Повезло

Глава 18

Эва в бессильной ярости смотрела на бочку с анютиными глазками.

Мертвы. Не просто засохли. Мертвы.

Эва знала – еще до того, как Джордан любезно обратил на это ее внимание, – что плохо за ними ухаживала. Цветы всегда выглядели так радостно, их яркие пурпурные головки покачивались, когда она моталась туда-сюда мимо, и вдруг – раз! Они поникли. Опять забыла полить.

Но ведь Джордан поливал их четыре… или даже три дня назад. А теперь бедняжки безжизненно висели с увядшими листьями и почерневшими лепестками.

Ублюдок отравил ее цветы.

Эва огляделась и с легким удивлением отметила, что парковка пуста. На самом деле громила не показывался с тех пор, как угрожал ей ножом. От одной мысли, что он шастает по округе с банкой яда, кровь холодела в жилах.

А вдруг следующей жертвой станет один из пациентов?

Или один из друзей?

– Ладно. – Дрожащими пальцами Эва выудила из сумочки ключи. – Ладно, засранец. Хочешь усложнить мне жизнь? Понятно. Но с меня хватит.

Взвинченная, на нервах, Эва заперла дверь и промаршировала к машине. Сегодня она припарковалась прямо перед входом, чтобы избежать креативной резьбы по шинам. Вспомнив, как Джордан с тихой яростью менял колесо, Эва почувствовала, как ее собственный темперамент рычит и щелкает зубами, словно злобная собачонка.

Похоже, все кончено, раз Джордан даже не потрудился попрощаться перед отъездом.

И хотелось бы сказать, мол, вот и славно – она же сама мечтала оградить его от своих дел, не так ли? Разве не требовала оставить ее в покое? Но Эва не собиралась себя обманывать и делать вид, что сердце не болит.

«Просто ушиб», – сказала она себе, поглядывая в зеркало заднего вида и вливаясь в поток машин на Калхаун-сквер. Лучше принять удар сейчас и убрать их обоих с линии огня, пока кто-нибудь серьезно не пострадал.

И можно подумать, ее раньше не били. Дядюшка об этом позаботился, а Майкл… что ж, Майкл очень даже охотно покинул поле боя.

Горя праведным гневом, грозящим выплеснуться на любого, кто рискнет подобраться слишком близко, Эва зарулила на парковку у дома Лу Эллен. Вот только по дороге выкипело столько клеток мозга, что она беспечно въехала в клумбу.

Джек стрелой вылетел из-под куста камелии, и сердце Эвы подскочило к горлу.

– Черт. Джек, как ты выбрался на улицу?

Пальцы покалывало от ярости и страха. Эва наклонилась и подхватила кота. Утром, торопясь на работу, она решила оставить его дома. «Дома, – раздраженно напомнила себе Эва, – где его не собьет какой-нибудь придурок на машине».

Недовольный, что его слишком крепко сжали, кот впился когтями в ее руку.

– Прекрати. Прекрати сейчас же, неблагодарное животное. Я тебя чуть не переехала. – Джек предупреждающе зарычал, намекая, что не в духе. – Ага, в очередь встань. Я сегодня уже столько болванов разозлила.

– Проблемы, Эва?

Обернувшись, Эва увидела Лу Эллен со стаканом в руке в оранжевых бриджах и ярко-зеленой футболке (отчего леди сильно смахивала на худую тыкву). Домовладелица стояла на веранде вместе с молодым парнем в униформе.

– Нет. Все обалденно, прямо персик. Ай. Ай! Засранец мелкий. – С горящей от укуса рукой, Эва уронила кота на землю.

Тот забрался под олеандр и, прищурившись, стал наблюдать за хозяйкой, раздраженно хлеща хвостом.

Лу Эллен прокашлялась:

– Похоже, персики в этом году с гнильцой.

– Ты себе даже не представляешь, – пробормотала Эва.

– Гм. Если это все, мисс Калхаун?

