никогда и не думал отрицать своей вины. Но что бы не выкинул этот сорванец, Эдина и Кейрон не переставали видеть в нем своего родного сына.

— Он не разбойник! Он твой наследник! Прикажешь пороть маленького лорда? — голос Эдины был полон отчаяния.

— Он никогда не станет моим наследником, если руалийцы насадят его голову на пику! Где могут быть эти треклятые мальчишки? Пусть только попадутся мне в руки!

Одному из них не доставало смиренности, второму — осторожности.

Аарон был ненамного младше Моргана. Они с самого рождения были разные как луна и солнце, и также неотступно следовали друг за другом. Их единению могли позавидовать даже родные братья.

Родной сын Кейрона был белокурый, с ясными глазами и точеными чертами лица. Смекалистый и не по годам умный мальчик, он был красноречив и мог повести за собой толпу мальчишек. Он умел говорить так, что они стремились уловить каждое его слово, они не видели в нем ни грубой силы, ни удивительной ловкости и в то же время уважали его. Морган был всегда на шаг впереди своего брата, но только из желания прикрыть его своим плечом.

Эдина не вслушивалась в гневные слова супруга. Она знала, как сильно он любит обоих своих сыновей, и что его сердце непременно смягчится в тот момент, когда он увидит их перед собой.

Неожиданно она разглядела у складов юношу, с которым часто видела своих мальчиков. Он был облачен в доспех из грубой кожи и раздавал оружие ополченцам. Он служил подмастерьем у своего отца и дни напролет ковал оружие и доспехи для знати, что сделало его выносливее и крепче своих ровесников. Эдина слышала, что он посватался к дочери богатого, крутого нравом купца, и что тот не спустил его со своего порога, и только теперь смогла поверить в эти слухи.

Она поспешила к нему — его дружба с мальчиками дала ей надежду.

Завидев леди Бранд, юноша передал оружие стоящему поблизости солдату и почтительно склонил голову.

— Может случиться беда, если ты не поможешь, — поспешно предупредила она.

Стейн, так его звали, с недоумением посмотрел на Керойна. Тот был разъярен и это было пугающе очевидно.

— Я сделаю все что угодно, миледи, — пообещал Стейн.

— Ты! — взревел лорд. — Ты дружен с ними! Где они могут быть, если не в замке? Говори!

Стейну пришлось запрокинуть голову для того, чтобы разглядеть лицо Бранда — тот был громаден, как каменный голем.

— Темное озеро, милорд, — смутное воспоминание, возникшее в памяти. Обрывки фраз из рассказов Моргана о том, как они с братом под покровом ночи выбираются из замка. Он думал, что мальчишки давно перестали убегать в лес, но они до сих пор оставались незамеченными.

Леди Эдина испуганно ахнула. Все жители Эстелроса обходили это озеро стороной — у его берегов кровь стыла в жилах и при свете дня.

— Найди их и пережди бой в лесу, — приказал Кейрон. — Вернуться в замок ты не успеешь.

— Но, милорд… Я должен сражаться!

— Вот что я тебе скажу, я хочу увидеть обоих мальчишек живыми после боя. Найдешь их — возьму тебя к себе на службу, хоть у тебя еще и борода не растет. Мое тебе слово.

— У меня мало времени, — с первым боем набата он взобрался на крепостную стену, и уже знал, где находится враг. Руалийцы шли, освещая свой путь десятками факелов, и зарево от их света разрезала ночную тьму.

Преградив дорогу всаднику, Кейрон заставил его спешиться и подвел заупрямившегося жеребца к юноше.

— Так поспеши! — скомандовал он.

Сын кузнеца ловко забрался в седло. Ради обещанного лордом, он готов был пойти на риск. Он был вспыльчивым и часто даже грубым, но неизменно оставался человеком чести.

— Дорогу! — вдруг выкрикнул Бранд и ударил по крупу рысака, еще не успевшего привыкнуть к новому всаднику. Тот дернулся, но Стейн сумел удержаться в седле.

