Потусторонняя Академия. Охота на демонов и сундук мертвеца. Часть 2

Мозг работал, как компьютер, выискивая варианты, сопоставляя, откидывая, снова предлагая. Судя по предыдущему заданию, жезл охраняют. Значит где-то должно быть оружие. Мне стоило двигаться в направлении тайной комнаты и искать подсказки.

Коридор резко сворачивал вправо. Опустилась на корточки, выглянула. Все чисто, значит можно продолжить путь. Только сделала шаг, как под правой лопаткой почувствовала резкую боль. Тело начало стремительно неметь, а я заваливаться в бок. Значит все-таки выстрел.

Какая ирония, антидоты в кармане, а не могу даже рукой пошевелить. А сверху ухмыляющаяся рожа Лански. Как в страшном сне. Убрав защитное забрало шлема, он насмешливо протянул:

– Надо же, Алекса? Вот и встретились!

Попробовала ответить, но с губ сорвалось нечленораздельное мычание. Ясно, речевая способность тоже утеряна.

– Это тебе за стрельбу на берегу и за все прочее. Что в карманах?

Мерзавец вытащил все до единого картриджи с инъекциями и победоносно улыбнулся.

– Спасибо, это я заберу с собой. Тебе все равно не пригодится.

Скотина! И ведь ушел. Оставив меня тряпичной куклой валяться посреди коридора. А это, поверьте, совсем не весело.

Мимо периодически пробегали кадеты. Некоторые даже щупали пульс и, убедившись, что он есть, устремлялись дальше. Но вот мелькнуло знакомое лицо. Ура! Шанталь!

– Подстрелили?

– Ыыыыы, – только и смогла ответить я.

– Парни бегите, я догоню, – девушка снова склонилась. – Я могу тебе как-то помочь?

– Ыыыы, – надеюсь мой горящий взгляд также натолкнул ее на верные мысли.

– Как?

Я пыталась сказать «в ботинке», но выходило «у матине».

– Что? Лекси, я не понимаю.

– Уатинаааа, – взревела я нечеловеческим голосом. – Ватииии нааааах.

– Это ты меня только что послала?

– Ватиннак!

– Ааааа…в ботинке?

– Ыыыыыы.

Шанти проворно залезла в обувку и вскоре я почувствовала легкий укол в предплечье. Минуты две ничего не происходило, но затем мне все же удалось слегка пошевелить ступнями, руками. Частично вернулась речь. Еще через пять минут не твёрдо, но все же смогла стоять на ногах.

– Я побегу к своим, ок?

– Пожожы, – все еще еле ворочая языком, остановила я. Достала половину припрятанных картриджей и ссыпала в ладонь Шанталь. Она их определенно заслужила.

Стефан.

Победителем объявили шестую команду. Не сразу, но ребята единственные преодолели все препятствия. У них на руках был жезл, победа над влажнозябками, вызволенные пленники и антидоты.

Еще четыре команды справились частично. Десятая разжилась антидотами, добралась до жезла, но проиграла схватку с влажнозябками. Заложников они тоже не освободили, за что и получили выволочку от командования. Чему я лично радовался безмерно, учитывая, каким образом Лански завладел лекарством.

Вторая команда могла похвастаться антидотами и освобожденными пленниками. Третья и пятая только пленниками. Но как раз за них Зафир присудил максимальное количество баллов.

Разумеется, мы видели, как Лекси поделилась лекарством с Шанталь, тем самым обеспечив ее команде безоговорочную победу. Посовещавшись, решили не вмешиваться. Во-первых, девушка и правда проявила небывалую сознательность, оставив команду в двух шагах от победы, и помогла сопернице. Во-вторых, Алекса сама сделала свой выбор.

Таким образом, в первой строчке на турнирной доске красовалась шестая команда, потеснив вторую.

И все бы хорошо, но оказавшись в лагере, один из птенцов продолжал расхаживать в боевом шлеме. Зафир отправил легионера разобраться, но тот вскоре вернулся вместе с кадетом. Каково же было наше удивление, когда под защитным стеклом мы опознали племянника императора.

– Эгертон, почему в шлеме?

– Он такой стильный и удобный, сэр! Никак не могу расстаться.

– Снимите и сдайте на склад.

Парень болезненно дернулся и отвел взгляд. Тут-то Аль-Касими и заподозрил неладное.

Значительно позже шлем все-таки сняли. И теперь Эгертон красовался с огромной проплешиной, лишившись своих белокурых локонов. К слову, последние обнаружились на внутренней стороне шлема, как и засохший клей. Расспросы о том, как это произошло, результатов не принесли. Парень лишь пожимал плечами и твердил, что ничего не знает.

Мелькнувшее смутное подозрение я тут же отсек. Нет, это не могло быть правдой.

А на следующий день, пока я был в чертоге, позвонил Зафир. Друг оповестил о новом происшествии. Минувшим утром Алекса непостижимым образом умудрилась упасть в чан с отходами. Или чан свалился на нее. Нюансы друг не уточнил. Сопоставив события последних дней, мы пришли к неутешительному выводу.

Значит, все-таки война. Пока мы увлеченно наблюдали за состязаниями команд, упустили войнушку, развернувшуюся прямо у нас под носом. И чем эти двое успели насолить друг другу?

– Господин Легат, приехала новая партия стяжек и кибербагов, – в палатку вошел Дорс.

Пришлось отложить личное и заняться делами насущными.

В чертоге полным ходом шла подготовка к сражениям. Помимо увеличения жилой территории и кухни, пришлось ставить дополнительные ангары для оружия. Благодаря значительному расширению состава мы нашпиговали всю территорию Сумеречного чертога датчиками. Легионеры – и черные, и серые денно и нощно следили за пустыней, отмечая малейшие колебания почвы. К слову, после тройного прорыва ни один серый не подал прошение в отставку. Что несказанно радовало. Ведь каждая боевая единица сейчас на счету. Но все же мы ужесточили расписание тренировок и учебных спецопераций, стараясь отработать всевозможные сценарии. Наблюдая за слаженной работой легионеров, мысленно похвалил себя за выдержку. Они сработались. Не сразу, но все же.

Серые поднатаскались во владении оружием и техникой. Не гении, конечно, но вполне справятся в минуту опасности. Черные обогатили словарный запас новыми ругательствами и оценили хоть и грубую, но безотказную силу и выносливость троллей, а также их готовность во всем подражать старшим боевым товарищам. Ходили теперь важные, грудь колесом. Напомнить о собственной значимости и мастерстве никогда не лишнее.

Наконец-то все в лагере работало как отлаженный часовой механизм. Каждый винтик на своем месте и четко знает свою роль. Случись сигнал – к бою, не растеряются, рванут спокойно и сосредоточенно. Еще раз обвел взором лагерь и удовлетворенно кивнул.

Мы были готовы.

Алекса.

– На что можно привлечь швындыров?

Дрожь отвращения мерно прошлась по лицам всех присутствующих.

– О нееет, – застонал Ипатий, первым сообразив, откуда ветер дует, а точнее куда. – Уймись, Лекси.

Но я не слушала. В голове крутились шестеренки, разгонялся процессор и гудели провода.

Следующим утром нас разбудил не горн, а истошный вопль плешивого. К нему тут же присоединился второй крик. Ну да, соседа жалко. Но в любой войне случайные жертвы неизбежны.

Этот день оба провели у целителей. Интересно, сколько кладок яиц сняли с Филиппа? Жаль, дурную башку нельзя таким же образом очистить от шальных мыслей и идей.

А швындыры, кстати, очень уважают сахар. Вот так просто.

Теперь утрами я внимательно сканировала окружающее пространство и только потом выходила из палатки. На ночь ставила старые добрые растяжки с колокольчиками, чтобы никто не смог проникнуть. Днем глаз не спускала с Эгертона. А стоило ему исчезнуть, как пулей неслась к палатке, проверять нет ли там новых сюрпризов. Он, к слову, вел себя примерно также.

Нам хватало благоразумия не портить друг другу нервы во время состязаний. Поэтому команда пока молчала. Более того, я слышала, другие кадеты делали ставки, кто же выйдет из этой вражды победителем. Своим друзьям я посоветовала ставить на меня. Увы, Филипп один, а в моей команде были два светлых ума – Марсель и Теона. Они то и дело подкидывали новые фееричные идеи мщения.

Единственное место, где я еще могла расслабиться и откинуть подозрительность – душ. Не заберется же Эгертон на девичью территорию? Как же я ошибалась!

После очередного состязания, проходившего в Страхолесье, зашла в кабинку. На тот момент все лицо и волосы сплошь покрывали ошметки убитых растений и прочих злобных гадов. Не терпелось очиститься и вновь почувствовать запах геля для душа, а не внутренности убиенных. Терлась, наслаждалась, мурлыкая под нос песенку, и даже не подозревая, что ждет меня через пару минут. Стоило выйти из кабинки, как на меня обрушился водопад кровососущих слизняков. Пока отшвыривала одних с лица, шеи и рук, другие успевали присосаться к ногам. Ох и ужаса я натерпелась! На мои громкие визги повыскакивали девчонки из соседних кабинок. Кто-то в мыле, кто-то уже успел помыться, а другие и не начинали. Похватав полотенца все принялись стряхивать с меня тварей. Колошматя так, словно задались целью и прихлопнуть заодно и меня. Голая, побитая, дрожащая от отвращения, я орала так, что сорвала голос. Наконец, все слизняки были растоптаны, как и мое чувство достоинства. Со всех сторон на меня смотрели полные сочувствия и жалости взгляды. Но ни вопросов, ни возмущений уже не было. Все понимали, чьих рук это дело.

В этот вечер, помимо следов от укусов на теле, красовались приличные синяки. В палатку возвращалась взбешенная, усталая и с новым планом мести. На очередной ошеломленный взгляд соседки лишь махнула рукой.

Это ж надо какой наглец! Пока мы отбивались от обитателей Страхолесья, Филипп наловил где-то слизняков и, главное, умудрился спрятать! Не в трусах же он пронес их в лагерь?! Помучавшись с добрый час догадками, я вынуждена была признать, единственное разумное объяснение – у Филиппа был сообщник. Вряд ли из лагеря, хотя с такого скрытного засранца станется держать при себе слугу.

***

Невзирая на мазь, выданную штатным целителем, следы от укусов не прошли ни на следующий день, ни через день. И каждый раз проходя мимо, Эгертон окидывал меня брезгливым взглядом, демонстративно морщил нос и спешил прочь. Так бы и треснула кибербитой, да нельзя. Придется действовать тонко, нежно, беспощадно.

Желейные капсулы с железой Влажногубки мне накануне прислал Марсель. Под видом книги. Купил какой-то сомнительный роман, вырезал в страницах углубление и вложил туда посылочку. Расчет был прост – от трения капсулы лопнут и жидкость выплеснется на кожу. Осталось только придумать, как подшить капсулы в комбинезон Филиппа или засунуть ему в карман.

Потирая руки, ждала часа икс!

Выжидать пришлось три дня. Как ни странно, осуществить задуманное помог Аль-Касими. С недавних пор магистр повадился ставить нас в пару на стрельбище. Понятно, подозревал во вражде, но напрямую обвинить пока не мог. Видимо, не хватало доказательств. Решил путем командной работы усмирить вошедших в штопор кадетов. Ну-ну.

Кросс бежали молча, также молча схватили оружие и упали на землю, прицеливаясь. Точнее парень целился, а я в это время замерла, как загипнотизированная, глядя на оттопырившийся воротник его комбеза. Да о таком можно было только мечтать! Быстро вытащила две капсулы, и как только раздался выстрел, одним движением засыпала ему за шиворот. Фантастика! Получилось даже лучше, чем в карман!

От пота и трения желейную оболочку разъело быстро. Вскоре от напарника потянуло таким ароматищем, что защипало глаза. Пахло так, словно парень вывалялся в тухлятине, а потом сверху на него еще помочился отряд легионеров. Он тоже почуял неладное и бросил на меня подозрительный взгляд. А я что? Бегу с невозмутимой рожицей и делаю вид, что ничего не чувствую.

Мы зашли на второй круг. Ближайших бегунов как ветром сдуло.

– Дохлый швындыр, что за вонь! – примерно с такими комментариями, морщась и кривясь, ребята оббегали нас по дуге на сверхзвуковой. Филипп еще некоторое время посматривал по сторонам, пока не сообразил, что вонь-то исходит от него.

Ароматный и злой, как тысяча чертей, тем не менее он стойко прошел всю полосу препятствий. И только потом умчался в душ.

Провожала его почти нежным взглядом. Душа пела, ноги сами по себе пустились в пляс. Хоть замойся, Эгертон. Железа влажногубки тот еще афродизиак, стойкий и яркий. Будешь вонять неделю, как минимум. И некстати вспомнилось о многострадальном соседе Филиппа по палатке. Бедняга, а ведь он ни в чем не виноват!

Аль-Касими тут же доложили о новом злоключении кадета. Даже не скрывая, до каких чёртиков мы его достали, вызвал обоих в Штаб. Куратор тоже был здесь. Я благоразумно отошла от Эгертона и зажала нос. Вскоре из Штаба выбежали все, остались только мы четверо. Филипп стоял ровно, по стойке смирно, как и положено кадету перед командованием.

– Вы оба у меня уже в печенках! – неистово прогромыхал Аль-Касими. – Что бы между вами не произошло, прекратите это немедленно!

После уговоров пошли угрозы, а дальше он просто орал так, что слышал весь лагерь. Стало быть, и правда, достали. Казалось, еще чуть-чуть и изо рта магистра пойдет пена. Такой гневной агонии у обычно сдержанного магистра мне еще не приходилось видеть.

Естественно, мы не прекратили. Весь следующий день я провела в туалете с кишечным расстройством, а проще говоря с чудовищной диареей. Сразу после завтрака живот подал громкий сигнал SOS, и я едва успела добежать до нужника.

Этих эмоций мне не забыть никогда! К вечеру казалось, что я похудела килограмм на десять и во мне не осталось ничего. Ну кроме злости, конечно.

Стефан.

