Прекрасная катастрофа

Глава 1 Красный платок

Все в комнате буквально кричало о том, что мне здесь не место. Лестница, казалось, могла в любой момент разрушиться, шумные посетители теснились друг к другу плечом к плечу, воздух пропитался запахами пота, крови и плесени. Рой голосов превратился в бессмысленный гул, они вновь и вновь выкрикивали ставки и чьи-то имена. Люди обменивались деньгами и общались друг с другом языком жестов, так как перекричать остальных было просто невозможно. Я проталкивалась сквозь толпу, следуя за своей лучшей подругой.

— Держи наличку при себе, Эбби! — крикнула мне Америка. Ее широкая улыбка сияла даже при тусклом свете.

— Держись поблизости! Станет еще хуже, когда все начнется! — крикнул Шепли, несмотря на шум. Америка схватила нас за руки, пока он пробивал нам путь через толпу.

Неожиданно, прокуренный воздух помещения прорезал вой из бычьего рога. Этот резкий звук так напугал меня, что я подпрыгнула на месте и начала оглядываться в поисках его источника. Недалеко от меня, на деревянном стуле стоял какой-то незнакомец, в одной его руке были зажаты деньги, а в другой рог, который он плотно прижал к губам.

— Добро пожаловать в кровавую баню! Если вы пришли сюда в поисках кабинета экономики… вы ошиблись гребаным местом, мои дорогие! Ну а если вы ищете Круг, то вы пришли по адресу! Меня зовут Адам, и именно я устанавливаю тут правила, а так же комментирую бои. Конец битвы наступит только тогда, когда один боец завалил своего оппонента на пол. Трогать бойцов, помогать им, менять ставки и влезать на ринг строго запрещено. Если вы нарушите эти правила, из вас выбьют всю дурь и выкинут вашу чертову задницу на улицу, без единого гроша. Дамы, вас это тоже касается! Так что, парни, даже не пытайтесь использовать своих маленьких шлюшек для жульничества.

Шепли покачал головой.

— Господи, Адам! — старался он перекричать шум, явно не одобряя подборку слов своего друга.

Мое сердце громко колотилось в груди. Будучи одетой в розовый кашемировый кардиган и жемчужные сережки, я чувствовала себя школьной училкой, случайно попавшей на Нормандский пляж. Я пообещала Америке, что выдержу все, что ждет нас сегодняшним вечером, но попав в эпицентр событий, мне отчаянно захотелось схватить ее за руки и никогда не отпускать. Конечно же, она бы не отвела меня в это место, если бы тут было опасно, но оказавшись в подвале полном пьяных студентов, жаждущих крови и денег, я начала сомневаться, что мы сможем выбраться отсюда живыми и невредимыми.

После того, как Америка познакомилась с Шепли на ориентации первокурсников, она довольно часто начала сопровождать его на подпольные бойцовские игры, проходившие в разных подвалах Восточного Университета. Каждая встреча проводилась в разных местах и хранилась в строжайшем секрете. Лишь за час до битвы официально разглашалось место ее проведения.

Вращаясь в определенных кругах, я была удивленна, узнав о подпольном мире Восточного Университета; а вот Шепли узнал о нем еще до поступления. Трэвис, его двоюродный брат и по совместительству сосед по комнате, впервые поучаствовал в битвах семь месяцев назад. Ходили слухи, что он является самым смертоносным противником, которого когда-либо видел Адам за те три года, что существует Круг. Начиная со второго курса, Трэвис был непобедим. Так что, учитывая постоянные выигрыши, у братьев не было проблем с оплатой аренды и счетов.

Адам вновь поднес к губам бычий рог, после чего крики и движения в зале стали более оживленными.

— Сегодня у нас появился новый соперник!!! Звезда Восточного Университета, настоящий боец, Марек Янг!

Отовсюду послышались ликующие возгласы, зрители расступались перед вошедшим Мареком, как Красное море перед Моисеем. В центре комнаты образовался круг, а толпа начала освистывать и издеваться над участником боя. Он разминался, подпрыгивая вверх и вниз, растягивая мышцы шеи вперед и назад; на его лице застыло серьезное и сосредоточенное выражение. Толпа утихла до звука глухого рева, а затем мне пришлось прикрыть уши от начавшей играть громкой музыки, шедшей из огромных динамиков на другом конце комнаты.

— Наш следующий боец не нуждается в представлении, но так как он пугает меня до усрачки, я все же представлю его! Тряситесь от страха, парни, и снимайте ваши трусики, дамы! Встречайте: Трэвис 'Бешеный Пес' Мэддокс!

Толпа взвыла, когда Тревис появился в дверном проеме в конце комнаты. Всю дорогу до ринга он шел расслабленно и непринужденно. Рубашка на парне отсутствовала. Он продефилировал в центр круга, и это вышло у него настолько обыденно, будто он на работу пришел. Его сухие мышцы напряглись под татуированной кожей, когда он стал в стойку напротив Марека. Трэвис наклонился к своему сопернику и что-то прошептал ему на ухо, тот изо всех сил старался держать бесстрастное лицо. Бойцы стояли впритык и смотрели прямо друг другу в глаза. Выражение Марека было убийственным; Трэвис же выглядел слегка удивленным.