Слыша тяжелый и стремительный стук подкованных копыт о мощеную улицу, люди расступались, освобождая юноше путь. Он встречал недоумевающие взгляды — все оглядывались на него, любопытствуя, кто мог мчаться за Серебряные Врата навстречу врагу.

Он видел, как около домов с соломенными крышами выставляют бочки с водой, на случай если руалийцы пустят горящие стрелы, как дети бегут в сторону замка, в укрытие. Встревоженно подумав об отце, Стейн попробовал убедить себя в том, что леди Эдина непременно отыщет его и даст ему знать куда исчез сын, который должен был сражаться рядом с ним.

Тревога тяжелой ношей легла на грудь юноши, едва за ним закрылись деревенские ворота. Он больше не мог повернуть назад, никогда ранее и не помышляя, что ему доведется служить лорду Бранду с мечом в руках, а не на наковальне. Он любил оружие трепетной любовью, восхищался им, ведь никогда не видел ни одного дрянного меча в кузнице своего отца. Он рос среди ножей, щитов и доспехов, и жаждал доблестных сражений. Ему уже доводилось защищать стены замка дважды, и эти бои занимали все его мысли. Он хотел продолжить дело отца, стать таким же мастером, как и он, впитывал все, чему его учили. Так было до тех пор, пока ему не дозволили впервые выступить против врага. Так он потерял покой. Стейн представлял себе сражение в авангарде, но его участью оставалась оборона в крестьянском ополчении. Теперь он мог сам все изменить.

Промчавшись по широкому полю, он врезался в самые дебри темного леса. Он знал ту тропинку, что вела к озеру — зеленые заросли будто бы обнимали ее. Жесткие ветки больно царапали лицо, но Стейн и не думал спешиваться до тех пор, пока рысак не заупрямился, не желая продвигаться вперед сквозь колючие кусты ежевики. Юноша спешился, и привязал его к дереву подальше от тропинки, думая, что руалийцы не заберутся в такую чащу.

Зарево, уходящее высоко в темное небо, медленно подступало со стороны границы. Он еще не слышал звуков, сопутствующих движущемуся войску у — него еще оставалось время. Упрямо пробираясь вперед, Стейн молился только о том, чтобы братья не изменили своей привычке. Морган рассказывал ему, как они ныряют с тяжелого выступа, нависающего над водой. Сын кузнеца готов был идти в бой под знаменем своего лорда, но ни за что бы не повторил их безумства. Вода в Темном озере была невыносимо ледяной даже в самый жаркий день. Люди в деревне говорили, что она холодна из-за душ утопленников, нашедших в ней свою смерть.

Чем ближе Стейн подбирался к воде, тем отчетливее слышал приглушенные голоса. Стараясь избежать лишнего шума, он подкрадывался к ним все ближе. Он почти не дышал. Это были руалийцы. Их особый выговор не оставлял в этом никаких сомнений. Двое мужчин, два голоса — один молодой и резкий, второй сиплый и спокойный. Стейн вслушивался все внимательнее, двигался все осторожнее. Он хотел знать наверняка, о чем они говорят.

— Послушай, это Брандовский выродок. Верно тебе говорю, — пробубнил сиплый.

Юноша предпочел бы обойти их стороной и продолжить свои поиски, но услышав эти слова, вытащил клинок из ножен. Где-то в зарослях с другой стороны поляны резко хрустнула ветка. Стейн замер, почувствовав, что руалийцы насторожились.

— Там кто-то есть, — послышался молодой голос.

— Утопленники выбрались полюбоваться полной луной, — грубым хохотом отозвался второй. — Мы поймали отродье колдуна! Скоро у нас будет много золотых монет.

Стейн подобрался к поляне и теперь мог разглядеть двух мужчин в лохмотьях, один из которых, хорошо сложенный и высокий, стоял к нему так близко, что можно было почувствовать, как сильно от него разит крепким элем. Второй, с косматой темной бородой, склонился над мальчиком, стоящим на коленях, и внимательно вглядывался в его лицо. Это был Аарон. Его руки были связаны за спиной.