Воздух содрогнулся от чудовищного взрыва. Все, кто был в штабе разом упали лицом вниз. Прошло секунд десять, и, поскольку новых потрясений не последовало, я поднял голову и привстал. Следом за мной вскочил Аль-Касими и легионеры. Вне себя от тревоги и догадок мы поспешили на вышку. На первый взгляд лагерь выглядел как обычно… за одним маленьким исключением. Со стороны туалетов несло дымом и тем самым, что хранилось в ассенизаторских установках. Как только дым развеялся, взору предстала весьма любопытная картина. Стены туалета разорвало ромашкой, а в самой ее сердцевине стоял Эгертон со спущенными штанами и с ног до головы перепачканный экскрементами.

Парень ошалело озирался по сторонам, силясь понять, что произошло. К туалетам уже бежали кураторы и другие кадеты. Те, кто стоял поближе к эпицентру и в первые секунды упали на землю от страха, там же и остались, только теперь их душил вовсе не страх. Над лагерем гремел безудержный хохот.

Пострадавшему подсказали натянуть портки и сопроводили к целителям. Те повреждений не выявили, ну разве что уязвленную гордость. Затем последовал душ и невозмутимое шествие через весь лагерь в Штаб.

За это время я успел отыскать Алексу и переговорить с ней наедине.

– Ты с ума сошла? Это же нападение на особу императорских кровей, за такое и в тюрьму можно попасть!

– Императорская кровь? – как швындыр перед атакой зашипела она. – Кусок дерьма он, а не особа. Вот поделом ему! И потом, Стефан, я совершенно ни при чем. Надо лучше следить за техникой в лагере. Ассенизаторские установки этой модели взрываются от малейшего перепада электричества.

Глаза наивные, лицо, исполненное покорности, ну просто ангел!

– Даже модель изучила, какая умница! – нарочито ласково похвалил я, а самому хотелось хорошенько отшлепать по наглому заду. – Алекса, это уже не шутки. Вы уже до взрывов добрались, а дальше что?! Плазмометы и лазерганы направите друг на друга? Позабавились и хватит!

В ответ собеседница лишь недовольно фыркнула и строптиво скрестила руки на груди. Ясно, просто так не отступится.

– Подумай, над тем, что я сказал. Если Эгертон пострадает, начнут с тебя. Весь лагерь в курсе вашей вражды.

Так и не добившись проблесков понимания, вернулся в Штаб. К этому времени Филипп был уже здесь. Зафир как раз начал привычный диалог.

– Что произошло на этот раз, Эгертон?

– Я не знаю, сэр.

– Расскажите все по порядку.

– Я зашел по нужде, раздался взрыв. Дальше меня отправили к целителям. Думаю, что-то разладилось в ассенизаторской системе.

– Думаешь? Настолько разладилось, что экскременты фонтаном взмыли вверх?! Как же вы меня достали!

Взбешенный Аль-Касими – редкое зрелище. Но именно в таком состоянии друг и метался по Штабу.

– Поверьте, сэр, я тут совершенно ни при чем. Пострадавшее лицо и только.

Парень держался. Но было видно, как за каменной маской лица зреет, закипает, рождается новый план мести.

– Поскольку происшествие серьезное, я вынужден доложить Его Высочеству.

– Не надо, сэр. Очень вас прошу. Я жив и здоров…еще пара походов в душ, и, кажется, буду в порядке.

Нервы сдали даже у меня. Пришлось отворачиваться, чтобы скрыть рвущийся смех. Ну Алекса, ну услужила.

Император все же приехал. Внимательно выслушал отчет, расспросил о предыдущих происшествиях, поджал губы и попросил показать записи с камер, установленных в лагере.

И вроде смотрел с самым невозмутимым лицом, но в глазах отчетливо искрился смех. Наблюдая за бедами племянника, то и дело щурился и о чем-то раздумывал. Но намеков на негодование и возмущение не выказывал. Заметив это, мы переглянулись с Зафиром и выдохнули. Значит, выволочки не будет.

– Так… и кто еще все это время страдает? – догадался Леонард.

Аль-Касими вынужден был признаться, что неожиданные беды постигли также и кадета Вишневскую. Начиная с изрезанного комбинезона, каллы изумрудной, заканчивая вчерашним медотводом от занятий. Император выглядел удивленным и каким-то слишком радостным.

– Ну надо же, Вишневская! Какой талант! – поцокал он языком. – И тут успела засветиться! Давно они чинят друг другу козни?

– С самых первых дней, Ваше Величество, – смиренно оповестил магистр и на всякий случай убежденно подытожил, – это надо остановить. Самое разумное – снять обоих с практики и тем самым обезопасить их, а заодно и весь лагерь от дальнейших приключений.

– Ни в коем случае! – внезапно воскликнул император, потирая руки. – Пусть все идет, как идет.

– У нас взорванный сортир…простите, Ваше Величество, уборная. Две испорченных палатки, комбинезон, шлем…

– Не мелочитесь, магистр. У Академии отличное финансирование, оно покроет все убытки. Вы просто не понимаете! Никто, никто до этого не мог поставить Филиппа на место. Да я готов выписать Вишневской благодарственную грамоту.

– Угу и медаль. Она оценит, – не удержался от иронии я. – Ваше Величество, такими темпами они скоро поубивают друг друга. А вы их поощряете.

– Стефан, Стефан… – поцокал Леонард, – дети резвятся, не сгущай краски.

Отлично, еще и шпилька в мой адрес насчет возраста. О наших отношениях с Алексой Леонард спросил прямо, как только я представил Алексу в ее новой ипостаси. Как он к этому относился, неизвестно. Но пока нас не трогал – и на том спасибо.

Алекса.

Я стояла у турнирной таблицы и понимала, нам капец. Из десяти команд мы опустились на седьмое место.

Времени подумать у меня было предостаточно. Признаться, весь вчерашний день, проведённый в компании белого друга, я мучительно вспоминала, с чего началась наша вражда. Выходило, что с обычных задирок. Но ведь меня оскорбляли и до этого. Взять ту же Белуа, девица до сих пор не могла угомониться и при каждом удобном случае пыталась уколоть. Однако это совершенно меня не трогало. Нет, в случае с Эгертоном причины были куда глубже. Придя к такому выводу, настало время самокопания. Поразмыслив, я вдруг поняла, что меня задевали не придирки, а его надменность и нетерпимость к таким, как я. Из-за таких напыщенных индюков, как бывший ректор Стейн, магистр Амарантус и императорский племянник, люди в Аспиратус не имели шанса подняться, вырваться с нижней иерархической ступени и стать кем-то больше. А между тем уверена, среди соотечественников из большого мира немало талантливых и перспективных людей.

Да, верно, причина кроется в этом. И своей местью я старалась показать, что могу быть достойной соперницей. Могу дать отпор ничуть не меньший, чем другие кадеты.

Сбоку кто-то подошел. Повернув голову, с удивлением обнаружила рядом Филиппа. Парень смотрел на рейтинг и веселым тоже не выглядел. Со смешанным чувством досады и облегчения вынуждена была признаться, что в последний раз явно перестаралась. Даже стало немного жаль беднягу.

А дальше произошло совсем уж странное. Он неожиданно протянул руку и открыто взглянул на меня. Привычные высокомерие и спесь куда-то испарились.

Все еще не веря своим глазам вновь уставилась на ладонь, в любой момент ожидая подвоха.

– Чумной палочкой намазал?

– Нет, всего лишь чесоткой, – и не понять, шутит или нет. – Давай объединять усилия. Мне тоже не нравится седьмое место.

– Ну что ж, врагами мы побыли, друзьями навряд ли станем, почему бы не попробовать сотрудничество.

Протянув руку, крепко пожала. Надеюсь, я не пожалею об этом. Так и мы стояли, изрядно похудевшая, сплошь в синяках и следах от укусов – я и он – с проплешиной на полголовы и огромной брешью в самолюбии.

Все последовавшие дни прошли на полигоне. Утром мы скакали по полосе препятствий, после душа и обеда вовсю отрабатывали оказание первой помощи. Судя по усиленным медицинским занятиям и затянувшемуся молчанию руководства, финалочка обещала быть фееричной. Какие только предположения не ходили по лагерю. Самые смелые утверждали, нас перекинут аккурат в открывшийся разлом, с ними спорили другие, уверенные, что в лагерь запустят демона (видимо, помнили уловку с Фурфуром во время игр), третьи и вовсе уверяли, что против кадетов выставят профессиональных легионеров. Последняя сплетня-то и натолкнула меня на шальные мысли. Отыскала вечером Эгертона, позвала Аласкара, Шанталь и всех пауков, кого знала лично.

– Ребята, у меня идея. Думаю, вы уже изучили все оттенки и запахи грязи с полигона. Не пришло ли время ознакомить с ними и наших кураторов?

Ребята дружно сверкнули глазами и ощерились. Ага, значит я на верном пути. Не одну меня достали драконовские испытания.

– Что предлагаешь? – деловито осведомился Филипп, потирая руки.

– Провоцировать!

– Как? – с готовностью поинтересовалась Шанти. Наш человек!

– Завтра на утреннем кроссе все дружно ноем, огрызаемся и вообще выказываем всяческое неуважение. На все замечания отвечаем – мол, а не станем слушать тех, кто сам ни разу не нюхнул полосы.

– Думаешь, клюнут? – с сомнением протянул Ясир.

– Еще как! Нет ничего более нежного, чем легионерская гордость. Посмотри, какие важные ходят.

– А если баллы снимут? – резонно заметил Блэйк.

– Когда бунт на корабле, капитан не режет, а отстаивает право сильнейшего. Вот и проверим, кто тут главный.

– Моя команда в деле, – кивнула Шанталь. – Даже если не удастся спровоцировать, хоть оторвемся! Йехааа!

На том и разошлись, а точнее расползлись по лагерю чинить козни и подговаривать кадетов к диверсии.

Ой-ой, что началось утром! Взбешенные, оскорбленные, срывающиеся на крик кураторы пытались вернуть привычную дисциплину и восстановить поруганную субординацию. Но кадеты точно взбесились. Намеренно обходили стороной сложные участки трассы, провоцируя кураторов на выволочки. На все замечания резонно отвечали, попробуйте сами, тогда и поговорим. В лагере творился полный бедлам и к обеду разъяренные легионеры выстроились с докладом перед Аль-Касими.

Мы же в это время абсолютно сухие и чистые благодушно жевали кашу, хихикая и выжидая решение руководства. И впервые за огневую практику каждый из нас прочувствовал ЭТО. Вместе – мы сила!

Стефан.

– Что происходит? – спросил я и вдруг осознал, что это самый часто задаваемый вопрос, когда дело касалось Лекси.

Зафир сидел неподвижно, устремив злющий взгляд в стену и тихо матерился.

– Они объединились, – глухим голосом сообщил он.

– Кто?

– Вишневская с Эгертоном.

Оооо! А вот это уже проблема. Вдвоем эти ребятки камня на камне от лагеря не оставят.

Магистр Хатри тоже была здесь. В отличие от коллеги, на ее лице блуждала загадочная улыбка. Очевидно, мятеж в лагере ее нисколько не волновал, напротив она выглядела на удивление довольной.

– Анья, – тоже заметил Зафир, – давно хотел спросить, по какому принципу ты отбирала кадетов на практику?

– Ты удивишься, Зафир, но прежде всего командный дух. И как раз с этим у Вишневской все в полном порядке, – она явно веселилась, глядя на бесновавшего коллегу. – Посмотри, ты две недели пафосно вещаешь о важности сотрудничества, а ей удалось за день объединить всех студентов.

– Против кураторов.

– А не важно. Сегодня кураторы, завтра демоны. Цель-то достигнута.

– Ушам своим не верю, ты ее оправдываешь? – не выдержал друг и вскочил. – Мы с тобой в одной лодке и должны вместе навести порядок.

– Конечно, так и поступим, – умиротворяющим тоном промурлыкала она. – Как только кураторы сразятся с кадетами.

До этого спокойно наблюдавший за увлекательной перепалкой бывших сокурсников, теперь уже я вытаращился на магистра.

– Кадеты вкусили дух превосходства. И единственный способ восстановить репутацию командования – доказать на деле, сколь сильно они заблуждаются, – и немного помолчав, с самым невинным видом добавила, – если боишься замараться, я могу сама возглавить команду легионеров.

Так вот о каком разнообразии вещал Беранже-Штарк, оправдывая выбор нового магистра! В то время, как мужчины наказывали и доказывали, женщины брали хитростью и смекалкой. Плавно оттолкнувшись от стенки, которую все это время подпирала, Анья приблизилась и неожиданно весело предложила:

– Ну же, давай разомнемся, хватит торчать в Штабе!

– Я в деле, – неожиданно подал голос Клим и с шальной улыбкой вышел вперед. Заметив наши взгляды, пояснил. – Ребята до сих пор вспоминают прошлогодние состязания и очень расстроились, когда огневую практику перенесли. Узнают, обзавидуются.

– И я, – откликнулся парень, все это время сидевший за пультом камер.

Похоже, это стало последней каплей в принятии решения. Ругнувшись в сотый раз, Зафир выдохнул и подсчитал:

– Десять кураторов, плюс я, ты, Стефан, Клим и Томаш. Итого пятнадцать. Кто в судьях?

– С ума сошел? Не буду я участвовать!

Тоже мне, нашли дурака!

– Боишься замараться? – подленько ввернул недавние слова друг. – А кто намедни стенал, что в наши годы таких состязаний не проводили? Трухлявый пень ты, а не Легат. Испугался птенцов и грязи.

Теперь настала очередь Аньи следить за нашим занятным диалогом.

Долго ли коротко ли, а через час мы объявили общее построение и дали кадетам десять минут на выбор самых храбрых. Тех, кто не побоится выступить против командования. Удивительно, но таковые нашлись. И даже здесь птенцы проявили неслыханную сознательность, из пятнадцати человек – восемь пауков и семь ватников – почти поровну.

Остальные кадеты времени даром не теряли, мигом отыскали музыкальную колонку, соорудили из двух ящиков возвышение и загнали туда судей. Им стали несчастные целитель и каптенармус. А для сохранения справедливости на соседние ящики заскочили судьи от кадетов – Эгертон и Торрес. Понятное дело, роль ведущей взяла на себя Алекса и теперь стояла выше всех, чтобы обозревать не только полосу препятствий, но и зрителей. К полигону высыпал весь лагерь, даже работники с кухни и подсобных помещений прискакали. Все хотели увидеть это своими глазами!