Парни сделали пару шагов назад, и Адам протрубил в рог. Марек занял оборонительную позицию, а Трэвис атаковал. Мне пришлось встать на цыпочки и кидаться из стороны в сторону в поисках лучшего вида, поскольку толпа полностью перекрыла мой обзор. Я начала подниматься, лавируя сквозь кричащих зрителей. Я то и дело натыкалась на чьи-то локти, меня довольно сильно отпихивали плечами, кидая взад и вперед, словно мячик для пинг — понга. В конце концов, я начала видеть макушки Марека и Трэвиса, что придало мне сил, и я вновь двинулась пробивать себе путь.

Когда я наконец-то оказалась недалеко от ринга, Марек схватил Трэвиса и пытался кинуть его на землю. Наклонившись, он получил коленом в лицо от своего оппонента. И пока Марек не успел прийти в себя после удара, Трэвис вновь накинулся на него; он снова и снова бил своего соперника по окровавленному лицу.

Чья-то пятерня схватила меня за руку, и я отпрыгнула назад.

— Что, черт побери, ты делаешь, Эбби? — Спросил Шепли.

— Оттуда мне ничего не видно! — прокричала я ему.

Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Марек пропустил очень сильный удар. Трэвис повернулся в пол — оборота, и на мгновение мне показалось, что он собирается уклониться от последующего удара, но он провернулся до конца и врезал локтем прямо по переносице Марека. Кровь брызнула во все стороны, заляпав мое лицо и кардиган. Марек с глухим стуком упал на бетонный пол, и на секунду в комнате воцарилась полнейшая тишина.

Адам бросил алый платок на поверженное тело Марека, и толпа взорвалась. Наличка перетекала из рук в руки, разочарование и радость витали в воздухе.

Меня закружило в водовороте движущейся толпы. Откуда-то сзади послышались оклики Америки, но я просто была загипнотизирована кровавым следом, что шел от моей груди до талии.

Передо мной остановилась пара тяжелых черных ботинок, отвлекая мое внимание от пола. Я подняла глаза: забрызганные кровью джинсы, стальной пресс, обнаженная, покрытая потом татуированная грудь и, наконец, пара теплых карих глаз. Я получила толчок в спину, но Трэвис поймал меня за руку, прежде чем я упала.

— Эй! Отвалите от нее! — нахмурился Трэвис, отталкивая всех, кто проходил рядом со мной. Его суровое лицо расплылось в улыбке, когда он увидел мою рубашку, после его промокнул моё лицо полотенцем.

— Извиняюсь за это, Голубка.

Адам хлопнул Трэвиса по затылку.

— Пойдем, Бешеный Пес! Тебя ждет кучка деньжат!

Его глаза не отрывались от моих.

— Чертовски жаль твой свитер. Он тебе идет.

В следующий момент он растворился в толпе фанатов, уносящих его от меня.

— О чем ты думала, идиотка? — Кричала Америка, дёргая меня за руку.

— Я пришла сюда, чтобы увидеть бой, не так ли? — Я улыбнулась.

— Тебя даже быть здесь не должно, Эбби, — ругался Шепли.

— Как и Америки, — ответила я.

— Она не пыталась запрыгнуть в круг! — нахмурился он. — Пошли.

Америка улыбнулась мне и вытерла мое лицо.

— Ты такая заноза в заднице, Эбби. Боже, я люблю тебя!

Она обвила рукой мою шею, и мы вместе поднялись по лестнице наружу, где нас поглотила ночь.

Америка проводила меня в мою комнату в общежитии и усмехнулась моей сожительнице, Каре. Я тут же стянула с себя окровавленный кардиган и бросила его в корзину для белья.

— Мерзость. Где это вы были? — спросила Кара со своей постели.

Я посмотрела на Америку, но она лишь пожала плечами.

— Кровь из носа. Ты никогда не видела знаменитые кровотечения из носа Эбби?

Кара поправила очки и покачала головой.

— О, еще увидишь.

Америка подмигнула мне и вышла, закрыв за собой дверь. Меньше, чем через минуту, зазвонил мой мобильный. Как обычно, Америка отправила мне сообщение через несколько секунд после того, как мы распрощались: «Спокойной ночи. Увидимся завтра, королева ринга».

Я глянула на Кару, которая пялилась на меня так, будто мой нос вот — вот должен был разразиться потоком крови.

— Она пошутила, — сказала я.

Кара безразлично кивнула, а затем посмотрела на кипу книг на ее покрывале.

— Думаю, что мне нужно в душ, — сказала я, хватая полотенце и свою сумку с туалетными принадлежностями.

— Я сообщу об этом СМИ, — невозмутимо ответила моя соседка, не поднимая головы.

На следующий день, мы с Америкой и Шепли встретились за ланчем. Я собиралась посидеть в гордом одиночестве, но стоило студентам пройти в кафетерий, как все стулья вокруг меня стали заняты либо ребятами из братства Шепли, либо членами футбольной команды. Некоторые из них присутствовали на вчерашнем бое, но никто не решался обсудить его со мной.

