Предложение плейбоя

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Нет, ты не могла этого допустить! воскликнула Люсиль.

Мишель вздохнула.

– Я допустила это.

Был понедельник, и Мишель позвонила Люсиль, умоляя ее встретиться с ней и где-нибудь посидеть. Ей было необходимо поговорить со здравомыслящим и чутким человеком с кем-нибудь, кто помог бы ей устоять на ногах – а Мишель было очень трудно сохранить душевное равновесие, когда такой мужчина как Тайлер, вознамерился сделать ее своей очередной подружкой.

– Я же говорила, что большой серый волк соблазнит тебя, – язвительно сказала Люсиль.

– Он не делал этого. Я попросила его остаться.

– Ты?

– Я.

– Я не верю. Это на тебя не похоже. Ты защищаешь его вот это тебе свойственно.

– Вообще-то, я была немного пьяна, – призналась Мишель.

– Я бы сказала, что ты была слишком пьяна, а он бессовестно воспользовался этим.

– Нет, Люсиль, нет, хотя у него и была такая возможность. Единственное, чего он хотел, это уложить меня в кровать, подоткнуть одеяло и оставить страдать в одиночестве.

Люсиль засмеялась.

– Ты будто говоришь его словами. На самом деле он просто ждал того момента, когда ты попросишь его пойти вместе с тобой на свадьбу. Ты и, вправду, думаешь, что он предложил тебе одеться как можно сексуальнее именно для Кевина?

Голова Мишель пошла кругом от намеков Люсиль.

– Не знаю, Люсиль. Честно говоря, я больше ничего не могу сказать. Я имею в виду… когда я проснулась вчера утром, то чуть не умерла от унижения. Боже мой, что я ему позволяла делать! А что вытворяла сама! Удивительно, как мои волосы не встали от этого дыбом!

– О… Что ты говоришь? И что же такое ты вытворяла?

Мишель вздрогнула.

– Не знаю, смогу ли я рассказать тебе об этом.

– Конечно, сможешь. Ведь я тоже женщина. Ну, говори же!

Мишель рассказала все. Но Люсиль, надо отдать ей должное, не выглядела шокированной.

– Слушая тебя, можно подумать, что он фантастически хорош в постели, – прошептала она, наклоняясь через стол, чтобы ее не слышали старушки за соседними столиками. Последние несколько минут они перестали звенеть чашками.

– Я просто не могла себе этого вообразить. Когда он стал меня ласкать, я не могла даже думать, не говоря уже о том чтобы здраво рассуждать. Будто какой-то незнакомец обрел надо мной власть, и у меня было только одно желание раствориться в этом ощущении. Я чувствовала, будто хочу съесть его живьем или поместить его в своем теле так, чтобы он стал частью моего существа.

Сначала Люсиль забеспокоилась.

– Мне не нравится, как это все звучит. Не поехала ли у тебя крыша?

– Нет, – не вполне твердо ответила Мишель. – Нет, я в порядке. Меня просто немного… заносит. Мне кажется, что не каждый день ты встречаешь мужчину, который чувствует твои малейшие желания и готов их удовлетворить.

Люсиль изумленно вскинула брови.

– Действительно? Ты об этом еще не говорила. Расскажи подробнее.

Мишель засмеялась.

– Я думаю, что и так уже достаточно сказала. Ты помогла мне гораздо больше, чем я надеялась. Я ждала, что ты посоветуешь мне не быть дурой и никогда с ним не встречаться.

– Да, я бы тебе это посоветовала, если бы рассчитывала, что ты внимательно отнесешься к моим словам, – колко сказала Люсиль. – Но мы обе знаем, что ты будешь встречаться с ним, пока он тебя не бросит. И нам прекрасно известно, что тебе будет очень больно. Может быть, гораздо больнее, чем тогда, когда тебя бросил Кевин. Потому что Тайлер Гаррисон – мужчина, которого так просто забыть нельзя. Так, что же я хотела спросить? Ах, да… А что ты чувствуешь сейчас по отношению к Кевину?

– К какому Кевину?

– О, Господи!

– Я шучу, Люсиль. Нелегко забыть десять лет жизни. Но я покончила с ним, и это к лучшему, – произнесла Мишель твердо.