Моргана не было видно. Он улизнул от руалийцев, или же был мертв. Он был из тех, кто скорее ударит, чем побежит, поджав хвост.

— Ты так и будешь молчать, паршивец? — прошипел бородатый.

— Отрежь ему ухо. Быстрее разговорится.

Мужчина выпрямился и оглянулся на человека с резким голосом. Этот взгляд был долгим и Стейн подумал, что бородач смотрит не на своего спутника, а прямо на него.

— Что? — изумился высокий руалиец. — Тебе жаль этого мальчишку? Ты ведь и в правду Бранд, мелкий слюнтяй?

Темная фигура выскользнула из тени. Бородатый обернулся и успел занести меч, потом закричал. Но это был не разъяренный вопль воина, рвущегося в бой, а крик боли.

Молодой руалиец ринулся вперед, но Стейн был уже за его спиной. Одной рукой он схватил его за волосы и резко запрокинул ему голову, во второй он крепко сжал рукоять ножа, и быстро полоснул свою жертву по горлу. Лезвие легко разрезало податливую плоть.

Стейн посмотрел на бородача, корчившегося на земле. Он пытался вытянуть остро обломанную ветку, воткнутую в его брюхо. Юноша понадеялся, что тот умрет сам и ему не придется облегчать его мучения.

Темной фигурой был Морган. Теперь он, немного пошатываясь, закрывал лицо ладонями.

Сын кузнеца видел, как шевелятся губы Аарона, но не слышал его голос. Стук замирающего сердца его жертвы на мгновение оглушил его. Как только он ослабил хватку, тот руалиец рухнул на землю. Отдышавшись, Стейн вытер нож о край разодранной туники мертвеца, подошел к Моргану и заставил его отнять руки от лица. Глубокий шрам прошел от виска до побелевших губ. Мальчишке досталось от меча убитого им руалийца, но тот не снес ему голову, не лишил глаза и только поэтому ему повезло.

— Могло быть и хуже, — проговорил Аарон.

— Если бы не ваше ребячество, ничего бы этого не случилось.

Стейн, вспомнив о том, что младший из мальчиков все еще связан, нагнулся над ним и разрезал путы.

— Они не похожи на простых разбойников. Посмотри, у того верзилы, которому ты… — светловолосый Бранд запнулся, когда его запястья освободились от грубой веревки, — … которому ты перерезал горло, в колчане за спиной очень странные стрелы и хороший лук.

На него напали, почти увели в плен, где его бы ждали мучения или смерть, а он совсем не испугался и даже заметил темное оперение вражеских стрел.

— Верно. Это руалийцы. Возможно, они разведывали что-то в деревне перед наступлением, и, направляясь к войску, наткнулись на вас.

— Мы возвращались в замок. Аарон шел далеко впереди, и когда они набросились на него, я остался в тени. Что они здесь делают? — затараторил Морган. — Постой… Ты сказал «перед наступлением»? И что здесь делаешь ты?

— Идем. Мы должны укрыться. Войско обязательно пройдет здесь… — Стейн не хотел пускаться в разъяснения, по крайней мере, до тех пор, пока они не отойдут подальше от этого места.

— Укрыться? Мы не вернемся в замок? — перебил его Аарон, потирая затекшие руки.

— Нет. Ваш отец приказал переждать в лесу.

— Мы будем сидеть в кустах, пока будет идти бой? — возмутился старший из братьев.

— Оказавшись в замке, ты пережидал бы его возле леди Эдины. Велика ли разница? — начал злиться Стейн, который должен был сражаться в эту ночь. — Скажи мне, Морган, что бы ты делал, если бы не появился я? Защекотал бы того здоровяка до смерти?

Он посмотрел на бородатого. Тот был уже мертв. Обратив свой взор ко второму мертвецу, он не смог поверить, что своими руками убил такого крепкого мужчину, пускай и не в открытом бою, а хитростью. Морган ни за что бы не смог одолеть его в одиночку.

— Я должен был стоять и смотреть как эти люди калечат моего брата? — грубо бросил ему мальчишка, вытирая кровь с лица тыльной стороной ладони.