— Шеп, — позвал кто-то, проходящий мимо.

Шепли кивнул, а мы с Америкой обернулись, чтобы увидеть, как Трэвис садиться за другой конец стола. Его сопровождали две сладострастные крашеные блондинки, одетые в вещи своего сестринского сообщества «Сигма Каппа». Одна из них сидела на коленях у Трэвиса, а другая рядом, ухватившись за его рубашку.

— По ходу, меня только что стошнило, — пробормотала Америка.

Блондинка, сидящая на коленях у Трэвиса, обернулась к Америке:

— Я все слышала, уродина.

Америка схватила свой ролл и кинула его через стол, едва не задев лицо девушки. Прежде, чем та успела хоть слово сказать, Трэвис распрямил колени, скидывая свою ношу на пол.

— Ауч! — взвизгнула она, глядя на Трэвиса.

— Америка моя подруга. Поищи себе другую пару колен, Лекс.

— Трэвис! — заныла она, поднимаясь на ноги.

Но тот переключил все внимание на свою тарелку, игнорируя Лекс. Она посмотрела на свою сестру и гневно фыркнула, после чего обе удалились, держась за руки.

Трэвис подмигнул Америке, и, как будто ничего и не случилось, запихнул очередной кусок себе в рот. Это было после того, как я заметила небольшой порез над его бровью. Он обменялся взглядами с Шепли и заговорил с одним из футболистов, сидящих напротив.

Обеденный стол почти опустел, Америка, Шепли и я задержались для обсуждения наших планов на выходные. Трэвис поднялся со своего места и собирался уйти, но задержался у нашего конца стола.

— Что? — громко спросил Шепли, держа руку у своего уха.

Я старалась игнорировать его как можно дольше, но когда я подняла взгляд, Трэвис смотрел на меня.

— Ты знаешь её, Трэв. Лучшая подруга Америки. Она была с нами в ту ночь, — сказал Шепли.

Трэвис улыбнулся мне, как я полагаю, своей самой чарующей улыбкой. Он источал сексуальность и необузданность его непослушными волосами и татуированными предплечьями, и я закатила глаза в ответ на его попытку соблазнить меня.

— С каких пор у тебя появилась лучшая подруга, Мер? — спросил Трэвис.

— С младших классов, — ответила она, улыбаясь мне.

— Разве ты не помнишь, Трэвис? Ты испортил ее свитер.

Настал черед Трэвиса улыбаться:

— О, я испортил много свитеров.

— Какая мерзость, — буркнула я.

Трэвис развернул рядом стоящий пустой стул и сел возле меня, положив руки перед собой.

— Так ты та самая Голубка, а?

— Нет, — резко ответила я. — У меня есть имя, вообще-то.

Казалось, его забавляло мое поведение, от чего я злилась еще больше.

— Да? И какое же? — поинтересовался он.

Я откусила кусочек от последней дольки яблока на моей тарелке, полностью игнорируя его.

— Значит, будешь Голубкой, — пожал он плечами.

Я глянула на Америку, а затем развернулась к Трэвису:

— Я тут есть пытаюсь, между прочим.

Он не обратил особого внимания на мой выпад.

— Меня зовут Трэвис. Трэвис Мэддокс.

Закатив глаза, я произнесла:

— Я знаю, кто ты.

— Неужели? — спросил он, картинно приподняв раненную бровь.

— Не обольщайся. Трудно не знать, когда полсотни пьяных студентов скандируют твое имя.

Трэвис сел чуть повыше.

— Да, такое часто происходит, — я закатила глаза и он усмехнулся. — Судорога схватила?

— Что?

— Судорога. У тебя глаза дергаются из стороны в сторону, — вновь засмеялся парень, когда я сердито посмотрела на него. — Хотя, у тебя потрясающие глаза, — добавил он, наклоняясь ко мне и остановившись в паре сантиметров от лица. — Какого они цвета? Серого?

Я опустила взгляд в тарелку и не стала убирать длинные локоны моих карамельных волос, тем самым создав завесу между нами. Мне не нравились те чувства, что появлялись при его близости. Мне вовсе не хотелось быть одной из тех девушек Восточного Университета, которые краснели при его присутствии. Не хочу, чтобы он хоть как-то влиял на меня.

— Даже не думай об этом, Трэвис. Она мне как сестра, — предупредила Америка.

— Детка, — произнес Шепли. — Ты только что сказала ему «нет». Теперь он никогда не остановится.

— Ты не в ее вкусе, — встряла Америка.

Трэвис напустил на себя оскорбленный вид.

— Я во вкусе каждой!

Я посмотрела на него и улыбнулась.

— О! Она мне улыбнулась. Значит, я не такой уж и испорченный ублюдок, — подмигнул он. — Приятно было познакомиться, Голубка.

Он обошел вокруг стола и что-то прошептал на ухо Америке.

Шепли кинул в братца жменю картошки фри:

— Убери свой грязный рот от уха моей девушки, Трэв!

