Прекрасная катастрофа

Глава 16 Домой

Трэвис, наконец, прорвался через толпу. Бенни положил руку ему на плечо, и прошептал что-то на ухо. Тревис кивнул и ответил; моя кровь застыла в жилах, увидев его таким дружелюбным с человеком, который угрожал нам менее чем за двадцать четыре часа до начала боя. Трэвис купался в аплодисментах и поздравлениях своего триумфа; толпа ревела. Он поднимался выше, его улыбка была широкой, и когда он дошёл до меня, то подарил быстрый поцелуй в губы.

Я ощущала соленый пот, смешанный с медным привкусом крови на его губах. Он выиграл бой, но не без нескольких ранений.

— О чем вы говорили? — спросила я, глядя на Бенни, смеющегося со своими приспешниками.

— Я позже тебе расскажу. Нам о многом нужно поговорить, — сказал он с широкой улыбкой.

Мужчина похлопал Трэвиса по спине.

— Спасибо, — сказал Трэвис, поворачиваясь к нему и пожимая протянутую руку.

— С нетерпением жду следующий твой матч, сынок, — сказал мужчина, протягивая ему бутылку пива. — Это было потрясающе.

— Пошли, Голубка.

Он глотнул пива, прополоскал рот и выплюнул на пол янтарную жидкость, окрасившуюся в цвет крови. Он пробрался через толпу, глубоко вздохнув, когда мы выбрались наружу на тротуар. Он поцеловал меня и повел по Стрипу, его шаги были быстрыми и целенаправленными.

В лифте нашего отеля Трэвис прижал меня к зеркальной стене, схватил за ногу и быстрым движением притянул к своему бедру. Его губы впились в мои, и я почувствовала у себя под коленом руку, скользнувшую вверх по бедру и приподнявшую юбку.

— Трэвис, здесь есть камера, — сказала я ему в губы.

— Мне наплевать, — он усмехнулся. — Я праздную.

Я оттолкнула его.

— Мы можем праздновать в номере, — сказал я, вытирая рот и глядя на свои руки, заметя кровавые полосы на них.

— Что с тобой, Голубка? Ты выиграла, я — тоже, мы вернули долг Мика, и я только что получил уникальное предложение.

Двери лифта открылись, но я осталась стоять на месте, когда Трэвис вышел в коридор.

— Что за предложение? — спросила я. Трэвис протянул руку, но я проигнорировала его. Я сузила глаза, уже зная, что он скажет. Он вздохнул.

— Я же сказал, мы поговорим об этом позже.

— Давай поговорим об этом сейчас.

Он наклонился, вытянул меня за запястье в коридор, а потом поднял на руки.

— Я заработаю достаточно денег, чтобы возместить то, что Мик взял у тебя, чтобы оплатить твою учебу, расплатиться за мотоцикл и купить тебе новую машину, — сказал он, вставляя в щель карту-ключ. Он открыл дверь и опустил меня на ноги. — И это только начало!

— И как именно ты собираешься сделать это? — в груди появилось неприятное чувство и мои руки начали дрожать.

Он взял мое лицо в свои руки, с восторгом.

— Бенни собирается позволить мне бороться здесь, в Лас-Вегасе. Шесть штук за бой, Голубка. Шесть штук за бой!

Я закрыла глаза и покачала головой, блокируя волнение в его глазах.

— Что ты сказал Бенни? — Трэвис поднял мой подбородок, и я открыла глаза, боясь, что он уже подписал контракт.

Он усмехнулся.

— Я сказал ему, что подумаю об этом.

Я выдохнула, и не выдержала:

— О, слава Богу. Не пугай меня так, Трэв. Я думала, ты серьезно.

Тревис поморщился и успокоился, прежде чем снова начал говорить.

— Я серьезно, Голубка. Я сказал ему, что нужно сначала поговорить с тобой, но я думал, что ты будешь счастлива. Он планирует один бой в месяц. Ты хоть представляешь, сколько денег мы получим? Целое состояние!

— Могу, Трэвис. Я, также, могу контролировать себя, пока нахожусь в Вегасе, то нельзя сказать о тебе. Я должна вытащить тебя отсюда, пока ты не натворил какую-либо глупость.

