Повелитель соблазна

Глава 3

Обратное плавание оказалось именно таким беспокойным, как и предвидела Каро. Вынужденная близость с Максом Лейтоном то и дело воскрешала воспоминания о его прошлом посещении острова. О трех напряженных днях, которые они провели, сражаясь за жизнь человека. Об их безумной, чарующей ночи страсти. О горьковато-сладкой боли, которую она еще долго испытывала после того, как Макс исчез из ее жизни.

К досаде Каро, все мечты о нем вернулись с новой силой, а вместе с ними – чувственные фантазии, будившие в ней жажду, голод и мешавшие спокойно дышать. И хуже того: путешествие давало ему слишком много возможностей пытаться проникнуть в ее секреты, а ей – волей-неволей узнать кое-что о нем.

Но разве можно было его игнорировать, тем более что они были единственными пассажирами частной шхуны. Обедали в капитанской каюте вместе с офицерами, но, даже не оставаясь наедине с Максом, Каро находила его присутствие раздражающим, особенно в такой тесноте.

Сначала она пыталась скрываться в своей крохотной каюте, но к середине следующего дня тоска и скука выгнали ее на палубу, под порывы ледяного морского ветра, навстречу возможности встретить Макса. Как-то она увидела его у самого борта. Он стоял, опершись о поручни, словно сражаясь с ритмичным раскачиванием судна, разрезавшего серые волны. Каро опять разволновалась, вспомнив об их ночи в руинах, когда Макс смотрел на залитое лунным светом море.

Он неожиданно повернулся и встретился с ней взглядом, и Каро обдало привычным жаром.

Проклиная свое достойное всякого порицания влечение к нему, Каро нашла капитана и потребовала дать ей какое-то занятие, в надежде хоть ненадолго забыть о неотразимом мужчине с угольно-черными волосами, а заодно и о судьбе Изабеллы.

Краснощекий, дородный, уже немолодой капитан Биддик вот уже много лет был «хранителем» и вместе с Каро выполнял бесчисленные поручения. Поэтому он не только нагрузил ее бесконечной работой наряду с остальными членами команды, но и стал обучать основам судовождения и штурманского дела.

В эту ночь, когда она училась пользоваться секстантом, Макс нетерпеливо бродил по корме шхуны. К ее удивлению, он казался таким же неспокойным, как она сама.

Однако ей целых два дня удавалось избегать разговора с глазу на глаз. Третий день выдался хмурым и холодным, так что Каро нашла местечко с подветренной стороны шпангоута и принялась чинить парус.

Через несколько минут где-то справа послышался странный глухой стук. Когда стук повторился несколько раз, Каро отложила шитье и пошла посмотреть, в чем дело, осторожно шагая по палубе, огибая ящики с грузом. И остановилась, заметив Макса у бизань-мачты. Каково же было ее удивление, когда Каро заметила блеск стали в поднятой руке. Лезвие ножа сверкнуло, разрезая воздух, и вонзилось в бочонок, стоявший ярдах в десяти от мачты.

Значит, он упражняется в метании ножа! Бочонок, должно быть, пуст, поскольку жидкость оттуда не вытекала, хотя с каждым броском лезвие погружалось все глубже.

Каро словно приросла к месту, не сводя глаз с Макса. Тот устремился к бочонку, вытащил нож, вернулся на прежнее место и снова размахнулся. И продолжал в том же ритме, вроде бы даже не целясь. Но его убийственная точность завоевала ее невольное восхищение.

Так прошло минут пять, прежде чем он заметил ее присутствие и, взвешивая на ладони нож, окинул ее пронзительным взглядом.

– Интересно, знает ли капитан, что вы проделали кучу дыр в его бочонке с бренди? – поинтересовалась Каро, выходя из тени.

– Собственно говоря, это мой бочонок с бренди. Я выиграл его в карты у Биддика.

– Что же, достойная победа. Его не так-то легко обыграть.

Губы Макса скривились в улыбке, от чего ее сердце болезненно встрепенулось.

– Но я и сам немало наловчился во время бесконечной кампании на Пиренейском полуострове.

– Хороший способ развеять скуку?

– Отчасти.

– Вы прекрасно владеете ножом. Макс опустил глаза.

– Это всего лишь… хобби.

– Хобби? Метание ножей?