— Спокойно, я просто использую свои связи для налаживания контактов! — Трэвис начал отходить, подняв руки в невинном жесте.

Парочка идущих позади него девушек захихикали и начали накручивать свои локоны на палец, чтобы привлечь его внимание. Он галантно открыл перед ними дверь, и они чуть не завизжали от восторга.

Америка засмеялась:

— О, нет. Ты в беде, Эбби.

— Что он сказал? — спросила я осторожно.

— Он хочет, чтобы ты привела Эбби к нему домой, не так ли? — поинтересовался Шепли.

Америка кивнула, на что он лишь покачал головой:

— Эбби, ты умная девочка. Скажу прямо, если ты поведешься на этого балбеса, и все закончится плохо — то не пытайся потом отыграться на нас, лады?

Я улыбнулась:

— Я не попадусь на эту удочку, Шеп. По — твоему, я выгляжу как одна из этих пустоголовых близняшек Барби?

— Она не опустится до такого, — заверила своего парня Америка, нежно коснувшись его руки.

— Я не вчера родился, Мер. Ты хотя бы знаешь, сколько раз он портил мне жизнь из-за того, что выбирал моих подруг на место своих шлюшек? На сегодняшний день, это настоящий конфликт интересов, ведь я братаюсь с врагом! Говорю тебе, Эбби, — он внимательно посмотрел на меня, — не смей запрещать Мер встречаться со мной из-за своей влюбленности в Трэва. Я тебя предупредил.

— Это было лишним, но я польщена твоей заботой.

Я улыбнулась Шепу, пытаясь заверить его в правдивости своих слов, но он был настроен пессимистично. Не мудрено, учитывая его многолетний опыт жизни с Трэвисом.

Америка помахала мне на прощания и ушла с Шепли, а мне пора было идти на послеполуденные занятия. Я сощурила глаза от светившего яркого солнца и схватилась за лямки от рюкзака. Восточный Университет оказался именно таким, каким я себе и представляла; начиная от маленьких классов и заканчивая пока еще незнакомыми студентами. Для меня это было новое начало; наконец-то я могла спокойно идти по коридорам и не слышать шепота тех, кто знал — или думали, что знали — о моем прошлом. Я была обыкновенной первокурсницей, смотрящей на все широко открытыми глазами, идущей в свой класс; никаких косых взглядов, никаких слухов, никакого сочувствия или осуждения. Лишь образ той, какой я хотела, чтоб меня видели остальные: деловая Эбби Абернати, в кашемировой одежде.

Я оставила рюкзак на полу и плюхнулась на стул, наклоняясь, чтобы достать свой ноут. Когда я выпрямилась, чтобы поставить его на парту, за соседнюю парту присел Трэвис.

— Отлично. Ты можешь записывать лекции за меня.

Он пожевал ручку и одарил меня своей, несомненно, самой обаятельной улыбкой.

Я с презрением посмотрела на него.

— Это даже не твой класс.

— Гореть мне в аду, если это не так. Обычно я сижу там, — сказал он, кивая на передний ряд. Оттуда на меня смотрела небольшая группа девочек, и я заметила пустой стул в центре.

— Я не буду делать за тебя записи, — ответила я, включая компьютер.

Трэвис наклонился так близко, что я почувствовала его дыхание на своей щеке:

— Прости… Я чем-то обидел тебя?

Я вздохнула и покачала головой.

— Тогда, в чём проблема?

Я тихо ответила:

— Я не буду спать с тобой. Тебе следует сдаться прямо сейчас.

Его лицо медленно расплылось в улыбке.

— А я и не предлагал тебе переспать со мной, — он задумчиво посмотрел на потолок. — Не так ли?

— Я тебе не Барби и не одна из твоих маленьких поклонниц, — сказала я, посмотрев на девочек позади нас. — Меня не впечатляют ни твои татуировки, ни твой шарм, ни напускное безразличие, так что прекрати меня донимать, ладно?

— Как хочешь, Голубка, — моя грубость явно никак его не задела. — Почему бы тебе сегодня не придти с Америкой ко мне в гости?

Я усмехнулась в ответ на его предложение, но он наклонился ближе:

— Я не собираюсь поиметь тебя. Просто хочу потусоваться.

— Поиметь меня? Да как у тебя вообще получилось завалить кого-то, с таким-то словарным запасом?

Трэвис рассмеялся и покачал головой.

— Просто приезжай. Клянусь, я даже не буду пытаться флиртовать с тобой.

— Я подумаю об этом.

В класс вошел профессор Чейни и Трэвис перевел свое внимание на него. На его лице все еще играла улыбка, от чего у него образовалась глубокая ямочка на щеке. Чем больше он улыбался, тем больше мне хотелось его ненавидеть, но как можно ненавидеть кого-то с такими ямочками?

— Кто может мне сказать, у какого президента была уродливая и косоглазая жена? — спросил Чейни

— Вот это обязательно запиши, — прошептал Трэвис. — Я уверен, мне понадобится эта информация при приеме на работу.

