Последняя роль для попаданки, или Кто убил Золушку? (СИ)

Глава 18. Улики?

Виолетт всем видом демонстрировала крайнюю степень недовольства — она поджимала губы, задирала нос, бросала на меня возмущенные взгляды и время от времени презрительно фыркала. Тем не менее, мы все же отправились бродить по дворцу, и стоило нам остаться вдвоем, она спросила требовательно:

— Ну?

— Гну, — не удержалась я.

— Что?

— Ничего, прости, Виолетт, задумалась. Так что ты хотела спросить?

— Ты говорила с королевой? Когда она ждет меня? Надо сказать матушке, мне потребуются новые платья. И украшения. Ты не будешь против, пока у меня нет достойных украшений, чтобы блистать на приемах, я возьму твои.

— Мои?

— Ну, те, которые твоей матери. Я же буду фрейлиной королевы, а мои слишком простые для этого. А тебе его Высочество все равно новые подарит, так что те возьму я.

— Нет.

— Что-о? — искренне возмущение прозвучало в голосе этой нахалки. — Да как ты смеешь! Я все расскажу матушке.

— Да? И что же ты расскажешь? — я смотрела на девушку с любопытством, нечасто такую беззаботную наглость встретишь.

— О твоем любовнике!

— Виолетт, скажи мне — ты правда думаешь, что избранницу принца не проверили на предмет болезней, любовников и генетических отклонений?

— Чего? — непонимающе протянула девушка.

Боже, дай мне силы.

— Я говорю, что целители подтвердят, что нет у меня никаких любовников, так что свои домыслы оставь при себе, — пояснила я.

— Как нет, но я видела…

— Что ты видела, Виолетт? Как я с кем-то сексом занималась?

Виолетт даже остановилась, очень натурально вытаращила глаза и стала хватать ртом воздух.

— Что ты такое говоришь? — спросила она.

— Я? — возмутилась я. — Нет, дорогуша, это ты говоришь, что у меня якобы есть любовник. И кстати, это называется клевета. Интересно, а какое наказание предусмотрено, если кто-то пытается оболгать избранницу принца? Может быть, при случае спросить у ее Величества?

— Ты, ты… — Виолетт еще немного похлопала ртом, потом толкнула меня плечом и пошла вперед. — Я все матушке расскажу. Ты ведешь себя не так!

— Хорошо, рассказывай, но я больше не позволю трогать мои вещи и вещи моей матери, это ясно?

Девушка обиженно поджала губы и сделала вид, что ее это не касается.

Я пожала плечами — нет смысла обижаться на юродивых.

— Так что ты там видела? — спросила я спустя некоторое время.

— Тебя с любовником, — упрямо повторила Виолетт и демонстративно замолчала.

М-да, тяжелый случай. Но к расспросам придется вернуться позже, потому что в коридорах стали появляться слуги и придворные.

Если первые скользили тенями, кланяясь и не поднимая глаз, то вторые разглядывали нас с неприкрытым любопытством. Виолетт кому-то едва кивала, а перед кем-то приседала. Я не стала вникать в тонкости приветствий, а просто благосклонно кивала всем подряд. В конце концов, сейчас я невеста принца (ну, почти), а потом меня здесь вообще не будет. В какой-то момент закралось сомнение, как же потом Золушка со всем этим справится, но я отогнала их, напомнив себе, что это лишь сон.

Однако обилие придворных породило еще одну мысль, которую я поспешила озвучить спутнице:

— А куда мы, собственно, идем?

— К покоям ее Величества Эстер, — соизволила ответить мне Виолетт.

— Зачем?

— Ты должна представить меня ей.

Я закатила глаза. Эту странную настойчивую девушку даже танк не остановит.

— Ее Величество сегодня не желает тебя видеть, — сказала я.

— Почему? — в ее голосе звучало искреннее негодование и возмущение.

— Ее Величество сказала, что ее фрейлины должны обладать такими качествами как ум, порядочность и преданность, — сказала я, а Виолетт сразу закивала, да, мол, это все про меня. — Еще важны честность и смелость. И, разумеется, фрейлины обязаны идеально знать этикет, обладать приятными манерами и ненавязчивым, спокойным нравом.

Виолетт активно продолжала изображать китайского болванчика — мол, да-да, это все я, как есть.

— И кандидатка во фрейлины должна пройти испытания всех этих качеств, — добавила я в надежде охладить пыл девушки.

Не сработало, Виолетт закивала еще сильнее, я даже испугалась, как бы у нее от таких активных движений головокружение не случилось. И обморок. Хотя это было бы кстати…

— Когда ее Величество назначила мне испытание? — девушка остановилась и требовательно заглянула мне в глаза.

Я задумалась.