– Помогает убить время, – равнодушно бросил он.

– Я предупреждала, что путешествие крайне утомительно.

– Совершенно верно, – кивнул он, задумчиво прищурив глаза. – Все эти дни я наблюдал за тобой, ангел. Ты не находишь себе места, как кошка перед грозой.

– Потому что тревожусь за Изабеллу.

– И это единственная причина? – допытывался он, вскинув брови. – Скажи, это игра моего воображения, или ты избегала меня с той минуты, как мы покинули Англию?

– Не понимаю, о чем это вы, мистер Лейтон, – с вымученной улыбкой увильнула Каро от ответа.

– Макс. И не пойму, почему ты обращаешься со мной как с незнакомцем.

– Но вы и есть незнакомец.

– Когда-то мы были любовниками. Думаю, это нечто большее, чем просто знакомые.

Каро тихо охнула и бесстыдно уставилась на полные, чувственные губы Макса, вспоминая, как их влажный жар опалял ее груди. Резкое, мучительно острое желание словно прострелило ее лоно.

Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

– Та ночь, очевидно, была ошибкой.

– Только не с моей точки зрения, – возразил Макс, небрежно сунув нож в карман куртки, после чего перевернул два бочонка и устроился на одном, облокотившись на переборку. – Расскажи о леди Изабелле.

Каро, чуть поколебавшись, присоединилась к нему. К собственному удивлению, она вдруг обнаружила, что хочет объяснить Максу, почему готова сделать все, чтобы спасти Изабеллу, и как случилось, что они так крепко сдружились.

– Моя мать умерла, когда мне было восемь лет. Белла была нашей ближайшей соседкой. Она в основном и вырастила меня, хотя постоянно твердила, что лишена материнского инстинкта. Дело в том, что мой отец почти постоянно был в отлучке. А Изабелла только после смерти второго мужа стала путешествовать по всему миру в поисках приключений.

– Значит, ты всегда жила на Кирене?

– Не всегда. Мои родители приехали туда, когда я была совсем маленькая. У матери были слабые легкие, и доктора считали, что теплый климат ей поможет. Он и помог, но недостаточно. – Каро грустно улыбнулась. – Собственно говоря, чахотка, убившая мать, и была основной причиной моего интереса к медицине.

– И твой отец тебя в этом поддерживал?

– Полностью. Он был рад, что у меня есть занятие.

– Но почему он так часто уезжал?

– Различные дипломатические поручения для министерства иностранных дел, – ответила она фразой, специально изобретенной для посторонних. – Он так тяжело пережил смерть матери, что с головой ушел в работу. А когда мне было шестнадцать, его убили…

Каро внезапно осеклась. Отец погиб во Франции, выполняя поручение «хранителей», после чего она заняла его место в ордене. Но о подробностях его смерти лучше умолчать: Макс слишком умен, чтобы не заподозрить неладное.

Не дождавшись продолжения, он задал еще один нескромный вопрос:

– И все же на время сезона ты жила у тетки Торна. Как это получилось?

Слава Богу, он выбрал безопасную тему. Она может вспоминать о тех днях без горечи и обиды. Может даже посмеяться над собой, над наивным желанием стать одной из своих в этом спесивом, надменном обществе. Теперь их признание и одобрение казалось чем-то незначительным, вероятно, потому, что у нее было много куда более достойных способов занять время.

– Как ни странно это звучит, но мы с леди Хеннесси подружились, когда она приехала на остров в гости к Торну. К тому времени ее дочери были уже взрослыми, и думаю… она возмутилась, найдя меня столь провинциальной и лишенной светских манер, – сухо усмехнулась Каро. – Надеюсь, вы знаете, что леди Хеннесси одна из заправил общества?

– Разумеется, – кивнул Макс.

– Так вот, она твердо уверена, что у каждой молодой леди должен быть лондонский сезон. Она взяла меня под свое крылышко и предложила оплатить все расходы. Но именно Изабелла убедила меня отправиться в Англию. Она всегда презирала британское общество, но твердила, что я просто обязана расширить свой кругозор, прежде чем строить планы на будущее. Увидеть мир и уж только потом похоронить себя на острове. Она считала, что, если я увижу настоящую жизнь, сумею сделать лучший выбор.