Я подошла к шкафу и начала срывать одежду с вешалок, яростно запихивая одежду в наши чемоданы.

Трэвис нежно схватил меня за руки и развернул.

— Я могу это сделать. Я могу драться для Бенни в течение года, а затем мы остановимся. Надолго, надолго.

— Что ты собираешься делать? Бросить университет и переехать сюда?

— Бенни будет привозить меня, над моим расписанием он тоже поработает.

Я недоверчиво рассмеялась.

— Не будь таким наивным, Трэвис. Если тебе будет платить Бенни, ты не будешь только раз в месяц драться для него. Ты забыл о Дэйне? Все закончится тем, что ты станешь одним из его головорезов!

Он покачал головой.

— Мы уже это обсудили, Голубка. Ему ничего от меня не нужно, кроме боев.

— И ты веришь ему? Знаешь, что его здесь все зовут — Лукавый Бенни!

— Я хотел купить тебе машину, Голубка. Хорошую. И оба наши образования будут полностью оплачены.

— Да? Теперь нам раздает стипендии мафия?

Трэвис сжал челюсти. Его злило, что ему приходится убеждать меня.

— Это будет нам на пользу. Я смогу скопить на покупку дома для нас. Больше нигде я не смогу заработать такие деньги.

— А как насчет твоего диплома по уголовному праву? Ручаюсь, что тебе придется видеться со своими старыми одноклассниками, когда будешь работать на Бенни.

— Малышка, я понимаю твои замечания, правда. Но я уже все продумал. Я буду заниматься этим год, а потом мы все бросим и будем делать, что душе угодно.

— Ты не уйдешь так просто от Бенни. Он — единственный, кто может сказать тебе, когда хватит. Ты понятия не имеешь, с кем имеешь дело! Не могу поверить, что ты даже думаешь об этом! Работать на человека, который прошлой ночью угробил бы нас обоих, если бы ты его не остановил?

— Именно так. Я остановил его.

— Ты остановил двух его легковесных головорезов, Трэвис. Что ты будешь делать, если их будет дюжина? Что ты будешь делать, если они придут за мной во время одного из твоих боев?

— Ему нет смысла делать это. Я заработаю ему кучу денег.

— Стоит тебе решить, что ты больше не хочешь этим заниматься, как ты тут же станешь расходным материалом. Вот как действуют эти люди.

Трэвис отошел от меня и выглянул в окно, мерцающие огни отразили происходящую на его лице борьбу. Он принял свое решение еще до того, как сказал мне об этом.

— Все будет в порядке, Голубушка. Я уверен в этом. А потом мы все уладим.

Я покачала головой и отвернулась, чтобы упаковать всю нашу одежду в чемоданы. Как только мы приземлимся дома, старый Трэвис снова вернется. Вегас меняет людей, и я не могу нормально с ним разговаривать, пока он опьянен деньгами и виски.

Я отказалась от дальнейшего обсуждения этого вопроса, пока мы были в самолете, боясь, что Трэвис скажет мне лететь без него. Я пристегнула ремень безопасности и стиснула зубы, глядя, как он с тоской смотрит в окно, пока мы поднимались в ночное небо.

— Это огромные деньги, Голубка.

— Нет.

Его голова дернулась в мою сторону.

— Это мое решение. Не думаю, что ты видишь всю картину целиком.

— Думаю, ты потерял свою чертову голову.

— Ты даже не хочешь обсуждать это?

— Нет, как и ты. Ты не будешь работать на убийцу в Вегасе, Трэвис. Смешно, если ты думаешь, что это тема для обсуждения.

Трэвис вздохнул и посмотрел в окно.

— Мой первый бой через три недели.

Мой рот открылся.

— Ты уже согласился?

Он подмигнул.

— Еще нет.

— Но собираешься?

Он улыбнулся.

— Ты перестанешь беситься, когда я куплю тебе Лексус.

— Не хочу я Лексус, — кипела я.

— У тебя будет все, что захочешь, малыш. Представь, каково это будет: поехать в любой автосалон, какой захочешь, и все, что тебе нужно будет сделать, так это выбрать свой любимый цвет.