— Тссс, — ответила я, записывая каждое слово профессора.

Трэвис ухмыльнулся и принял расслабленную позу. Прошел почти час, во время которого он делал две вещи: зевал и иногда наклонялся к моей руке, чтобы посмотреть на монитор. Я изо всех сил старалась игнорировать его, но его близость и рельефность мышц руки затрудняли мне работу. Он баловался черным кожаным ремешком вокруг его запястья, пока Чейни не отпустил нас.

Я поспешила к двери, а затем побежала по коридору. Стоило мне почувствовать себя в безопасности, как откуда ни возьмись, появился Мэддокс.

— Ну, ты подумала? — Спросил он, надевая свои солнцезащитные очки.

К нам подошла миниатюрная брюнетка, с широко раскрытыми глазами, полными надежды.

— Привет, Трэвис, — пропела она, играя с волосами.

Я приостановилась, поморщившись от ее слащавого тона, а затем просто обошла. Я уже видела ее раньше, в Морган Холле, общежитии для девочек, и тогда ее голос звучал нормально. Обычно, она звучала довольно зрело, и непонятно что Трэв должен найти в ее младенческом сюсюкании. Она продолжала что-то лепетать, подняв голос на целую октаву, пока он вновь не подошел ко мне.

Он достал зажигалку из кармана, поджег сигарету и выпустил тоненькую струйку дыма.

— На чем я остановился? Ах, да… ты была вся в раздумьях.

Я скривилась.

— О чем ты вообще говоришь?

— Ты подумала о моем приглашении?

— Если я отвечу да, ты от меня отцепишься?

Он поразмыслил над моим предложением и кивнул.

— Да.

— Тогда я приду.

— Когда?

Я раздраженно вздохнула.

— Сегодня вечером. Я приду сегодня вечером.

Трэвис довольно улыбнулся и остановился.

— Прелестно. Тогда, до встречи, Голубка, — крикнул он мне вслед.

Я зашла за угол и увидела Америку, стоящую вместе с Финчем за пределами нашего общежития. Мы вместе заканчивали ориентацию первокурсников, и я знала, что мы с радостью возьмем его третьим колесом в нашу хорошо — смазанную машину. Он был не очень высоким, но все равно возвышался над моими пятью футами, четыре дюйма. Его круглые глаза компенсировались вытянутыми, худыми чертами лица, а обесцвеченные волосы, как обычно, стояли дыбом.

— Трэвис Мэддокс? Господи, Эбби, по — моему, это настоящее безумие! — Сказал Финч, смотря на меня с осуждением.

Америка растянула жвачку в длинную струнку.

— Ты только все усложняешь, отказывая ему. Он к этому не привык.

— И что я, по — твоему, должна сделать? Переспать с ним?

Америка пожала плечами.

— Это сэкономит тебе время.

— Я сказала ему, что зайду сегодня вечером.

Финч и Америка обменялись взглядами.

— Что? Он обещал отстать от меня, если я соглашусь. Ты же идешь сегодня вечером к нему, так?

— Ну да, — сказала Америка. — Ты, в самом деле, пойдешь к нему?

Я улыбнулась и проследовала мимо них в общежитие, размышляя над тем, сдержит ли Трэвис свое обещание не флиртовать. Его мотивы было нетрудно понять: он либо воспринимал меня как вызов, либо как достаточно непривлекательную особу, что позволяло нам быть хорошими друзьями. Я не была уверена в том, что беспокоило меня больше.

Спустя четыре часа, Америка постучала в мою дверь, чтобы отвести к Шепли и Трэвису. Она не сдержалась, когда я вышла в коридор:

— Фу, Эбби! Ты выглядишь как бездомная!

— Вот и хорошо, — ответила я, оставшись довольной ее реакцией. Мои волосы были собраны наверх в лохматый пучок. Я смыла весь макияж со своего лица и сменила контактные линзы на прямоугольные очки в черной оправе. Мой наряд состоял из жуткой спортивной футболки, поношенных брюк и шлепанцев. Образ пришел мне в голову за час до выхода. Стать максимально непривлекательной показалось мне хорошей идеей. В идеале, Трэвиса будет воротить от моего вида, и он прекратить свои глупые домогания. А если он искал себе приятеля, то у меня был слишком бездомный вид для того, что бы показываться со мной на людях.

Америка подняла оконные ставни и выплюнула жвачку.

— Ты так банальна. Почему бы тебе не обваляться в собачьем дерьме для завершения образа?

— Я не пытаюсь кого-либо впечатлить, — ответила я.

— Ну конечно.

Мы припарковались возле дома Шепли, и я начала подниматься по лестнице вслед за Америкой. Шепли открыл нам дверь, и согнулся от смеха, увидев меня.

— Что с тобой случилось?

— Она пытается выглядеть невзрачно, — сказала Америка.

Америка пошла за Шепли в его комнату. Дверь закрылась, и я осталась в полном одиночестве, чувствуя себя не в своей тарелке. Я села в кресло возле входа и скинула шлепанцы.