Глядя на зачинщиков, обдумывал план мести. В том, что мы одержим победу, сомнений не было, но вот как проучить зарвавшихся птенцов?

Ну, понеслось!

Лекси поправила наушник, и в ту же секунду над лагерем пронесся ее задорный голос:

– Привееет! Впервые Боги Олимпа покинули свои облачные чертоги и спустились к нам, простым смертным, чтобы сразиться в … «Паучьих бегах». Впервые в истории Аспиратус:

Пятнадцать профессиональных легионеров против пятнадцати отважных кадетов!

Сила и опыт против молодости и безрассудства!

Какая интрига, какой накал!

Команды, ваши названия? Не придумали?! Даю вам пять минут на мозговой штурм!

И если на лицах ПАУКов мелькали предвкушающие улыбки, то ВАТники стояли ни живые, ни мертвые от страха. Похоже, только сейчас до них дошло, в какую заварушку они ввязались.

– А чего все такие напряженные? – тут же отреагировала ведущая. Ей не привыкать раскачивать толпу. – Господа, вы слишком близко к сердцу принимаете эти состязания. Сегодня наши герои посетят знаменитый спа-курорт «Паучьи бега» для восстановления сил, гармонии и внутренних резервов. Пока команды придумывают названия, я расскажу вам о чудесной программе вечера. Участников ждут:

Бальные танцы со скользкими бревнами.

Равномерный пыльный загар под силовыми стяжками.

Далее легкая растяжка на отвесных стенах.

Энергетический вибромассаж отбойными снарядами.

Изящные прыжки с канатами и цепями.

Ортопедические рукоходы с терапевтическим удлиняющим эффектом.

И в завершении восхитительные грязевые ванны, думаю, многие из вас успели оценить их живительный тонизирующий эффект.

После такой презентации отпустило всех. Хихикая и переговариваясь, зрители с нетерпением ждали начала. Под негромкую музыку ведущая продолжила:

– После бьюти-программы все они вернутся молоденькими феечками и феЯми, – хохот нарастал, а Алексу несло дальше. – А мы от такой неземной красоты офиеем и рванем следом. О, вижу команды готовы, – она склонилась и, услышав от нас названия, вновь обратилась к толпе, – Итак,

команда легионеров – «Сумеречные воины»!

команда кадетов – «Молнии Аспиратус»!

Ого, сегодня точно рванет с таким-то составом. Все готовы? Команды, на старт!

Нам по старинке нанесли на спины номера. Делать нечего, зашагали к старту. Глянул на кадетов, все до единого собранные, сосредоточенные и решительные. Ничего себе! Видимо, действительно настроены на победу. Или не хотят ударить в грязь лицом перед командованием, поди их разбери, желторотиков. Зафир с Аньей тоже заметили и ухмыльнулись. Ради такого случая друг даже хламиду сбросил, облачившись в тренировочный комбинезон. Клим стоял рядом и едва сдерживал азарт. Тоже соскучился по марш-броскам.

– Помните: боевую трансформацию НЕ принимать, соперников НЕ подсекать, на полосе НЕ мухлевать. Всего три НЕ, надеюсь, вы запомните. Судьи, держите ухо востро!

Четверо инквизиторов важно кивнули.

– И пусть победят сильнейшие!

Грянула музыка. Алекса ослепительно улыбнулась, вскинула руку с красной тряпицей верх, замерла и резко опустила.

Раздался оглушительный сигнал, и мы дружно рванули вперед.

Сегодня, и правда, все оказались равны перед беспощадной и дерзкой ведущей. Колкие комментарии разили хуже молний, не пощадила никого, даже магистров, не говоря уже о кураторах и кадетах.

– Не красота спасет мир, а озверевшие легионеры. Только посмотрите, как припустили! Первый и пятый уже вовсю скачут по снарядам. Молнии Аспиратус, поднажмите! Знала бы, обмазала вас перед стартом зудящими слюнями мындыров.

Толпа разразилась хохотом. Алекса в своей стихии, всеобщее веселье для нее, лучше любого энергетика.

– Красиво бегут! А как слаженно падают! Так-то, кураторы, брюхом по земле, и гребем-гребем. Принюхайтесь, чувствуете? Так пахнет праведное возмездие!

Мы и гребли, едва проползая под силовыми стяжками. Пыхтели, потели, но упрямо продвигались вперед.

– О, молнии догоняют! Шестой с третьим уже осваивают новый вид загара. Он же пылевой, мелкодисперсный, забивается даже туда, куда не всегда мочалка достаёт. Осторожнее, если заденете силовое поле, еще и начесом на голове будете щеголять.

Перед нами выросла стена из земли и камней. Скользкая, отвесная, и не понять, как подобраться. Клим попробовал наскоком, но тут же сорвался и совсем не по-легионерски рухнул на спину. Зашли справа, начали восхождение, точнее восползание. Приходилось тщательно выбирать, за что цепляться. Анье давалось легче всех, все же девичий вес в таком препятствии – преимущество. Рядом пыхтели кадеты. Какие шустрые, не отстают! И наглые, один попытался спихнуть куратора вниз. И куда только смотрят судьи?

– Ай, ай, десятый – какой плохой мальчик! Нельзя нарываться на взрослых дядек, они и пендаля волшебного могут отвесить.

И правда, куратор не растерялся и зарядил ответочку, отчего зарвавшийся кадет съехал вниз на несколько метров.

– Третий и седьмой из воинов, вы точно берсерки? Карабкаетесь не хуже саламандр, ну и ну, сколько скрытых талантов!

После преодоления стены наступил черед движущихся препятствий. Нам предстояло проскакать по качающимся платформам и при этом не быть сбитыми отбойниками. Вот засада!

Мишени всех мастей и калибров мелькали впереди, сбоку, даже настигали сзади, и всех нас не единожды сносило на землю. Приходилось карабкаться и вновь продолжать путь. Ну, Алекса, трында тебе! Зафиру тоже трында! Всему лагерю пооолная трында. Таким злым я давно не был. Впереди огромные бревна, их предстоит прокатить через поле. Вот где сила и мышцы на вес золота. Уперся ботинками в сырую землю, поднажал и покатил.

Воздух дрогнул от коллективной песни. Краем уха улавливал отдельные слова, и, надо признаться, они очень воодушевляли. Причем пели все! Над полем разносился разноголосый хор под ритмичные хлопки. Первую строку пела Алекса, далее ее подхватывали зрители:

Воин, воин, не зеваааай, – ей следом вторили нараспев, – Воин, воин, не зеваааай,

Ты бревно вперед толкааай – ….

Если потерял порткиии, – …

Не грусти, вперед бегиии! – …

Точно прикопаю всех на этой самой полосе! Надо же такое выдумать! Зрители тем временем продолжали отбивать ладонями ритм и голосить:

Рукоплещет весь народ – …

И тебе хвалу поет – …

Ты, малыш, не подведи – …

Грязи в рот с лихвой хлебни – …

Ручку, ножку занеси – …

И вперед ползи, ползи! – …

Когда с бревнами закончили, впереди простёрлось грязевое озеро, то самое живительное и тонизирующее. Над ним тонкий трос. Если поползем все разом, неизбежно окунемся с головой. Делать нечего, полез первым. Как же «приятно» погружаться в холодную жижу! Я-то думал, чего не мне не хватает в жизни, теперь знаю – чавкающей грязи и непередаваемого аромата болотной слизи.

Соперники тоже закончили с бревнами и во все лопатки неслись к соседнему тросу. Слаженно ухватились и, не обращая никакого внимания на жижу, ловко поползли вперед. Ясно, студенты грязи не боятся. Зафир такого поворота не потерпел и тоже рванул в бой. За ним Клим и кураторы. В итоге, окунулись все. Ушли в грязюку с головой. Проклятие!

Вынырнув, погребли к берегу под развеселые куплеты:

Ах, как здорово летать – …

Есть песок и целовать – …

Зад ползущего соседа – …

Пред глазами как торпеда…-

Руки, хвост, глаза на месте – …

Победим сегодня вместе – ….

Малыши карабкались, матерились, но упорно жрали песок и ползли вперед, как завещала ведущая. За последовавшие сорок минут лихой акробатики я вспомнил все ругательства и проклятия, какие только знал. Прочие кураторы не отставали, пыхтя и сквернословя сквозь стиснутые зубы. Но надо признать, цель была достигнута, все мы оценили сложность полосы и даже прочувствовали нечто сродни уважения к птенцам. Ведь они так старались!

К финалу мы ожидаемо пришли первыми. Кураторы разразились победоносным кличем, вторя орущей толпе. Кадеты мрачно взирали на нас сзади, но попыток оспорить результаты не делали. Все понимали, хоть мы и по уши в грязи, наша победа – чистая.

Многим позже, смыв с себя тонну грязи и отпустив кураторов отдыхать, все трое – я, Зафир и Анья в одинаковых комбинезонах засели в Штабе и хохоча обсуждали минувший вечер. Чего уж скрывать, давненько мы так не веселились. Спохватившись, набрали Себастьяна. Для воссоздания полной картины минувшего студенчества не хватало только его. Друг мгновенно ответил на вызов и радостно улыбнулся:

– Друзья, это было офиеечно! Да, да, я видел ваши «Паучьи бега», как и вся Академия.

Какая неожиданность! Руки бы поотрывать находчивым студентам вместе с териусами. Зафир тоже ругнулся и мстительно добавил:

– Так, все дружно думаем над финальным состязанием. Давайте-ка оторвемся по полной!

Лекси.

Сумеречные воины одержали безоговорочную победу. Как бы ни старались «Молнии Аспиратус», все же одолеть противников им не удалось.

Многие зрители вели прямой эфир, и те, кто в этом году не попал на практику, смогли вполне насладиться улетным зрелищем. А вот разгребать последствия, увы, пришлось тем, кто находился в лагере. Командование не поскупилось, за своеволие и дерзость пообещали такую финалочку, что все мы будем в пооолном восторге.

Не зря же говорят, кто в армии служил, в цирке не смеется. Вот и мы расходились по палаткам озадаченные и с самыми дурными предчувствиями.

Но вот в пятницу объявили о финальном состязании, добавив, что на него прибудет сам император. Известие всколыхнуло весь лагерь. Кураторы собрали взволнованных кадетов для последних напутствий. Юний в своей флегматичной манере указал на слабые и сильные стороны нашей команды. Выходило, что все мы креативные балбесы и выиграть сможем только путем большой хитрости. Ну что ж, так и поступим.

Еще утром перед завтраком меня перехватил Аль-Касими.

– Алекса, финал будут снимать визиаторы. Распоряжение императора. Впоследствии смонтируют ролик для показа во всех масс-медиа. Понятное дело, мы сможем вырезать все лишнее, но все же…

– Буду держать себя в руках, – кивнула понятливо.

– И еще… береги себя.

Поблагодарив магистра за заботу, поспешила к своим. Вторая группа стояла в очередь на склад. Вскоре нам выдали защитные костюмы, шлемы, аптечки и кибрербиты. Все сто кадетов в полном обмундировании выстроились на площади.

Вперед вышел магистр и менторским тоном оповестил:

– Сегодня вы выступите против своих амбиций и гордыни. В финальном поединке каждый сам за себя. Сегодня нет команд, нет союзников, однако баллы победителя зачислятся на счет его команды. Вам предстоит, минуя все опасности, добраться до жезла победителя и отвоевать его. Координаты вам сообщат кураторы. Они же доставят вас до точек старта. У каждого из вас будет возможность экстренного вызова на случай опасности. Она расположена на боксе аптечки, – все тут же нащупали вышеупомянутую кнопку.

Леонард Первый тем временем огорошил:

– И еще одно важное исключение сегодняшнего состязания – вам разрешена боевая трансформация. Покажите, на что способны вы и ваши звери.

А вот это неожиданно! Кадеты озадаченно переглянулись. Я же пребывала в прострации. Свою боевую ипостась я не имела права показывать, значит тягаться с другими кадетами лишено всякого смысла. И что делать?

Вертушки уже ждали. Загрузившись в одну из них, наша команда сбилась в кучку для мозгового штурма. Если главный сказал – каждый сам за себя, значит нужно сделать все наоборот! Креативные балбесы вмиг смекнули скрытый посыл магистра.

– Я понял! – горячо зашептал Энцо и выразил нашу общую мысль, – нам можно и нужно объединиться! Судите сами, выступить против амбиций и гордыни – значит против разделения и единоличия. Если группы распустили, значит хотят проверить, насколько мы сработались. Коль не запрещено обратное, будем искать союзников!

– Первая команда, – тут же выпалил Лэндон.

– Шестая.

– Десятая.

– Восьмая.

И все в таком духе. Только у троих совпала восьмая, в которую входил Аласкар. Помимо него, в команде состояли еще пара сильных игроков, а значит мы не единственные, кто захочет с ними объединиться. С другой стороны, есть шестая команда с Шанталь. Однажды мы друг друга уже выручили, может и на этот раз сработаемся? Более того, Ал едва ли будет сильно зверствовать против своей возлюбленной. Быстро нацарапала девушке сообщение. Вдруг повезет.

Всех нас переместили по воздуху в каньон Зубатых скал и приказали рассредоточиться. Координаты жезла скинули на териусы. Разумеется, мы с группой держались вместе. Такими умными мы оказались не единственные. Судя по сообщениям, почти все команды решили идти вместе.

Укрывшись в расщелине, мы наспех обдумывали дальнейший план.

– Что мы знаем о Зубатых скалах?

– Здесь растут заразиха серпентум, шиполистый слизнерот, козлячий горбун, – тут же отчеканила Джина. – Все до единого с парализующим ядом.

– Из фауны обитают клыкорылы, кусачие калоеды, падальщики, дырявые шестикрылы и тугоухие пискли, – подхватил Блэйк и, памятуя, что не все успели пройти программу до пятого курса, пояснил, – клыкорылы и калоеды парнокопытные, быстрые и сильные, но не слишком поворотливые. Если нарвемся, петляйте и забивайтесь в ущелья. Падальщики не лезут, если не зариться на их еду. Шестикрылы нападают с воздуха, тут я прикрою. А вот пискли сами глухие как пробки, но при защите или нападении издают такой ультразвук, что вас контузит на несколько минут. Пользуясь временной недееспособностью, пискли с радостью погрызут ваши конечности. Как только увидите оранжевых пушистых зверьков, немедленно зажимайте уши.