Эва посмотрела на парня и заметила логотип «Ремонт стекол» на кепке, натянутой низко на короткие светлые волосы. На рубашке имелся бейджик, но с такого расстояния имя не прочесть. И если бы гнев не лишил Эву слуха, зрения и разума, она бы заметила припаркованный на улице фургон.

– Да, прости. Мне надо что-то подписать, милый?

– Да, мэм. – Кончики ушей парня заалели. – Здесь и здесь. – Не глядя на Эву, он протянул Лу Эллен планшет.

Наверное, это к лучшему. Бедняга, похоже, сейчас страдал ожогом роговицы от яркости наряда Лу.

Когда рабочий сбежал по ступенькам и поспешил прочь, Эва со вздохом прошла к подруге.

– Прости за окно.

– Похоже, ты напугала этого парня. – Лу протянула ей напиток, который, несмотря на коричневый цвет и плавающую дольку лимона, мало походил на ледяной чай. Пришлось отказаться. Эва и без алкоголя уже достаточно нестабильна. – Это стекло, дорогая. Старое стекло. Все равно пришлось бы его заменить.

Она просто рухнула на розовые кирпичные ступени и уткнулась головой в колени.

Позвякивание льда сообщило о приближении Лу еще до того, как она стала поглаживать Эву по спине.

– Лу, я…

– Не смей больше извиняться, девочка, а то я рассержусь. С меня довольно и того, что одна из нас в дурном настроении.

Эва с отвращением почувствовала, как по щекам катятся слезы. «Не смей из-за этого плакать. Просто не смей». Она втянула воздух и выпустила его вместо слез.

– Мне мерзко, что это задевает тебя.

– Если ничто не задевает тебя в жизни – хорошее или плохое, – значит, ты неправильно живешь. Я лучше окажусь посреди заварушки, чем стану существовать в стерильной коробке. С тем же успехом можно поселиться в одном из этих дурацких снежных шаров, которыми заставлена гостиная Джойси Филлипс. Ну тех, с мелкими виниловыми куколками «Драгоценные моменты» внутри. А еще взрослая женщина. Как ей только не стыдно.

Невольно рассмеявшись, Эва подняла лицо, подставляя его вечернему ветерку.

– Вечно пугалась этих кукол. У них глаза как черные капли, а головы слишком большие для тел.

– Вот именно. – Лу отсалютовала стаканом. – Неудивительно, что ее пудели такие нервные.

Чувствуя себя немного лучше, Эва глотнула напиток, раз уж под рукой оказался.

– Боже. – На глазах выступили слезы. – Похоже, ты забыла добавить часть безалкогольного.

– Зачем портить хорошую выпивку? Видела, твой красавчик-прокурор утром заскакивал.

Эва проследила, как Джек выбрался из-под олеандра и погнался за первой бабочкой за эту весну.

– Ага, только уверена, больше его ждать не стоит. Джордан разозлился, что я не стала звонить его добрым приятелям-полицейским. Думаю, он готов умыть руки.

Когда Лу Эллен не ответила, Эва повернулась к ней. Взгляд подруги не предвещал ничего хорошего.

– Что?

– Что ж, Эва, кажется, ты все-таки смогла меня разозлить. – Гнев Лу в отличие от Эвы был ледяным. – Не все мечтают сбежать от тебя так легко, как этот слабак Майкл. Даже не знаю, кому ты оказываешь большую медвежью услугу – Джордану или себе. И раз уж я разозлилась, оставлю-ка я тебя дуться дальше и пойду порисую. В плохом настроении у меня лучше получается.

«В таком случае, ты, наверное, постоянно счастлива как слон», – подумала Эва, глядя вслед Лу.

– Вот я сегодня сука. – Бабочка обхитрила Джека. Большой голодный хищник и маленькое хитрое чешуекрылое. – А ведь у тебя даже позвоночника нет. – Эва решила завязать с жалостью и собраться с духом. – Пошли, Джек.