Например, ни за что не становиться «хранителем»…

– Понимаете, все молодые леди на острове обязательно проводят в Лондоне хотя бы один сезон. Поэтому пять лет назад и я отправилась в Лондон вместе с двумя другими дебютантками и их семьями. Чем все это закончилось, вам известно. Скандалом.

– Из-за вашего нетрадиционного интереса к медицине?

Каро наморщила носик и кинула на Макса задорный взгляд.

– Совершенно верно. И, как вы уже успели заметить, во мне нет ничего чинного, приличного и скромного.

Глаза Макса весело сверкнули.

– Нет, скромность и чинность – не те качества, которыми отличается твой характер.

– Кроме того, я решительно отказывалась учиться всем женским искусствам, чтобы поймать достойного мужа. Поэтому, не желая и дальше подвергать леди Хеннесси публичному позору, я сократила свое пребывание в Лондоне. Но втайне была только рада поскорее вернуться домой, на Кирену, и работать с доктором Алленби. – Ее улыбка стала откровенно вызывающей. – И решила, что буду вполне счастлива доживать свои дни старой девой. Поверьте, я ни на секунду об этом не пожалела. Моя жизнь достойна и прекрасна.

И это было действительно так. Она делала все, что в ее силах. Отправлялась выполнять задания «хранителей» в том случае, когда срочно требовалась женщина или медик. Помогала стареющему доктору на острове, хотя вначале ей пришлось преодолевать предрассудки жителей острова, особенно мужчин.

Но теперь Макс снова смотрел на нее с этим странным выражением в глазах, словно никак не мог решить, чему верить, когда речь идет о таком создании, как Каро.

– И ты без сожалений оставалась незамужней все это время? – спросил он.

Каро кивнула. Она отказывалась выходить замуж по многим, достаточно серьезным причинам. И больше всего ее тревожило возможное требование мужа отказаться от столь необычных для леди занятий.

Каро вновь подняла глаза на Макса и сухо усмехнулась:

– Вряд ли какой-то джентльмен, считающий себя уважаемым и респектабельным, захочет иметь жену, которая каждодневно возится в крови и гное да еще и рассматривает обнаженные тела.

– Тут ты права, – признал Макс, согласно кивнув. – Но не думаю, что все мужчины будут возражать против твоего призвания.

Может, и нет. Но никто не потерпит такого опасного занятия, как служение ордену «хранителей». Да и она не рискнет открыть тайны ордена чужаку, даже если этот чужак – ее собственный жених или поклонник. Следовательно, обычные отношения между женщиной и мужчиной для нее невозможны. Она уже давно смирилась с тем, что никогда не будет вести нормальную жизнь.

– Большинство завидных женихов нашего острова не обладают настолько широкими взглядами, – беспечно бросила она. – А я никогда не захочу покинуть Кирену, чтобы жить в Англии.

Были еще и другие причины оставаться одинокой, кроме того факта, что любой мужчина хотел иметь примерную жену.

Каро, сама того не замечая, вскочила и глянула поверх поручня на серые воды Атлантического океана. Все мужчины, которыми она восхищалась и которых уважала достаточно, чтобы выйти за одного из них замуж, были «хранителями», и она относилась к ним скорее как к братьям, чем возможным женихам. Правда, втайне она всегда завидовала глубокой, беззаветной любви, выпавшей на долю ее родителей. Если она до сих пор не встретила такую любовь, к чему тогда выходить замуж? Кроме того, она больше не девушка, а джентльмены, как правило, высоко ценят девственность новобрачных.

Каро смущенно покраснела и снова уставилась на неспокойное море. За последние несколько дней пришлось вспомнить еще одну причину, по которой она намеревалась оставаться одна. И эта причина – Макс Лейтон.

Он подарил ей невероятно чувственную ночь страсти и сознание того обольстительно могущественного влечения, которое может существовать между мужчиной и женщиной.

Правда заключалась в том, что с тех пор, как она познала страсть этого мужчины, довольствоваться чем-то меньшим, не было смысла.

Она украдкой взглянула на него, любуясь прекрасными чеканными чертами его лица. Яростная нежность его ласк изменила ее. После их ночи становилось все труднее довольствоваться той жизнью, которую она вела. Макс пробудил в ней дремлющие до сих пор инстинкты. Обострил женские желания, от которых она так старалась отречься. Она даже позволила себе гадать, каково это – иметь мужа… семью… возможно, детей…

Пришлось с головой окунуться в работу, но иногда даже усталость не могла заглушить навязчивые мысли, затмить недозволенные образы.