– Кошмар, и как в этом зверинце выжить? – опешила я.

Все глянули с сочувствием на единственного человека в команде. Даже Марика оказалась элурантропом. И только у меня из защиты кибребита да костюм. Тут же одернула себя. Выше нос! Против демонов выстояла и тут не оплошаю. Заметив, что я не планирую впадать в отчаяние, Энцо хлопнул по плечу и уверенно сообщил:

– Мы тебя прикроем, не переживай.

Выстроив маршрут, решили до отвесного выступа идти в человеческой ипостаси, поскольку это участок был слишком узким и опасным, а дальше по обстоятельствам.

Слаженно двинулись к цели. И сразу нарвались на заросли слизнерота. Благо все были в костюмах! Как и большинство местных растений, шиполистый слизнерот имел впечатляющий арсенал для убийств. Из его листьев мелкими иголочками выстреливали шипы с ядом, а тонкие побеги принимались жертву душить. К слову, растение не являлось плотоядным, убивало исключительно в целях самосохранения. Но неприятностей могло доставить много. Отбившись от слезнерота, продолжили путь по скалам.

Ноги то и дело соскальзывали, приходилось держаться всем конечностями. Из-под подошв вниз срывались брызги камней и с глухим стуком устремлялись на дно ущелья. Я старалась не смотреть вниз, но взгляд нет-нет да натыкался на зубатое дно. В памяти кружили страшные воспоминания о нашем с Марселем полете. Интересно, если кто-то из кадетов сорвется, прилетит ли спасительный дракон, или же рассчитывать только на команду? Теоретически среди нас трое драконов, и опять же теоретически они могут успеть подхватить, но могут и не успеть… и что тогда? И словно вторя моим мыслям, на очередном участке Николас чуть не сорвался, чудом уцепившись за острый выступ, но при этом сильно подвернул ногу.

Вскоре достигли почти отвесного участка. Джина с Кейси вмиг обернулись саламандрами, помогая нам преодолеть опасный выступ. Дальше выручили берсерки Лэндон, Энцо и Ипатий, когда на нас помчалась стая клыкорылов. Ребята слаженно отразили атаку, раскидав животинок в разные стороны. Вот это силища! К сожалению, во время боя им пришлось частично лишиться защиты. Если костюм позволял принимать звериную трансформацию, то шлем увы, на это не был рассчитан. Ипатий схватил в шею шип козлячего горбуна. И Лэндону пришлось временно вести товарища за руку, пока к тому не вернулось зрение.

Памятуя о первой встрече с диким котарсисом, я мысленно настроилась и отправила просьбу о помощи. А вдруг повезет, и в скалах окажется одна из особей. Но время шло, а ответного сигнала не поступало. Иногда мимо пролетали съемочные дроны. Когда показался первый, ребята принялись кривляться и показывать неприличные жесты. Пришлось напомнить, что это мог видеть и император, а кроме того, огорошить:

– Улыбайтесь, вас снимают! Руководство решило сделать ролик о состязаниях.

После этого соратники стали вести себя скромнее, а точнее напрочь забыли о дронах, полностью сосредоточившись на нелегком пути.

Неожиданно я увидела перед глазами засаду. Точнее не я, а мой добрый тайный помощник. Все же какой-то котарсис откликнулся! Чуть не повизгивая от радости, я сосредоточилась на мыслеобразе. За серым склоном притаилась ярко-оранжевая стая. К счастью, успела заметить в подсказке корявое деревце. Оглядевшись, поняла, что оное имеется впереди.

– Ребята, недалеко от дерева пискли. Не забудьте заткнуть уши! – предупредила я и, чтобы не возникло лишних вопросов, пояснила – заметила оранжевое пятно на скале.

За что и получила одобрительные взгляды. Все же приятно, когда ты не просто балласт, а что-то можешь!

Мы благополучно миновали орущую засаду. Ох и натерпелись! Пушистые тварюшки не просто орали, они выворачивали душу, кости и мозги.

Одновременно пришло сообщение от Шанталь, к сожалению, подруга выбыла практически в самом начале состязания. А значит, один союзник отпал.

Нас настигла огромная тень. В ту же раздался крик Блэйка:

– Ко мне! – он обернулся сребристым драконом, укрыв нас своими крыльями.

По каменным выступам прошлась мощная струя огня, опалив нас невыносимым жаром. Следом по скалам застучали камни. Если бы не крылья Блэйка, всем бы нам пришлось несладко.

– Это не состязание, а братоубийство, – выдохнул Николас, глядя вслед огненно-красному сеульскому дракону.

Тот заходил на второй круг, явно намереваясь атаковать вновь. Блэйк взмыл в небо, и оба сцепились в схватке. Уводя от своих, парень теснил врага за выступ. Вскоре оба скрылись из виду. Потекли томительные минуты ожидания. Периодически до слуха доносился жуткий рев и шипение. А значит, драка продолжалась.

– На нас движутся шипы заразихи.

Судя по картинке, котарсис находился на другом краю ущелья. Но благодаря острому зрению смог увидеть даже такую неуловимую опасность. Ребята тут же принялись озираться по сторонам. Чуть позади по скалам вовсю вились бурые усики, норовя как можно быстрее добраться до жертв. Вскинула киберапалку и со всей силы ударила по отросткам. Подоспевшая Кэйси помогла добить остатки. И только мы вздохнули, как на териусы пришло сообщение, что Блэйк выбыл.

– Как же так? Он такой сильный, – всхлипнула Марика и начала странно заваливаться в бок. Только сейчас мы заметили, вокруг ее левой ноги обвился один из недобитых усов.

– Вот же швындыр! – воскликнул Николас.

– Жмите кнопку, – подал голос до этого молчаливый и хмурый Филипп. – Яд как минимум на час ее вырубит.

На вызов прилетела вертушка и зависла в пяти метрах от скал. Вниз спустили носилки на тонких канатах, и ребята погрузили в них бедовую кошку. Вскоре и носилки, и Марика скрылись в серебристом корпусе вертолёта. Провожая ее взглядом, Джина спросила:

– Сколько до конца маршрута?

– Мы не прошли и половины, – сверившись с картой оповестил Ипатий. – Такими темпами мы до вечера будем ползти.

Ребята тревожно переглянулись, и стало ясно, они сдерживаются из-за меня.

– Принимайте трансформацию. За меня не переживайте! Главное добраться до жезла. Ну же, чего вытаращились? Не надо со мной в няньки играть. Нам нужна победа!

– Мы – команда!

– И тебя не бросим.

– Я с ней останусь, – внезапно сказала Филипп.

В повисшей тишине все уставились на парня. И судя по спокойному решительному выражению лица, он был абсолютно серьезен.

На это мне было что сказать. Завязался отчаянный спор. Дракон в скалах – огромное преимущество, и глупо его терять, охраняя меня. Но Эгертон стоял на своем.

Пока мы перепирались, твари не зевали. К нам подкрался калоед и чуть не оттяпал руку замешкавшейся Джине. Едва отмахались от него. Это и стало последней каплей. Плюнув на упертого дракона, ребята обернулись: трое берсерков, две саламандры и один черно-зеленый дракон Николас бойко двинулись вперед.

Глянув на спутника, я лишь удрученно покачала головой:

– Лучше бы не заключали перемирия.

– Я бы все равно остался, – с какой-то безысходностью ответил парень.

И чего это он? Покосилась на напарника, но от комментариев воздержалась.

Иногда до нашего слуха долетали крики, порой вопли отчаяния и боли. Нам оставалось только надеяться, что все кадеты живы и конечности при них. Скала стала более пологой, и мы ускорились. Взяли довольно быстрый темп, тем не менее бдительности не теряли, зорко следя за окружающим пространством.

– Давно хотела спросить, у драконов ведь рождаются только мальчики, как так вышло что у императора есть сестра?

– Моя мать – сводная сестра. А ты действительно из большого мира?

– Ага.

– И как там?

– Не так опасно, как здесь. Но в целом скучновато. Правильно понимаю, если Леонард Первый не обзаведется потомством, ты – первый в списке на престол?

Так, чтобы скоротать время, мы, не сговариваясь, затеяли игру вопрос-ответ.

– Да. Но на это я не рассчитываю.

Оно и понятно, рано или поздно император женится.

– Но если вдруг взойдешь на престол, не стоит вспоминать о нашей студенческой вражде, договорились?

Эгертон хохотнул и хитро сверкнул глазами.

– Правда, что вы с Легатом вместе?

– Правда.

– Так говоря о свадьбе, он тебя имел в виду?

– Понятия не имею, – пожала я плечами. – Я пока не готова.

– Все мечтают выйти замуж за дракона, – подозрительно заметил спутник и скосил глаза вправо. И вовремя! На нас надвигалась стая каких-то бесформенных существ. – Лекси, справа! Бей!

Мы слаженно активировали кибербиты и угостили первых врагов разрядами тока. Но за ними из небольшой расщелины спешили уже другие.

– Кто это?

– Ты что мындыров не видела?

– Так вот какой ты невиданный зверь! – обрадовалась я, впервые лицезрев пожирателей швындыров. Филипп разве что у виска не покрутил, помешала летящая в него зудильная слюна.

Бывает такое состояние, когда входишь в боевой раж и никак не можешь выйти из него. Вот именно в такой штопор нас и унесло. Встав спинами друг к другу, мы, как две лопасти вертушки, мочили мындыров еще на подходе. Видимо, Эгертону надоело и он зашвырнул в расщелину учебную бомбу, разом остановив поток противных тварюшек.

– А ты не безнадежен.

– Ага, в учебке спер.

Ну раз так, то и мне можно – подумала я и, пока спутник отвернулся, приложила парочку ближайших ко мне молниями. Вот оно веселье!

Стефан.

Одно за другим начали приходить сообщения о выбывших кадетах, а порой и целых командах. Я прилетел с опозданием, и дело близилось к завершению. Удивительно, но с Алексой остался племянник императора. Сам Леонард сидел неподалеку и тоже с азартом следил за ходом состязаний.

– Сколько активных участников?

– Тридцать, – подал голос Зафир.

Россыпь вертушек крутились над скалами, загружая раненных кадетов. На подъезде к скалам выстроился целый палаточный городок целителей, принимая новые порции раненных.

Один из дронов показывал нам, как четверо ребят вели отчаянную борьбу с калоедами. Одновременно их атаковали колченогие клюканы – милые птички с метровыми когтями. Надо же, как повезло ребяткам!

На соседнем мониторе происходила схватка сразу семерых драконов. Вот бы их энергию да в нужное русло! А именно на разломы. Судя по виртозным ударам, сцепились старшекурсники. Мелькали крылья, хвосты и ощерившиеся пасти. Ребята устроили настоящий апокалипсис в скалах. Ох, и не завидую я тем, кто оказался поблизости! Мало того, что огненные струи, так еще и камнепады от ударов о скалы. Как в воду глядел! К месту схватки осторожно подбирались вертушки, а на панели приборов мелькало сразу пять красных сигналов экстренных вызовов.

Краем глаза заметил знакомый силуэт. Тут же переключил внимание на нужный монитор. В этот момент Алекса с Филиппом слаженно мочили пист обыкновенных, ловко уворачиваясь от их хватких конечностей.

– Не знал, что тут и писты водятся, – озвучил общую мысль император, тоже напряженно следя за сражением.

– Непредвиденные обстоятельства, – развел руками Аль-Касими, – в последние дни зарядили дожди, вот и повылазили на поверхность.

Тем временем схватка драконов близилась к финалу. Две улепетывали, шестеро уже грузили в вертушки, еще парочка продолжали охаживать друг друга когтями и огнем. Но вот оба рухнули на скалы и затихли, меняя ипостась. Оставалось надеяться, серьезных повреждений нет.

Двое заклятых друзей, справившись с нападением, как раз приблизились к месту схватки. Обнаружив раненых, оба кинулись на помощь с аптечками. Переговариваясь, хлопотали над кадетами и чуть не пропустили новую атаку. Сзади подкралась одна из команд и, не разобравшись, кинулась в драку.

– А есть звук? – спросил кто-то.

Тут же визаторскую заполнила отчаянная брань.

– Совсем ..нулись? Треклятые …юки! Тут раненные, а вы своими …ями машете!

Слаженно орал тандем Вишневская-Эгертон на гостей. Не знаю, что сработало – крепкие слова или дрон, но гости проявили сознательность и попросту оставили их в покое, двинувшись дальше.

Мда. Мало того, что в каньоне все ползает, шевелится, так еще и свои норовят огреть.

Тут же раздался омерзительный визг, и пришлось выключить звук. Неподалеку таилась стая писклей, накинувшись на кадетов. Сами того не подозревая, недавние враги очистили дорогу Алексе и Филиппу. Те, к слову, не растерялись и кинулись отбивать конкурентов от вопящей орды. Подоспевшие вертушки загрузили и драконов, и контуженную компанию. К счастью, две заклятых друзей в их число не попали.

И все же меня мучил вопрос, почему Эгертон не обращается? Зачем терпеливо преодолевает препятствия рядом с Лекси? Неужели рыцарство проснулось? Но тогда почему бы не подхватить напарницу и не рвануть вперед? Похожие вопросы мучали и Зафира, и только император удивлённым не выглядел. Явно чего-то выжидая.

Лекси.

Карта показывала, что мы приблизились вплотную к жезлу. О том же свидетельствовала схватка, развернувшаяся неподалеку. Махались все – и в небе, и на скалах. Драконы, берсерки, волкалаки, саламандры – куда ни глянь, повсюду мордобой. История повторялась.

– Отсиживаться будем или присоединимся?

Все еще оглушённые и невероятно злые, мы притулились за ближайшим валуном с кибербитами наготове.

Один за другим на териусы приходили сообщение о наших. Из боеспособных оставался только Энцо, все прочие выбыли. Попыталась отыскать глазами берсерка, но в творящейся суматохе это было нереально. Единственные, кого заметила – драконов Ала и Яна. Те сцепились не на шутку, вспомнив прошлые и нынешние распри.

Вместо ответа Филипп откинулся на валун и достал энергетический батончик. Быстро слопал и хотел было приняться за второй, но я отобрала.

– Он адреналиновый, осторожнее может снести крышу.

– Куда уж больше? – хмыкнула я. – Давай, соображай, нам нужен план.