— Дело в том, — начала придумывать я, — что провести испытание, предварительно сообщив о нем, слишком просто. Ты успеешь подготовиться, а во дворце так не принято. Скажу тебе по секрету, — я перешла на заговорщицкий шепот, — оно уже началось, тебя ждут проверки, но предполагается, что ты не будешь о них знать. А за тобой тем временем уже наблюдают.

Виолетт округлила рот и тут же закрутила головой, ища наблюдателей.

— Где они, где? — возбужденно зашептала она.

— Ты увидишь, если уйдем туда, где не так много народу.

Я схватила и потащила ее, сворачивая в самые узкие коридоры. Виолетт поняла мою задумку и перехватила инициативу, я охотно уступила, все же дворец она знала лучше.

Вскоре мы действительно оказались в пустых коридорах, и я толкнула ее в нишу к рыцарю, с которым успела уже плотно пообщаться в первую свою ночь здесь. Мы притаились и были вознаграждены — наблюдатель, которого я срисовала почти сразу, как мы отправились бродить по дворцу, появился в проходе и принялся оглядываться. На Виолетт это произвело впечатление, она убедилась, что за ней следят, замолчала и задумалась. Видимо, вырабатывала стратегию, как себя показать в лучшем виде. Несколько раз она поднимала глаза на меня, собираясь что-то спросить, но замолкала. А я, раз уж мы оказались недалеко от предыдущих покоев Левронии, решила заглянуть в них. Мне хотелось осмотреть помещения, может быть, я найду улики, чтобы узнать, кто же отравил нашу Золушку.

Я взяла моего цербера под руку и повела ее за собой. Переживала, что покои будут заперты, но никаких препятствий не возникло, дверь легко открылась, и мы зашли внутрь.

— Что ты искала здесь, Виолетт? — спросила я притихшую девушку.

Она замялась, но я смотрела строго, даже руки на груди сложила, чтобы подчеркнуть серьезность намерений. Ну, и выход из комнаты перекрыла на всякий случай. И она ответила:

— Я не нашла в твоей комнате дома дневник, подумала, что ты взяла его с собой.

— Что? — Я была обескуражена. — Ты читала мой дневник? Зачем?

— Хотела узнать, что у тебя с лордом Лоуси.

— А кто это?

Виолетт в прострации смотрела на меня и хлопала ресницами.

— Ну как же? — наконец выдавила она, — лорд Баррет фон Лоуси — твой любовник.

Пришла моя очередь удивляться.

— Да? Ты уверена? — я насмешливо выгнула бровь.

В общем-то, я сама ни в чем не была уверена, но не могу же я об этом сказать моей надсмотрщице от Луизы. Виолетт промолчала.

— Я так понимаю, что здесь ты дневника не нашла?

— Нет.

— Понятно, давай тогда поищем вместе.

И мы принялись искать. Перевернули кровать, заглянули во все углы, шкаф, комод, камин… Я проверила под подоконниками, за картинами и светильниками. Виолетт поглядывала на меня удивленно, но я не стала ей говорить, что ищу не только и не столько дневник, а то, что способно пролить свет на мое отравление. Виоллетт следила за мной, недовольно хмурилась, но молчала.

До вечера мы обыскивали ранее предоставленные покои. Я уточнила:

— Виолетт, а до болезни я жила здесь?

Она кивнула.

Все же странно, вещей почти нет, из одежды — только серые невзрачные платья, как, интересно, Золушка в них в отборе победила? Спросила у Виолетт.

— Тебе предоставляли все необходимое.

Ага, а потом все забрали обратно. М-да, аттракцион невиданной щедрости. Вот оно — истинное лицо монаршей семьи. Мы перерыли все, прежде чем за нами пришла служанка и сообщила, что ужин подан в мои новые покои.

Пришлось возвращаться.

Виолетт ушла к себе, и это было хорошо, потому что кое-что в старых покоях я все-таки нашла и хотела изучить это без свидетелей. Вот только остаться одной у меня так и не получилось. Сразу по возвращению ворвался Санька, ему я была искренне рада, и тут же забыла обо всем, просто обнимала его, лохматила его вихры и прижимала к себе, наслаждаясь близостью.

Мы поужинали вместе, и он сказал:

— Мне передали, что его Высочество хочет, чтобы я был с тобой, пока ты работаешь в библиотеке.

— Да, буду рада, если ты присоединишься.

Он важно кивнул, и мы отправились в библиотеку.

Вечер прошел так же, как и накануне, только теперь мы с Саней вдвоем раскрывали свитки, просматривали, о чем там шла речь и сверялись с описью.

Высочество и Тристиан вели себя прилично, они оба были заняты делом — Трис отмечал наличие свитка в реестре и вносил в новую опись, после этого мы с Саней маркировали и укладывали свитки в стеллажи, а Высочество добавлял на них магическую метку.

