Поймай Джорджию

Глава 3. Васька

Второй день путешествия близился к вечеру, когда машина начала странным образом почихивать, особенно, когда Гоша поддавал газку. Решив сделать перерыв в путешествии, он остановился на краю деревни возле небольшого супермаркета со звучным названием «Бабка». Отметив про себя креатив владельцев, Аристархов припарковал свою машину в ряду потрёпанных временем иномарок. «Десятка» смотрелась неплохо в их окружении, даже более свежо, но всё равно отстало.

«Куда я еду? Чем дальше в лес, тем больше дров. А это натуральные дрова», – кривая ухмылка искривила губы. Гоша не понимал, что делает в чужом краю. Пройдя в прохладу супермаркета, он очутился в крошечном по столичным меркам магазинчике, где десять-пятнадцать человек уже превращались в толпу. Не имея ничего против того, чтобы слегка потолкаться, он с интересом уставился на полки и холодильники с продуктами. Ассортимент разительно отличался от привычного, впитанного годами посещения гипермаркетов. Незнакомые производители внушали опасения. Взяв в руки бутылку кефира, Гоша с искренним интересом искал маркировку со сроком годности и не находил. Чем дольше искал, тем сильнее хотел именно этот кисломолочный продукт.

– Девушка, не подскажете, где здесь дата выработки? – обратился он к невысокой светло-русой незнакомке в джинсовом комбинезоне на лямках.

– Слепой? – недовольно ответила она вопросом на вопрос и вырвала бутылку из руки опешившего Гоши. Мельком взглянув, она перевернула её донышком к лицу мужчины и почти ткнула ему в нос. – Вот.

– Спасибо. А чего так грубо? – поинтересовался он, прочитав о свежести продукта самое основное.

– А чего так тупо? – устало спросила она, глядя на надоедливого покупателя удивительно жёлтыми глазами, похожими на прозрачный янтарь. Их красоту немного портили красные нити, которые оплели белки. Не спасали и густые пушистые реснички, опалённые на кончиках.

– Я же просто спросил, – попытался быть миролюбивым Гоша.

– А я просто ответила. Кефир годен, не отравитесь.

Она сунула ему в руку бутылку и пошла дальше между рядами с чистящими веществами. Аристархов вздохнул, чувствуя, что местные жители ему не рады. Он смотрел на удаляющуюся фигурку и диву давался тому, как устало передвигает ноги девушка. Из заднего кармана торчала какая-то тряпка, похожая на ветошь, а невероятно густые волосы были схвачены резинкой в тугой хвост.

«М-да, чую, здесь несладко живётся. Кто ж её так замучил?» – пронеслось в голове, но вскоре незнакомка исчезла, а вместе с ней и жалость. Гоша продолжил обследовать ассортимент товара. К кассе он подошёл с охапкой из булок, кефира, влажных салфеток и рулона туалетной бумаги. В последнем он нуждался особенно сильно. Ходить «до ветру» с лопухами его не сильно радовало. К своей попе он относился бережно. В предвкушении лёгкого обеда-ужина он устроился в машине, включил музыку и пролистал сообщения в телефоне. Поскольку его номер знал только брат, то и весточки прилетели лишь от него:

«Квартира цела. Сортир чистый. Кровать удобная».

«Тебя спрашивал два раза какой-то тип. Разбираюсь, кто это».

«С тебя просят деньги за фотки твоей попы. Вовремя ты уехал».

«Похоже, это фотограф. Змейка с ним не поделилась».

«Файлы уничтожены. Тебе лучше не знать, как».

– Надо застраховать пятую точку. Чем я хуже Дженнифер Лопес? – хмыкнул Гоша, набирая ответы. Звонить брату не хотелось. – Попробуем кефир.

Вопреки опасениям молочный продукт оказался приятным на вкус, булочки – мягкими, а салфетки – без запаха. Довольный и сытый, урча по-кошачьи, Аллигатор повернул ключ зажигания. Тревожная искра пробила мозг – двигатель заработал, дёргаясь. Странный звук навевал мысль о проблемах. Гоше удалось выкатиться с парковки и проехать метров двести по деревне, как машина остановилась, наотрез отказываясь заводиться.