Надо принять душ, переодеться.

Интересно, в чем сейчас принято навещать отца, сидящего за решеткой?

Похоже, пора выяснить лично.

– Думаешь, можешь сказать мне «нет»? – Джордан обхватил женщину за шею и притянул спиной к себе, не давая сопротивляться. Закрученный в узел хвост брюнетки щекотал подбородок, кожа под рукой была мягкой как масло. – Я сказал, полезай в машину.

– Нет!

Брюнетка резко опустила подбородок в сгиб локтя Джордана, заставляя того ослабить хватку. А потом выбросила руку назад, прямо в глаз. Каблук жестко приземлился на подъем стопы, а локоть больно врезался в ребра.

Джордан упал, и брюнетка, развернувшись, ударила ему прямо в солнечное сплетение.

В комнате загремели аплодисменты.

– Получилось. – Таша ван Сант, изящная брюнетка, студентка колледжа и просто душка радостно подпрыгнула чуть не на два метра. Ее темные глаза светились удовольствием. – Ты такой огромный, а я тебя взяла и опрокинула.

Лежавший на матах Джордан улыбнулся и принял ее протянутую руку.

– И это потому, что…

– Потому что успех в сопротивлении не всегда зависит от размера или силы.

Джордан поднялся и посмотрел на остальных учениц:

– И?…

– И надо внимательно глядеть по сторонам, – хором процитировали они, – и знать слабые места своего противника.

– СПНП, – прибавила с улыбкой Таша. – Солнечное сплетение, подъем, нос, пах. Хотя, думаю, я тебе больше в глаз врезала.

– Глаз нормально. И мой пах очень рад, что ты оставила его без внимания.

– Кто сказал, что оставила?

Рассмеявшись, Джордан чуть поклонился.

– Отлично сработано, Таша. – А выпрямившись, заметил ухмыляющегося Чипа Коулмана в дверях. Джордан кивнул ему и обвел взглядом класс: – Ладно, дамы. На сегодня все. На следующей неделе поучимся ломать запястье противнику так, чтобы не повредить свое.

Ответив еще на пару вопросов и отказавшись от приглашения пропустить по стаканчику на Ривер-стрит, Джордан схватил полотенце и пошел к Коулману.

– Подумать только, эти женщины действительно платят, чтобы побороться с тобой на грязных матах.

– Они платят организации. Я просто скромный доброволец. Но кто-то же должен их научить.

– Джиу-джитсу? – Коулман позвенел мелочью в кармане.

– Пара приемов оттуда. – Джордан вытер шею. – Пара из крав-мага. Как использовать импульс движения противника против него самого. Правильная оценка ситуации. Хотя, с учетом того, что я говорю с детективом, ведущем дело о нападении на меня, я редкостный лузер.

– Даже лучших из нас застают врасплох.

– Да уж знаю. – Когда последние ученицы скрылись в дверях, Джордан бросил полотенце к спортивному костюму. – Я так понимаю, ты пришел не за тем, чтобы полюбоваться, как мне ставят фингал.

– Увы, хотя бонус был бы приятный. Мы нашли сотовый Лесли Фитцсиммонс.

Слова и тон, которым они были сказаны, поразили Джордана, как еще один удар. Нашли телефон, но не саму Лесли.

– Наверное, тебе стоит все объяснить.

Коулман зашел в зал, и Джордан, проверив коридор, закрыл дверь. Пара женщин любили подзадержаться, но это не тот разговор, которым он мог бы поделиться. Джордан честно рассказал о нападении, которому подвергся, использовав как достаточно унизительный пример для моделирования ситуации, но не видел нужды делиться всеми деталями.

– Мать мисс Фитцсиммонс уверена, что ее дочь не сбежала бы, не сказав никому ни слова, и уж точно – цитирую – не позволила бы себе потерять всякий стыд из-за какого-то придурка.

