Повелитель соблазна

Глава 13

Когда Каро проснулась, в грот уже проникли лучи солнца.

Значит, это не чувственный сон! Макс по-прежнему прижимает ее к себе; одна рука запуталась в непокорной гриве волос, сорочка задралась, и набухший, пульсирующий фаллос прижимается к голым ягодицам.

Она медленно открыла глаза. Судя по тому, что грот залит светом, струившимся из трещины в крыше, было уже позднее утро. Макс, должно быть, проснулся гораздо раньше, но позволил ей поспать. Он уже побрился, чтобы не раздражать щетиной ее нежную кожу, и теперь осторожно целовал Каро в шею.

– Я тебя разбудил? – хрипловато спросил он голосом таким же ласкающим, как рука в ее волосах.

– Мм… я видела тебя во сне.

– Надеюсь, сон был приятным?

– Да, хотя не настолько, как в реальности.

Словно прочитав ее мысли, Макс сжал ее грудь сквозь тонкую ткань сорочки.

Каро тихо охнула. Одно его прикосновение, и ей уже нечем дышать!

Но он распластал ладонь на вздрагивающей мягкости ее живота, двинулся ниже, к ее бедрам, ощущая жар, и влагу, и ее желание.

Она выгнулась, прижимаясь к нему, ошеломленная непрошеными чувственными образами, воспоминаниями о том, что проделывали с ней эти пальцы… Безумно непристойные вещи, от которых она теряла голову.

Он удовлетворенно пробормотал что-то, когда свидетельство ее возбуждения оросило его пальцы, но, к ее удивлению, Макс только прикусил мочку ее уха, прежде чем откинуть одеяло и встать.

– Ванна ждет вас, миледи, – шутливо объявил он.

К тому времени, как Каро сообразила, что он не собирается любить ее сейчас, он уже вышел из грота.

Его отсутствие дало ей возможность ответить на зов природы и воспользоваться губками, после чего она последовала за Максом на свежий воздух.

Макс уже стоял в воде, доходившей ему до самых бедер. Увидев его, она остановилась, восхищаясь его могучим телом. А когда он повернулся лицом к ней, ее взгляд невольно уперся в мужскую плоть, способную дарить ей столь неистовое наслаждение. И во рту мигом пересохло.

– Чего ты ждешь? – весело спросил он, вскинув брови, и Каро густо покраснела, сообразив, что он поймал ее за подглядыванием. Румянец стал еще темнее, когда она сняла сорочку и глаза Макса загорелись. Его взгляд, словно нежные руки, касался ее всюду.

Каро с заколотившимся сердцем вошла в воду, все еще довольно теплую, прогретую летним солнышком. Зато струи водопада были почти ледяными, и она удивилась, когда Макс поплыл туда и встал под каскадом, где глубина бурлящей воды была по пояс.

– Но водопад, на мой вкус, довольно холоден, – запротестовала Каро.

– Не бойся, я тебя согрею, – заверил он с трогательно знакомой улыбкой, и сердце забилось еще сильнее.

Она послушно поплыла к нему, нежась под его взглядом, ласкавшим ее наготу. Зачерпнув в горсть воды, он вылил ее на плечи Каро. Оказалось, что в другой руке у него кусок мыла, которым он стал намыливать ее плечи, шею, живот, но не там, где жажда была всего сильнее.

– Коснись меня, – прошептала она.

– Обязательно. Но придется потерпеть.

Он старательно вымыл ее груди, властно гладя белую кожу. Его прикосновение послало стрелу наслаждения, пронзившую ее лоно. Белые холмики были скользкими от мыла, соски потемнели и заострились; Макс блестящими жаркими глазами продолжал наблюдать за каждой ее реакцией.

– А теперь все остальное.

Он легонько развел коленом ее бедра. Рука скользнула между ног, ища, лаская, возбуждая.

Но Каро не нуждалась в возбуждении. Она уже изнемогала от желания. Его прикосновения опаляли.

– Макс, пожалуйста…

Еще секунда – и мыло полетело на каменный карниз, а он все продолжал мыть ее. И, снова накрыв пруди ладонями, прошептал:

– У тебя такие твердые острые соски… – Его язык обводил темные, твердые, как камешки, вершинки. – Настоящая амброзия…

Жадные губы тянули тугие вершинки, вбирали плоть, мягко прикусывали, язык поочередно терзал и ласкал, а твердая, жаждущая входа плоть терлась о ее мягкое лоно.

Макс все продолжал сосать, и соски уже болели от непереносимого возбуждения. Наконец он поднял голову и повел ее под водопад. Каро охнула, когда холодная вода обрушилась на нее.

Но Макс и не думал извиняться за свою проделку и поцелуями стал пить воду с ее губ. Потом отстранился, сжал ее талию и усадил на каменный карниз, так что ее колени пришлись почти вровень с его грудью.