Стейн протянул один из своих клинков младшему Бранду. Тот помедлил, прежде чем решился положить пальцы на рукоять. В отличие от брата он не любил оружие, и, быть может, само его существование было противно всему его естеству. Юноша предпочел бы отдать его более ловкому Моргану, но ему захотелось досадить самоуверенному выскочке.

— Будешь идти позади, — тихо обратился он к Аарону. — А с тебя, пожалуй, хватит геройств, — ответил он на немой вопрос, застывший в глазах второго Бранда.

— Как бы не так, — огрызнулся тот, ища в траве меч поверженного врага. Он оказался слишком увесист для него, и Стейн подумал, что тот бросит его, как только придется бежать. Но Морган уже успел научиться быть твердым в своих решениях.

Стейн двинулся вперед. Как можно быстрее уйти с пути вражеских войск — вот что осталось для него единственно важным.

— Ваш отец послал меня сюда желая уберечь ваши жизни, а не для того, чтобы я был вашей нянькой, — пробубнил он себе под нос.

Лорд Кейрон без сомнений бросил бы в подземелье замка сына кузнеца, услышав его речи. Но эта троица жила по своим правилам, не подчиняющимся никаким устоям.

Они говорили друг с другом на равных, быть может потому, что их странный союз сложился в ту пору, когда все они были детьми, не видевшими различий между собой, будто бы каждый из них потомок знатного рода, либо же сын ремесленника.

Стейн повел мальчиков за собой. То крадучись, то пускаясь в бег, в полном молчании они шли вперед сквозь непроходимый лес. На севере от замка за глубоким оврагом, по дну которого пробегал извилистый ручей, стоял старый охотничий домик. Юноша посчитал, что именно он сможет стать их убежищем на эту длинную ночь. Ему всюду мерещились голоса и он не выпускал из рук ножа — за каждым кустом, широким стволом дерева ему чудились притаившиеся руалийцы. Со стороны их наступления загорелся лес, и воздух пропитался запахом тлеющей хвои, от которого саднило в горле и щипало в глазах.

Подойдя к оврагу, Стейн предложил мальчикам пройти вперед. На той стороне было явно безопаснее — лес казался тихим и нетронутым, но это было обманчивое впечатление. Из-за множества звериных троп заросли за оврагом облюбовали охотники, но сейчас там не должно было быть ни души.

Морган первым ринулся вниз. Он старался удержаться на ногах, из-под

которых облаком вырывались мелкие камни, пыль и ссохшаяся почва, но склон оказался слишком крутым и, в конце концов, он кубарем покатился вниз. Стейн мысленно вознес хвалу небесам за то, что тот не поднял лишнего шума. Если бы он закричал, они бы могли обнаружить себя.

— Они жгут лес, — задумчиво проговорил Аарон, готовясь последовать за братом. — Должно быть, они ведут сюда действительно большое войско.

Что будет с нами, если замок будет взят в осаду? Что будет с теми, кто остался внутри? Что будет, если наше войско будет разбито?

Стоило только братьям разделиться, как один из них забыл о решительности. Он задал слишком много мучительных вопросов, на которые Стейн не мог дать ему ответа. Он молча вскинул руки и прямо перед носом Аарона выросла стена огня. Тот в ужасе отшатнулся.

— Проклятье!

Стейн жестом показал Бранду, что тот должен молчать об увиденном. Его сила была тайной, но он остался в уверенности, что мальчишка не скажет никому и слова.

— Не бойся, — проговорил он, подставляя руку под пламя. — Сейчас это только иллюзия. Видишь?

Огонь выглядел совсем живым — он трещал и гудел, будто бы пожирая сухое дерево, языки пламени метались из стороны в сторону.

— Руалийцы не сунутся сюда, если увидят горящий лес, — заверил Стейн. — Нам теперь ничего не грозит. Это единственное, в чем я могу тебя уверить, — Стейн легко подтолкнул мальчика к краю.

— Ты маг! Как я мог не догадаться? — восторгался Аарон, аккуратно спускаясь вниз.