Мы провозились до позднего вечера, но наградой за мои труды стало, что его Высочество разрешил мне взять пару свитков и несколько книг по магии себе в покои. Впрочем, возвращаясь к себе, я мечтала не о чтении, а только о душе и сне. За это время я пересмотрела столько свитков, что эти решила отложить на потом. И конечно, о поручении Луизы я тоже и думать забыла. А вот мачеха обо мне — нет. Стоило мне расстаться с братом, как появилась Луиза. Но разговор пошел о другом:

— Что происходит, Леврония? Почему ты не помнишь о том, что тебе давали наряды, и о том, где были твои покои? — спросила женщина, закрыв за собой двери.

— Присаживайтесь, матушка. Нам надо поговорить.

Я собралась с мыслями и аккуратно начала доносить до нее свои проблемы. Мне нужны союзники, а Луиза неплохо относилась к Левронии и брату.

— Луиза, я уже говорила вам, что после своей болезни у меня проблемы с памятью. Просто я не уточнила, что проблемы серьезнее, чем вы могли предположить. Я не помню почти ничего — ни дворца, ни того, с кем я общалась, ни того, что и как нужно делать. Увы.

Я изо всех сил изображала скорбь и отчаянье и подумывала о том, не орошить ли мне снова прекрасное платье мачехи слезами. Но пожалела искусную работу швей, если честно. Будучи какое-то время костюмером в студ. театре, я представляла, сколько труда и времени требуется, чтобы пошить такую вот красоту. А Луиза, как и всегда, выглядела роскошно. Поэтому я просто роняла слезинки в батистовый платочек и умоляющим и несчастным взглядом смотрела на женщину.

В итоге она сдалась:

— Да, это может стать проблемой. Я решу этот вопрос. Собирайся.

Мачеха резво поднялась и стала рыться в моем шкафу. Интересно, что она хотела там найти? Все мои прекрасные наряды в серых тонах остались в старых покоях, а наряды «от принца» еще не принесли. Поэтому на мне было только то, что на мне.

— Так, жди, я сейчас.

Она вышла, а я собралась рассмотреть свои находки. Но не тут то было. Только я извлекла их из декольте, как снова раздался стук в двери.

— Да чтоб вас всех, — выругалась я про себя.

— Войдите, — крикнула громко, и поспешила скрыться в ванной.

Зная беспринципность моих «родственников», не удивлюсь, если они устроят обыск при первом же удобном случае, например, пока я буду здесь отмокать. И я сунула находки под днище ванны. Надеюсь, горничные не проявят ненужного усердия, и мои сокровища побудут в безопасности.

Умылась, оглядела себя в зеркале, поправила прическу, вышла. И застала Виолетт. Снова в той же позе — она что-то искала, на этот раз под диваном в гостиной. Удивительная наглость и глупость.

Сложила руки на груди:

— И как?

Она оглянулась.

— Тут его тоже нет.

— Досадно.

Я не соврала. Пропажа дневника мне не нравилась. Неизвестно, что Леврония писала в нем, и какие тайны скрывала. А если он пропал, то, определенно, что-то такое в нем было. И возможно, что его похитили.

— Виолетт, иди к себе, поговорим с тобой завтра, — сказала я и опустилась в кресло.

Совсем не хотелось разыгрывать перед ней ни высокомерную тварь, ни наивную дурочку. Девушка фыркнула, развернулась так резко, что многочисленные юбки взлетели, обнажив щиколотки, и, задрав подбородок, вышла из покоев. Я только головой покачала. Вот такую принцу в жены надо — от нее не отмахнешься и про нее не забудешь, она без мыла везде пролезет.

Подошла к книжным полкам, размышляя, стоит сейчас заняться изучением принесенных из библиотеки свитков или поискать место, куда припрятать находки, чтобы любопытная «сестрица» с ними не встретилась. Но ничего решать не пришлось. Появилась маменька, она принесла плащ и сапоги.

— Надевай, — протянула мне вещи.

Я послушалась, интересно стало, что она задумала. Да и искательница приключений зудела в нетерпении.

Мы вышли из дворца и двинулись в парк. Хорошо, что Высочество снова забыл про меня и не запер покои. Все-таки есть в его невнимании к избраннице свои плюсы.

— Куда мы идем? — спросила Луизу.

— Вглубь парка, там есть охотничий домик, надо кое с кем посоветоваться, — ответила мне мачеха.

Ну ладно, надо, так надо. Может, меня там подсказка какая ждет, а то пока я в своих действиях ограничена, несмотря на то, что сон вроде как бы мой.

— И кто нас туда пустит, в этот домик, — на всякий случай усомнилась я.

— Вообще-то Николас, твой отец, — егерь, — усмехнулась женщина.

— Угу, — буркнула и подумала, что мужчина условно говоря мне не отец, как и Левронии, и его-то мне как раз и надо бы увидеть. Потому что к этому действующему лицу моего кошмара у меня накопились вопросы.

Но в домике меня ждал не он.