Теперь струи уже не попадали на них, но солнце едва проникало сквозь водяную пыль. Каро вздрогнула от холода.

– Макс, я думала, ты сказал…

– Тише, тебе понравится, обещаю, – пробормотал он, не спуская с нее поразительно теплого взгляда.

Она поверила, когда его рука легла на ее живот, а пальцы запутались в кружеве тонких локонов. Погладив ее, он развел ее бедра, оставив ее нежное лоно открытым для своего наслаждения.

Он безжалостно пожирал ее глазами, и Каро таяла от беспощадного жара этого взгляда. Но тут он встал между ее ног, и холодные капли воды с его волос посыпались на самое чувствительное женское местечко, к которому секунду спустя прижался его горячий рот. Контраст был так ошеломителен, что она едва не застонала.

Но не удержалась мгновением позже, когда один палеи проник в нее и влажные губы нашли тугой бутон плоти. Ее затрясло как в лихорадке, когда к первому пальцу присоединился второй.

Его губы принялись нежно сосать, пальцы проникали все глубже, исторгая стоны из ее горла.

Каро беспомощно вздрагивала, стремясь к разрядке. Бедра ее беспомощно выгибались, и она старалась прижаться теснее к его губам.

Но Макс, похоже, не спешил. Закинув ее ноги себе на плечи, он медленно сосал и лизал, подводя ее к самому пику, погружая пальцы еще глубже, пока язык играл с набухшим бугорком, беспощадно возбуждая ее и одновременно терзая ради очевидного удовольствия слышать, как ее крики становятся громче.

– Макс, я этого не вынесу. Пожалуйста…

– Подожди, рано, – неизменно отвечал он, явно наслаждаясь гортанными звуками, пока она лихорадочно извивалась под его ласками.

И наконец она расцвела для него. Ее пальцы впились в его плечи, и в воздух взвился последний жалобный вопль.

– Легче, – успокаивающе прошептал он, но ей не были нужны нежные, ласковые слова. Она хотела его. Отчаянно.

– Сейчас, Макс, пожалуйста…

Дальнейшего поощрения не потребовалось. Одним плавным движением он подтянулся на карниз и, уложив Каро на спину, лег сверху, накрыл ее собой и устроился между ее бедрами. Затянутая в бархат сталь уперлась в ее женственные складки. И пока она пульсировала наслаждением, вонзилась в нее.

Макс с застывшим от желания лицом зарылся руками в ее волосы. Каро увидела его исполненное свирепой нежности лицо, когда он погрузился в нее, тяжелый, твердый, уверенный…

И она снова застонала, когда его неподатливая плоть наполнила ее.

– Господи, какое это счастье – быть в тебе, – прошептал он, бесконечно горячо и чувственно. – И каждый раз я хочу больше, больше, больше…

Каро словно в тумане подумала, что хочет того же. Его обладание дарило ей такое блаженство, что она едва не лишалась сознания.

– Ты такая теплая, влажная и тугая. Это просто невероятно.

Он стал вращать бедрами, шепча слова любви и восхваления, терзая каждым утонченно медленным выпадом, каждым мощным ударом. Когда он отстранялся, Каро напрягалась, чтобы удержать горячую сладостную плоть, скрытую в ее лоне, и едва не плакала от облегчения, когда он снова наполнял ее. Но он продолжал двигаться, изменяя ритм, темп, глубину. Его руки и рот ласкали ее тело, доводя до исступления.

И когда он наконец врезался в нее до основания, Каро ответила так же самозабвенно, пытаясь вобрать и удержать его в себе.

Он снова поцеловал ее; язык двигался в том же требовательном ритме, что и плоть. И ее бедра встречали каждый рывок, тело напрягалось в ожидании разрядки, и она снова молила, молила, молила об освобождении. Такого безумного желания она еще никогда не испытывала. Желания, от которого ее трясло.

Каро почти не слышала тех сладких непристойностей, которые Макс шептал ей на ухо: все заглушали звуки ее тяжелого дыхания, безумный стук сердца, звон струй водопада. Она продолжала извиваться под ним, пока он брал ее настойчивыми, глубокими выпадами, поднимая на пик экстаза.

И вот волна поразительных ощущений ударила ее; перед глазами мелькали ослепительные световые пятна всех цветов радуги. Но Макс не замедлил движений, казалось, не замечая, как ногти бороздят его обнаженную спину, пока она билась в конвульсиях. Когда из ее горла вырвался отчаянный крик, он прижал ее лицом к своему мокрому плечу, чтобы заглушить все звуки.

Каро пришла в себя далеко не сразу. Целая вечность прошла, прежде чем сознание вернулось к ней.