– Я надеюсь. Но ты говорила об этом уже не раз. А сейчас я окончательно решила.

– Потому что у тебя есть великолепный Тайлер, с которым ты можешь отвлечься от всего. Но что произойдет, если Кевин бросит свою жену и явится к тебе?

Мишель не могла ответить на этот вопрос. Она была погружена в настоящее и совсем недавнее прошлое, вспоминая о том, как Тайлер, пошатываясь, выбрался утром из ее кровати и признался, что сегодня он потерян для работы. «Что ты со мной сделала, женщина!» – пожаловался он…

– И чем же ты занималась с ним на следующий день? – спросила Люсиль, и Мишель зарделась. – Неужели этим?

– Не совсем. Мы проснулись, потом позавтракали немного посмотрели телевизор. Затем поговорили.

– Да? – пробормотала Люсиль поднимая брови. – О чем? Об упущенных позах из «Кама-Сутры»?

– Ну, зачем ты так говоришь. Тайлер сказал, что хочет знать обо мне все.

– О, какой умница. Нет ничего лучше мужчины, способного задавать женщине вопросы о ней самой. Это дает ему преимущества, но цель остается одна и та же. Поиметь еще больше секса.

Рассуждения Люсиль были недалеки от истины и напомнили Мишель о том, что сказал Кевин, как только Тайлер почувствует, что она полностью находится в его власти, он ее оставит.

В ее голове уже мелькнуло нечто подобное, когда Тайлер прощался с ней сегодня утром. Он сказал, что на этой неделе надо сдать очередной номер журнала, поэтому до пятницы он будет занят. Было ли это искренним оправданием, или прелюдией к окончательному разрыву?

Боль стала пронзительной и острой, ее сердцу был нанесен жестокий удар – не только эмоциональный, но и физический.

– Что случилось? – спросила Люсиль – Что-нибудь не так?

Мишель подняла на подругу страдающие глаза.

– Ничего, – пробормотала она.

Но Люсиль не была дурочкой. В глазах Мишель отражалась ее душа, и они не могли лгать. Она была увлечена этим порочным красивеньким ублюдком, и Люсиль знала об этом. Но она была не в силах помочь Мишель, разве что собрать вместе с ней осколки ее разбитого сердца, когда все закончится. Девушки вроде Мишель не так тверды как она сама, или не так мудры. Она же способна придерживаться четкой линии поведения в любовных делах. По крайней мере, Люсиль была уверена в том, что сможет ее придерживаться, если встретит подходящего кандидата. Но Мишель была не вполне тверда или недостаточно цинична для таких леденящих кровь удовольствий.

Надо дать ей время, хотя…

– У тебя остынет кофе, – сказала Люсиль, а затем сменила тему разговора, отчего старушки за соседними столиками разочарованно вздохнули и принялись доедать свой завтрак. Слушать этих девушек было гораздо интереснее, чем смотреть мыльные оперы по телевизору…

Мишель принесла на работу все свои страхи и с трудом могла сосредоточиться. А ей это было весьма необходимо. Презентация рекламного проекта для компании «Паккард-Фуд» была назначена на конец следующей недели. Мишель была очень довольна достигнутыми результатами и совсем не нуждалась в лишних стрессах и переживаниях, по крайней мере, до назначенного срока.

– Как продвигаются дела, Мишель?

Она чуть не подпрыгнула на стуле, с удивлением обнаружив, что напротив ее стола стоит шеф и пристально смотрит на нее пронзительными серыми глазами.

Мишель постаралась скрыть свой испуг.

Но ее шеф очень легко умел пугать людей.

Гарри Уайлд – замкнутый и требовательный человек, трудоголик, безупречный во всем, движимый некими демонами, о которых Мишень могла лишь догадываться. Никто не знал об истинных мотивах его поступков, о Гарри Уайлде судили лишь по сложившемуся о нем общественному мнению.

В конце восьмидесятых он был молодым сотрудником рекламного отдела крупной и преуспевающей американской компании, обосновавшейся в Сиднее. Когда ему исполнилось двадцать пять лет, он оставил должность и открыл собственную фирму, штат которой состоял из одного человека. А именно – из него. Офис фирмы располагался в тесной однокомнатной квартирке в Северном Сиднее, секретарем служил автоответчик.