– Сунемся к ним, и тебя тут же поджарят. Пойдем на своих двоих, и нам мигом переломают кости. Можно просто отдохнуть. У меня голова как колокольня.

И правда, после писклей в ушах до сих пор оглушительно звенело. Приходилось буквально орать друг на друга, чтобы услышать.

– Не пессимизди! Прорвемся.

Котарсис больше не подавал признаков присутствия. Видимо, творящееся безумие заставило кошака уйти.

Между тем расклад изменился. Видимо, кому-то все же удалось добраться до жезла, и теперь награда с переменных успехом переходила из лап в лапы, из пасти в пасть. Териус пиликнул, но мы и так знали, что там увидим.

– Наш выход, Филипп. Ребята выбыли.

Парень разом сник и мотнул головой.

– Я не могу.

– Сдурел? Живо обращайся и полетели.

– Нет.

Несколько мгновений мы сверлили друг друга взглядами, пока соратник наконец не признался:

– У меня нет огня.

– В смысле? А куда он делся?

– Его никогда и не было, – с какой-то злой обреченностью процедил он, отводя взгляд в сторону.

Дракон без огня? Разве такое бывает? В смятении разглядывала парня, до последнего надеясь, что сейчас он рассмеется и, обозвав «дубиной», обернется и плюнет огнем. Но время шло, а ничего подобного не происходило. Похоже, все-таки не шутит.

И тут меня озарило. Наконец-то все встало на свои места. Так вот откуда шипы, вся эта заносчивость, высокомерие – не более чем защитная реакция. Он никого не подпускал близко, скрывая свой секрет, поскольку опасался насмешек и огласки.

Упрямо тряхнула головой. Должно быть непросто в таком признаваться. Еще сложнее показать. Но придётся.

– Кто-нибудь еще знает?

– Только семья.

– Отлично! – аж руки потёрла от предвкушения. – Значит, справимся!

– И как?

– Крылья есть? – кивок, – хвост есть? – снова кивок. – Это главное! Погнали! Только чур, что бы ни происходило, никому ни слова. Договорились?

Нахохлившийся, полный недоверия и подозрений, Филипп хмурился и кусал губы.

– Лекси, ты не поняла. Я не смогу защищаться.

– Это ты не понял. Все необходимое у тебя есть, там, где другие рассчитывают на огонь, ты справишься виртуозными крыльями. Остальное беру на себя, – встретилась с колючим взглядом и как можно спокойней попросила, – доверься мне.

В нашем арсенале – отвага, безрассудство и смекалка. Как показывает практика, этого вполне достаточно. И он доверился. Скинул шлем, следом полетела аптечка, еще через миг передо мной высился большой и красивый зверюга. Темно-фиолетовый с росчерками красных полос вдоль спинного гребня. Красивый, аж засмотрелась. Одернув себя, вскарабкалась и проорала:

– В атаку!

Фиолетовый беззлобно рыкнул и взмахнул крыльями, отрываясь от скал.

И понеслось! Пока Филипп выписывал крутые виражи, уворачиваясь от огненных струй, я с упоением шарашила молниями. Делая вид, что обнимаю дракона за шею, сама тем временем метилась в противников. Те явно недоумевали, откуда прилетают ощутимые разряды. Внезапность и смятение сыграло нам только на руку.

В небе стало непривычно жарко. Драконы сходились, кружили, норовя если не огнем, так зубами и когтями вырвать себе победу. Мы уже не следили, у кого заветная награда, просто старались продержаться как можно дольше. Там, где прочим требовалось время на огонь, Филипп ловко орудовал шипастым хвостом и крыльями, остальное предоставив мне.

Внизу тоже бесновались зверюги. Воздух полыхал жаром и яростью битвы. Грохот стоял такой, что местная флора и фауна наконец-то попрятались, предоставив возможность незваным гостям самоустраниться.

Я совершенно потеряла счет времени, полностью сосредоточившись на сражении и всеми силами стараясь не сверзиться со спины дракона. Поэтому звук гонга, оповестившего о конце состязания, восприняла лишь фоном. Другие участники тоже не спешили расходиться. Командованию пришлось запустить в воздух полчище дронов с усилителями звука. И только грозный приказ императора заставил кадетов сложить крылья, зубы и когти.

– Разойтииись! – раскатисто оповестил знакомый голос.

Один за другим кадеты отваливались. Настала и наша очередь. Дракон устало приземлился на ближайшую площадку и затих. Сил не было даже чтобы спуститься с его спины. Так и осталась лежать тряпочкой, пока драконище вяло не дернул крылом, давая понять, что пора бы и честь знать.

– Эгертон? – тихонько позвала я, не сдвинувшись с его спины ни на сантиметр. В ответ донеслось «Уэээ?» – Ты отличный драконище! Если кто-то когда-нибудь посмеет утверждать обратное, не верь. Сильным тебя делает не огонь, мускулы и титул, а способность защищать, а с этим у тебя полный порядок.

– Гыр-гыр-гыр…– надеюсь, это означало одобрение.

Еще через полчаса всех нас вернули в лагерь. На ногах держались пятнадцать кадетов из ста. Пожав друг другу руки, мы рассредоточились по палаткам. Душ пришлось отложить, потому что я попросту вырубилась едва голова коснулась подушки.

Вечером объявили результаты. Нет, наша команда не одержала победу, и первое место осталось за командой Шанталь. Но при этом мы не меньше чувствовали себя победителями. Мы выложились по максимуму.

В честь окончания огневой практики организовали настоящее пиршество. И это было весьма забавное зрелище. Большая часть празднующих щеголяли в бинтах и наногипсе. Однако то мелочи для молодых озорных студентов. Ни поломанные конечности, ни свежезашитые раны не помешали нам как следует повеселиться. В середине вечера появился Аль-Касими и объявил торжественное награждение. Ненавистный жезл унесли со сцены ребята из шестой команды. Кроме того, каждому из них вручили по новенькому териусу последней модели. За второе место третьей команде достались билеты в вип-ложу Имперских гонок. Третье место заняла восьмая команда, и благодаря этому студенты стали счастливыми обладателями легионерских ножей.

– А теперь отдельные номинации, – внезапно сообщил Аль-Касими. – Самый дружественный кадет – Аласкар Ясир.

На сцену поднялся до безобразия довольный Ал, пожал магистру руку и тоже получил навороченный териус!

– Самый сообразительный кадет – Янис Вительман. Самая хладнокровная – Гранда Буковски. И последняя номинация «Лучший тандем»… – не хватало только барабанной дроби, – кадеты Эгертон и Вишневская, – над площадью взорвался дружный хохот и аплодисменты. Аль-Касими криво усмехнулся и вручил нам заветные териусы.

Ну вы поняли, вечер, как и огневая практика, удался!

Стефан.

На следующий день все кадеты вернулись в Академию. Мне не терпелось проведать Лекси, но стоило появиться в кабинете, как меня перехватил Себастьян с ошеломительной новостью – все до единого кандидаты на ритуал являлись носителями демонической крови. Выборку составили двадцать человек. Довольно мало, чтобы делать громкие выводы, но все же столь любопытное совпадение наталкивало на определенные мысли. А именно, все люди – потомки сбежавших демонов, рано или поздно оказываются в Аспиратус. Вопрос времени. Кто-то раньше, кто-то позже.

Инферно призывает своих сыновей? Но этот вывод побочный. Главный – Алекса и Себастьян не мутанты и не монстры. Они одни из сотен таких же. Коль скоро так, моя девочка выдохнула и с новыми силами взялась за проект «Крылатый легион». Марсель с Фридрихом продолжали таскать кровь людей и не успокоились, пока счет не дошел до двух сотен. Ради этого нам даже пришлось пойти на маленькую хитрость и объявить о бесплатной медицинской акции для людей. В перечень обследований входил и анализ крови. Так что проблем со сбором не возникло. Результат превзошел все ожидания – каждый человек годился для трансгрессии. Полученные данные немедленно переслали императору. Кажется, его мечты о крылатом легионе или даже легионах имели все шансы воплотиться в реальность.

Вскоре ректор запросил доступ в Мортем – особо укрепленную темницу для демонов. Он едва дождался возвращения Алексы с практики и теперь торопился провести серию ритуалов. Прошение пока было составлено на четыре лица – для него, Лекси, Фридриха и Марселя. Прежде стоило договориться с демонами, а уже после вести сюда реципиентов. Абигора пока не трогали, бывший демон привыкал к новой жизни. Удивительно, но он почти все время проводил в вольерах котарсисов. Пока находить общий язык с животными у него получалось лучше, чем с людьми. Но Алекса с Марселем над этим работали, зорко следя за его занятиями по межимперскому языку. Такими темпами придется открывать центр реабилитации и школу для бывших демонов.

Доступ в Мортем я дал, и в назначенный час все спустились в темницу. В приоритете стояло десять демонов высшего и среднего жуса. С них и начали. По понятным причинам переговоры взяли на себя Алекса с Фридрихом. Остановившись напротив первой решетки некоторое время молча смотрели на узника.

– Приветствую тебя, Марбас, – начал Фридрих. – Мы предлагаем пройти ритуал трансгрессии, взамен ты получишь свободу.

– Ты кто такой? И откуда знаешь мой язык?

Алекса переводила нам, внимательно следя за ходом беседы.

– Попридержи язык, перед тобой Фурфур – высший демон Инферно.

В ответ послышался громкий хриплый смех.

– Смейся, демонова задница. Но это ты, а не я по другую сторону решетки.

На этой фразе девушка как-то странно посмотрела на спутника. Как потом объяснила, Фридрих вовсю пользовался ее фразами, которые в свое время убедили его.

– Даю тебе время на раздумья, будут вопросы, зови охрану и произнеси мое имя.

Так переходя от одной решетки к другой, они пытались завязать разговор с узниками, что-то объясняя и втолковывая. Первая пара отреагировала довольно мирно. Третий взбесился и принялся биться о решетку. Вердикт неутешителен – безумен. Миновав слетевшего с катушек демона, они двинулись дальше. В итоге удалось переговорить с пятнадцатью потенциальными донорами.

В последовавшую неделю все мы стали довольно частыми гостями в Мортеме. Конечным итогом изматывающих визитов и драматичных бесед стали шестеро, давших согласие пройти ритуал. Себастьян переживал, а вот Фридрих ни капельки. Он слишком хорошо знал собратьев, уверив нас – как только упрямцы увидят бывших соседей целехонькими и свободными, быстренько изменят свое решение.

Как мы добились согласия от реципиентов, история отдельная. Для этого пришлось лететь в чертог, где Алекса и Себастьян выступили в качестве наглядных образцов. Зато после столь впечатляющей демонстрации у большинства добровольцев не осталось сомнений, многие пожелали обрести демонические силы, ну и крылья со сверхспособностями, само собой.

***

Массовая трансгрессия была назначена на следующие выходные. А пока мы с Зафиром составляли договор с реципиентами. Ведь наша цель – усиление армии, а потому каждый должен был четко понимать свои обязанности взамен обретенным силам.

Все это время я держал Леонарда в курсе событий. И даже заснял первое в истории Аспиратус массовое превращение людей в полудемонов. Император выглядел довольным и даже жениться передумал. Зачем ему народная невеста, когда под боком зреет такая мощная подмога в случае войны.

Все шестеро добровольцев пока находились под наблюдением целителей. Разумеется, нас одолевало любопытство, какие на этот раз получатся ипостаси, но мы терпеливо ждали, когда люди восстановятся.

Лекси.

На вторую неделю после нашего возвращения с практики Академию потрясло жуткое известие. Лекция по МИФу как раз подходила к концу, как вдруг объявили общий сбор в торжественном зале. Хотя торжественного было мало. С прискорбием ректор сообщил, что студентка Академии Медина Варга, второкурсница факультета Провидцев, трагически погибла этой ночью. Все ошеломленно притихли, а Беранже-Штарк тем временем зачитывал распоряжения:

– В связи с прискорбными событиями и возросшей опасностью мы вынуждены ввести комендантский час. После девятнадцати часов ворота будут закрыты, все студенты должны оставаться на территории Академии. Также в ближайшее время всех студентов опросят следователи.

Медина была нашей соседкой по общаге. Красивая, фигуристая, уверенная в себе. Да, она была еще той язвой и охотницей за богатыми парнями, но ее смерть потрясла нас до глубины души. Шарлота, которая делила с ней комнату, вовсе билась в истерике. Пришлось отпаивать ее успокоительным. К обеду в новостях появились ужасные подробности, изуродованное до неузнаваемости тело Медины нашли на окраине Саргасса. Почерк преступления был идентичен с убийством Альберта Лански, а это могло означать только одно – в столице орудует настоящий маньяк. Новость произвела сильнейшее впечатление, помимо сожаления о безвременно ушедшей, породив страх за свои жизни. В этот вечер все прятались по своим комнатам, боясь даже носа показать.

– Это чудовищно, – Теона сидела на кровати, прижав к себе подушку, и глубоко дышала, пытаясь справиться с паническим настроением. – Одно не могу понять, как она очутилась на окраине? Ведь Медина дружила исключительно со студентами.

– Труп можно и перевести, – в прошлом университете я изучала криминалистику один семестр, но кое-что узнать успела, – а еще убийцу можно нанять, если не хочется самому марать руки.

– Небеса, – судорожно выдохнула подруга, – ты хочешь сказать, это сделал кто-то из ПАУКов?

– Ничего такого я не имела в виду, просто размышляла вслух. Как бы то ни было, а единственное связующее звено двух преступлений – Академия. Близнецы Лански учатся здесь, Медина тоже была студенткой. Возможно, следователям удастся нарыть что-то еще, но это первое, что приходит на ум.

На следующий день ярко светило солнце, по-весеннему заливисто пели птицы и занятия в Академии проходили по расписанию, словно ничего и не произошло. Преподаватели старались вести себя спокойно, но все же в воздухе явно ощущалось напряжение.

В обед мрачные и тревожные мы собрались за столом, но кусок в горло не лез. Кроме Ларса, конечно. Тот в привычной манере уминал свою гигантскую порцию и ни о чем не думал.

– Парней, кто дружил с Мединой, уже опросили следователи, – оповестил Тимур.

– Все двадцать семь человек, – уточнил Марсель.

– Она просто искала лучшей жизни для себя, – тут же кинулась защищать Теона.