– Я ей никогда не нравился. Старая ведьма.

Чип криво усмехнулся:

– Думаю, она скорее просто мужиков не переносит, а не конкретно тебя. Так или иначе, ей не надо заморачиваться на сбор доказательств и упрашивать судью дать разрешение, поэтому она просто отправила запрос на отслеживание сотового дочери по GPS. Тот нашелся в районе Тайби, и, опять же не утруждаясь формальностями, мамаша примчалась туда и принялась колотить в дверь. Открыл какой-то паренек, Фитцсиммонс обрушилась на него с обвинениями, мать парня вызвала полицию, и выяснилось, что телефон и правда у него. Заявляет, мол, нашел его в мусорном баке на Ривер-стрит.

В горле встал противный комок, и Джордан взял бутылку с водой.

– Полагаю, ты проверил список звонков.

– Ага. – Вытянутое лицо Чипа помрачнело. – Если отбросить те, что делал парень своим приятелям, входящих между семью часами вечера и половиной второго ночи, когда он подобрал телефон, нет. Но когда один из наших специалистов проверил регистрацию вызовов, выяснилось, что в этот промежуток пропавшая набирала девять-один-один, но кнопку вызова не нажала.

– Потому что кто-то ей помешал. – Джордан провел руками по лицу и яростно выругался, сопоставив время. – Лесли видела, кто на меня напал.

– Предположительно. – Чип снова позвенел мелочью. – Вот, что я про это все думаю. Вы двое поругались, ты спустился по лестнице и пошел к машине. Через минуту или две Лесли решила догнать тебя, сказать что-то на прощание – и увидела то, что не должна была. Например, как тебе раскроили голову.

– Проклятье. – Чувствуя вину за ту неприязнь, что испытывал к Лесли последнюю неделю, Джордан осел на один из пластиковых стульев, стоявших вдоль стены. Ужас начал заполнять пустоты в теле, образовавшиеся из-за усталости.

– Еще одна хорошая новость: миссис Фитцсиммонс потребовала, чтобы мы рассмотрели тебя как главного подозреваемого в исчезновении ее дочери.

Если бы сердце так не болело, Джордан бы рассмеялся.

– Значит, я подстроил нападение на себя вместе с сотрясением мозга, чтобы что? Скрыть, как я убил Лесли, лишь бы от нее отвязаться?

– Скорбь и тревога редко вяжутся со здравым смыслом.

Детектив и не подозревал, насколько прав.

– Почему меня пощадили? – удивился вслух Джордан. – Почему, бога ради, выбросили перед больницей меня, а не Лесли? Если только не… черт, а вдруг целью была она? Но тогда почему бы не бросить меня прямо там же на улице? Что…

– Джордан. Мы обшариваем все закоулки.

– Знаю. И знаю, что ты и сам в курсе, как работать. Те, гм, номера, что я тебе дал…

– Мы их проверяем. И записи с камер рядом с отелем – вдруг обнаружим подходящую под описание машину поблизости.

– Она мертва, да, Чип?

– У нас нет достаточно доказательств, чтобы говорить, мол, это убийство, но… ладно, ладно. – Коулман примиряюще поднял руки, когда Джордан прищурился. – Мое личное мнение? Да. Скорее всего, девушка мертва. Прости, Джордан. Знаю, ты не на это надеялся.

Когда Джордан подрулил к обочине, домовладелица Эвы стояла в круге желтого света. В сумерках эффект от ее внешнего вида чуть смягчился, но испещренная пятнами и брызгами краски белая рубаха все равно напоминала пальчиковый рисунок ребенка. Лу вонзила кисть в огромный холст с яростным изяществом бывалого фехтовальщика.

А потом сполоснула ее в чем-то напоминающем с виду охлажденный чай.

Когда Джордан опустил стекло, Финн приветственно залаял.

– Так-так, – обернулась с улыбкой Лу. – Посмотрите-ка, что собака в зубах принесла. Привет, красавчик. Ко мне пришел?