Их апартаменты имели куда более пристойный вид, чем обычное холостяцкое жилище. Конечно же, на стенках висели плакаты с полуголыми женщинами и краденные дорожные знаки, но внутри было довольно чисто, мебель явно была новой, а запах спертого пива и грязной одежды отсутствовал.

— Ты как раз вовремя, — сказал Трэвис, плюхнувшись на диван.

Я улыбнулась и поправила очки на переносице, ожидая его реакции на мой внешний вид.

— Америке нужно было доделать задание.

— Кстати об этом, ты уже взялась за историю?

Он и глазом не моргнул, глядя на мои запутавшиеся волосы, и я недовольно нахмурилась.

— А ты?

— Еще днем закончил.

— Но ведь оно аж на следующую среду — удивилась я.

— Вылетело из головы. Разве так трудно написать эссе на две страницы?

— Я, скорее, из тех, кто делает все в последний момент, — пожала я плечами. — Вероятно, отложу его до выходных.

— Ну, если тебе понадобится помощь — дай мне знать.

Я ждала, пока он засмеется и превратит все в шутку, но его лицо оставалось серьезным. Мои брови взметнулись в удивлении.

— Ты хочешь помочь мне с домашним заданием?

— У меня пятерка по этому предмету, — сказал он, немного задетый моим недоверием.

— У него пятерки по всем предметам. Он гребаный гений! Ненавижу его, — сказал Шепли, входя в гостиную под ручку с Америкой.

Я смотрела на Трэвиса с сомнением и его брови взлетели вверх:

— Что? Думаешь, раз парень покрыт татуировками и зарабатывает на жизнь, набивая другим морды, то не может иметь хорошие оценки? Я не в школе только потому, что мне там скучно.

— Зачем тогда ты вообще учувствуешь в боях? Почему не пытался получить стипендию? — поинтересовалась я.

— Я пытался. Моя стипендия составляла половину платы за обучение. Но ведь так много денег уходит на книги и проживание, а ведь надо оплачивать и вторую половину оплаты. Я серьезно, Голубка. Если тебе понадобится помощь — просто попроси.

— Мне не нужна твоя помощь. Я и сама могу справиться с заданием.

Я хотела закрыть на этом тему. Должна была, но его новая сторона пробудила мое любопытство.

— Разве ты не можешь найти какой-то другой способ зарабатывать на жизнь? Менее, даже не знаю, садистский?

Трэвис пожал плечами.

— Это довольно легкий способ оторвать неплохой куш. Я бы не скоро получил такие деньги, работая в торговом центре.

— Не сказала бы, что это легкий способ, если при этом тебе расквасят лицо.

— Что я слышу? Ты беспокоишься обо мне? — он подмигнул. Я поморщилась и он усмехнулся:

— Меня не часто бьют. Пока они раскачиваются — я атакую. Не так уж и сложно.

Я рассмеялась.

— Ты ведешь себя так, будто единственный пришел к такому выводу.

— Когда я бью, они принимают удар и стараются сделать ответный. Таким образом, это не принесет им победы.

Я закатила глаза.

— Да кто ты такой? Каратэ-пацан? Где ты научился драться?

Шепли и Америка переглянулись, а затем опустили глаза в пол. Я сразу поняла, что ляпнула что-то не то.

Но, казалось, Трэвиса вовсе не задели мои слова.

— Мой отец был алкоголиком с вечно плохим настроением, и мои четыре старших брата унаследовали от него это дерьмо.

— Ой, — мои уши покраснели.

— Не смущайся, Голубка. Папа бросил пить, а братья выросли.

— Я и не смущаюсь, — я начала возится с выбившимися из пучка локонами, а затем и вовсе решилась распустить их и собрать по-новому. Все ради того, чтобы сделать вид, что я не замечаю затянувшуюся неловкую тишину.

— Мне нравится твоя естественность. Обычно девушки не приходят сюда в таком виде.

— Меня вынудили прийти сюда. У меня и в мыслях не было впечатлить тебя, — сказала я, рассердившись, что мой план провалился.

Он весело по-мальчишески усмехнулся, и я разозлилась еще сильнее, надеясь, что таким образом скрою свое смущение. Я не знала, что чувствовало большинство девушек рядом с ним, но я видела, как они себя ведут. Я скорее испытывала запутанное отвратительное чувство, чем забавное увлечение. И чем больше он старался, чтобы я улыбнулась, тем больше я ощущала волнение.

— Я уже впечатлен. Обычно я не упрашиваю девушек придти ко мне домой.

— Не сомневаюсь, — сказала я, сморщившись от отвращения.

Он был худшим примером самоуверенных людей. Мало того, что он бесстыдно осознает свою сексуальность, но и настолько привык, что женщины бросаются к его ногам, что мой холодный прием он принимает за новое испытание, а не за оскорбление. Мне следует поменять свою стратегию.

Америка нашла пульт и включила телевизор.

— Сегодня должен идти один хороший фильм. Кто еще хочет узнать, куда пропала Малышка Джейн?

Трэвис встал.

— Я как раз собирался пообедать. Ты голодна, Голубка?