Тем временем Морган опустился на камни у воды, желая смыть кровь с лица. Коснувшись раны, он застонал, впервые выказав, что его терзает боль. Аарон присел около брата и положил руку на его плечо, думая о том, что удар меча должен был достаться именно ему. Вдруг он обернулся, очевидно, заслышав какой-то шорох.

Чуть ниже по течению реки он увидел стройную невысокую женщину. По ее странной потрепанной одежде было ясно, что она живет где-то неподалеку, окруженная только дикими зверями и лесными духами. Наблюдая за вооруженным Стейном, она не решалась пошевелиться. Ее длинные светлые волосы, ниспадающие ниже пояса, так ярко серебрились в лунном свете, что рано или поздно кто-нибудь из мальчишек все равно бы заметил ее.

— Стой на месте, женщина, или я пущу тебе кровь! — сын кузнеца снова взялся за оружие и обратился в слух.

Мальчики поспешно поднялись на ноги, опасливо озираясь по сторонам. Женщина могла быть не одна.

— Кто ты и что тебе нужно? — спросил Стейн, держа лезвие наготове.

Она смело шагнула в их сторону. Он не сводил с нее глаз, все его тело было напряжено.

— Разве твой нож остро заточен для того, чтобы убивать так бесславно? — проговорила она мягко.

— Убийство всегда бесславно. Но я убью любого, кто посмеет приблизиться к ним.

Она окинула взглядом странную компанию и испуг от их неожиданного появления сменился интересом.

— Тише, молодой страж. Твой друг ранен. Разве ты позволишь ему истечь кровью? Я могу унять его боль. Мое имя Гудрун.

— Лесная ведьма, — ахнул Аарон, вспомнив рассказы кухарки о женщине, живущей у Темного озера. Одни говорили, что она знахарка, предпочитающая уединение, другие видели в ней отступницу.

Женщина тихо засмеялась, расслышав его слова.

— Если мужчина знает толк в целебных травах, лечит хвори и раны, он зовется лекарем. Женщина, открывшая для себя тайны этого ремесла, рискует прослыть ведьмой. Отчего скажи мне, смышленый мальчик?

— Быть может оттого, что женщине с рождения присуще коварство? — пожал плечами Аарон, невинно улыбаясь ей.

Ум и доверчивость хитро сплетались в нем. Его старшие товарищи надеялись, что когда-нибудь он станет более осторожным, но время еще не пришло и Стейн бросил на него свирепый взгляд, как только тот дотронулся до его руки, сжимающей клинок.

— Не верь всему, что видишь, — прорычал юноша, но опустил свое оружие, сам не понимая, что заставило его это сделать.

Морган выжидающе наблюдал за происходящим. Он знал о странной способности брата вести людей по тому пути, который он выбрал для них сам. Пускай Стейн и считал своим долгом оградить их от любой опасности, все будет именно так, как того захочет Аарон.

— Мы примем вашу помощь, добрая леди, — заявил он, и, не желая слушать возражений, быстро подошел к женщине. У ее ног стоял кувшин, наполненный водой. Он взвалил его на плечо.

Перебравшись на другую сторону оврага, путники двинулись к скале, возвышающейся над зарослями. Стейн не сводил глаз с колдуньи. Горделиво вздернутый подбородок, расправленные плечи, плавная походка — она будто бы плыла, вовсе не касаясь земли. Аарон шел подле нее, словно со знатной леди. Она была уже немолода, но все еще красива.

— Вы живете в этом лесу? Совсем одна? — спросил ее маленький Бранд. Его ноша больше не казалась ему такой легкой, но его упрямство оказалась тяжелее.

— О, ты знаешь, что обо мне говорят люди. Лес укрывает меня от злых языков. Если я посмею явиться в деревню, то замок Брандов падет, руалийцы первой сожгут меня на костре, — отозвалась женщина.

— Никогда этому не бывать, — ухмыльнулся Морган, расслышав этот разговор. Он свято верил в несокрушимость Кейрона, возможно даже сильнее, чем его собственный кровный сын.