– Нашла?

Обстановка мигом накалилась, и я миролюбиво подняла ладони вверх. Еще не хватало ссор в такой момент.

– Народ, тише. Это все нервы. Все мы сейчас слегка не в себе.

Причина раздражения друга – его сосед. Патрик искренне любил Медину, и некоторое время они встречались, пока красотка не разбила ему сердце, закрутив роман со старшекурсником на шикарном ависе. Но в этом была вся она. И Патрику были прекрасно известны приоритеты девушки. К сожалению, ни ависа, ни богатой семьи у него не было, а значит и шансов тоже.

Так толком и не поев, мы вернулись в жилой корпус. Еще вчера, как только стало известно об убийстве, Стефан взял с меня обещание соблюдать режим безопасности и ни в коем случае не выезжать в столицу одной. А еще лучше сидеть в Академии и заниматься исключительно учебой. Так я и поступила. Тем более, ректор пока объявил небольшую паузу в нашем проекте под кодовым названием «Крылатый легион». Для начала стоило посмотреть на добровольцев во всей красе, а уж потом двигаться дальше.

Стефан.

Следователи расположились в одной из аудиторий. Они вызывали студентов, знавших погибшую девушку, и пытались выяснить, были ли у той любовные связи вне стен Академии.

Что касается меня, то пока никакой логики между двумя убийствами я не видел. С одной стороны, высокородный дракон, с другой стороны, никому не известная студентка. Что могло их связывать, и почему выбор маньяка пал именно на этих двух несчастных? Интуиция подсказывала, что если Лански еще могли отправить на тот свет намеренно, то девушка скорее всего стала случайной жертвой. Как бы то ни было, а доступ к расследованию у меня был по-прежнему ограничен. И единственное, что я мог сделать, уберечь близких от опасности.

На выходных старался забирать Алексу из Академии. В будние дни просил приглядывать за ней друзей и охрану на воротах. Однако пока мы распылялись на мелочи, враг не дремал, готовя новый чудовищный поворот событий.

Алекса.

В город официально пришло лето. Теплый ветерок трепал зазеленевшие кроны, клумбы пестрели цветами. И очень хотелось отпраздновать этот момент прогулкой по Каштановой площади. Но вместо этого после лекций я как обычно пошла в общагу. Теоны еще не было. Зато на столе лежал листок бумаги. Подойдя ближе, я прочла:

Значит ей тоже надоело заточенье в стенах Академии, и подруга решила немного развеяться. Но зачем писать записку, если можно отправить сообщение на териус? Пожав плечами, я легкомысленно пропустила этот тревожный звоночек и засобиралась на встречу. Поскольку время уже поджимало, быстро переоделась и поспешила к воротам. У нас в запасе было полтора часа, а значит стоит провести их с максимальной пользой и удовольствием. Запрыгнув в наемный авис, продиктовала адрес.

Меня высадили недалеко от переулка. Проезд был слишком узким, и водитель развел руками, сообщив что потом не сможет развернуться. Пройти нужно было всего-то метров пятьдесят, поэтому я не расстроилась и легко зашагала по улице. Почему подруга выбрала этот удаленный район, я не знала. Миновав арку между двух домов, очутилась в довольно грязном безлюдном переулке и недоуменно остановилась.

Ни кафе, ни подруги. Странно. Может таких переулков в Сарагссе два? Хм…нажала на териусе вызов. Последовали гудки, но Теона не отвечала. Раздумывая, что делать дальше, невольно прислушалась. Где-то поблизости играла знакомая мелодия. Точно такая же стояла на гаджете подруги. Мелькнула шальная мысль, подруга прячется, решив таким образом подшутить. Но если так, то какая-то слишком жестокая шутка.

Заинтригованная пошла на звук, но буквально через пару метров застыла. На пыльной дороге лежала туфля. Темно-синяя с небольшим каблуком. Я мгновенно узнала ее. В точно таких же подруга ходила на занятия. Сердце мгновенно окутали ледяные щупальцы страха. Завернув за угол, я едва сдержала крик ужаса. Прямо на земле неподвижно лежала подруга. Первое, что бросилось в глаза – кровь! Она была на одежде, под Теоной, даже ее лицо было сплошь залито кровью. Кинулась к ней, пытаясь нащупать пульс. Но руки так дрожали, что мне никак это не удавалось. Внутри все выворачивало от ужаса и беспомощности. Кажется, я кричала ее имя, потом звала на помощь, но нас окружали лишь молчаливые стены домов.

А дальше все как в страшном фильме. Трясущимися руками мне все же удалось набрать номер Стефана.

– Теона…она умирает.

– Где ты?

Дрожащим голосом продиктовала адрес, навсегда запечатлевшийся в моей памяти.

– Лекси, ты умеешь оказывать первую помощь! – прокричал он. – Сделай все возможное! Продержись до моего приезда.

И я держалась. Делала массаж сердца, искусственное дыхание…Подоспевшие целители быстро погрузили Теону в медицинский эрус. Меня в авис. Водитель с квадратным затылком вел быстро, отточенными движениями направлял машину по знакомому маршруту. В салоне пахло потом и пылью. По обе стороны от меня легионеры. Ни одного знакомого лица.

Вывеска здания, напротив которого мы остановились, гласила: «Городская когорта». Ясно, значит везут выяснять подробности происшествия. Было бы страшно, если бы не лужа крови перед глазами. По-настоящему сейчас я боялась только за Теону.

Невольно посмотрела на свои руки. До сих пор в крови. Попыталась оттереть о брюки, но кровь засохла, впиталась в кожу. Едва я вышла, как рядом тут же появился Стефан. Собранный, до предела серьезный, ни единой эмоции на застывшем лице.

Насколько все серьезно, я поняла, только оказавшись перед лицом следователя. Сухим тоном он спросил фамилию, имя, возраст, род занятий. Вбил данные в адьютор и продолжил.

За минуту до этого на меня прикрепили два датчика. Значит каждый ответ будут проверять на детекторе.

– Как вы оказались на месте преступления?

– В комнате нашла записку от Теоны. Она просила встретить ее в том переулке.

– Расскажите, что происходило дальше.

Он смотрел холодно, отстраненно, словно сквозь меня. Стараясь говорить ровно, описала свой путь до злосчастного переулка, где и нашла окровавленную подругу.

– Я сразу позвонила господину Легату, попросила помощи.

Следователь уже догадался, что перед ним не обычная подозреваемая, если уж сам главнокомандующий внимательно следит за ходом допроса. Но после слов о звонке, всмотрелся чуть пристальней, словно что-то припоминая.

– Почему не в службу спасения?

– Я… не знаю их номер. Как-то не приходилось раньше обращаться.

Учитывая, что до сего момента в основном спасать требовалось меня, откуда бы мне было знать их номер?

– Но я кричала, звала на помощь. Никто не откликнулся.

– Что было потом?

– Я прощупала пульс, он был. Слабый, но был, – сглотнула и снова как наяву почувствовала мгновения ужаса. Шея была еще теплой, мягкой, а мне никак не удавалось нащупать сонную артерию. – Затем осмотрела ее. Обнаружила рану на затылке и рваные порезы на животе. Сняла кофту, постаралась остановить кровотечение. Нам преподавали оказание первой помощи. Через семь минут приехали целители. Простите… – голос сорвался, – можно как-то узнать, Теону удалось спасти?

– Мы свяжемся с госпиталем чуть позже.

– Кто может подтвердить слова о записке?

– Я оставила ее там же, где и нашла – на столе в нашей комнате.

Короткое движение, и один из легионеров бесшумно выскользнул за дверь.

– Еще раз вспомните ваш маршрут, кто вас видел из друзей, знакомых?

– Комендант Мирольда видела, как я вышла из корпуса. Дальше… студенты, наверное, видели. Охранники Академии. Водитель ависа, доставивший по адресу.

– Вспомните номер.

Напряглась, но в памяти было пусто.

– На воротах есть камеры, думаю они зафиксировали.

– Откуда вы знаете о камерах?

– Прошлым летом меня похитили… – невольно кинула взгляд на Стефана, тот едва заметно кивнул. Значит, все пока не плохо? – Насколько мне известно, отследить преступника удалось по записям.

– В последнее время были у вас конфликты с подругой?

– Нет, никогда.

Послышался пронзительный писк.

– Вы лжете.

Даже растерялась. Мы и правда не ссорились, ни конфликтовали. Всегда поддерживали друг друга.

– Вспоминайте.

– Мы самые близкие подруги.

– Может были разногласия из-за парней, учебы, одежды? – он сыпал слова, как песок. Сухо, по давно отлаженной схеме.

– Вспомнила. Мы подрались в первый день, – совсем забыла наше увлекательное знакомство. – У Теоны семь сестер, и она не очень хотела соседку по комнате. Пришлось отвоевывать место с боем.

– Ну вот, а говорите никогда, – по худому лицу лезвием мелькнула усмешка.

– Это было лишь раз.

Запиликал териус. Дознаватель вдел наушник и некоторое время молча слушал. Сначала чуть нахмурился, но по мере разговора морщины постепенно разглаживались. Отключившись, посмотрел на меня хищно, почти враждебно.

– На териусе жертвы нашли сообщение от вас. И ее личные записи. Сейчас мне их перешлют. А вы пока расскажите о характере вашего общения.

– Говорю же, мы – подруги.

Пиликнул принтер, показался, изъеденный буквами, словно червоточинами, лист бумаги.

«Я боюсь. Лекси стала другой. Злой, нервной, замкнутой. От былой подруги не осталось и следа.

Сегодня она накинулась на меня. А я всего-то взяла расческу. Ей все сложнее контролировать свою агрессию.

Наверное, мне лучше попросить другую комнату, находиться с ней рядом становится все опаснее».

Больно сжалось и заныло сердце. Я читала и не верила своим глазам. Бред, чья-то злая шутка. Теона не могла это написать.

– Я не понимаю…

– Читайте, читайте, там все самое интересное в конце.

Пробежала по диагонали, добралась. «Давай встретимся и расставим все точки над i. Сегодня в 17, в переулке Тимань, 49». До одури захотелось пить. Горло пересохло, противной наждачкой ворочался язык, но я все же выдавила:

– Я не писала этого. Проверьте мой териус.

– Сообщения на устройстве можно стереть, это не является доказательством.

Круг смыкался.

– До выяснения всех обстоятельств вы будете помещены в камеру. На время расследования любая связь с внешним миром запрещена. Сдайте личные вещи охране. Вас проводят.

– Не так быстро, – до этого молчавший вмешался Стефан. – Дождемся записки.

Через десять минут все закончилось. Записки в комнате не обнаружили. Этого просто не может быть! Я в ужасе смотрела на Стефана, не понимая, что будет дальше.

Стефан.

– Домашний арест под мою ответственность.

– Сожалею, господин Легат, я не уполномочен. Такие решения принимает прокуратор. Обратитесь к господину Белуа.

Она не виновна! Я готов был рвать, откручивать головы, разнести всю тюрьму по кирпичикам и выкрасть ее. И плевать на последствия. Двое охранников встали рядом с Лекси.

– Стоять, – не удержался, загородил собой.

– Господин Легат, по протоколу вас здесь не должно быть вовсе. Но я закрыл глаза на это нарушение из уважения к вам. Задержанной придется пройти в камеру, давайте без осложнений.

Я понимал, что он прав. Но не мог согласиться. Сколько раз я сам выпроваживал беснующих родственников, друзей и близких арестантов? Легко действовать по протоколу, когда это не касается личного. Собрал все самообладание в кулак. Отступил.

– Алекса, я вытащу тебя. Держись. Скоро все закончится.

Не обращая внимания на заинтересованные взгляды, прижал к себе. Кажется, она дрожала. Заглянул в глаза, стараясь вложить в этот взгляд всю силу своей любви.

Через минуту ее увели, а я стоял в каком-то оцепенении. Мою девочку уводят в камеру! И я ничего не могу с этим сделать.

Ужасный день. Лучше десять разломов, чем такое.

Надо действовать. Первым делом в Министерство юстиции.

Прокуратор принял, внимательно выслушал. Он был уже в курсе. Седовласый, надменный, упивающийся своей властью.

– Я не дам вам разрешение, – спокойно, но категорично ответил он. – В Академии учится моя младшая дочь. Считаю необходимым провести это расследование. Если подозреваемая не виновна, мы это выясним, если нет, то она опасна для окружающих. И ее следует изолировать.

Едва сдержался, чтобы не начистить обрюзгшую рожу. Видимо, что-то такое промелькнуло на моем лице, что собеседник добавил:

– Все, что я могу сделать, переговорить с начальником тюрьмы и попросить должного отношения к заключенной.

Вылетел из Министерства. На териусе тысяча неотвеченных от Зафира и Себастьяна. Значит, уже знают. Полетел в Академию.

***

К этому моменту я знал наверняка три вещи: про сообщение, записку и нападение. На териусе Теоны действительно нашли сообщение от Алексы. С этим уже разбираются техники. Взломать териус может даже начинающий хакер. Такого легко отследить, сложнее если работал профессионал. Но мои ребята и с таким справятся. Самое неприятное – пропажа записки. Комнату перерыли вверх дном, но улики и след простыл. Значит ее забрал кто-то, имеющий доступ в комнату. Туда мог войти кто угодно, любая соседка. Круг слишком велик.

Нападение – необходимо по секундам восстановить хронологию. В этом помогут камеры и показания целителей. Каждая минута на счету. Нужно сопоставить точное время высадки Алексы из ависа и время нанесения ран. Целители – люди дотошные, должны установить. Основная проблема в том, что это не в моем ведении. Значит придется посетить еще и императора. Но это позже.

Первым дело прошел в кабинет ректора. Оба друга ждали.

– Теона?

– Жива.

Выдохнул, но рано.

– Без сознания, прогнозы мрачные. Надежды мало. Целители делают все возможное. Большая потеря крови, задеты внутренние органы, черепно-мозговая травма.

Себастьян сыпал отрывистыми фразами, как из протокола. Не в пример ему, Зафир раненным психоплюем кружил по кабинету:

– Безумие. Просто в голове не укладывается, зачем кому-то губить двух девчонок?

– Кто бы это ни был, а спланировал все филигранно.