Конкуренты год или два не принимали его всерьез, считая сумасшедшим парнем, а не блестящим и достаточно жестким предпринимателем, каким он был на самом деле. По их самым скромным подсчетам, Гарри мог преуспеть лишь на продаже корма для цыплят. Но когда он подписал контракт о поставке целого ряда продуктов, где речь шла о торговле курами, а не куриным кормом, его могучие конкуренты сильно обеспокоились.

К тридцати годам Гарри стал миллионером. К тому времени он купил «порше» и особняк недалеко от Киррибилли, а его компания продвигалась вперед, каждый год, получая награды от различных промышленных предприятий.

Десять лет спустя его очередное зловещее начинание, «мозговой штурм» выросло в команду численностью в пятнадцать человек, и теперь фирма занимала третий этаж офиса в Северном Сиднее, в пяти минутах езды от апартаментов Гарри, которые располагались у набережной. Гарри не верил в пользу длительных поездок на работу и обратно поэтому побуждал своих сотрудников выбирать жилье поблизости.

У него также хватало здравого смысла, чтобы не тратить деньги на престижные офисы с дорогой мебелью и фантастическими видами из окна. Его собственный офис и приемная производили достаточно приятное впечатление, но все в них было устроено рационально, без элегантных излишеств. Те же требования предъявлялись и к другим помещениям. Кабинет Мишель был просторный спартанского типа, с практичным коричневым ковром и простой сосновой мебелью. В нем находилось необходимое компьютерное оборудование.

Надо отдать справедливость Гарри, он не жалел средств, когда дело касалось компьютеров и их комплектующих. Он был уверен, что его сотрудники получают массу удовольствия, пользуясь новейшим и эффективным оборудованием. Люди, которые у него работали, были компетентными и амбициозными профессионалами. Они отдавали предпочтение не плюшевым коврам и трехчасовым ланчам, а производственным достижениям вкупе с удовлетворением и вознаграждением, сопутствующими успеху.

Мишель постаралась придать своему лицу, как она надеялась, осведомленное и сосредоточенное выражение.

– Да, Гарри, дела идут…

Она запнулась, увидев, что правая бровь Гарри критически изогнулась, а рот скривился в хорошо всем знакомой «не надо ля-ля» улыбке. Эта скептическая улыбка придала угрожающий вид его интеллигентному красивому лицу, что сразу взвинтило Мишель которая и без того нервничала. Гарри терпеть не мог глупцов, и те сотрудники, которые старались переложить на него какие-то проблемы, страшно его раздражали. Он не выносил неубедительных доводов и многословных объяснений. Если у кого-то отказывались работать мозги, он предпочитал, чтобы данный сотрудник сам откровенно в этом признался.

Да… нелегко ей вынести этот пронизывающий, буравящий ее взгляд.

– Простите, – пробормотала она – Сегодня никак не удается сосредоточиться.

– Чем могу помочь?

Мишель через силу улыбнулась. Гарри был весьма сведущ в рекламном бизнесе, и он мог решить любой вопрос с захватывающими дух быстротой и блеском. Но вряд ли он способен решить ее личные проблемы, особенно те, что касались Тайлера.

Потому что, по большому счету, Гарри и Тайлер были людьми одной породы. Оба – плейбои, полностью отдающие свое свободное время чувственным наслаждениям, не думающие об обязательствах и не заботящиеся ни о чем.

Конечно, Гарри не посвящал столько времени отдыху, как Тайлер, но, насколько она понимала, когда он развлекался, то развлекался на всю катушку.

Поэтому неудивительно, что Мишель не высказала шефу свои сомнения насчет Тайлера. Возможно, он даже не понял бы, в чем заключается проблема. Гарри посоветовал бы ей расслабиться, отнестись ко всему происходящему с юмором, а затем интеллигентно оставить Тайлера, прежде чем тот сделает это сам.

– Я немного с похмелья, – призналась она. – У моего друга была свадьба в эти выходные, и мы погуляли, как водится. Завтра я уже буду в порядке.

Гарри кивнул. Что такое похмелье он понимал и был с этим, в какой-то степени солидарен.