Макс все это время жадно наблюдал за ее вздымающейся грудью и задорно торчащими сосками.

Он по-прежнему был в ней, твердый и неумолимый.

И, не дав ей времени протестовать, нагнул голову, чтобы обвести языком ноющие соски, одновременно стиснул ее попку и снова ворвался в нее, мощно и уверенно.

Потаенные мышцы Каро рефлекторно стиснули его плоть, хотя у самой девушки не осталось никаких сил.

Он продолжал вонзаться в нее, и это случилось снова: она разлетелась на миллионы сверкающих осколков, содрогаясь в судорогах экстаза, еще более сильного, чем предыдущий, оглашая окрестности беспомощными криками наслаждения.

На этот раз Макс не мог больше противиться восхитительному сжатию его плоти, входившей в ее лоно, как меч в ножны. Позволив себе капитулировать, он вонзился в нее, познав чистую яростную радость, дав волю своему неистовству. Сгорая от желания, он отдался собственному наслаждению и взорвался в ней, пока она плакала от восторга.

Потом они долго лежали в объятиях друг друга. Волны наслаждения постепенно улеглись, но губы все еще соприкасались.

Водяная пыль охлаждала их разогретые тела, но Каро знала, что дрожит не столько от холода, сколько от головокружительной страсти, завладевшей ими обоими.

Каро закрыла глаза, довольно свернувшись клубочком рядом с ним. Она не думала, что может ответить с такой неукротимой страстью, но столь исступленный порыв утомил ее. Она совершенно потеряла голову и до сих пор не могла думать связно.

– О нет, ангел, ты не можешь сейчас уснуть.

Она заставила себя открыть глаза и увидела ленивую, лишающую рассудка улыбку Макса.

После только что испытанного наслаждения она была уверена, что не сможет пошевелиться, но его взгляд был все таким же жарким и обещал новые ласки. Немедленно новая лавина яростного желания обрушилась на нее.

Облизнув губы, Каро с трудом улыбнулась.

– Сон, – хрипло пробормотала она, – это последнее, что у меня на уме.

Макс сжал бедра, послав дрожь желания по ее телу.

– Прекрасно, – удовлетворенно шепнул он, – потому что у меня еще много способов тебя согреть.

– Мне нужно поговорить с вами, сэр.

Тон доктора Алленби был до того сух, что Макс невольно вскинул брови. Престарелый джентльмен сидел в постели и, хотя выглядел больным и слабым, по всей вероятности, присущей ему язвительности не потерял.

Макс был удивлен просьбой доктора навестить его сегодня днем, однако, судя по неприветливому началу, его ждал весьма сдержанный прием.

– Я слышал, вас пригласили вступить в орден «хранителей», – пробурчал Алленби, сведя мохнатые брови. – Намереваетесь согласиться?

За дни, прошедшие с поразительного рассказа Каро о «Хранителях меча», Макс не мог думать о чем-то другом, но теперь был почти готов принять решение.

– Пока не знаю.

– Если вы не собираетесь оставаться на Кирене, вам лучше уехать.

– Простите, но я не совсем вас понимаю, – пожал плечами Макс.

– Меня? Я желаю знать, каковы ваши намерения в отношении Каро, сэр! Благородны они или нет? Вы серьезно ухаживаете за ней или просто забавляетесь, чтобы убить время?

– Мне всегда казалось, что это наше дело. Мое и Каро.

Алленби ответил уничтожающим взглядом.

– А я считаю это и моим делом, молодой человек. Со дня гибели отца Каро я занял его место, и мой долг приглядывать за ней.

Макс поспешно прикусил язык, хотя его так и подмывало достойно ответить. Вполне понятно, почему ворчливый старый доктор так оберегает Каро.

– Вы слишком много времени проводите в ее обществе, – ринулся в бой Алленби.

Последнее было не совсем верно. Прежде всего Каро много работала. Во-вторых, Макс старался как можно чаще встречаться со своими новыми знакомыми по всему острову, чтобы сохранить в тайне связь с Каро.

– Я счастлив, что мисс Иверс считает меня другом, доктор. И мне кажется, она тоже счастлива дружить со мной.

– То есть вы хотите сказать, что не желаете от нее ничего, кроме дружбы? Когда-то я сам был молодым. И знаю, как этот остров умеет возбудить страсть в мужчине.

Макс не собирался обсуждать свои страсти с доктором или признаваться в интимных отношениях с Каро, но решил представить вполне правдоподобное объяснение, которому Алленби скорее всего поверит.

– Каро считает меня своим пациентом. Солдатом, страдающим от тяжких последствий войны. Если она и выказывает мне чересчур пристальное внимание, то лишь потому, что хочет вылечить меня, как других раненых существ, попадавших ей в руки.