– Завтра тут будут дознаватели. Опросят друзей, магистров. Предупреди всех, постарайся убедить дать показания, – Себастьян кивнул, уверен, он сделает все от него зависящее. – Мне нужно в их комнату.

– Ее опечатали. Попробуй через окно.

Попрощавшись, вышел. Проник, как советовал ректор. В творившемся беспорядке бесполезно что-либо искать, но я все равно обошел. Зацепило фото в рамке. Смеющиеся подруги на Каштановой площади, обе перемазанные кремом от трдло. Сунул в карман. Дальше по плану место происшествия. Но в крошечном переулке обнаружил не меньше восьми репортеров. Черт! Кто их пустил? Теперь никаких следов не отыскать. Покружился над домами, рассмотрел все подступы к переулку сверху и улетел.

Связался с Данте. Описал ситуацию. Послышался отборный мат.

– Они ***ть сдурели? Сутулые **ди. Девчонка же совсем, какое нападение?

– Я знаю, мне не удалось вытащить ее нахрапом. Более того, прокуратор сделает все, чтобы расследование состоялось по всем правилам. Помогай.

– Что требуется?

– Подними старые связи, пусть вытряхнут всех бродяг, наемников, головорезов. Кто-то должен был слышать, видеть. Ты же знаешь, даже у стен есть глаза и уши.

– Понял, работаем.

Отключился. В Данте верил, как в себя. Уже достаточно узнал его, чтобы понять, такой землю взроет, но найдет зацепки. Особенно ради Алексы.

Пришло сообщение. Новость о нападении уже облетела официальные издания. Мир мгновенно сузился до заголовков: «Жестокая расправа над подругой», «Маньяк в Академии», «Первый подозреваемый в серии убийств». Они уже обвинили, не проверив, не дав отсрочки. Казнили без суда и следствия. Проклятые твари.

Лекси.

В имперских казематах серо, холодно и страшно.

Где-то промахнулась, пропустила врага или подпустила слишком близко. Непростительная ошибка. Перебирала в голове друзей, знакомых, коллег. Кто?

Руки предательски тряслись, но глаза оставались сухими. Пока.

Все решаемо. Стефан разберется. Это просто недоразумение. Впереди вся жизнь, радости, огорчения, все как у всех. Я не закончу здесь.

Надо бы успокоиться. Унять внутренний тремор. Вот только как убедить остекленевший мозг, наполненный кошмарами, что все поправимо?

Хочется выйти, посмотреть на привычное хмурое небо. Здесь не хватает воздуха.

Обвела глазами камеру. Три на три. Итого девять метров. Узкая койка, отхожее место, больше ничего. Прощупала каждую щель и неровность на серой стене. Ни окошка, ни желобка. Низкий потолок нависал над темечком каменной плитой. Если дать волю воображению, будет казаться что с каждой минутой, миллиметр за миллиметром он опускается все ниже и, когда ты заснешь, окончательно раздавит. Но я держалась. Стряхнула неприятные ощущения, как пыль.

Что там за толстыми стенами. День, ночь? Дождь или сухо? Извне сюда не просачивался ни единый звук. Совсем как в катакомбах.

Подтянув колени к груди, слушала собственное дыхание. Иногда казалось, и оно пропадает. И тогда намеренно дышала глубоко, громко. Чтобы доказать себе самой и этим безразличным стенам, что все еще жива.

Сколько я так сидела, окаменев? Мозг устал, устало тело. Со стороны коридора иногда просачивались невнятные звуки. Стоны? Ветер? Не понять.

Пришел охранник. Уже другой. Но очень похожий на предыдущих. Та же короткая стрижка, квадратный затылок, безразличное жесткое лицо. Наверное, их выбирают по трафарету.

– Завтрак, – кинул холодно и отточенным движением просунул в щель поднос с едой.

Значит утро. Я просидела весь вечер и ночь. Утро!

– Стойте! – кинулась к решетке. – Моя подруга, скажите, есть новости? Она жива?

Парень остановился, просканировал острым взглядом, чуть хмурясь. Так и не сказав ни слова, ушел.

Прислонилась к холодным прутьям. До боли сжала пальцы. Он просто выполняет свою работу. Не самую чистую и веселую. Нужно верить. Теона будет жить. Радостный, игривый, озорной котенок… такие не умирают в подворотне.

А еще нужно дождаться Стефана.

Стефан… Почему его до сих пор нет?

В памяти кружили ароматы кедра, цитруса, терпкого, родного – его запахи. Но вместо этого до обоняния донесся тошнотворный запах чего-то кислого и масляного на подносе. До тошноты.

Стефан.

Император выглядел задумчивым. Что для смертных горе, для власть имущих крохотный момент в нескончаемой череде других вопросов.

– Сэкономлю время. Стефан, ты не будешь вмешиваться и лезть в расследование.

Двинулся к столу, хорошо вовремя сообразил, где я и с кем. Последние сутки запомнились бесконечными звонками, мыслями, напряжением. Я забыл о сне и еде, я вообще обо всем забыл. Когда моя девочка в тюрьме одна, я не мог думать ни о чем другом. Только о ее освобождении.

– Это приказ! – пригвоздил строгим взглядом. – Дело получило слишком широкую огласку. Подумай, если Алекса не виновна, она станет народным героем – ее хотели оклеветать, но она выстояла. А если виновна – значит так тому и быть. Мы будем знать, чем грозит трансгрессия. Теперь расследование обрело государственное значение. Для меня это тоже важно.

– Разрешите мне хотя бы навещать ее? Чертов прокуратор закрыл доступ в городскую тюрьму. Думает, я помогу ей сбежать.

– А ты поможешь? – уточнил Леонард, полоснув холодным пристальным взглядом.

– Нет. В этом случае в глазах общественности она так и останется преступницей. Я не хочу этого.

– Рад, что ты это понимаешь. Доступ дам.

Впервые за это время почувствовал облегчение и на секунду прикрыл глаза.

– Тебе стоит отдохнуть, – император тоже заметил.

– Сразу после того, как увижу ее.

– Ясно, – шумно выдохнув, вызвал секретаря и отдал соответствующие распоряжения. – Бумагу сейчас подготовят. И Стефан, я не верю в ее виновность. Просто хочу, чтобы ты знал. Если бы Алекса могла, то первым прикончила моего племянника. Держи меня в курсе. Полагаю, ты доберешься до правды первым, какой бы они ни была.

Сразу из дворца рванул в тюрьму. Ткнул носом начальника в разрешение и, не дожидаясь ответа, спустился к камерам.

Она сидела на койке, словно одеревенев. Внутри заскребло, протяжно заныло то, что осталось от зверя. Он тоже измаялся ожиданием, пропитался жалостью и страхом за нее. Раньше не понимал фразы «и в горе, и в радости». Думал пафосное, напускное. И только сейчас понял, каково это переживать те же чувства, волноваться, как за себя, а то и сильнее.

– Алекса.

Услышав, встрепенулась, кинулась к решетке. Накрыл ладонями ее руки. Прижался губами ко лбу.

Понурая, раздавленная. Но не ноет, не истерит.

– Рассказывай, как есть, – прошелестело рядом.

Попытался собрать воедино куски разрозненной информации. Они, как сколы большой льдины, плавали в холодной воде, неровные, рваные.

– Пока все складывается не лучшим образом, но мы прорвемся, малыш. Я обещаю. А сейчас мне нужно, чтобы ты сосредоточилась и вспомнила, с кем были конфликты, недомолвки. Вспомни всех своих врагов. Кто мог тебя подставить?

Задумалась, покрутила мысли, что-то взвесила, от чего-то отмахнулась и ответила:

– Лански могли бы. Оба брошены, возможно обижены. Кристина Белуа, но вряд ли. Кишка тонка, ей не провернуть такое в одиночку или у нее есть подельник. Кто меня ненавидит? Анья Хатри. Пожалуй, эта могла бы. Мстить за тебя, завидовать выскочке, по крайней мере на занятиях она не щадила. Еще была неприятная ситуация с Романо. Если помнишь, София проболталась насчет моего дара, и магистр довольно жестко требовала показать видения.

– Понял. Кто-нибудь еще?

Но она покачала головой. Судорожно вздохнула и огорошила:

– Прости за все это. Понимаю, как подставила тебя. Опять. Если не захочешь больше видеть, я пойму.

– Никогда не говори так. Я с тобой.

С напускным спокойствием улыбнулась.

– Спасибо, но если вдруг… знай, я справлюсь.

– Я знаю… но лучше со мной.

Лекси.

На поясе охранника оружие и ключи. Дотянуться бы.

На секунду задумалась над побегом. Но тут же отбросила эти мысли. Ни к чему позорить Стефана еще больше. Теперь я – пятно на его репутации, доверии, имени. И не понятно, отмоется ли.

Всерьез готовилась к тому, что он больше не придет. Из всей череды испытаний последнее – за гранью его терпения. Даже самые сильные чувства треснут. Мне так казалось.

В камеру вошли двое. Руки стянули наручниками. За спиной, как убийце. На ватных ногах пошла за охранником.

Меня завели в какое-то помещение. Огляделась. Тесная комнатушка, холодная, на полу бурые пятна. Где-то я такие уже видела. Напротив мужчина – лысый, с помятым лицом. Сразу понятно, такой все свои грехи топит в трынде.

– Рассказывай, как ты на нее напала.

– Я не нападала, я нашла подругу в крови.

Теона в крови, мои руки в крови.

– Скажите, она жива? Вы же знаете, скажите.

– Хочешь знать, удалось ли ее прикончить?

Дурак. Не слушать, не обращать внимания. Помнить о том, что важно. Я почти ничего не ела и не спала. Реальность, жуткие воспоминания – все спаялось в уродливое пятно. И я в эпицентре. Но надо держаться.

– Пожалуйста, просто скажите жива? Она – моя лучшая подруга. Проявите милосердие.

– А ты проявила к ней? Тварь. Вопросы буду задавать я. А ты – отвечать. Рассказывай.

Проглотив клокотавшее негодование, слово в слово повторила прошлые события.

– Ты врешь. Я таких, как ты, в день по двадцать штук раскусываю.

– Я не вру, лысый придурок!

Взбесился, подскочил. Пощечина звонкая, хлесткая. Зазвенело в ушах, рот наполнился соленой кровью. Горячая струйка потекла из уголка. Превозмогая тошноту, сглотнула. Увели обратно в камеру. Бросили на пол. Низкий потолок давил на затылок, виски. Сжимал и без того тесное пространство.

Через два часа все повторилось вновь.

– Она жива?

– Как ты ее убивала?

– Я не убивала.

– Но очень хотела?

– Я хочу только одного – знать жива ли Теона.

Мы, как глухие, вели этот бессмысленный диалог.

– Ну актриса, – издевательски на распев протянул дознаватель. – Натаскалась на подмостках Грязного Данте.

И это припомнили. Какой она им виделась? Монстром, шлюхой, лживой хладнокровной убийцей? А какая она на самом деле? Папа говорил дурная, Стефан – храбрая и безрассудная, Марсель – добрая, готовая защитить всех обездоленных, Теона уверена, что упрямая и любопытная. Сама я видела себя уверенной, твердолобой, ввязавшись во что-то, я точно знала, что дойду до конца. А в пути не предам, не обижу и помогу. За что же тогда сейчас меня допрашивают и бьют?

Испытание? Очередной вираж судьбы? Все имеет смысл, иначе бы не случилось. Значит надо держать удар. Всегда держала, и сейчас не сдамся.

«Вот же упертая сука» – процедил изувер и ослабил воротничок рубашки. Да я такая. Вы еще просто не знаете, насколько. Посмотрела на немых охранников, столбиком стоявших по обе стороны от дверей. На лысого отморозка. Такой не остановится. Будет снова и снова вызывать в эту мерзкую комнату и капля за каплей выбивать признание. Так не лучше ли сразу испить эту чашу?

– Бейте, пытайте, вам ведь это нравится, да? Я видела такое. Признание не главное, вас штырит от самого процесса.

– Заткнись!

– Кем вы сейчас себя представляете – рукой правосудия, карателем заблудших душ, а может, избивая людей, вы кому-то мстите? Равнодушной матери, жестокому отцу или отвергнувшей вас женщине…

– Да как ты смеешь?

Удары посыпались один за другим. Совсем как тогда в подвале охотника. Боль, злость, отчаяние рвались наружу, но онемевшие от пут руки безжизненными плетьми свисали за спиной. Не в силах удержаться, рухнула на пол. Скорее почувствовала, чем услышала, как рвется ткань, распрямляются крылья, сметая страх и заставляя выпрямить спину. Перед глазами красная пелена, в голове металлически звон. Но я все же подняла ее, встретилась взглядом с уродом.

– Скажите, дознаватель, а когда меня оправдают, вы будете вспоминать как лупили ни в чем не повинную, связанную девчонку? Будете видеть в кошмарах, а может мое лицо промелькнет в вашей дочери или жене? Я больше не скажу ни слова, обещаю. Только ответьте.

Что-то изменилось. Охранники замерли, в каком-то оцепенении рассматривая крылья. Дознаватель попятился, уперся задом в стол. Скорее прохрипел, чем сказал:

– Увести.

Меня подняли осторожно, стараясь не задеть окровавленной одежды, крыльев. Боялись замараться?

Потолок все-таки рухнул. Придавил бетонной плитой, размазал, распял.

Кто бы он ни был, я отомщу! За Теону, за себя, за тот ужас, что обрушился на головы друзей и любимого. Внутри кипела ярость. Душила, заставляла сердце нестись галопом, клокотала в груди.

Стефан.

Охота на демонов, как охота на ведьм. Была бы жертва, судьи всегда найдутся. Целая команда следователей вела допросы в Академии. Первыми вызвали друзей Алексы.

– Вы замечали странности за Вишневской?

– Странности? Алекса – одна большая странность.

– Она проявляла агрессию к вам, злость?

– Никогда. Она скорее сразится с ордой демонов, но друзей в обиду не даст.

– У вас бывали ссоры?

– Скорее разногласия.

– И как она себя вела при этом?

– Как обычно – иронизировала.

– В последнее время она изменилась?

– Нет, скорее устала. Работа, учеба, соревнования – сами понимаете сложно совмещать.

– Что вы знаете о конфликте с Яном Лански?

– Этот коз… в смысле дракон бросил ее. Будь на месте Алексы, проучила бы жестче.