Джордан заставил себя улыбнуться:

– Вы же знаете, Эва для меня лишь предлог, чтобы подобраться к вам.

Довольная Лу Эллен засмеялась.

– Финн, сидеть. – Не обращая внимания на жалобный вой пса, Джордан захватил свою искупительную жертву с заднего сиденья и взбежал по кирпичным ступеням крыльца. – Судя по тому, что Эва не отвечает на звонки, и ее машины у дома нет, значит, в ее отсутствие я могу поухаживать за вами.

– Похоже, ты не только красив, но и умен. Эва поехала в город.

Джордан остановился:

– Куда?

Лу Эллен отогнала мотылька, танцевавшего вокруг лампы.

– Боюсь, это дело Эвы, дорогой.

Поняв, что натолкнулся на нерушимую стену солидарности, Джордан глянул на коттедж. Темные окна напоминали закрытые глаза, что не желали смотреть в его сторону.

Прошлой ночью он несколько часов просидел снаружи, а когда уехал – кто-то вломился в дом.

Может, они видели его и выжидали.

Неизвестность просто сводила с ума.

– Если беспокоишься об окне – сегодня его починили.

Едва не позабывший о пожилой леди Джордан изобразил очередную улыбку. Но через секунду она угасла.

– Я могу стоять здесь, трепать языком и делать вид, будто в упор не замечаю сидящего между нами огромного слона, но я слишком устал, чтобы валять дурака. Кто не дает ей житья, Лу Эллен?

К его удивлению, она перегнулась через мольберт и потрепала Джордана по щеке.

– Я знала, что ты не слабак. – И не успел он придумать ответ, как Лу взяла стакан с кистью и всем прочим и отпила. – Сидишь, весь из себя такой правильный, и смотришь на меня так, будто я чокнулась. Может, ты и прав. – Она подняла стакан выше. – Хотя то, что до сих пор не сказал этого вслух, говорит о хороших манерах. Успокойся, сегодня я решила рисовать алкоголем, вместо того, чтобы смешивать содержимое этих тюбиков и банок. – Указанные предметы валялись у ее ног, словно брошенные игрушки. – Так процесс становится более захватывающим.

– Лу Эллен…

– Не перебивай, а то я пересмотрю свое хорошее к тебе отношение. Ты не слабак, – продолжила она. Ее зеленые глаза оказались яснее, чем по идее должны были бы. – И так как мне нравится предвосхищать твои вопросы, повторю: это дело Эвы. Обращайся с ней осторожнее, дорогой. У нее железобетонная броня, но внутри бедняжка вся в синяках. А сердце у нее золотое. Поэтому запомни: вещи не всегда такие, какими кажутся.

Чувствуя, что его только что приложили обернутым в бархат кулаком, Джордан уставился на пожилую леди.

– Приятно слышать то, что вы не произнесли вслух, – наконец выдавил он. – Вы ее любите.

– Как родную дочь, – согласилась Лу. – А теперь объясни, зачем тащишь это большое набитое нечто?

– Это Осел. – Джордан развернул игрушку. – Ну, знаете, из «Шрека»? Милый и симпатичный, хоть и та еще задница.

– О. – Лу прижала руку к сердцу, а потом согнулась и расхохоталась. – Поняла. Ну разве ты не прелесть?

– Ага, только уверен, Эва сейчас так не думает. Сегодня утром я на нее дулся. Вообще-то имел полное право, – мрачно прибавил Джордан, – но, наверное, мог бы вести себя и получше. Не во все чужие ящики можно лезть. И да, получилось паршиво. – Лу перестала смеяться, и он покачал головой. – Я от усталости несу чушь, поэтому просто пожелаю вам спокойной ночи. Можно, я оставлю Осла здесь? Посадите его у двери Эвы или где-нибудь в этом роде?

– Дорогой, я с удовольствием презентую Эве твою задницу.