– Приехали, – выдохнул Аристархов и принялся искать в Интернете близлежащие мастерские по ремонту машин. Результат его разочаровал. – Теперь точно приехали.

Он вылез из автомобиля и огляделся. Тишина вокруг поражала. Казалось, деревня вымерла. Гоша прошёл вдоль нескольких палисадников, надеясь наткнуться на живую душу, и несказанно обрадовался, заметив седого мужичка в жилетке, клетчатой рубахе и широченных штанах.

– Здравствуйте, – крикнул Гоша, привлекая к себе внимание. – Не подскажете, в деревне в машинах кто-нибудь разбирается?

– День добрый, мил человек. Заглох? – усмехнулся в усы мужичок, торопливо подходя ближе к калитке.

– Капитально, – кивнул путешественник.

– Вот это рыдван, – по-доброму засмеялся дед, увидев «десятку». – Попробуй к Ваське. Тут через два дома. Не промахнёшься. Гараж, как моя изба. Любит железки. Сам дотолкаешь или подсобить?

– Не знаю. Надо попробовать…

Пробовали они долго, измучились до бессилия, но докатили «десятку» до огромного несуразного строения из кирпича с большими металлическими воротами. Дед, кряхтя, подошёл к ним, прислушался, приложив ухо, а потом задолбил.

– Васька, открывай. Клиента привёл. Васька! – орал дед и долбил по железу.

Большая воротина дрогнула и чуть приоткрылась. Из тени на свет вышла та самая девица в комбинезоне, недовольно воззрилась на деда.

– Чего шумишь, дядь Коль? – хмуро спросила она.

– Клиента, говорю, привёл, – сосед указал на стоящего поодаль Аристархова. – Заглох. Может, посмотришь? Ты же любишь древности.

– Дядь Коль, ты же знаешь, мне сейчас ни до кого. Отстань, а? – не грубо, но с нажимом попросила девушка.

– Вась, тебе деньги нужны. У него они есть, я чую. Готов взять его на постой на пару деньков, – уговаривал дед. Васька ему была не чужой. В деревне вообще все были, так или иначе, родственниками. Седьмая вода на киселе, а всё равно родня. – Не руби сгоряча. Возьми с него за диагностику. А он мне кое-чем поможет.

– Знаю я твоё «поможет». Пей сам свой самогон. Нашёл собутыльника. Он на детском питании, – усмехнулась она. – Ладно, гляну.

– Вот и умница. Всё наладится. Не горюй. Ты ж лучше всех.

– Знаю. Иди домой. Сама разберусь.

Дед похромал к своему дому, по пути делая многозначительные знаки в сторону Васьки, словно призывал Гошу присмотреться к девочке. А тот и без подсказок буравил взглядом хмурую, неприветливую Ваську в комбинезоне. Его обуревали сомнения.

«Что она может? Дед смеётся?» – Гоша тяжело вздохнул. Обычно он легко находил общий язык с людьми, особенно с женщинами, но тут дал маху.

– Капот открой, – глухо и безразлично попросила Васька, когда подошла ближе. Аристархов скептически хмыкнул, но выполнил просьбу. – Как именно она заглохла?

– Сначала странно завелась – с дёрганьем, потом появился стук. Возле дома деда заглохла.

– Заправлялся где? – как истинный доктор, она хотела собрать полный анамнез. Гоша назвал. – Понятно. Топливный фильтр давно менял? Воздушный? Свечи?

– Без понятия. Машина стояла в гараже несколько лет, – пожал плечами Аристархов. В автомобилях он разбирался на уровне «удобно – неудобно». – Я проехал почти тысячу километров. Было всё нормально.

Включив фонарик, она осмотрела молчаливый двигатель и задумалась. Ей не хотелось возиться с этой машиной, старой, как туша мамонта. Если бы не деньги, она бы и шага не ступила из гаража.

– Запчасти есть только в городе, да и то в ограниченном варианте. Я обычно заказываю, а это время, – без всякого рисования честно предупредила Васька. – Если есть время, оставляй. Когда будет готова, не знаю. Дядя Коля зовёт тебя пожить к себе. Он гонит самогон и ищет собеседников. Если тебе надо напиться и забыться, то рекомендую.

