Последняя дочь черной друзы

Глава 3

«Шли века, могучий и плодовитый клан бериллов выродился, оставив напоминанием династии изумрудов и аквамаринов».

Из Истории Гульда Черного. Перевод сестры Гринт.

Возможно дело в том, что это была не первая ночь, проведенная мною в этой кровати. Или в этом мире родные приметы не действовали. Но, ни один богатый старичок мне так и не приснился.

Снилась красивая, помолодевшая Радна взлетающая в розовеющее небо, распахнув руки. Снился обожающий взгляд роскошного незнакомца в доспехах и позе предложения руки и сердца. Но вместо кольца, почему-то протягивающего мне двумя руками меч. И рука на моем плече, кого-то стоящего за моей спиной, обжигающая прикосновением.

Проснуться долго не получалось. В комнате царил полумрак, и я вновь и вновь проваливалась в сон. Не знаю, сколько это продолжалось, но наступил момент, когда даже это ненасытное тело наконец выспалось.

Я осторожно села в своей постели и огляделась по сторонам. Отпила из изящного гибрида чашки и гранёного стакана, заботливо оставленного на столике у изголовья кровати.

Покосилась на книгу в черном кожаном переплете, лежащую рядом… нет, книгу, пожалуй, оставлю на потом, хватит оттягивать. Пора посмотреть правде в лицо. Хотя… при отсутствии зеркала, в лицо вряд ли получится…

Тяжело вздохнула и откинула одеяло. Длинная ночная рубашка сбилась во время сна куда-то в район талии и открывала прекрасный обзор на принадлежащее мне теперь непотребство.

Новое тело было… жалким.

Сквозь тонкую бледную кожу трогательно просвечивали серые венки. Пошевелила пальцами на ногах, щуплые конечности ответили тусклыми переливами темных камней.

— «Ну что ж. Богатые ноги. Не формами, так содержимым…»

Истерить по этому поводу не хотелось. Хотелось зеркала и валерьянки.

Но если что-то из желаемого и имелось в комнате, мне его видно не было.

Отпила еще из чашки-мутанта, на вкус не валерьянка, но вдруг?

Узоры на моих ногах отличались от узоров на лице Радны, как чертеж отличается от художественной росписи. Да и камней в её узоре не было.

Вздрогнув, начала ощупывать лицо, как понять, есть там камни или нет? По краю скулы и по линии челюсти вроде бы чувствуются какие-то небольшие неровности.

— «Может это у меня прыщи?», — С надеждой подумала я.

Тело вроде молодое, могут же быть у меня подростковые прыщи?

Я бросила попытки разобраться с лицом, в конце концов, даже если и есть на моем лице камешки, значит, у них тут так носят. Ведь, правда? Живот чистый… а руки?

Руки были спрятаны в длинных рукавах ночной рубахи присборенных у запястий.

Задрала насколько смогла… мда, Нина… руки изукрашены чуть меньше ног…и узоры и россыпи камушков присутствовали. Зато кисти чистые и пальцы у меня теперь аристократически длинные и изящные!

Узоры у Радны шевелились. Мои — признаков жизни не подавали, но я на всякий случай наблюдала боковым зрением, делая вид, что рассматриваю комнату, а вовсе не узоры на ногах.

Но нет, ни одна из завитушек не пошевелилась, продолжая выглядеть безобидным рисунком на коже. Сами по себе они были даже красивы, как морозные узоры на окне с аппликацией из драгоценных камней разного размера. Только непонятного темного цвета, почти черные.

С опаской провела рукой по этой нательной живописи. Камешки были «утоплены» в тело и теплыми, на ощупь они ощущались исключительно разницей в фактуре. По сравнению с кожей, они были какими-то более скользкими, при этом я не ощущала их чем-то инородным, как раньше в другой жизни не ощущала, например родинки.

Волосы как я поняла из вчерашних причитаний Радны, были раньше черные, но после почти умирания стали серебристыми, седыми, я покрутила в руках кончик длинной косы.

Интересно, а у нее волосы зеленые? Она ведь дочь зеленой друзы… бывшая. Хотя, ресницы и брови у неё вроде бы какого-то пепельного оттенка.

Мысли вернулись к воспоминаниям. Нина, Ниночка… бесхарактерная девица, старавшаяся всем угодить, вызывала чувство стыда и презрения. Для всех хорошей быть невозможно. Сейчас я это остро осознавала.

Глупой я не была никогда… а кем была? А была я обычной девушкой) желающей верить в самый сказочный из реалистичных вариантов, а не знать правду. Отстраненно вспоминала свою жизнь, пожалуй, все случившееся закономерно.

Та Нина, хотела жить тихо и мирно в своем придуманном мирке, она не вставала, на чью-либо сторону в конфликтах, не имела ни друзей, ни врагов. Никогда не отстаивала до конца свою точку зрения, предпочитая компромисс…

— «Это в прошлом» — дала я себе обещание. Я изменюсь. Вот пойму где я, кто я и начну новую жизнь.