– Понятно, – сказал он. – Но не делай глупостей в следующие выходные. Я планирую устроить генеральную репетицию презентации в понедельник утром. Это даст нам возможность сгладить некоторые шероховатости.

Мишель еле сдержала стон. Генеральная репетиция казалась ночным кошмаром. Гарри всегда собирал всех сотрудников на подобные мероприятия, чтобы выслушать их замечания и предложения. Мишель пережила два подобных мероприятия с тех пор, как присоединилась к команде «мозгового штурма» три года назад. Однако до сегодняшнего дня она имела дело лишь с небольшими отчетами, а для них не требовалось устраивать грандиозные собрания.

Но сейчас все было по-другому. Проект был весьма серьезным.

Глаза Гарри сузились.

– Ты уверена, что полностью владеешь ситуацией?

– Вполне.

– Надеюсь, тебе скоро станет лучше, дорогая, – сказал он с усмешкой, а затем прошествовал дальше.

То, что он назвал ее «дорогая», было обычным делом и ничего не значило.

Но это слово заставило Мишень унестись в воспоминания. Оно напомнило ей те невыразимо нежные слова, которые нашептывал ей Тайлер в прошедшие выходные: «милая», «малышка», «любимая». Они звучали тогда очень сладко и даже возбуждающе, но сейчас, возможно, значили не более чем «дорогая» Гарри.

Скольким девушкам Тайлер шептал те же нежности, запудривая им мозги?

Мишель пыталась отогнать горькие мысли, когда зазвонил телефон. Она раздраженно сняла трубку: ей не хотелось сейчас с кем-либо говорить.

– Да, – сказала она резко.

– Я позвонил не вовремя?

Это был Тайлер. Тайлер с его чарующим голосом и неотразимым телом.

Мишель крепко сжала телефонную трубку.

– Это зависит… – начала она осторожно.

– От чего?

– От того, что ты сейчас мне скажешь…

Может быть, не стоит ожидать от него каких-либо серьезных слов? Может быть, это обычный звонок по типу: «как дела… целую… привет…»?

«Сожалею, дорогая, но давай ограничимся тем, что было в выходные. Ты знаешь, между нами нет ничего общего…».

Что означало бы, что вокруг его кровати уже порхают гораздо более привлекательные птички, которые не станут напрягать его на следующее утро или не заставят чувствовать вину за то, что он их просто использовал.

Возможно Люсиль права… Задним умом Мишель понимала, что Тайлер использовал ее. Ведь он знал, как она расстроена из-за Кевина. И была она пьяна или нет, все равно она находилась в ужасном состоянии, не взирая на количество поглощенного шампанского.

Мишель беззвучно застонала. По крайней мере, были две причины, за которые она цеплялась, оправдывая совсем не свойственное ей безрассудное страстное поведение. Но было еще одно весьма беспокоящее ее объяснение, которое она отвергала: может быть, Тайлер значит, для нее гораздо больше чем она думала.

– Я насчет следующей пятницы – начал Тайлер, и Мишель напряглась, ожидая его следующих слов. – Я забыл, что родители отмечают тридцать пять лет со дня свадьбы и Клео организует небольшую семейную вечеринку.

Как убедительно звучит!

Но почему-то стало больно. Даже слишком больно. О, Мишель какая же ты идиотка!

– И… – поторопила она быстро, даже грубо.

– И я хотел тебя заранее предупредить – ответил он, немного обескураженный. – Возможно, тебе потребуется купить какую-нибудь обновку. Моя мама будет роскошно одета, Клео, я думаю, тоже. То голубое платье, в котором ты была на свадьбе, может, и сгодилось бы, но я думаю, что Клео запомнила его, ведь вы, женщины, придаете этому особое значение.

Внезапная радость, которую испытала Мишель, также неожиданно исчезла. Она была удручена невеселой перспективой – провести вечер в стараниях не ударить лицом в грязь перед его золотой маменькой и высокомерной сестрой. К тому же она потратила целое состояние на голубое платье и вознегодовала при мысли, что ей придется приобрести еще одно.

