Поверить в счастье

4

Рина устало опустилась на диван. На ее звонки никто не отвечал. Ни Мигель, ни его секретарша. У нее был еще один номер. Номер телефона в Ла-Плата, где жили родители Мигеля.

Она никуда не выходила. Ей никого не хотелось видеть. Ближе к вечеру она позвонила своему администратору и, сославшись на нездоровье, отменила назначенную на следующий день репетицию. Администратор напомнил о предстоящем через две недели турне и настойчиво посоветовал поскорее выздоравливать.

Ночь прошла без сна. Стоило Рине закрыть глаза, как память возвращала ее в бар, в ушах начинали звучать обидные, больно ранящие слова. Лишь под утро ей удалось ненадолго забыться.

Проснувшись около восьми, Рина заставила себя выпить стакан апельсинового сока и съесть тост. Делать ничего не хотелось. Протянув до девяти, она снова села к телефону и сделала несколько звонков. Безрезультатно.

Почему Мигель так поступил с ней? Почему не поверил? Как можно так обращаться с женщиной, с которой прожил полтора года? Неужели он действительно считает ее шлюхой?

В дверь позвонили. Рина вскочила с кровати и бросилась в прихожую. Мигель вернулся! Какое счастье! Конечно, он понял, что вел себя недостойно, что…

Она распахнула дверь.

— Мигель! Я…

Человек, стоявший перед ней, вовсе не был Мигелем. Рина видела его впервые. Невысокого роста, плотный, с жестким, неулыбчивым лицом. Отодвинув Рину плечом, он молча прошел в квартиру. Вслед за ним вошел второй, прямой как телеграфный столб, с выбритой головой, в огромных роговых очках, словно предназначенных специально для того, чтобы скрывать следы ночных излишеств.

— Мисс Роуз?

— Да? Позвольте…

— Я представляю интересы мистера Гомеса. Мне поручено проследить за тем, чтобы вы освободили эту квартиру.

— Боже…

— В вашем распоряжении три часа. Согласно данным мне инструкциям мебель должна быть вывезена, а личные вещи мистера Гомеса отправлены по указанному им адресу.

— По какому адресу?

— Боюсь, что не могу предоставить вам эту информацию. — Человек в роговых очках огляделся.

— У вас есть время, чтобы собрать то, что принадлежит лично вам, мисс Роуз. Рабочие будут здесь через четверть часа, так что поторопитесь.

Рина ожидала чего угодно, только не очередного унижения. Место, которое она считала своим домом, место, где все напоминало об их счастье, должно было вот-вот наполниться посторонними, чужими.

— Вы работаете на мистера Гомеса?

Он повернулся к ней — лицо равнодушное, пустое.

— Да, я работаю на мистера Гомеса.

— И часто вам приходится заниматься такими вот выселениями? Я же не первая экс-любовница, которую он выбрасывает на улицу, не так ли?

— Ваши отношения с мистером Гомесом меня не касаются. — Он повернулся к своему молчаливому спутнику. — Начинайте составлять опись, Джерри.

Понимая, что спорить бесполезно, Рина удалилась в ванную. Когда она вышла, рабочие уже начали выносить мебель, а человек по имени Джерри складывал в картонные ящики утварь.

Ею овладело вдруг странное безразличие. Пусть делают, что хотят. Пусть забирают, что хотят. В конце концов они всего лишь исполнители.

Рина прошла в спальню и, достав из шкафа чемодан, начала складывать свои вещи.

Через два часа рабочие закончили. Квартира опустела. Голые окна, полы, стены… Чемодан Рины сиротливо стоял у дверей.

— Мы уходим, мисс Роуз. Пожалуйста, отдайте мне ключ. — Человек в очках протянул руку.

Она покачала головой.

— Ключ в двери.

Он забрал ключ и, повернувшись к Рине, сказал:

— Вы позволите мне помочь вам с чемоданом, мисс Роуз?

— Спасибо, я справлюсь сама.

— Как хотите. — Он направился к двери. — Желаю всего хорошего. Не забудьте, пожалуйста, захлопнуть дверь.

Следующую неделю Рина прожила в скромном отеле, надеясь, что Мигель поостынет и одумается. На шестой день в разделе светских новостей «Нью-Йорк таймс» появилось короткое сообщение о скором бракосочетании богатого аргентинского бизнесмена Мигеля Гомеса и некой Рафаэллы Саморано.

В тот же день Рина разорвала контракт со своим продюсером, сняла со счета последние деньги и съехала из отеля. В билете, купленном ею в аэропорту, значилось совсем другое имя.