Осмотрела ещё раз комнату. Ощущение неправильности помещения никуда не делось. Пещера, обставленная антиквариатом…

Геометрическая резьба на деревянных и каменных поверхностях, черные складки балдахина над кроватью и ажурная колонна с кристаллом у кушетки напротив.

Шторы, такие же черные как балдахин на одной из стен и вторая дверь видимо ведущая в ванную комнату. Выяснять, что там находится сил пока не было, а вот проверить способна ли я не только говорить и понимать явно чужой язык но и читать — можно.

Я взяла книгу со столика, на кожаном переплете едва виднелась тисненая надпись с остатками позолоты «Истории Гульда Черного».

На левом форзаце, сразу под переливающимся изображением черного круга со светящимися лучиками вокруг, темнела надпись «Собственность Ложи Изначальной Тьмы».

Я отложила книгу и прикрыла глаза. Даже и не собираюсь удивляться!

«Я росток, черной друзы и я в ложе. В ложе изначальной тьмы… это нормально… для ростков из династии сапфиров»

Почему то мне стало смешно, я прожила всю свою не очень длинную жизнь в страхе. В страхе не оправдать ожиданий, в глупом страхе вызвать осуждение окружающих совсем не близких мне людей. Людей, чье мнение при здравом размышлении мне должно было быть совершенно безразлично.

Я не рисковала делать поступков, которые считала правильными, если они могли показаться окружающим сомнительными. Я была никакая.

Где то там, за этими необработанными каменными стенами раскинулся большой мир.

И я пообещала себе, что постараюсь прожить эту жизнь так насыщенно как только смогу. Пообещала себе любить, и страдать, доверять и рисковать быть обманутой.

Понадобилось один раз умереть, чтобы мой вечный страх перед жизнью покинул меня.

Я углубилась в чтение. Книга рассказывала о древних временах. Было не совсем ясно, считаются ли описываемые события фактами или это плод чьей-то затейливой фантазии, но в моем положении выбирать не приходилось. И я читала.

О расцвете великой империи объединившихся кланов с названиями драгоценных камней. О том, как Тьма откликнулась и в помощь Высокородному Эрифрею были созданы Великие Ложи Тьмы и встали на страже традиций и законов.

О завоевательных войнах молодой империи и всесильном совете глав кланов — Лучезарных.

Очнулась я только тогда, когда, настороженная Радна окликнула меня по имени второй раз.

Сегодня женщина выглядела собранной и напряженной. Меня усадили повыше, пристроили на мои бедра накрытую покрывалом черную подушечку, наполненную чем-то сыпучим. Сверху, на подушечку, водрузили поднос с едой.

— Вам нужно обязательно поесть, восстанавливающий эликсир нельзя пить на пустой желудок, — надо так надо.

Я ела под непрерывный бессодержательный монолог Радны, и наблюдала за её метаниями по комнате.

Видимо она сожалела, о вчерашней искренности и разговорчивости и не знала как себя вести сегодня со мной. Но мне нужен друг, нужен преданный союзник.

— Радна, давай этот эликсир, если я съем ещё немного, он уже просто не поместится, и присядь — похлопала по кровати рядом с собой, — нам надо поговорить.

Женщина резко замерла. Медленно убрала поднос и присела, протягивая мне высокий бокал с неприятно пахнущим зельем.

Сегодня, помимо перчаток и укутанной в несколько слоев ткани фигуры на ней была и вуаль, прикрывающая все лицо кроме глаз. Испуганных глаз.

— Расскажи мне о родителях, — ласково попросила я.

— Что вы хотите знать? — вежливо уточнила женщина.

— Всё, что ты знаешь, Радна.

— Они были прекрасными людьми. Ваш отец все время работал в лабораториях, он был ученым, а матушка управляла всеми делами семьи, они очень любили вас… я не знаю, что вам рассказать, — развела руками Радна.

А я не знала, как расположить к себе сегодняшнюю, нервную Радну… а потому, накрыла своей рукой беспокойно теребящие край головного платка руки, сидящей напротив меня женщины, чуть сжимаю подбадривающе…

— Одна ты у меня осталась, Радна, ты прости меня за все, я вела себя очень глупо, но теперь все изменится, — пообещала я.

И искренне собиралась сдержать свое обещание.

Меня нервировало, что я не имела понятия, какие именно отношения были у этих Аманты и Радны раньше, но не думаю, что слишком теплые. И скорее всего не по вине Радны.

— Ну что вы, эри, вы просто не понимали, что причиняете боль, вам не за что просить прощения.

— А помните, как мы играли с вами в камешки, — сменила тему Радна.

Не хочет об этом говорить? Что ж…

— Нет, Радна, к сожалению, не помню… сколько мне тогда было?

— Вы были совсем малышка, вам было около семи лет, когда случилась… беда.

— Радна, я не помню, — пожала я плечами. Как же мне побольше узнать о семье…

— Скажи, а опекун был дружен с родителями? — поинтересовалась я.