– Может быть, тебе лучше пойти одному, Тайлер, – сказала она, стараясь придать своему тону оттенок благоразумия. Но слова прозвучали достаточно едко. – Я не думаю, что Клео будет рада меня видеть, и твоя матушка тоже. Можешь считать меня снобом, если хочешь, но я люблю бывать только там, где мне рады.

Молчание на другом конце провода было весьма многозначительным.

– Тайлер?..

– Я приглашаю тебя в последний раз, Мишель, – проговорил он сквозь зубы. – Я не могу точно сказать, о чем думает Клео. А что касается моей матери, позволь тебя уверить, что твое мнение о ней крайне неверно. Она была простой девушкой из рабочей семьи, прежде чем вышла замуж за моего отца. И она не будет воротить от тебя нос. Обещаю.

Мишель обратила особое внимание на слово «была». Когда-то давно его мать, возможно, и была простой девушкой из пролетарского квартала, но тридцать пять лет брака с самым богатым и могущественным человеком в городе наверняка ее изменили. По правде говоря, Мишель никогда не общалась с этой женщиной, но видела ее на празднике по поводу окончания университета, а затем пару раз – на вечеринках Тайлера, даже на расстоянии его матушка выглядела кем угодно, но только не простушкой.

Белокурая и все еще привлекательная, миссис Гаррисон источала тот лоск, который мог появиться лишь под воздействием большой кучи денег. Мишель не сомневалась, что миссис Гаррисон давно свернула с прежнего рабочего пути и ее собственная дорога привела к тому искушенному и изысканному стилю жизни высшего Света Сиднея, который весьма отличался от обыденного пролетарского прозябания.

– Возможно и так – упрямилась Мишель. – Но я не ногу позволить себе потратить всю зарплату следующего месяца на очередное шикарное платье, которое надену всею один раз. В отличие от некоторых, я не пользуюсь открытым кредитом. Мне надо будет отдавать долг.

Вздох Тайлера в трубке заставил ее почувствовать себя немного виноватой. Может быть, она слишком мелочна? Может быть, – и тем хуже! Если человек не выносит жара, ему придется выбежать из кухни. Что означает… если Тайлер не скушает того, что она предлагает, он оставит ее раз и навсегда!

Мишель сознательно гнала от себя мелочную мысль о том, что она нарочно ведет себя так, чтобы он отвязаться от нее. Дабы избежать, таким образом, будущих проблем и бедствий.

– Ты пойдешь, – прорычал Тайлер, – даже если мне самому придется купить тебе это проклятое платье.

– Нет, ты его не купишь, – возразила она. – Ты можешь купить все, что захочешь в этой жизни, Тайлер Гаррисон но только не меня.

– Я это очень хорошо знаю, – бросил он в ответ, – и не собираюсь покупать тебя, женщина. Я хочу только, чтобы ты провела со мной вечер пятницы. К черту все, но невозможно так долго ждать встречи с тобой. Хочешь верь, хочешь не верь, я с трудом дотяну до субботы.

От его признания у нее перехватило горло. Но скоро до нее дошло, что он имеет в виду лишь постель.

Мишель догадывалась, что плейбой Тайлер вряд ли способен обойтись без женщины целых пять дней.

Но все же его порочное желание возбудило в ней ответную чувственную реакцию, даже по телефону.

– Ты всегда можешь приехать ко мне вечером, – сказала она, и ее голос прозвучал тихо, тепло и интимно.

– Могу, но ненадолго, Потому что… мне придется работать день и ночь на этой неделе. Ладно, перестань капризничать и пообещай, что ты приедешь вечером в пятницу.

Она рассмеялась хорошо знакомым ему смехом.

– Осмелюсь сказать, что приеду.

– Мишель! Ты меня шокируешь! – Но по его голосу она чувствовала, что он сейчас улыбается.

– Да нет, ты совсем не шокирован, – сказала она, улыбаясь в ответ, но немного печально. – Ты испорченная личность, Тайлер Гаррисон. И у тебя весьма оригинальный способ общения с женщинами.

– Так ты придешь?

– Может быть, ты повторишь это снова?

– Не желаешь ли ты пойти вместе со мной на обед, устраиваемый в честь моих родителей, в пятницу вечером?

– Я думаю, да. В какое время?

– Я заеду за тобой в семь.

– А что мне надеть?

– Как можно меньше одежды!