— Я уже поела, — пожала я плечами.

— Вовсе нет, — сказала Америка до того, как поняла свою ошибку. — Ох. эм… точно, я забыла, что ты перекусила… пиццей? Перед тем, как мы ушли.

Я поморщилась от ее жалкой попытки исправить свой промах, и стала ждать реакцию Трэвиса.

Он пересек комнату и открыл дверь.

— Да ладно. Ты, должно быть, голодна.

— Куда ты собираешься?

— Куда хочешь. Мы можем завалиться в пиццерию.

Я оценивающе посмотрела на свой внешний вид.

— Я неподходяще одета.

Он рассматривал меня с мгновение, а потом улыбнулся.

— Ты отлично выглядишь. Пошли, я умираю от голода.

Я встала и помахала Америке, пропустив Трэвиса вперед по лестнице. Я остановилась на парковке, с ужасом наблюдая, как он седлает матово — черный мотоцикл.

— Эм… — я замерла, сжимая пальцы на ногах.

Он нетерпеливо взглянул на меня.

— Ой, да залезай. Я поеду медленно.

— Что это? — спросила я, слишком поздно прочитав надпись на бензобаке.

— Это Харлей Найт Роуд. Любовь всей моей жизни, так что не поцарапай краску, когда будешь садиться.

— Я обута в шлепанцы!

Трэвис смотрел на меня так, как будто я разговариваю на иностранном языке.

— А я в ботинки. Залазь.

Он надел свои темные очки и завел мотор, который призывно зарычал. Я запрыгнула на сидение и начала оглядываться в поисках чего-то, за что можно схватиться, но мои пальцы лишь соскальзывали с кожи на пластмассовый футляр от фары.

Трэвис схватил меня за запястья и обвил их вокруг своей талии.

— Тут больше не за что держаться, кроме меня, Голубка. Не отпускай, — сказал он, отталкиваясь от земли ногами.

Он резко крутанул запястьями, и мы выехали на улицу, двигаясь со скоростью ракеты. Вылезшие локоны волос били меня по лицу, и я спряталась за Трэвисом, зная, что стоит мне выглянуть из-за его плеча, как мои очки заляпает трупами букашек.

Он снизил скорость, когда мы подъехали к входу в ресторан, и когда он остановился, я не стала терять времени даром и тут же встала на твердую почву.

— Ты ненормальный!

Трэвис усмехнулся, облокотив байк на подпорку перед тем, как слезть.

— Я не нарушал правил ограничения скорости.

— Ага, если бы мы были на автостраде! — сказала я, распутывая пальцами колтуны на голове.

Трэвис наблюдал, как я убираю волосы с лица, а затем прошел к двери и придержал ее открытой для меня.

— Я бы не допустил, чтобы с тобой что-то случилось, Голубка.

Я пронеслась мимо него в ресторан, голова работала отдельно от тела. Внутри пахло маслом и травами, я шла следом за ними по пестро — красному ковру, усыпанному хлебными крошками. Он выбрал угловой столик, подальше от шумных студентов и их семей, и заказал два пива. Я осмотрела комнату, наблюдая, как родители заставляли своих неугомонных чад что-нибудь съесть, и избегая взглядов студентов из Восточного Университета.

— Конечно, Трэвис, — сказала официантка, записывая наш заказ. Ее настроение явно поднялось от его присутствия, и она вернулась на кухню.

Я убрала за ухо свои запутанные волосы, неожиданно смущенная своим внешним видом.

— Часто здесь бываешь? — едко поинтересовалась я.

Трэвис оперся на стол локтями, его карие глаза встретились с моими.

— Итак, какая же твоя история, Голубка? Ты мужененавистница в целом, или это я заслужил особое отношение?

— Думаю, только ты, — пробормотала я.

Он рассмеялся, позабавившись моему настроению.

— Не могу тебя раскусить. Ты первая девушка, у которой я вызываю отвращение еще до секса. Ты не выглядишь взволнованной при общении со мной и не пытаешься завладеть моим вниманием.

— Это не уловка. Ты просто мне не нравишься.

— Тебя бы здесь не было, если бы я тебе не нравился.

Я невольно перестала хмуриться и вздохнула:

— Я не говорила, что ты плохой человек. Просто мне не нравится, когда обо мне судят только по наличию вагины.

Я сосредоточилась на крупинках соли, рассыпанной по столу, пока не услышала сдавленный звук, исходящий от Трэвиса.

Его глаза были широко распахнуты, и его тело буквально тряслось от смеха

— Боже мой! Ты меня убиваешь! Я знаю. Мы должны стать друзьями. Я не принимаю отказа.

— Я не против того, чтобы быть друзьями, но это не значит, что ты должен пытаться залезть мне в трусики каждые пять секунд.

— Ты не собираешься спать со мной. Я понял это.

Я попыталась сдержать улыбку, но не смогла.

Его глаза загорелись.

— Даю тебе слово. Я не буду даже думать о твоих трусиках… пока ты не захочешь меня.

Я поставила локти на стол и оперлась на них.

— А этого не произойдет, так что мы можем быть друзьями.