А теперь она и вовсе была не в силах отделаться от Макса. Стоило ему подойти и встать рядом, как она полностью ощутила всю силу его могучего притяжения. Его близость волновала ее, будила чувства, заставляла кровь петь в жилах, наполняла ее потребностью… безумным желанием, которое она до этого познала всего однажды…

Каро изо всех сил сопротивлялась непрошеной волне эмоций, нахлынувшей на нее, и все же его небрежное замечание застало ее врасплох.

– Трудно поверить, что ни один мужчина не добивался тебя. Не хотел стать твоим любовником. Неужели все мужчины на Кирене слепы?

Каро сама не понимала, как ей удавалось казаться спокойной.

– Ни в малейшей степени. Они просто находят меня чересчур устрашающей, властной и независимой. Кроме того, большинство мужчин предпочитают определенный тип красоты. Я вряд ли соответствую их идеалу. Не бледна, не хрупка, не беспомощна, не величественна и не могу похвастаться пышной фигурой. Я обнаружила, что многие мужчины восхищаются полногрудыми дамами.

– Я нахожу прелестной твою кожу, которую поцеловало солнце. И могу заверить, что у тебя изумительное тело.

Каро чуть свысока взглянула на него.

– Вам нет нужды осыпать меня пустыми комплиментами, мистер Лейтон.

– О нет, это не пустые похвалы. Я нахожу тебя невероятно желанной.

Она скептически усмехнулась. Макс не находил слов от изумления. Подумать только, Каро Иверс равнодушна к собственной красоте!

Верно и то, что она не соответствует нынешним идеалам женственности и красоты. Мало того, ее прямота и откровенность, а также естественность выделяли ее из сонма светских красоток. Фигура была стройной и гибкой, более мальчишеской, чем того допускала мода, тело – упругое и слегка мускулистое. И она не делала ничего, чтобы выгодно подчеркнуть свои преимущества, носила темные, простые платья и укладывала кудрявые непокорные волосы в строгий узел. Руки, хоть и мягкие, были сильными и умелыми, а не изящными и изнеженными.

Правду сказать, она разительно отличается от тех роскошных, элегантных женщин, которых он когда-то находил привлекательными. И все же, к собственному удивлению, он считал Каро красавицей. И необыкновенной личностью.

Под внешней сдержанностью таилось нечто неожиданное: неистовое, страстное и непередаваемо чувственное.

Волшебница, которую он познал в ту ночь на Кирене, была наделена чувственностью, которой он до этого не видел ни у одной женщины. Ее невинный, пылкий ответ на его ласки заставил Макса потерять голову. Даже сейчас, при одном воспоминании, его охватывал жар.

И она была храброй, отважной и несгибаемой – качества, которые он ранее считал присущими исключительно мужчинам. С самого начала он был поражен ее острым умом. И, что удивительнее всего, она придавала значение только действительно важным вещам. Главным для нее было спасти жизнь умирающего и выручить из плена подругу. Он подозревал, что Каро ничего не делает наполовину. Торн был прав, считая ее уникальной, особенной, единственной в своем роде.

Мысль о Торне, однако, вновь зажгла искру ревности в его груди.

– Что между тобой и Торном? – неожиданно спросил он. – Вы, случайно, не любовники?

Она растерянно моргнула от столь неожиданной смены предмета беседы, но, опомнившись, тихо рассмеялась:

– Господи, нет! Он считает меня кем-то вроде сестры.

– Значит, в твоей жизни нет другого мужчины?

Каро озадаченно нахмурилась:

– Почему вы спрашиваете?

– Я настолько собственник в душе, что хочу быть твоим единственным любовником, – очертя голову признался Макс.

И услышал, как она охнула, ошеломленно уставясь на него. Но довольно быстро пришла в себя, потому что надменно вскинула подбородок.

– Если вздумали использовать меня, просто чтобы провести время и найти лекарство от скуки, можете немедленно об этом забыть.

Макс покачал головой:

– Скука никогда не представляла для меня проблем. Во время войны я привык к долгим часам ожидания между битвами и научился такой добродетели, как терпение.