– Спасибо, нет, – сказал Гоша излишне резко. Воспоминая о дне рождения Сэма ещё отдавались в голове. – Я лучше в машине поживу. Чем она больна?

– Старостью. Максимум, чем могу помочь, это заменить свечи и фильтры. Они в жутком состоянии. Если не заведётся, надо смотреть дальше. Если спешишь, вызывай эвакуатор. Дам адреса нормальных ребят в городе. Починят быстро, возьмут недорого, – предложила девушка и снова без эмоций посмотрела на хозяина машины.

– Намекаешь, что ты будешь копаться долго, без гарантии и дорого?

– Совершенно верно. Машины для меня – хобби.

– Сколько? – спросил Гоша и, услышав ответ, присвистнул. Если она хотела напугать, то у неё получилось. – Круто. Я согласен. У меня только один вопрос. Кроме дяди Коли здесь можно у кого-нибудь остановиться?

– Могу выдать раскладушку, подушку и одеяло. В гараже не так уж холодно.

– Душ, туалет, еда?

– Душ во дворе, туалет там же. Есть мангал. Можешь пользоваться. Спилишь старую яблоню, будут дрова. Как-то так, – вздохнула Васька.

В постояльцах она не нуждалась. Ей вообще было ни до кого. Недавно она похоронила отца, единственного человека, который любил и понимал её. При разводе родителей она выбрала его, потому что ненавидела рюшечки и оборочки, разговоры о моде, «горбатый» маникюр, зато увлекалась механизмами, любила что-нибудь строить или чинить, обожала молотки и топоры. Мать погоревала, но смирилась с выбором дочери. Поначалу часто приезжала, привозила подарки. Со временем обходилась лишь звонками, но похоронить бывшего мужа помогла и опять позвала с собой. Васька отказалась, зная, что в новой семье мать счастлива. Там росло двое детей, лишний рот никому не нравился, и тем более никто не желал делиться кроватью. В конце концов, ей уже двадцать пять лет, за плечами институт. Профессию она выбрала бестолковую, но приятную для души. Ей нравилась психология, однако работать с людьми ей претило. Люди – не железо. Без отца жизнь стала серой и безрадостной. Любой гость в ней был лишним.

– Радушно, ничего не скажешь, – усмехнулся Гоша, подозревая, что его нарочно отталкивают, выпроваживают за ворота.

– Как есть. Мне ни до кого.

– Тебе нужны деньги.

– Деньги всем нужны. Тебе тоже, – грубо ответила Васька, вытирая руки той самой тряпкой, что торчала из заднего кармана комбинезона.

– Ладно. Уговорила. Остаюсь, – упрямо заявил Гоша, наблюдая, как за непроницаемой маской на лице проступают эмоции: недовольство, злость, гнев. И всё это едва-едва проскальзывало, бушуя где-то внутри.

– Твоё дело. Сколько займёт ожидание запчастей, не знаю, – качнула головой девушка и разочарованно направилась к гаражу, чтобы открыть ворота. – Ты теряешь время.

– Никуда не спешу… – ответил Гоша и замер с открытым ртом, потому что хозяйка гаража открыла одну тяжёлую створку ворот и уже принялась за другую. Масштабы её владений вызвали у мужчины лёгкое потрясение. Габариты гаража внутри не шли ни в какое сравнение с тем, как он выглядел снаружи. Огромное помещение, погружённое во мрак, казалось бескрайним, словно уходило в бездну. Лучи солнца обрадованно заиграли на хромированных бамперах двух машин. Ещё одно место пустовало. Внезапно вспыхнувшие ярким светом лампы озарили настоящую мастерскую, но Гоша ничего не замечал, кроме двух соблазнительных лошадок: чёрной «Чайки» и двухместного кабриолета «Alfa Romeo Spider» кровавого цвета. Аллигатор плохо разбирался в двигателях, зато модели определял на раз-два. Как и все мальчики, он с детства обожал машинки, каждую хотел иметь в натуральную величину.

