Предложение

37





— Что ты делаешь? — задыхается она.

Я шлепаю ее по заднице, и невозможно не заметить, как ее охватывает дрожь.

— Ты не заговоришь, пока я тебе не разрешу. Ты не кончишь, пока я тебе не разрешу.

— Подожди, что? — На этот раз я шлепаю ее по ягодицам одну за другой, снова и снова, пока она не начинает извиваться, тяжело дышать и стонать. Потом я снова шлепаю ее.

— Больше ни слова, пока я не дам тебе разрешения.

— Но… — я так сильно шлепаю ее по заднице, что она вскрикивает. — Что за нахуй?

— Больше не произноси слово из пяти букв, если оно не переведено в действие, ты меня понимаешь, Божья коровка?

Она делает глубокий вдох, и я чувствую, как она кивает.

— Хорошо. — Я разворачиваюсь и подхожу к книжной полке в дальнем правом углу. Если библиотека на моем острове предназначена для чтения классики, то в здешней собраны мои личные любимые книги. Я нажимаю на корешок «Венеры в мехах» Леопольда фон Захер-Мазоха, и дверь отодвигается в сторону. Когда я переступаю порог, она замирает. — У тебя есть потайная комната? Это похоже на красную комнату Кристиана Грея в «Пятидесяти оттенках серого»?

Я снова шлепаю ее по заднице, она фыркает.

— Какого черта, Лиам?

— Помнишь, что я сказал? Ты спрашиваешь у меня разрешения, прежде чем я позволю тебе говорить.

Она усмехается.

— Айла, — я понижаю голос до раздраженного. — Бросишь мне вызов, и я обещаю, что отшлепаю тебя так сильно, что ты еще несколько дней будешь чувствовать отпечаток моей руки на своей заднице.

Ее охватывает дрожь, и это почти меня губит. Ей нравится, когда я говорю с ней непристойности. Ей нравится, когда я шлепаю ее по заднице. Может ли она быть еще более совершенной?

— Ладно, ладно. Разрешишь сказать, пожалуйста?

— Это было не очень вежливо, — ухмыляюсь я. Из глубины ее горла вырывается рычащий звук, но когда она говорит, ее голос звучит приглушенно.

— Разрешишь сказать «пожалуйста»?

— Ну вот, это было не слишком сложно, не так ли? Кроме того, я первый раз об этом слышу. Что еще за Кристиан?

— Ты не слышал о «Пятидесяти оттенках серого»? — она вскрикивает от удивления.

— Это одна из твоих непристойных книжек?

— Это непристойная книга. Именно благодаря «Пятидесяти оттенкам» целое поколение из нас открыло для себя БДСМ.

— То, что ты сейчас откроешь для себя, — это не обычный БДСМ, детка.

— Ммм, о'кей. Стоит ли мне беспокоиться? — Она хихикает, затем ахает, когда я бросаю ее на кровать. Она подпрыгивает один раз, затем опирается на локти. Ее взгляд расширяется. Она осматривает серые, обтянутые кашемиром стены, толстый ковер, приглушенное освещение, столик на возвышении в углу, пока ее взгляд не останавливается на шкафу, занимающем одну стену. Луч прожектора сверху высвечивает ее нежную кожу, отчего она кажется еще более неземной, чем обычно.

— Это выглядит…

— Нормально?

— Слишком нормально. — Она смеется. — Ты прячешь свои необычные БДСМ-приспособления в этом шкафу, да?

— А ты как думаешь?

— Я думаю, ты пытаешься напугать меня.

— У меня получается?

Ее грудь поднимается и опускается. Ее зрачки расширяются, пока по окружности радужек не остается только черный круг. Это достаточный ответ, без произнесения каких-либо слов. Ее возбуждает мысль о том, что я могу с ней сделать. Она бросает взгляд на шкаф, затем снова на меня.

— Делай все, что захочешь.

Я не могу удержаться от того, чтобы не скривить рот. Черт возьми, но она бросила мне вызов. Либо она действительно меня не боится, либо… она пытается подтолкнуть меня к тому, чтобы узнать, что я собираюсь делать дальше.