И все в таком духе. Странные вопросы, идентичные ответы.

Марсель, Ларс, Шанталь, Аласкар, даже полуживой от переживаний за подругу Тимур – все прошли через это. Близнецы Лански на удивление выступили единодушно, поддержав Алексу. Явился даже племянник короля, дав показания в защиту обвиняемой.

Затем пришла очередь магистров.

– Нет, она не могла причинить вред, – твердо заявила Анья. – На моих занятиях студенты оказываются в разных ситуациях. Гнев, ярость, боль, тупик. Но ни разу Вишневская не проявила агрессии к сокурсникам. Я знаю, что говорю. Я видела разных студентов, трусливых, заносчивых, командных, одиночек, тот, кто подставит под удар себя или, напротив, друга. Алекса никогда так не сделает.

– Талантливая, амбициозная, неординарная. Злость или месть – слишком мелко и неинтересно для таких как она, – отвечал Зафир. – Я видел ее в чертоге. Она сражалась за команду, как за родных. Ни капли озлобленности. Нет, это вы послушайте. Она никогда бы не причинила вред подруге.

Приехал даже Ринхольд. Его речь была безупречна. Пападакес выступил ярко, но порол горячку. Трудно сказать, помог или скорее насторожил следаков.

Дочь прокуратора подлила масла в огонь.

– Она напала на меня. Почему? Ну я совершенно случайно уронила на нее тарелку супа. Не кипяток, конечно, но теплый. Разве это достаточное основание? В ответ нахлобучила мне на голову тарелку с салатом. Очень злобно причем.

Ректор не выдержал.

– У меня весь курс кибремагов в свидетелях, что вы донимаете Вишневскую с первого курса, с самых первых дней. У вас какие-то претензии, зависть, недовольства к ней?

– Господин Беранже-Штарк, не вмешиваетесь, пожалуйста, – осадил один из следователей. – Вы же слышали, Вишневская напала на сокурсницу.

– А сколько студентов драконов, саламандр, берсерков дрались в кровь, их тоже надо арестовать?

Добрались даже до легионеров. Клим рассказал о своем спасении. Штекер, Дорс, все кураторы и даже те, кто работал с ней на играх, поручились за Лекси.

И все же этого было недостаточно. Опасна. Агрессивна. Комиссия была непреклонна.

Лекси.

Меня отвели помыться. Выдали кусок мыла и жесткое застиранное полотенце. Оставшись в нижнем белье, до красноты скребла кожу, мылила волосы. А вот к лицу прикоснуться так и не смогла. Там застыло месиво. Нечто бесформенное опухшее. Есть глаза, есть рот. Все остальное стерлось, потерялось в гематомах. Приходил целитель. Осмотрел, намазал что-то на лицо, заставил выпить лекарства. Потом еще долго по коридору доносились его гневные крики.

Проходивший мимо охранник кинул одно скупое слово:

– Жива.

Большего и не требовалось. Подруга жива. Все прочее не важно. Внутренние жгуты отпустили. Не сдержавшись, разрыдалась. От облегчения, счастья.

Стефан пришел ближе к вечеру. Кинул короткий взгляд и изменился в лице.

Стало страшно.

Резкий разворот, смазанное движение, и вот его уже нет. Еще через секунду воздух взорвался грохотом. Ломалась мебель, кости, что-то хлюпало, истошно орало, завыла сирена, мимо камеры пробежала толпа охранников. Шло время, но никто не возвращался. Припав к холодным прутьям, судорожно вглядывалась в коридор. Внутри безобразной жабой булькала тревога. Что там происходит?

Наконец он вернулся. Все еще напряженный, хищный, беспощадный. Нервно сглотнула. Мне до колик хотелось узнать, что же он сделал с дознавателем, но я благоразумно оставила эту тему.

– Кто-нибудь остался в живых?

– Не уверен. Они тебя больше не тронут.

– Я уже поняла.

– Больно?

– Нет. Доктор приходил, дал таблеток.

Наверное, когда-нибудь мы будем вспоминать все это, как страшный сон. Но сейчас это наша действительность. Он столь же спокойно отпер решетку невесть откуда взявшимися ключами, сел на койку и усадил меня на колени. Гладил по голове, успокаивал, как ребенка, у которого случилась вавка. А я впитывала его тепло, любовь, силу и наслаждалась моментом. Неизвестно, представится ли еще возможность побыть наедине. Прошло много времени, прежде чем обоср…в смысле встревоженные охранники крадучись подошли к камере. Заметив нас, шуганулись в сторону и где-то затихли.

– У Аньи все чисто. Не к чему придраться. Романо тоже с алиби. Но мы копаем, – донесся усталый голос.

– Спроси у Софии, она как-то обмолвилась, что видела мое будущее. Там должно было проскользнуть что-то о тюрьме.

– Я спрашивал. Она ответила, что видела нашу свадьбу, уверяет, все будет хорошо.

– Постой, мне она говорила противоположное. Еще в Глиссене.

– Видения меняются. Ты же сама знаешь.

И все же…

– Если обвинения не снимут, что меня ждет?

– Не думай об этом.

– Ответь.

– Поскольку Теона жива, возможно, назначат ссылку, исправительные работы.

– Где?

– Очень далеко, Алекса. И лучше тебе об этом не знать.

Через час он ушел. Пообещал отдохнуть, выспаться, взамен взял с меня обещание орать и угрожать любому, кто посмеет сунуться в камеру. Я кивала, а сама только и могла думать о том, что хочу уйти с ним. И больше никогда не возвращаться в это место.

Утром лицо почти не болело. Спасибо Фурфуру за новую бешеную регенерацию.

Весь оставшийся день наматывала круги по крошечной камере. Четыре шага – стена. Еще четыре, и снова бетон. Не удивительно, что люди здесь сходят с ума. Должен быть выход. Крошечная лазейка. Нужно просто найти. Ну же, Лекси, думай! Не бывает без ошибок. Врагам, кто бы они ни были, человеческое тоже не чуждо. С чего начать? Отец бы сказал – с мотивов. Значит шагаем от них. Невольно в памяти всплыли строки из Вестника: «Зависть – страшное чувство….». Завидовала Белуа, возможно, Хатри. Первая скорее из вредности, вторая из чувства неудовлетворенности за личную жизнь. Но кто сказал, что у нее там проблемы? Нет, не клеится.

Если не зависть, то месть.

Мстить мог Лански. Причем оба. Лукас за Софию, ведь именно я сорвала свадьбу, а через год парень и вовсе лишился невесты. Как ни крути, а женились бы тогда, сейчас были бы вместе. Ян за многочисленные отказы возобновить отношения. Кто-то из них решил проучить. Но смогли бы они избить до полусмерти Теону ради мести?

Нет, я сама в это не верила. Такое мог сделать только псих.

Кстати, почему Теона? Почему не подложить в переулок Марселя? Он тоже близкий друг. Более того, с ним меня связывает куда больше тайн. Значит нам мстили обеим. За что? Мы вместе жаловались на Романо. Пожалуй, это единственное. Но Стефан сказал, у магистра алиби.

Очередной тупик.

Я опустилась на койку. Спрятала в ладонях лицо. Нахлынули разом апатия, пустота, отчаяние. Все одно. Неужели это конец?

Стефан.

Я уже мало контролировал процесс. Запущенные шестеренки наращивали обороты сами по себе. Себастьян каждую свободную минуту шерстил записи со всех городских камер, стараясь найти хоть что-то.

Больше всех удивил Данте. Он заявился ко мне прямо в кабинет, держа за шиворот двух пройдох. По их словам, они видели, как полуживую девушку выволокли из ависа и оставили в переулке. Немедля повезли свидетелей в тюрьму. Описание ависа кинули Себастьяну. Пусть попробует отыскать по камерам.

Если Данте удивил, то Зафир поверг в шок. В следственных архивах он отыскал любопытную информацию. Оказалось, что Сибилла Романо когда-то была ученицей Овербаха, активно помогала ему в исследованиях и экспериментах с демонами. А потом внезапно переметнулась на сторону его противников и свидетельствовала против него же в суде. К этому моменту Марсель успел поведать нам историю обнаружения записей. Сами записи мы тоже видели в домике Алексы. Новые сведения наталкивали на вполне конкретные мысли. Во-первых, Романо могла знать о трансгрессии. Во-вторых, сильно препятствовать тому, чтобы о ритуале стало известно общественности. И в-третьих, София все же выдала секрет сестры, тем самым подставив сестру под удар.

С учетом новой информации, вытраивалась вполне логическая цепочка. Если ты хочешь остановить изучение ритуала, значит нужно заклеймить человека, прошедшего трансгрессию, убийцей и остановить дальнейшее развитие данной темы. Когда-то у нее получилось. Верно, рассчитывала и в этот раз. Почему Романо была против трансгрессии, мы могли пока только догадываться. Но на лицо явная диверсия против Алексы.

Для официального ареста нам не хватало одного – показаний исполнителя преступления. Сибилла точно не избивала Теону Имбриани своими руками, такая мараться не станет. На поиски исполнителя мы кинули все силы.

Лекси.

К концу второй недели измученная ожиданием, страхами, задерганная до нервных тиков хорошими и плохими известиями я поняла, что скоро взорвусь. И начала медитировать, как учил магистр Аль-Касими.

Подолгу сидела с закрытыми глазами, обращая мысленный взор внутрь. Это успокаивало, позволяло отвлечься от свалившихся бед. Я тихонько перебирала прошлое, заглядывала в потайные комнатки своей души, рассматривала их содержимое. Скажи мне кто-нибудь года два назад про медитацию, я бы покрутила у виска. Никогда не верила в подобные практики, считала их для слабаков. Как же я ошибалась! Гораздо легче заткнуть уши, идти напролом, отмахнуться от внутренних звоночков и голосов. Услышать, остановиться и разобраться – куда сложнее. И я разбиралась, час за часом ворошила скопившиеся обиды, недомолвки, спорила сама с собой, искала другой угол и подход, чтобы иначе посмотреть на минувшие события.

И поняла, что главная тюрьма внутри. Только сейчас до меня дошел смысл слов вождя Кокхана о клетке в моей груди. Камера за камерой я подбирала ключики к себе. Чутье подсказывало, самое важное заперто где-то очень глубоко. Так несмело подошла к камере подвала, в котором меня держал охотник. Потопталась, повздыхала и вошла. Привычная темень и запах плесени мгновенно перенесли в те дни, когда я лежала в клетке. Избитая, покалеченная душой и телом. Что думала тогда, чего боялась на самом деле? А ведь я не боялась. Внутри клокотало совсем иное чувство, и название ему – обида. Как же сильно я обижалась на судьбу, что привела меня в руки охотника, на свой дар – промолчавший в нужный момент, на Стефана, решившего разорвать отношения так не вовремя. Это чувство было столь сильно, что я их всех наказала. Судьбу, дар, Стефана заперла всех в той клетке, запретила выходить.

А сейчас пришло время выпустить.

В первую очередь ЕГО. Ведь даже браслет не желала принимать по одной причине – не верила, сомневалась, хотела наказать. Но своей любовью, трепетом и заботой он давно искупил прошлые поступки. Так кого же наказывала на самом деле?

Дар предвиденья и вовсе попал под горячую руку. Признайся, ты же никогда не хотела знать про себя наперед. Так чего взбеленилась в этот раз? А вот с судьбой заминочка. Мне нравилось думать, течение создаю я сама, но верила ли в это на самом деле?

Открыв глаза, обвела глазами камеру. Потолок больше не давил, стены не угнетали. Их просто не было.

Этой же ночью перед сном мысленно вызвала знакомую картину сражения. Представила фигуры легионеров, демонов, расставила их в чертоге как на шахматной доске и затаилась. Проваливаясь в сон, медленно подтолкнула фигурки к первому ходу и окончательно заснула.

Вокруг шло сражение. Другое, новое. Но тоже вполне годное. Сторонним наблюдателем следила за происходящим, подмечала детали, самые важные складывала в копилку памяти, чтобы, проснувшись, рассмотреть и проанализировать.

Битва разгоралась как пламя костра, когда я заметила ЭТО. Оно тоже наблюдало – за легионерами, демонами и мной. Еще один свидетель, воришка будущих событий. Что-то было жутковатое в длинном запыленном плаще, надвинутом на лицо капюшоне. Но ведь мы в моем сне, а значит бояться нечего. Ведь так?

***

Судя по размерам и очертаниям, это был человек, но его лицо по-прежнему скрывал накинутый на голову капюшон. И это не единственное, что меня насторожило. Вокруг бушевала война, но незнакомец беспрепятственно шел вперед. Ни импульсы лазерганов, ни плазма, ни бомбы, то и дело рассекавшие воздух, ни вцепившиеся в друг друга противники, никто не задевал и не препятствовал его продвижению.

Вот сейчас нужно проснуться, самое время. Давай же, Лекси, очнись! Но увы, мое сознание не подчинилось. Незнакомец остановился напротив, чуть повел головой, словно принюхиваясь, и только после этого слегка стянул капюшон. На фоне коричневой, словно старинный пергамент кожи, виднелись два черных омута глаза. Они не могли принадлежать живому существу.

Нервно сглотнув, я все же осмелилась спросить:

– Кто вы?

– У меня много имен. Карма, судьба, рок, доля. Какое имя тебе больше нравится?

– Может быть Касуроля? – сложив первые две буквы трех имен и две буквы последних, предложила я. Но черноглазый юмора не оценил.

– А ты забавная, со мной редко шутят, – недобро сузил глаза и поджал губы так, что они превратились в две натянутые ниточки.

Над ухом прошелестело – с судьбой не шутят.

– Извините, я не хотела вас обидеть.

Справа от нас берсерк вцепился в глотку красному демону, издав рык такой силы, что у меня заложило уши. Тряхнув головой, я все же не удержалась от вопроса:

– Как это остановить?

– Никак. Все предопределено.

– Ошибаетесь, – возразила я. – Видения меняются от действий людей. Значит не такой вы могущественный вершитель.

– О, боги, она еще и спорит, – возмутился тип в балахоне и зашипел.

И снова ветерок донес – с судьбой не спорят.

Сражение клонилось к финалу, туда же клонился день. И я выхватила из облаков первые звезды. Отлично. Созвездие Ворона прямо над головой, Скорпион на девять часов. Зафиксировав в памяти, обернулась.