Гудрун вела их по своим владениям, все дальше углубляясь в чащу — так далеко в лес не заходили даже охотники. Маленький Бранд смело шагал чуть позади нее, его брат то и дело оборачивался назад, пытаясь понять, где находится враг. Стейн, замыкающий странную процессию то и дело подталкивал его вперед, не желая терять из виду колдунью. Она уже не казалась ему опасной, он не мог представить ее разведчицей или разбойницей, ведущей их прямиком в ловушку, но он предпочитал оставаться осторожным.

Они долго шли прямо через густые заросли орешника, как вдруг женщина остановилась и, проговорив что-то на языке древних, отступила назад. Гибкие ветви словно ожили и на глазах у изумленных мальчишек плавно припали к земле, открыв перед ними узкий проход в скале.

Пройдя вперед, Гудрун зажгла огарок свечи. Ей никогда не приходилось встречать гостей в своем скромном жилище, и только теперь она поняла, насколько тесным оно было. Внутри пахло высушенными травами и дымом — почти у самого входа нашлось место очагу. В центре стоял стол, в дальнем углу — место для сна.

Широкоплечий и долговязый Стейн расположился у очага прямо на земле — так он мог следить и за Гудрун, и за тем, что происходит снаружи. Ни одно ее движение не оставалось без его внимания. Разжигая огонь, она улыбнулась ему, но он только нахмурился в ответ. Плеснув немного воды в котелок, она оставила ее закипать. Мальчики тем временем уселись там, где ей приходилось спать. Они тихо переговаривались о чем-то, напоминая двух пташек, крепко жмущихся друг к другу от холода. Смекнув, что они должно быть голодны, Гудрун достала из своих запасов немного хлеба и разбавленного вина. Поймав на себе испепеляющий взгляд их сташего друга, она разделила с ними трапезу, и он отбросил мысли о том, что пища может быть отравлена. Успокоившись, он подобрал небольшую головешку у очага и взялся вырезать из нее замысловатую фигурку.

— Откуда ты пришла? — спросил Морган у женщины, когда та принялась растирать в деревянной ступе листья кого-то растения. — Ты ведь не всегда жила здесь.

— О, нет, — вздохнула она. — Я жила в Руале. Но все маги с юга бегут сюда, под защиту лорда Бранда.

— И что же заставило сбежать именно вас? Ведь у каждого есть своя история? — встрепенулся любопытный Аарон.

— Я служила королю Леонару.

Ответ Гудрун заставил Стейна отвлечься от своего занятия.

— Почему же ты осталась здесь? — удивился он. — Руалийцы нападают на наши земли всякий раз, как ему становится скучно.

Он понимал, что, если она была в услужении Леонара, тот непременно захочет расквитаться с ней. Знать часто держала при дворе магов, чаще всего лекарей, но некоторые из них, как он слышал, могли даже предсказывать будущее. Он вспомнил как Гудрун назвала его при встрече. Тогда он принял ее слова за лесть, теперь же — за надежду.

— Ты была придворной магессой? — изумленно воскликнул младший из братьев, в его глазах заискрился неподдельный интерес. — Какой он — руалийский двор?

— Полон роскоши, — едва заметно улыбнулась ему Гудрун. — И жестокости.

Несколько лет назад у короля Руаля появился законный наследник, но прожил он совсем недолго — это был слабый, крошечный младенец. После его смерти слухи о том, что король объявил награду за голову некой магессы, взбудоражили все руалийское королевство. Это была настоящая травля. Всякого, в ком хоть раз был замечен магический дар, было приказано казнить. Десятки невинных жизней были отняты вспыхнувшими кострами преследователей.

— Неужели из-за тебя все началось? — спросил Стейн, вспомнив об этих страшных событиях. В те дни он был так рад, что он и его семья, его деревня надежно прикрыты щитом лорда Бранда.

— Знаю, о чем ты думаешь. Я хотела спасти невинное дитя, но не могла быть сильнее самой смерти. Леонар обвинил меня в магии крови, не думая о том, что я много лет верно служила его семье. Я желала жизни этому ребенку, но меня нарекли убийцей.