— Я плохо знаю вашего опекуна, не могу быть уверена, но не помню, чтобы он когда-либо гостил у ваших родителей или они упоминали о нем.

Она нахмурилась, старательно напрягая память.

— Расскажи мне, что случилось, с родителями, — я жалобно смотрела на единственный доступный мне источник информации о семье Аманты.

Радна, сидевшая боком на самом краешке кровати, ссутулилась ещё больше и не поднимала на меня глаз. Если учесть, что кроме глаз там и так ничего не было видно…

— Радна, пожалуйста, расскажи. И сними эту тряпочку, — протянула я руку к кусочку ткани прикрывающей нижнюю часть лица.

Радна дернулась от моего движения, и тут же видимо смутившись своей реакции, неловко дернула ткань. Вырванная с мясом пуговка с оглушительным стуком поскакала по каменному полу комнаты. Мы замерли, наблюдая за её скачками.

— В день смерти ваших родных я находилась на нижних уровнях цитадели в лабораториях. Ваш отец, — Радна сбилась, но быстро поправилась и продолжила,

— ваша друза, несколько лет тратила на мое содержание огромное количество энергии…

Хотя, наверное, надо начать с начала? — ее улыбка вышла жалкой. Я ободряюще кивнула.

— Не знаю как я попала в черную друзу. И не спрашивала, где меня подобрали ваши родители. Они называли меня дочерью, и у меня был неограниченный доступ к силе друзы. Большего мне было и не нужно знать…

Радна ухмыльнулась, и в ее глазах промелькнуло какое-то горькое, злое выражение, — разве что, то…что удочерить и дать доступ можно только тому, от кого уже отказались, кого выбросили умирать без подпитки силы…

Ненависть, исказившая черты её лица, исчезла так же быстро, как и появилась. Возможно, мне лишь показалось это в неярком свете осветительного кристалла?

— В этот раз эксперимент шел несколько дней, меня поместили в кювету с раствором и ввели в кому.

Однажды я очнулась, а вашего отца не было рядом. Не было и его помощников. Это было так странно, — Радна сжала мою руку.

Я видела, как тяжело ей вспоминать, но мне нужна была информация, и нужно было разобраться. Я не собиралась больше плыть по течению жизни, ничего не предпринимая.

— Я поднялась наверх, в жилые уровни, не встретив никого по дороге. Помню, те ощущения… все выглядело как сон, как будто, бреду в этом сне, одна, среди пустых тоннелей и запечатанных дверей…

Главный проход преграждала сеть активированной защиты. Черная друза не была многочисленна, Диаманта, — женщина вздохнула,

— защита была настроена на всех, кто был подключен к хранилищу друзы. Меня она пропускала.

Ваши родители находились в парадной зале, и слуги, и младшие родственники…

Радна всхлипнула, но сдержала рвущиеся рыдания и продолжила говорить безжизненным голосом о том, что отец Диаманты был ещё жив, как она пообещала, что позаботится о маленькой девочке.

О том, что обруч с управляющим кристаллом, в этот день почему-то не был, как обычно, у отца на голове, а лежал в тайнике, из которого он велел ей забрать его. Обруч и журнал из лаборатории.

Радна выглядела такой несчастной и расстроенной, что я уже пожалела, что начала этот разговор. Да и меня не оставила равнодушной эта история.

— Я не знала, что мне делать, растерялась, мне было всего пятнадцать, — Радна замолчала. Её плечи мелко вздрагивали, она все же заплакала, и я почувствовала себя так… мерзко.

— Радна, не надо, не плачь, расскажешь в другой раз, когда-нибудь — я заставила переживать ее все это ещё раз, чувство стыда переполняло меня.

— Нет, я расскажу. В последний день весны, вам будет двадцать, вы станете совершеннолетней, активируйте обруч главы, и хранилище друзы примет вас. Вы встанете во главе черной друзы, вам нужно знать, что произошло в вашем доме.

Как-то это уверенное заявление не вязалось с предыдущими рассказами женщины о намерение опекуна выдать меня замуж до совершеннолетия.

— Погоди, как же я стану главой друзы, если опекун выдаст меня замуж? Про управляющие кристаллы и хранилища спрашивать не решилась, наверняка, настоящая Аманта знала, что это такое.

Радну мой вопрос смутил. Она неуверенно посмотрела на меня,

— Можно принять участие в турнире Лож Изначальной Тьмы… сестры взялись бы вас готовить, вы сильная, возможно вам повезет и вы увидите Путь. Или… — она замялась, но через силу продолжила.

— Или вы могли бы сбежать, и спрятаться до своего совершеннолетия… конечно, если бы вам было куда бежать.

Замечательно, значит Диаманта смогла найти куда бежать… раз попыталась. Другое дело, что ничем хорошим это для неё не кончилось.

Под моим тяжелым взглядом, Радна совсем сникла. Да, дорогая, я помню те нотации, что были прочитаны мне вчера… А с другой стороны, могла ведь и соврать сейчас, но сказала невыгодную ей правду…

— Обсудим это в другой раз,

Радна с благодарностью взглянула на меня.