Озорная улыбка появилась на его лице, когда он наклонился поближе.

— Не зарекайся.

— Так, какова твоя история? — спросила я. — Ты всегда был Трэвисом «Бешеным Псом» Мэддоксом, или стал им после приезда сюда?

Я показала пальцами кавычки, когда называла его прозвище, и на этот раз его уверенность ослабла. Он выглядел немного смущенным.

— Нет. Адам придумал эту кличку после моего первого боя.

Его короткие ответы уже начали меня доставать.

— И все? Ты не собираешься ничего рассказывать мне о себе?

— Что ты хочешь знать?

— Обыденные факты. Откуда ты, кем хочешь стать… в этом роде.

— Я местный, родился и вырос здесь. Я собираюсь стать сотрудником полиции.

Он со вздохом развернул салфетку со столовыми приборами и положил их рядом с тарелкой. Он обернулся через плечо, и я заметила, как его челюсть чуть сжалась при виде окружающих нас людей. Два стола неподалеку взорвались смехом футболистов из Восточного Университета. Трэвиса, похоже, раздражала причина их смеха.

— Ты шутишь, — не поверила я.

— Нет, я местный, — сказал он отвлекаясь.

— Я про выбор профессии. Ты не больно-то похож на сторонника правосудия.

Он свел брови, вдруг сосредоточившись на нашем разговоре.

— Почему?

Я посмотрела на его татуированные руки.

— Я просто хочу сказать, что ты больше похож на уголовника, чем на борца за справедливость.

— Я не попадаю в неприятности… в большинстве случаев. Папа был довольно строгим.

— Где была твоя мама?

— Она умерла, когда я был ребенком, — сказал он, как ни в чем не бывало.

— Мне… мне жаль, — сказала я, качая головой. Его ответ застал меня врасплох.

Он отверг мое сочувствие.

— Я не помню ее. Мои братья знали ее, а мне было всего три, когда она умерла.

— Четыре брата, да? Как ты их различаешь? — подразнила я.

— По силе удара. У младшего самый слабый, у старшего самый сильный. Томас, близнецы… Тэйлор и Тайлер, и Трентон. Никому не пожелаю оставаться в комнате в компании Тэйлора и Тая. От них я научился половине того, что показываю в Круге. Трентон был самым младшим, но очень быстрым. Он единственный, кто все еще может ударить меня.

Я покачала головой, представив дом, по которому бегает пять Трэвисов.

— У всех твоих братьев есть татуировки?

— Почти у всех. Кроме Томаса. Он работает рекламным агентом в Калифорнии.

— А ваш отец? Где он?

— Где-то поблизости, — неопределенно ответил он. Его челюсть снова сжалась, футбольная команда бесила его все больше.

— С чего они смеются? — спросила я, указывая на шумный соседний столик. Он покачал головой, не очень-то желая отвечать. Я скрестила руки и уселась поудобнее, нервничая из-за того, что они могли такого сказать, что вызвало столь бурную реакцию у Мэддокса.

— Расскажи.

— Они смеются над тем, что я сначала пригласил тебя на обед. Это, в общем-то… на меня не похоже.

— Сначала?

Когда понимание ситуации отразилось на моем лице, Трэвис поморщился. Я заговорила, прежде чем подумала:

— А я боялась, что они смеются из-за того, что увидели тебя со мной, одетой так, и думают, что я собираюсь спать с тобой, — пробормотала я.

— А почему это я не могу с тобой видеться?

— Так о чем мы говорили? — перевела я тему, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— О тебе. У тебя есть цель? — спросил он.

— Ох, эм… получить образование, пока. Я до сих пор не определилась, но склоняюсь к бухгалтерскому учету.

— Однако, ты не местная. Соответственно — приезжая. Откуда?

— Уичито. Как и Америка.

— Как тебя занесло сюда из Канзаса?

Я начала отрывать этикетку с бутылки моего пива.

— Нам просто нужно было убежать.

— От кого?

— От моих родителей.

— Ох. А что на счет Америки? У нее тоже проблемы с родителями?

— Нет. Марк и Пем замечательные. Они практически вырастили меня. Она, вроде как, увязалась за мной. Не хотела, чтобы я уехала одна.

Трэвис кивнул.

— Так почему Восточный?

— А что там с третьей степенью? — спросила я.

Разговор перерос из светской беседы в личную, и я начинала чувствовать себя неловко.

Послышались звуки отодвигаемых стульев, это футболисты решили покинуть заведение. Они отпустили последнюю шутку перед тем, как направится к выходу. Их шаг ускорился, когда Трэвис встал. Те, кто стояли сзади, начали толкать передних, чтобы свалить, пока Трэвис не догнал их. Он сел обратно, заставляя себя успокоиться.

Я подняла бровь.

— Ты собиралась рассказать, почему выбрала именно Восточный Университет, — подсказал он.

— Трудно объяснить, — сказала я, пожимая плечами. — Просто показалось, что он мне подходит.

Он улыбнулся и открыл меню.

— Я понимаю, о чем ты говоришь.