Финн начал выть.

– Спасен в последнюю минуту, – заметил Джордан. – Даже пытаться не буду придумать ответ. Спасибо, Лу Эллен.

– О, милый. Не за что.

Вина и тревога свернулись в животе в мерзкий ком, и Джордан вдруг осознал, что едет в сторону родительского дома. Неважно, сколько тебе лет, если плохо или больно – всегда инстинктивно тянет в родную берлогу.

Он выпустил Финна побегать по двору. Тот немедля погнался за белкой, которая, взлетев по ладанной сосне, раздраженно застрекотала с безопасной высоты. Джордан прошел в дом через заднюю дверь. Чем-то потрясающе пахло – брауни. Черт, как же он удачно заскочил. Аромат, звук маминого голоса, когда она напевает за готовкой, вызвал живые воспоминания о детстве, подарив чувство целостности и комфорт.

Ком в животе немного ослаб.

– Обалденный запах.

Мама, чьи светлые волосы были перехвачены красной лентой, просияла, когда Джордан чмокнул ее в макушку.

– Малыш. Вот так сюрприз. – И потрепала по щеке, совсем как Лу Эллен. Но стоило Джордану потянуться за брауни, аккуратно разложенным по тарелке, как Эддисон проворно шлепнула его по руке. – Нельзя. Это для завтрашнего вечера в садике Грейс.

Джордан жадно оглядел лакомство. Шоколад, карамель и масло. Семисантиметровый праздник для желудка.

– Тут же аж две дюжины. Они точно не заметят, если одно пропадет.

Когда он попытался подобраться ближе, Эддисон пихнула его бедром.

– Тут ровно две с половиной дюжины, по одному на каждого ребенка. И если думаешь разрезать одно напополам, предупреждаю, твой отец уже попытался проделать этот трюк. В наказание ему пришлось смотреть, как я ем его заначку. Представь мое удивление и радость, когда я нашла целую пачку пшеничного печенья. – Она моргнула большими голубыми глазами.

Джордан с притворной обидой облокотился на стойку:

– Ты жестокая женщина, Эддисон Веллингтон.

Она облизала с пальцев шоколад и накрыла тарелку с волнистыми краями пищевой пленкой.

– Лесть не поможет тебе раздобыть брауни. И если ищешь отца – он в кабинете, рыдает над кофе, пытаясь разобраться в счетах Джастина. Парень так заработался в своей больнице, что узнал о наступлении апреля, только когда мы позвали его на Пасху. Так что сейчас Том расшифровывает корявые записи Джастина. Думаю, плохой почерк – одна из особенностей профессии, которые он умудрился подцепить.

– Ну, брату еще нет тридцати. Подожди немного, и он наверняка обзаведется огромным эго и парой десятков болячек. Станет приторговывать медикаментами на стороне. Возможно, вляпается в неудачный брак и станет заваливать медсестер, что кегли для боулинга.

Пальцы Эддисон замерли.

– Позволю себе напомнить, Джордан Натаниэль, пусть ты сам уже разменял четвертый десяток – но от хорошей затрещины тебя это не спасет.

– Так ты же мне брауни не дала, – проворчал он. Но увидев, как сверкнули глаза матери, оттолкнулся от стойки. – Ладно, ладно. Пойду к папе, раз меня тут не любят.

Джордан уже почти дошел до двери, когда Эддисон его окликнула:

– На жалость давить тоже бесполезно. Но ты мой сын, и сегодня в твоих глазах не только усталость. – Она достала один брауни из-за тостера. – Держи. У меня тоже заначки есть.

– Ты лучшая мама на свете, – улыбнулся Джордан, откусил лакомство и обнял Эддисон. – Серьезно. Просто эталон.

– Ладно, я соврала, – хлюпнула она носом. – Лесть работает. Иди уже. И обязательно оставь на лице несколько крошек, чтобы помучить отца.

Том в очках и с усталым видом сидел за массивным столом из орехового дерева.