– Тогда что вы задумали? – прошипела она, зловеще прищурившись. – Собираетесь провоцировать меня, как предложил Торн? Заверяю, мне не требуется обольщение, чтобы отвлечь ох мыслей о судьбе Изабеллы!

– О нет, это не входило в мои планы, и все же я очень хотел бы вновь стать твоим возлюбленным!

– Почему? – вызывающе бросила она.

– Потому что после одной лунной ночи, – честно ответил Макс, – я одержим ангелом милосердия. И мне необходимо знать, реально ли то, что я испытываю к тебе, или всего лишь фантазия.

Каро долго недоверчиво молчала, прежде чем ответить:

– Говорю же, в ту ночь вас просто мучили ужасы войны.

– Может, и так. Но мой разум отчего-то отказывается соглашаться с логическими доводами. Как и мое тело. – Его взгляд упал на ее груди. – А твое?

«Да, конечно, да».

Она почти не контролировала чувственные реакции своего тела на его близость.

Макс, подняв глаза, удовлетворенно улыбнулся. Словно прочитал ее мысли!

Но девушка решительно покачала головой:

– Я прекрасно вас поняла, мистер Лейтон. Та ночь была всего лишь фантазией. На вас подействовали чары Кирены. Потому вы нашли меня желанной… тогда… и потому ваше воображение сейчас сыграло с вами злую шутку.

Макс оперся локтями о поручень.

– Ты утверждаешь, что твой волшебный остров создал Аполлон, но это, разумеется, чистейший миф.

– Возможно, но я всегда находила его привлекательным. Кирена была водяной нимфой и принцессой, обожавшей охоту и борьбу со львами…

– Львами? – удивился Макс. – Действительно необыкновенное создание.

– Так оно и было. Аполлон увидел ее и влюбился, но когда она отвергла его, заколдовал уединенный остров, создав рай для влюбленных, где держал ее пленницей, пока она не полюбила его в ответ. И по сей день остров производит необыкновенное воздействие на всех, кто туда приезжает.

– Воздействие на простых смертных?

– Да. Он заставляет их ощущать страсть. Поэтому вы воображаете, что снова хотите стать моим любовником.

Макс взял Каро за локоть и повернул лицом к себе.

– Но в ту ночь ты испытала страсть, ангел?

Каро вспыхнула:

– Ну… да… но на меня подействовали те же чары. Макс пристально всмотрелся в нее.

– Думаю, то, что мы испытали в ту ночь, не имеет ничего общего с какими-то чарами, – покачал он головой, подвигаясь ближе. – И я не верю, что ты так хладнокровна, как притворяешься.

Он неожиданно погладил ее по щеке, опалив Каро своим прикосновением. Она резко отпрянула.

– Мои ласки жгут, верно? – пробормотал он. Сжигают…

Каро вдруг представила сильные бронзовокожие пальцы, сжимающие ее белые груди в серебристом лунном свете.

– Ты помнишь? Помнишь мое вторжение? Помнишь, как я двигался между твоими бедрами? – едва слышно спросил он.

У Каро голова пошла кругом. Стоило представить мощную мужскую плоть, вонзавшуюся в нее, и она задохнулась. Но, отказываясь признать свою слабость, беспечно бросила:

– Я прекрасно помню ту ночь и вовсе не горю желанием ее повторить. Мне не нравится терять разум из-за минутного очарования.

От его медленной понимающей улыбки ее сердце застучало сильнее.

– Думаю, ты себя обманываешь.

– А я думаю, вы чересчур переоцениваете свою привлекательность.

Глаза Макса потемнели.

– Обещаю, что не дам тебе забыть того, что было между нами той ночью.

Их взгляды скрестились. В воздухе между ними словно молния промелькнула, и Каро стало трудно дышать. Жаркое притяжение росло с каждой секундой, становилось все напряженнее. Макс снова поднял руку и осторожно провел большим пальцем по нижней губе Каро.

Ее снова обожгло. По телу разлилось тепло, посылая по нервам крохотные искорки желания. Она хочет, хочет его, и в этом нет сомнения.

Расстроенная и встревоженная, Каро отступила, но, овладев собой, надменно подняла подбородок.

– Не волнуйся, – пробормотал Макс, слегка улыбнувшись. – Я не собираюсь насиловать тебя здесь и сейчас.