– Слюни подбери. Это не моё, – глухо сказала Васька, безжалостно сминая восторг, как пустую консервную банку гусеничным траком. Она не ждала гостей, а потому не накинула чехлы. Не обращая внимания на обиженное лицо мужчины, девушка вернулась к «десятке», открыла дверь с водительской стороны и выжидательно посмотрела на Гошу. – Чего стоим? Кого ждём? Толкай.

Им пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось загнать упрямую машину на яму в гараж. Пот катился градом. Васька плюхнулась на рабочий складной табурет и утёрла лицо чистым носовым платком. Гоша привалился к машине, мечтая избавиться от неё навсегда. Останавливало напутствие Сэма, требовавшего вернуть любимицу в стойло.

– Где, говоришь, у тебя душ? – спросил Аристархов, давясь не столько от запахов, скопившихся в гараже, сколько от непривычного аромата собственного тела, не знавшего душа два дня и отвратно пропитавшегося потом.

– Во дворе…

Васька устало поднялась с табурета, чтобы закрыть ворота. Гоша взялся ей помогать для ускорения процесса. Благодарности не дождался, зато в очередной раз удивился, что помимо замков и цепей ворота скреплялись надёжным засовом, как в стародавние времена врата крепости.

– И чтоб никто не уволок… – промычал он.

– Кому ты нужен? – тут же откликнулась хозяйка, а ему в очередной раз стало обидно и грустно от правды. Маленькая дерзкая девчонка ловко подмечала его внутреннее содержимое и вытаскивала на свет всё самое непривлекательное. – Пошли.

– Погоди, вещи возьму. А у тебя есть стиральная машинка?

– Тазик подойдёт? – снова дерзнула Васька, раздражаясь всё сильнее от собственной безысходности. Гость нарушал её уединение и мешал топить себя в отчаянии, чего она страстно желала.

– Два, если можно, – запыхтел Гоша, доставая из багажника рюкзак с вещами.

– Можно. Кусок мыла и верёвку найдёшь сам.

Не дожидаясь очередной остроты, она повела его через маленькую дверь в глубине гаража на задний двор. Зубы стиснулись от мысли, что незнакомец ступает там, где всё связывало с отцом.

– Как тебя зовут? – тихо спросила она, двигаясь по тротуарной плитке к «душевой кабинке» с бочкой наверху. В доме над гаражом у неё была и кухня, и ванная, и туалет, и две спальни, но чужаку об этом знать необязательно.

– Гоша, – ответил он, осматриваясь. У него никогда не было ни домика в деревне, ни дачи. Всё вокруг выглядело дико и враждебно, как и сама хозяйка: огород зарос травой, высокие деревья затеняли половину участка. Среди зелени виднелись корявые голые ветки той самой яблони, которая ожидала, когда её пустят на дрова.

– Собственно, это душ, – сказала Васька, отодвигая цветную непромокаемую штору в сторону. На траве стояла деревянная решётка, сверху торчала из днища бочки душевая лейка. К одному из столбов был прикручен пластмассовый держатель для мыла и шампуня. На гвозде висела лохматая мочалка. – Кстати, туалет там.

Она махнула рукой в сторону покосившегося деревянного строения в противоположной части огорода. Им пользовались летом точно так же, как и душем, чтобы не бегать в дом лишний раз.

– С дырочкой, – улыбнулся Гоша, заметив маленькое ромбовидное окошечко на двери.

– Да, буду подглядывать. Не расслабляйся. Полотенце нужно? – её жёлтые змеиные глаза прищурились.

– Могу и так обсохнуть на ветерке.

– Не возражаю. Значит так. Справа живёт баба Дуня. Ей за восемьдесят, но у неё под рукой бинокль, – Васька махнула рукой в одну сторону, а потом посмотрела в другую. – А там Федька. Он откинулся на днях. Любит потрендеть дело не дело. Ты уж сам реши, какой стороной куда повернёшься, когда будешь обсыхать. Может, всё же полотенце?

– Про Федю пошутила?

– Нет.

– Тогда тащи полотенце.