Так же, как и на кухне, вид подействовал на Джордана умиротворяюще. Сколько раз он ребенком прибегал сюда, с радостью или стыдом, чтобы поговорить с папой? Чтобы похвалили или отругали? Или просто потрепать языком?

Все и не упомнишь.

Джордан стоял в коридоре и оглядывал комнату. Типичный рабочий кабинет южного джентльмена. Роскошные деревянные панели, окно и пол, убранные в сине-зеленых цветах. Скупые картины кораблей на стенах. Тяжелая кожаная мебель.

И еще, среди кучи книг по праву, помогавших и Тому, и Джордану по работе, – неумелые детские рисунки и семейные фото. Мяч, что он поймал в первую игру за «Храбрецов». Глиняный горшок – кажется, дело рук Джеймса, – текущий, как решето, если налить туда воду. Пять пар бронзовых пинеток.

Пожелтевший снимок Эддисон – тот день, когда родители впервые встретились.

И прямо на столе – острые как бритва зубы метровой акулы.

Том всем рассказывал, будто поймал рыбину на берегу Кей Ларго.

Вообще-то, это был Джесс – заядлый рыбак, – которому пришлось затаскивать акулу в лодку, когда отец увидел, кто же им попался.

– Привет, Джордан. – Том поднял голову и указал на одно из кресел сбоку от стола. – Садись.

Джордан подчинился и вытянул ноги так, что они оказались рядом с отцовскими. Мужчины поболтали на привычные темы: спорт, погода, предстоящая малоприятная процедура уплаты налогов. Как дрессировать собаку.

Повседневная ерунда.

– Что-то тебя гложет, сын?

Джордан скрестил руки на животе и посмотрел в двойное окно. Снаружи совсем стемнело. Насекомые роились в свете фонарей и танцевали над окружающей парковку азалией.

Ком снова напомнил о себе и сжался туже.

– Думаю, я виновен в смерти женщины.

– Так-так. – Том снял очки и наклонился вперед. – Серьезное заявление. Пояснить не хочешь?

Вообще-то, не особо. Чего Джордан хотел, так это отмотать время назад. Поговорить с Лесли вежливо. Подтвердить, что да, он придурок, согласиться на еще одно свидание, еще один шанс. На что угодно, лишь бы она не пошла за ним в тот гараж.

Вот только это невозможно. Поэтому Джордан посмотрел на отца и выложил все, что узнал Коулман.

– Джордан. – сочувственно и устало вздохнул Том. – Ты не больше виноват в том, что случилось или нет с той женщиной – помни, доказательств ее смерти нет, – чем пассажир, выживший в авиакатастрофе, в гибели остальных летевших. Ты тоже тогда пострадал. И то, что ты выжил, а она – возможно – нет, не значит, будто ты поступил неправильно.

– Я понимаю. – Умом. Сердце – другое дело. – Просто мне… тошно. Мучит совесть, все перемешалось.

– Кажется, это называют синдромом выжившего. И как бы я ни радовался твоему приходу – ты знаешь, наши двери всегда для тебя открыты, – пожалуй, тебе стоит поговорить с Клэем. Думаю, он сталкивался с подобным.

– Наверняка, – согласился Джордан. – Поговорю, только… не сейчас. Меня словно под дых ударили. Лесли была – да, да, я помню, что ее смерть не доказана – порядочным человеком. Может, немного навязчивой, и у нас все явно неудачно сложилось. Но я не могу выкинуть из головы свое последнее ощущение той ночью. Облегчение. Что наконец от нее отвязался.

– У людей есть склонность… облагораживать тех, кто умер. Таким образом твои действия – по крайней мере те, что мучат совесть – кажутся неправильными. Может, ты в запале сказал что-то, о чем жалеешь. Но я знаю тебя, Джордан. Ты не из тех, кто грубит женщинам.