Я подхожу ближе к кровати, затем одним быстрым движением оказываюсь на ней и над ней, балансируя своим весом на ладонях и носках ног, когда переваливаюсь через нее.

Она вжимается в кровать, но в глазах у нее вызов. Румянец заливает ее щеки. Пульс у основания ее шеи бьется так быстро, что это похоже на быстрое движение крыльев колибри.

— Ты уверена в этом, Божья коровка? Как только я начну, меня уже ничто не остановит.

Она смотрит мне прямо в глаза.

— Сколько женщин ты привел сюда?

— Что, если я скажу тебе, что здесь никого не было… до тебя. Что, если я скажу тебе, что запасся этой комнатой на тот день, когда здесь будет женщина моей мечты, которая поиграет со мной, что с того момента, как я увидел тебя, я понял, что это ты. Что, если я скажу тебе, что, — я опускаюсь ниже, пока мои губы не оказываются менее чем в миллиметре от ее губ. — Как только я трахну тебя в этой комнате, ты не сможешь думать ни о ком другом?

— Это обещание?

Я трусь своим носом о ее.

— Это обещание.

Ее взгляд смягчается. Она обхватывает мою щеку ладонью.

— Только на эту ночь ты можешь делать со мной все, что захочешь.

— А после?

Она сглатывает.

— Я не знаю, Лиам. Я пытаюсь разобраться в этом. Пожалуйста, будь терпелив со мной.

Это самое близкое к обещанию, что я могу от нее получить. Этого далеко не достаточно, но этого должно хватить. На сегодня.

— Хорошо, — говорю я, прежде чем прикоснуться своими губами к ее губам.

— Хорошо, — выдыхает она мне в губы.

— Ладно. — Я опускаю голову и нюхаю ее шею, и ее запах, как всегда, ударяет мне прямо в голову. В то же время кровь приливает к моему члену. Стон вырывается из моей груди. Мои бицепсы дрожат. — Черт возьми, женщина, ты убиваешь меня каждый раз.

Я чувствую ее улыбку, затем она обнимает меня за плечи.

— Войди в меня, малыш.

Мышцы моего бедра сводит судорогой. Мой член еще больше утолщается. Если я останусь здесь еще на секунду, я сделаю именно это, а я этого не хочу. Ещё нет.

— Скоро. — Я снова наклоняюсь к ней и крепко целую.

Она приоткрывает губы, и ее вкус разливается по моим венам. Как спасение, искупление и избавление, все в одном флаконе. Она — мой спасательный круг, а я — ее. Только она еще не осознала этого. И, возможно, я злоупотребляю ею, используя все, что есть в моем распоряжении, чтобы привязать ее к себе, но это единственный инструмент, который у меня есть. Нечто более могущественное, чем мое богатство или моя власть. Это шанс показать ей, насколько хорошо я могу все сделать для нее. И я собираюсь использовать свое преимущество, пока оно у меня есть.

Я отодвигаюсь, затем поднимаюсь на ноги рядом с кроватью.

— Сначала мне нужно позаботиться о тебе.

Я подкрадываюсь к шкафу и распахиваю дверцы, открывая взору множество моих секс-игрушек. Коллекция, которую я собирал с такой же любовью, как и мои книги. И то, и другое стимулирует меня умственно и эмоционально, но гаджеты также раздвигают границы и являются источником физического удовольствия.

Я чувствую, что она все еще здесь, а затем чувствую беспокойство, исходящее от ее тела.

— Они полностью безопасны, — бормочу я.

— Я знаю. — Ее голос сильный, но скрытая за ним нерешительность безошибочна.

Я разворачиваюсь, подхожу к ней и заключаю в свои объятия.

— Если ты хочешь остановиться, просто скажи.

— Ты имеешь в виду что-то вроде стоп-слова.

Прилив удовлетворения разливается у меня в груди.

— Очевидно, твои непристойные книги также дали тебе базовое образование.

— Больше, чем ты думаешь, — говорит она с тайной улыбкой.

— Хмм. — Я изучаю черты ее лица. — Выбери стоп-слово.

— Отражение, — говорит она без колебаний.

Я наклоняю голову.

— Отражение.

Она кивает.

— И ты определенно хочешь продолжить?

Она снова кивает.

— Ты точно уверена?