Васька пожала плечами и ушла в дом-гараж, оставив Гошу наедине с мыслями о странностях бытия. Он прошёлся по плитке до забора и обратно, осваиваясь в пространстве. Сквозь ветки деревьев ему мерещились блики бинокля, меж досок вдали – глаза соседа, а в мыслях расправила крылышки Джорджия и потешалась.

«Привык соблазнять – получай старушку-веселушку и зайчика-побегайчика, – хихикала дерзкая часть сознания. – И механика-маньяка».

– Держи, – донеслось из-за спины.

Гоша обернулся и увидел удаляющуюся фигуру Васьки. На столбе висело полотенце. Гостеприимство зашкаливало: ни тебе улыбки, ни разговора по душам. Всё с каким-то надломом и через пень-колоду. В кои-то веки его харизма не имела значения.

«Дурдом. И я в нём главный пациент, – нахмурился Гоша, доставая из рюкзака чистые трусы, носки, джинсы и футболку. Он аккуратно складывал вещи на широком пне рядом с огородной душевой кабинкой. – Я стесняюсь, что ли?»

Его смущало осознание того, что за ним подсматривают соседи. Скинув кроссовки, он ступил на деревянную решётку и плотно задёрнул штору. Не помогло. Всё равно чудились настырные взгляды.

– Фиг с вами. Смотрите, – буркнул он и щёлкнул пряжкой ремня, расстегнул пуговицу, молнию. Чуть постоял, прислушиваясь. Тишина. Руки стащили джинсы, стянули футболку и замерли, раздумывая над трусами, но потом сняли и их. Придерживая штору, Гоша ногой выпихнул вещи за пределы кабинки. Очередная волна стеснения окатила с головой, заставив сжать ноги и превратить ладонь в фиговый листочек. В щели поддувал ветерок. – Жесть.

Задрав голову, мужчина задумался над тем, как заставить душ работать. Он мог легко разобраться с джакузи и дорогими душевыми кабинами, но примитив пугал. Наконец, он заметил рычаг-переключатель над лейкой и осторожно повернул его. Тёплая вода потекла волшебным водопадом, заставляя радоваться, как ребёнка.

– Экономнее. Здесь тебе не водопровод, – раздался нудный голос Васьки за шторой. Потом точно так же уныло она сообщила, в какую сумму обойдутся запчасти. – Заказывать?

– Да, – коротко ответил Гоша, умоляя механика-маньяка исчезнуть.

Постепенно он освоился с нехитрой технологией помывки в полевых условиях и даже получил искреннее удовольствие от запахов дерева и травы, мягкой воды и жёсткой мочалки. Просунув руку за штору, Аристархов дотянулся до полотенца.

«А если выйти голым на просушку?» – хихикнула в голове Джорджия.

– Перебьёшься, – рыкнул Гоша и обмотал полотенце вокруг талии, спрятав все интимные места. Деревенская обстановка смущала. Секс в лифте не смущал, а соседи по огороду – со страшной силой. Показывать им свою пятую точку он не собирался. – Что делается, что делается? Аллигатор в ящерку превратился.

Гоша вышел из-за шторки и быстро натянул на себя футболку, схватил трусы с джинсами и снова спрятался в «домике». Он чувствовал себя глупо, но всё равно торопливо одевался, как примерный девственник, не познавший радости отношений. Когда он вернулся знакомым путём в гараж, то Васьки там не обнаружил.

– Стоп, – он бегом бросился обратно к кабинке. Грязных вещей на траве не валялось. Первая бредовая мысль заставила смеяться до слёз. Украли. Именно об этом Гоша подумал в тот момент, когда понял, что лишился шмоток. Гениальная картинка борьбы за вонючие джинсы между старушкой и соседом развеселила до колик в животе.

– Запчасти придут послезавтра, – отрезвила Васька, опять подкравшись незаметно, как самая настоящая змея. – Думаю, через три дня ты укатишь.

– Так быстро? – удивился Гоша, оборачиваясь. В девушке ничего не изменилось.

– Долго. Значит так, шмотки твои уже стираются, но готовить еду себе будешь сам. До магазина двадцать минут. На выбор мангал или микроволновка.

– Чего ты такая злая?

– Гоша, заткнись, а? Яблоню сухую видишь? Сейчас дам пилу и топор. Пилить умеешь?