– Нет. – Он не грубил. Просто говорил раздраженно. Хотя какой толк, Лесли все равно мертва. – Вся ситуация такая странная. Если бы я знал, кого винить… убийства – это всегда нелегко, но хорошо, если можно найти в них хоть какую-то логику. Налетчик стреляет в охранника банка, потому что у того есть оружие. Это ужасно, это трагедия, но хотя бы понятно. В моем случае я вообще никакой логики не вижу.

Том наблюдал за внутренней борьбой сына и думал, как далеко может зайти в мутные воды.

– Знаешь, Джордан, я думал о той ночи. – Еще бы не думать, если твой сын попадает в больницу с сотрясением. У Тома до сих пор кровь леденела от воспоминаний. – Меня смутило, что машина, в которой тебя похитили – или, по крайней мере, в которой ты очнулся, – не та, что оставила тебя у больницы. Вдруг привезший – кажется, из багажника тебя доставала женщина? – не участвовал в нападении.

Джордан склонил голову набок:

– В смысле, свидетельница? То есть, она не должна была меня отвозить? Но если она такая добрая самаритянка, чего не позвонить в полицию?

– Не знаю. Возможно, она была в курсе, что замышляют остальные, участвовала в деле, но в последний момент струсила. Просто предположение, – уточнил Том в ответ на недоуменный взгляд сына.

– А знаешь, пап… в этом что-то есть. Я помню… пожалуй, можно назвать это спешкой. Она торопилась. Не помню, что говорила, но упорно царапала меня ногтями, практически тащила к себе в машину. Кажется, нервничала.

– Ну вот. Может, хотела увезти тебя, пока другой или другие не узнали, что она замышляет.

Том видел, как сын переосмысляет ситуацию под новым углом.

– Я думал, это расплата. Или своего рода предупреждение, хотя по поводу чего – понятия не имею. Но если ты прав, возможно, похищение собирались завершить иначе, и та женщина предотвратила убийство. – Джордан побледнел и вытащил телефон. – Э… я видел эту машину. Прошлой ночью. Извини, пап, мне надо позвонить.

Сын вышел в коридор, а Том, не таясь, приготовился подслушивать.

После короткой паузы, Джордан невнятно выругался, сбросил вызов и набрал другой номер.

– Лу Эллен? Это Джордан Веллингтон. Да. Ха. Спасибо. Приятно знать, что вы приглядываете за моей задницей. Но я звоню по другому поводу. Похоже, Эва занесла меня в черный список на сотовом, поэтому придется передать через вас. – Он описал машину: темно-синяя, американская, с номерами Флориды. – Нет, нет, ничего такого, просто я видел ее вчера перед вашим домом, и возможно, водитель опасен. Если появится снова – звоните в полицию. Спросите детектива Коулмана. А если еще и мне сообщите – буду признателен. Ага. Запишите мой номер. – Продиктовав цифры, Джордан позвал: – Лу Эллен? Спасибо.

Том постукивал пальцами по столу. Он и Эддисон уже слышали о темноволосой ветеринарше от Кейтлин, которая раздобыла информацию у подруги, работающей в той же клинике. Джордан пока ничего не говорил. Том задумался, что же сейчас мелькнуло в голосе сына.

– Извини. – Джордан вернулся в комнату. – Все эти разговоры об убийствах и насилии действуют на нервы. Хотел удостовериться, что мать твоих будущих внуков в безопасности.

Том моргнул от неожиданности, а потом расплылся в улыбке. И восхитился причуде генетики, позволившей его молодой копии смотреть на него потрясающими глазами жены.

– Иногда я забываю, насколько мы похожи.

– Один в один. Стоило мне ее увидеть, и меня как молнией шарахнуло. Бум! Просто с ног сшибло. Но с Эвой непросто, пап. За ней тянется багаж из прошлого, и она не очень-то хочет им со мной делиться.

– Заставь ее передумать.

– Ты прав, – кивнул Джордан. – Так и сделаю.