— Магия крови? — прервал ее Аарон.

— Ядовитые зелья, проклятия, восставшие мертвецы… Сотворив такое заклинание маг платит кровью. Своей или чужой. Не все маги такие как твой брат и твой друг, не все обладают настолько чистой силой.

Морган и Стейн изумленно уставились друг на друга.

Женщина быстро смочила припарку в согретом настое. Когда ее рука коснулась раны Моргана, тот вздрогнул под ее взглядом и быстро отвел глаза.

— Какое отважное лицо, — невольно изумилась она.

Мальчик закусил губу и зарделся, словно юная девица. Ему не часто приходилось ловить на себе восхищенные взгляды, подобные тому, которым одарила его Гудрун.

— Ты можешь услышать запретную магию? — не унимался его маленький брат. — Научи меня!

Женщина рассмеялась в ответ на его просьбу.

— Если бы для этого хватало только пытливого ума!

Когда она обработала рану, Морган быстро скользнул поближе к Стейну, подальше от своего смущения и расспросов Аарона. Слова Гудрун не укладывались в его голове. Она говорила так, что ей сложно было не поверить, но в тоже время каждое ее слово было похоже на сказку, выдуманную для мальчишек. Облокотившись на пещерную стену, он уселся рядом с другом. Тот даже не шелохнулся.

— Значит, и ты маг? — губы Моргана расплылись в кривоватой усмешке. — Теперь я понимаю, почему твой отец позволил тебе так рано выйти на поле боя.

— Для того, чтобы сражаться, недостаточно быть магом, — покосился на него Стейн. — Ты мог умереть сегодня, задира! Если бы я не успел найти вас, то твое тело сейчас остывало бы на берегу Темного озера.

— Нет. Умереть мог Аарон, а я бы предпочел сделать это вместо него.

Сын кузнеца повертел в руках фигурку волка, ту, что вырезал его нож. Она была сделана наспех, совсем не обточена, и только смутно напоминала того зверя, которого он пытался изобразить. Он протянул ее Моргану, который точно так же как и она, изо всех сил старался стать волком, но был лишь его подобием — он уже научился рычать, скалиться и кусать, но все еще оставался беззаботным щенком. Он все еще был глуп ровно настолько, насколько и смел.

— Останься с братом, — прошептал Стейн, заслышав снаружи низкое монотонное гудение. Он не впервые слышал его, и именно это заставило юношу насторожиться.

Выйдя из пещеры, Стейн прикрыл ладонью глаза, защищая их от яркого света. Над полем боя нависли устрашающие искрящиеся воронки, алое мерцающее свечение вспыхивало то тут, то там, оставляя в темном небе призрачные блики, воздух наполнялся тяжелым утробным звоном. Стейн уже видел нечто подобное раньше, когда воин, окруженный врагом, вдруг отбрасывал меч и обращался в стихию. Об этом нельзя было говорить, на это нельзя было смотреть, нельзя было оставлять эти воспоминания себе. Дар, свой или воина, бьющегося плечом к плечу рядом с тобой, должен был оставаться тайной.

Маги явили силу, защищая свой дом. Сражение быстро придет к своему концу, какую бы сильную армию не привели руалийцы.

— Скоро все будет кончено, — юноша услышал позади тихий голос Гудрун.

Стейн не смог обернуться — он неотрывно смотрел на вспышки, взметающиеся в небо, подобно молниям, и какое-то непонятное торжествование и гордость, не испытываемые ранее, наполняли его.

Он решил, что вернется в Эстелрос к утру, вернется туда, где больше не нужно будет скрывать свой дар. Он чувствовал вкус тех перемен, которые произойдут с ним в скором времени и едва сдерживал улыбку.

Маги явили силу.

— Что скажет король Эльрат, узнав об этой битве? — Стейн не заметил, как произнес это вслух.

— Для того чтобы сжечь нас всех, во всем Айриндоре не хватит хвороста, — засмеялся Морган, устремивший свои темные глаза прямо в небо, его смех подхватил и Аарон — мальчишки ликовали, но никто из них не мог объяснить почему.