– Наверно, – пожал он плечами. В городе ему не приходилось заниматься заготовкой дров. Нет, он, конечно, знал, как именно надо пользоваться пилой, просто не делал этого никогда.

– Бесполезное существо, – вздохнула Васька. – Ладно. Топай в магазин. У меня лишней еды нет.

Она не лукавила. После смерти отца ей не хотелось готовить для себя одной. Аппетит пропал. С утра она варила яйца или заваривала кипятком кашу, в обед ела бутерброды с чаем, об ужине не думала. Выпроводив гостя через калитку в заборе, Васька вытащила из мастерской бензопилу и топор. Заправила бачок смесью бензина и масла. После развода родителей её уже было не остановить: любая техника пела в её руках.

– Прощай, старушка, – вздохнула Васька и завела бензопилу.

Под услаждающий слух рёв она принялась обрезать ветки на дереве, быстро приближаясь к стволу. За долгие годы своей жизни яблоня разрослась вширь. Когда-то к ней даже привязывали верёвочные качели. Теперь Васька безжалостно лишала ствол размашистых рук. Тяжёлые ветки падали под ноги, били по голове и рукам, царапали лицо. Злости прибавлялось. Когда Гоша вернулся из магазина, то сильно удивился, услышав с улицы вой пилы. Смутная догадка залезла в подсознание, коварно унижая мужское достоинство. Он гнал её прочь, преодолевая расстояние от калитки до душа, но реальность убивала – существо в комбинезоне и бейсболке методично спиливало толстые обрубки, стоя на горе из веток. И всё-то у Васьки получалось легко и просто, хотя, как подозревал Гоша, бензопила весила немало, да к тому же ещё и вибрировала в руках. Зрелище завораживало, и вместо того, чтобы броситься на помощь, Аллигатор восторгался искусной работой, плавными движениями, сосредоточенным лицом, скрытым наполовину защитными очками и козырьком бейсболки. Восторгался ровно до тех пор, пока Васька не оступилась на своём кургане из погибших ветвей и не рухнула вместе с инструментом под громкий перелив из не самых культурных слов. Цепь на пиле задела штанину комбинезона, и резко всё стихло. Гоша, бросив сумки, за пару секунд оказался рядом и едва не попал под раздачу.

– Спокойно. Свои, – воскликнул он, заметив свирепый взгляд. Очки уже куда-то слетели, бейсболка держалась на хвосте. На щеках виднелись свежие царапины.

– Вали отсюда, – рыкнула Васька, аккуратно ставя бензопилу на плитку. Инструмент она берегла, не то что себя. Скинув бейсболку, девушка вытащила застрявшую в ветках ногу и сморщилась. Рваная штанина пропитывалась кровью. – Твою ж…

– Вот ты… – не договорил Гоша, наплевав на приказ проваливать. Он развернул Ваську так, чтобы свет максимально падал на место травмы, задрал штанину. Кровь, не стесняясь, сочилась из глубокого пореза, промывая его от любых загрязнений. – До больницы далеко?

– Чего? – в изумлении спросила девушка, перестав на время сопротивляться его любопытству.

– Надо в «112» звонить, – озадаченно нахмурился Гоша и уже достал телефон, но услышал звонкий заливистый смех со слезами пополам.

– Ты ещё рулеткой меня обмеряй, – икая, произнесла она, чувствуя дёргающую боль.

– Зачем? – не понял мужчина, пытаясь пресечь её попытки встать на ноги.

– Чтобы гроб заказать, зачем ещё? – грубо пошутила она, поднимаясь на одну ногу.

– Не смешно, – оскорбился Гоша, не зная, с какой стороны подступиться, чтобы помочь ей допрыгать до дома. В другое время, в другом месте, с другим человеком он просто использовал бы руки в качестве переноски, но к ехидне с ядовитыми колючками не знал с какого бока зайти. – Держись за меня.

– За тебя? – Васька балансировала на одной ноге и внимательно смотрела на испуганного гостя. – Ладно. Вставай с другой стороны, иначе испачкаю.