— Я уверена. — Она полуулыбается, затем просовывает руку между нами и сжимает мою промежность. — Как и ты.

— Больше, чем ты можешь себе представить.

На этот раз я целую ее в лоб, затем переворачиваю на спину. Она подчиняется добровольно. Я располагаю ее руки по бокам, наклоняюсь и облизываю один из ее сосков, затем другой. Она дрожит. Я продолжаю ласкать ее скованную плоть, затем скольжу пальцами между ее ног. Я поглаживаю ее половые губки, и она вздрагивает. Она обнимает меня за плечи и притягивает ближе. Я прикусываю ее сосок и в то же время засовываю два пальца, затем три, в ее киску.

Стон срывается с ее губ, и она раздвигает ноги. Я прижимаюсь губами к ее губам, проглатываю другие ее звуки, затем увеличиваю интенсивность своих действий. Я погружаю свои пальцы в нее, делая мягкие толчки, затем вдавливаю большой палец в ее клитор. Все ее тело вздрагивает. Пульс у основания ее горла учащается. Именно тогда я отрываю свой рот от ее и вытаскиваю свои пальцы.

Она моргает, глядя на меня, глаза остекленели от вожделения, кожа раскраснелась.

— Лиам, я была так близка, — хнычет она.

— Терпение, Божья коровка.

Я подношу пальцы к губам и облизываю их дочиста. Ее губы приоткрываются.

— Как бы мне ни было неприятно это делать, это для твоей безопасности. — Я протягиваю руку и снимаю кольцо, которое надел ей на палец.

— Зачем ты это делаешь?

— Ты увидишь. — Я снимаю свое кольцо и кладу его рядом с ее.

— На тебе есть еще какие-нибудь украшения?

Она качает головой.

Я рассматриваю ее черты лица, шею, запястья, лодыжки, просто чтобы убедиться. Когда я убеждаюсь, что на ее теле нет металла, я наклоняюсь и, не отрывая от нее взгляда, достаю тюбик из ящика прикроватной тумбочки. Затем я размазываю смазку по ее животу, внутри и вокруг ее киски, вниз по внутренней стороне бедер.

— Что ты делаешь? — спрашивает она голосом, полным вожделения.

— Это лубрикант на водной основе, и он намного усилит твое удовольствие. — Я целую ее в губы, провожу губами по линии ее подбородка и покусываю мочку ее уха. Она дрожит. Я закрываю ей веки, затем отступаю назад. Я направляюсь к шкафу, достаю то, что мне нужно, затем возвращаюсь к ней. — Подними голову.

Когда она соглашается, я завязываю шелковый шарф ей на глаза.

Она дергается, но не протестует. Я проверяю его, чтобы убедиться, что завязал не слишком туго, но достаточно плотно, чтобы она не могла предвидеть того, что должно произойти.

— Так нормально?

Она кивает.

Затем я снова целую ее в губы.

— Я собираюсь связать тебе руки и ноги.

Она колеблется, затем медленно кивает.

— Ты уверена в этом, Божья коровка?

Она делает глубокий вдох, затем вздергивает подбородок.

— Я уверена.

— Какое у тебя стоп-слово?

— Отражение.

— Все, что тебе нужно сделать, это сказать это, и я остановлюсь. — Затем я завожу ее руки за голову и обматываю веревку вокруг запястий, прежде чем прикрепить их к спинке кровати. Я проверяю узлы. — Так удобно?

Она сглатывает, но когда говорит:

— Да, — ее голос звучит твердо.

Я снова провожу своим ртом по ее губам. Ее губы приоткрываются, но я сопротивляюсь желанию скользнуть своим языком по ним и попробовать ее на вкус. Я обматываю веревку вокруг одной лодыжки и привязываю ее к подножке, затем проделываю то же самое с другой.

Я проверяю узлы, затем целую каждую лодыжку по очереди, прежде чем осмотреть ее, всю распростертую для моего удовольствия.

— И как ты себя чувствуешь?

Ее охватывает дрожь. Она открывает рот, и с ее губ срывается жалобный стон. Ее соски тверды как алмазы, а на розовой плоти между бедер блестит влага.

— Детка, ты хочешь, чтобы я остановился?