– Я бы посоветовала вам и не пытаться.

Однако ее предупреждение ничуть на него не подействовало. Макс, очевидно, не имел ни малейшего представления о весьма опасных искусствах, которыми она владела. До сих пор он видел в ней лишь целителя, талант, которым восхитился бы любой военный. Знай он некоторые мужские черты ее характера, вряд ли так уж стремился бы стать ее любовником, заявляя, что находит ее желанной.

Каро протянула руку:

– Пожалуйста, дайте мне нож.

Макс немного помедлил, удивленно пожал плечами, но все же подчинился, вытащив нож из кармана куртки.

– Позвольте показать, почему джентльмены находят меня чересчур устрашающей, – сладко улыбнулась Каро.

Повернувшись, она тщательно прицелилась в бочонок, служивший Максу мишенью, после чего отвела руку и метнула нож. Лезвие, вибрируя, вонзилось в дерево дюймах в двух от центра.

– Не слишком метко, – вздохнула она. – Давно не тренировалась. Но уверяю, я могу и лучше. К сожалению, сейчас мне нужно выполнять задание капитана Биддика. Так что, если устанете бросать нож и захотите немного отвлечься, можете принести некоторую пользу, чиня паруса.

Довольная, что последнее слово осталось за ней, она повернулась к нему спиной. Но ей показалось, что она слышит тихий хриплый смешок, который еще долго будет ее преследовать.

Каро не слишком поверила в его признание. Он хочет стать ее любовником? Скорее всего просто пытается убить время и развлечься, обольстив ее, поскольку она единственная женщина на борту. А может, просто выполняет просьбу Торна, забавляя ее ничего не значащими признаниями во время долгого путешествия.

Не может она поверить и другому поразительному заявлению: оказывается, он одержим ею после их страстной ночи вместе! По ее мнению, Макса просто заворожила красота ночи. Воспоминания – причина тому, что он до сих пор испытывает к ней желание. Но эта его одержимость вряд ли продлится при более близком знакомстве.

И все же Каро жалела, что большая часть совместного путешествия еще впереди. Чем скорее они доберутся до острова, тем меньше ей придется в дальнейшем бывать в обществе Макса.

Ей не терпелось поскорее оказаться дома и узнать, нет ли каких известий от Изабеллы. Шхуна была куплена сэром Гавейном и славилась своей скоростью, поскольку имела специальную конструкцию и легко обгоняла другие суда. Но все же путешествие длилось куда дольше, чем хватало терпения у Каро.

Когда они обогнули Гибралтар и серый цвет Атлантики уступил приветливому синему сверканию Средиземного моря, Каро стало намного легче в знакомом теплом климате. И все же ее настроение оставалось мрачным. В ясные дни она могла различить очертания Берберийского побережья на южном горизонте, где Изабеллу скорее всего держали в плену.

Стоило подумать о Белле, затерявшейся в огромных просторах Аравии, как Каро приходила в отчаяние.

Как ни удивительно, но настроение Макса казалось еще хуже, чем у нее. К началу второй недели их совместного путешествия он уже бесконечно мерил шагами палубу. Иногда по ночам она видела, как он крадется по судну медленной, разъяренной походкой загнанного в клетку зверя. Его словно терзали темные демоны.

Она так расстраивалась за него, что как-то днем подошла ближе, когда он снова стоял у поручня.

– Буду рада прописать снотворное, – предложила она. – Если считаете, что это поможет.

Он угрюмо уставился на нее.

– Что заставило вас посчитать, будто я нуждаюсь в снотворном?

– Может, ваше желание протереть подошвами дыры в палубе капитана Биддика? – улыбнулась она, но лицо его еще больше потемнело.

– Мне не нравятся последствия приема опия.

– Есть несколько трав, которые не вызывают таких кошмаров, как настойка опия.

– Не стоит пытаться излечить меня, ангел.

Его сухой тон задел Каро, и все же она не могла вот так просто уйти от страдающего человека.

– Вы плохо переносите плавание?

Макс колебался так долго, что она уже отчаялась получить ответ. Но тут он покачал головой:

– Нет, но это путешествие воскрешает воспоминания о том времени, когда я так безмятежно отправился на войну. Впрочем, транспортные корабли, перевозившие нас на Пиренейский полуостров, были куда менее роскошны, чем этот.