Гоша обошёл её и замер у здоровой ноги дровосека. Пару секунд он размышлял, а потом подхватил за талию и потащил к дому, оторвав от земли. Ему казалось, рука обхватывает кусок камня, обёрнутого тканью. Он ввалился в гараж и огляделся. Кроме складного табурета сидеть было не на чем, пришлось опустить Ваську на него.

– Где аптечка? – спросил Гоша, даже не пытаясь вспомнить, есть ли в его машине набор первой помощи.

– На стене, – ответила Васька и поморщилась. Ей дико хотелось задрать ногу. – Над токарным станком.

– Можно проще? Два шага влево, два шага вправо, – попросил он, не зная о станках ровным счётом ничего.

– Иди прямо. Упрёшься в верстак. Увидишь на стене ящик, – хмыкнула, а потом вздохнула девушка с каким-то неприятным сожалением.

Пока Гоша совершал паломничество до аптечки, Васька дотянулась до полки и уцепилась за нож со съёмным полотном. Ничуть не сожалея, она разрезала штанину от колена до низа и присвистнула. Любимая подружка бензопила от души прошлась по внутренней стороне икры. Кровь не думала останавливаться и спокойно лилась в кроссовку, пропитывая носок. В это время подбежал Гоша с полным арсеналом для оказания первой помощи и окаменел на пару секунд.

– «Пила-10», блокбастер. В главной роли механик-маньяк, – забормотал он. Бинты и пузырьки в его руках мелко задрожали. Он высыпал их на колени Ваське и закружился на месте. Взгляд упал на громоздкий ящик с инструментами. Гоша подтащил его и аккуратно уложил сверху раненую ногу. – Перекись, салфетки.

– Ключ на 19… – хрюкнула Васька и протянула пузырёк. – Лей, не жадничай, доктор.

– Прямо лить? – засомневался Аллигатор. В детстве ему обрабатывали содранную коленку перекисью водорода, он орал так, что на соседней улице слышали. – Говорят, края надо.

– Лей. Так быстрее. Давай, – девушка зажмурилась в предвкушении острой боли.

Гоша отвинтил крышку и осторожно поднёс горлышко к ране, а потом от вида крови рука дрогнула и прозрачная жидкость выплеснулась на рану, шипя и пузырясь.

– Ох, ё…– сквозь зубы прошипела Васька, удерживая ногу руками, чтобы она не дёргалась. – Чего там?

– Вскрытие покажет, – нервно ляпнул Гоша, дуя на рану и собирая стерильными салфетками стекающую смесь непонятного цвета. Длина пореза волновала не столь сильно, как глубина. – Там кровоостанавливающая салфетка есть. Правда, немного просроченная.

– На мне как на собаке заживает, – пообещала девушка, но всё же протянула пакетик.

Гоша быстро вскрыл его, достал аккуратно салфетку и приложил к ране, приготовившись ждать результата. Васька наблюдала за медбратом сквозь слёзы. Рану дёргало так, будто кто-то загонял в неё ржавые гвозди. Бестолковый мужчина не боялся крови. Для неё это было удивительно. Даже отец, который служил для неё примером во всём, терял сознание от малейшей ранки или от укола.

– Там ещё антибактериальные салфетки есть и бинт самофиксирующийся. У тебя отличный арсенал, только просроченный, – тихо сказал Гоша, поглядывая на застывшую от боли девушку. Искусанные губы полыхали огнём, глаза блестели от слёз, щёки пестрели грязными разводами. Пальцы вертели маленькие упаковки. Мужчина осторожно протянул руку и сам нашёл то, что нужно. – Почему Васька?

– Что, почему?

– Почему тебя Васькой зовут? – спросил он, накладывая повязку поверх слоя антибактериальных салфеток. – Мужское имя.

– Василиса. Васька. Так папа назвал, – вздохнув, ответила она.

Боль от ноги переместилась в сердце. Те же гвозди, только ещё более острые, ковыряли в ране. Видимо, все эмоции отразились на лице, потому что Гоша виновато опустил голову. Он совершенно забыл, почему оказался в этом гараже, словно и не было ничего до того, как заглохла машина: ни работы, ни Лёли Сопельского, ни грязного секса в лифте со змейкой, ни Джорджии.