– Пфф! Пациент или нет, но, думаю, она слишком вам симпатизирует. Из этого ничего хорошего не выйдет.

– Почему вы так говорите?

– Потому что кончится тем, что вы смертельно ее раните. Если не собираетесь остаться на Кирене, значит, у вас нет совместного будущего. Я не позволю вам обманом увезти ее отсюда. Это ее дом. В любом другом месте она будет несчастна. Всякое общество, кроме здешнего, будет ей чужим. Здесь, и только здесь, она сумеет достичь своих главных целей – заниматься медициной и вместо отца служить ордену «хранителей». Вы думали об этом, сэр?

Макс признался себе, что до сих пор не заходил мыслями так далеко. Просто боялся…

– И если ваши намерения не благородны… – престарелый доктор грозно ткнул скрюченным пальцем в сторону Макса, – вы за это ответите. А теперь проваливайте. Мне нужно побыстрее подняться с постели, чтобы Каро с легкой душой отправилась на задание.

После столь резкого прощания Макс поспешно вышел из дома доктора и вскочил в седло, не зная, смеяться, негодовать или просто проявить снисходительность к предостережениям старика.

Разумеется, вмешиваясь в их жизнь, доктор желает Каро только добра. И кроме того, бесцеремонный допрос дал Максу возможность лучше увидеть всю меру собственного эгоизма. Он использовал Каро. Использовал утешение, которое она ему предлагала, использовал ее, чтобы помочь исцелить свои эмоциональные раны, не говоря уже о том, чтобы удовлетворять физические потребности.

Когда-то он воображал, что, насытив чувственные желания, забудет о Каро и она перестанет населять его сны. Ожидал, что к тому времени, когда он покинет Кирену, желания его немного остынут и он сможет держать их в узде. Но их страстные свидания имели прямо противоположный эффект.

Теперь он хотел Каро, безумно и безоглядно. И не был уверен, что когда-нибудь охладеет к ней.

Кроме того, доктор задал еще один весьма резонный вопрос. Каковы его истинные намерения относительно Каро? До сих пор он и не думал о возможности жениться на ней. По-видимому, его воззрения настолько изменились, что теперь он не сжимался при самой мысли о браке. Ни одна женщина, кроме Каро, не смогла заставить его подумать о семейной жизни.

А сама Каро?

Она вечно твердила, что не собирается замуж и не думает покидать остров. Доктор прав и в этом: она будет несчастна в любом месте, кроме острова. Вполне понятно, почему такая прелестная женщина, как Каро, почувствует себя в Англии неудачницей и ничтожеством. Почему она станет держаться в стороне от молодых людей, своих потенциальных поклонников и даже любовников. Здесь, на Кирене, – единственное достойное ее место, и она, естественно, не желает бросать все ради призрачных надежд.

Но он, однако, не хотел давать Каро ложных надежд, утверждая, что останется на острове. Ни за что на свете он не хотел бы причинить ей боль.

А если он откажется присоединиться к «хранителям», что тогда? Скорее всего вернется в Англию, хотя перспектива мирной жизни в мирном окружении теперь почему-то мало его привлекала.

Но может, он заглядывает слишком далеко вперед? Сейчас нужно беспокоиться только о том, как выполнить предстоящее задание, не позволив демонам прошлого терзать его.

Возможность снова ринуться в бой тревожила его. Он молил Бога о том, чтобы не оцепенеть, не застыть, как многие молодые солдаты, а смело броситься на врага. Но при мысли о том, что может случиться с Каро, Макс покрывался холодным потом. И чем ближе подходил день отъезда, тем сильнее завладевал им страх.

Вероятно, доктор оказал ему благодеяние, открыв глаза на неминуемую опасность. Если не принять меры, его одержимость Каро вырвется из-под контроля. Ради нее самой же будет справедливо, если он немного охладит свой пыл.

По крайней мере пока они не спасут леди Изабеллу. Тогда он решит, что делать со своим будущим.

Когда они снова встретились в гроте, Каро сразу почувствовала перемену в Максе. Та безусловная гармония, существовавшая между ними, исчезла. Они плавали в озере, любили друг друга, но он словно постоянно сдерживался, утаивал от нее часть души. И хотя по-прежнему был все тем же нежным любовником, былая страсть угасла, и она ощутила сдержанность, которой раньше не было. А когда она покинула его, чтобы вернуться к своим обязанностям, Макс не спросил, как обычно, когда они встретятся в следующий раз.

Его очевидное охлаждение расстроило ее, поскольку скорее всего означало, что он собирается уехать с Кирены, как только Изабеллу спасут.

Но ведь она и без того всегда знала, что Макс вряд ли согласится стать одним из «хранителей». С ее стороны было крайне глупо питать какие-то надежды.

Значит, теперь придется забыть о Максе и сосредоточиться на задании.