Каро думала, что он добавит что-то. Но Макс продолжал молчать.

– Ну… – Она положила руку на его рукав и ощутила, как напряглись мышцы. – Если я смогу чем-то помочь, только попросите.

Его губы шевельнулись, словно пытаясь удержать ответ.

– Все будет хорошо, – резко бросил он, отнимая руку.

Поняв, что он не желает продолжать разговор, Каро поспешно ушла. И все же не могла забыть тоскливого взгляда синих глаз. И невольно гадала, какие воспоминания стали причиной его мук.

…Взрыв… комья земли летят во все стороны… почти человеческий вопль издыхающей лошади… падение… удар о влажную землю… боль в груди… ранен?

Нужно пошевелиться… оцепенение… попытки подняться… впереди Филипп разворачивает коня… больно… трудно стоять…

Филипп возвращается… спрыгивает с седла…

– Филипп… убирайся отсюда… какого черта… спасайся…

Его мрачная улыбка…

– Ты спятил, если воображаешь, что я тебя оставлю… Рука тянется к нему… резкий треск выстрела… его голова… лицо… кровь…

Филипп опускается на колени.

Боже, Филипп, нет! Нет! Господи. Нет…

– Макс, проснитесь. Это всего лишь дурной сон.

Ее нежный голос. Легкое прикосновение руки ко лбу…

Макс очнулся весь в поту. Опять тот кошмар, вытесняющий воздух из легких…

Тяжело дыша, он с безумным видом огляделся, но кругом был сплошной мрак. И все же ритмичное покачивание судна заставило вспомнить, где он находится. В каюте. На борту шхуны.

Он снова лег, судорожно втягивая в себя воздух.

В последнее время кошмары посещали его чаще. И становились все страшнее. Больше походили на явь. Оставляли его обессиленным. Он всегда знал, чего ожидать, но ничего не мог поделать. Мог только пытаться побороть их.

Макс закрыл глаза и представил лицо Каро. Его ангел-хранитель. Только она может успокоить его нежным голосом и добрыми руками. Ее серые глаза, мягкие, светящиеся и понимающие…

Но даже она не сможет заставить его забыть вину.

Отбросив смятые одеяла, Макс свесил ноги на пол и сильно растер ладонями лицо. Он все еще ощущал острую боль, так отчетливо, словно все было вчера, а не пять лет назад. Тот момент обреченного мужества, когда ближайший друг вернулся, чтобы спасти Макса, и был убит на его глазах.

Господи… его по-прежнему трясет от этого видения.

Макс прерывисто вздохнул, мысленно упрекая себя в том, что не может лучше держать себя в руках. Нет, он не хотел забыть. Хотел только небольшой передышки от боли.

Днем он знал, как забыться. Находясь на суше, он часами скакал по лугам и полям, доводя себя до изнеможения в надежде, что сможет уснуть. Но сейчас у него не было лошади, а проклятое путешествие длится целую вечность. В Лондоне он отправился бы прямо в боксерский салон Джексона, чтобы выплеснуть горечь и досаду в физическом насилии, избивая противника голыми руками. Но на борту шхуны не с кем было сразиться, особенно в этот поздний час, когда почти вся команда мирно спала.

Поднявшись с койки, Макс прошел к тому месту, где лежала его одежда. Ему не нужен свет, чтобы найти нож. Порывшись в карманах куртки, он нашел кожаные ножны, защищавшие трехдюймовое стальное лезвие, вставленное в резную деревянную рукоятку.

Нож Филиппа. Филипп часто коротал бесконечные часы между сражениями, вырезая из дерева грубые фигурки людей, солдат, коней. Не столь изящные, как те игрушки, которыми они играли в детстве, но почему-то совсем как живые. Филипп никогда не расставался с ножом, даже в тот последний ужасный день. И Макс сохранил этот нож, чтобы никогда не забывать принесенную другом жертву.

За последние годы он приобрел странную привычку, помогавшую успокоить разгулявшиеся нервы, особенно когда одолевала бессонница. Ставил бочонок и метал нож – раз, другой, третий… Монотонные удары немного отвлекали его от мрачных мыслей.

Макс тихо оделся в темноте, вынул из ножен нож и пошел на верхнюю палубу, где так свободно дышалось.