— Ты делаешь это не ради меня. Хватит притворяться.

Он наклонился, целуя мои волосы.

— Нет, это ради нас. Ты просто не понимаешь, как здорово будет.

Холодная дрожь пробежала по моему телу. Он не видел причин, пока мы были в Вегасе, и я была в ужасе о того, что Бенни сделал ему предложение, от которого невозможно отказаться. Я прогнала прочь опасения. Я должна верить, что Трэвис любит меня настолько, чтобы не купиться на доллары и ложные обещания Бенни.

— Голубка? Ты знаешь, как готовить индейку?

— Индейку? — спросила я, взятая врасплох внезапным изменением разговора.

Он сжал мою руку.

— Ну, скоро выходные по случаю Дня Благодарения, и ты же знаешь, как мой папа любит тебя. Он хочет, чтобы ты пришла на День Благодарения, но мы всегда заказывали пиццу и смотрели игру по телику. Я подумал, что, может, мы с тобой попробуем приготовить индейку вместе. Понимаешь, чтобы хоть раз был настоящий ужин с индейкой у Мэддоксов.

Я сжала губы, стараясь не рассмеяться.

— Надо только разморозить индейку, положить ее в сковородку и поставить в духовку на весь день. Это не так уж и сложно.

— То есть, ты придешь? Поможешь мне?

Я пожала плечами.

— Конечно.

Его внимание отвлекли огни внизу, и я не теряла надежды, что он сможет понять, в конце концов, как ошибался насчет Бенни.

Трэвис поставил наши чемоданы на кровать и рухнул рядом с ними. Он не поднимал тему о Бенни, и я надеялась, что Вегас начал выветриваться из его организма. Я искупала Тото, недовольная тем, что он провонял дымом и грязными носками, пока все выходные провел в квартире у Бразила, а затем насухо вытерла его в спальне.

— О! Теперь ты пахнешь намного лучше! — захихикала я, когда он отряхнулся, обрызгав меня крошечными каплями воды. Он встал на задние лапы, покрывая мое лицо маленькими щенячьими поцелуями. — Я тоже скучала по тебе, малыш.

— Голубушка? — позвал Трэвис, нервно сжав пальцы в кулак.

— Да? — отозвалась я, вытирая Тото пушистым желтым полотенцем.

— Я хочу заниматься этим. Я хочу драться в Вегасе.

— Нет, — сказала я, улыбаясь счастливой мордочке Тото.

Он вздохнул.

— Ты меня не слушаешь. Я собираюсь заняться этим. Через несколько месяцев ты поймешь, что это было правильное решение.

Я взглянула на него.

— Ты собираешься работать на Бенни.

Он нервно кивнул, а потом улыбнулся.

— Я просто хочу заботиться о тебе, Голубка.

У меня в глазах заблестели слезы от того, что он твердо это решил.

— Мне ничего из того, что будет куплено на эти деньги, не нужно, Трэвис. Я не хочу иметь дело ни с Бенни, ни с Вегасом, ни с чем-либо другим, связанным с этим.

— Но у тебя не возникает проблем при мысли о покупке машины на деньги от моих боев здесь.

— Это другое, и ты знаешь это.

Он нахмурился.

— Все будет в порядке, Голубка. Вот увидишь.

Какое-то мгновение я смотрела на него, надеясь, что в его глазах промелькнет веселье и, ожидая, что он скажет мне, что пошутил. Но в его глазах отразились неопределенность и алчность.

— Зачем ты меня вообще спрашиваешь, Трэвис? Ты собирался работать на Бенни, независимо от того, что я скажу.

— Я хочу, чтобы ты меня поддерживала в этом, это слишком большие деньги, чтобы от них отказываться. Я буду ненормальным, если скажу «нет».

Какое-то время я сидела потрясенная. Но как только я все осознала, то кивнула.

— Ну, хорошо. Ты принял свое решение.

Трэвис просиял.

— Вот увидишь, Голубка. Все будет замечательно.

Он вскочил с кровати, подошел ко мне и поцеловал мои пальцы.

— Я умираю с голоду. Хочешь есть?

Я покачала головой, и он, прежде, чем уйти на кухню, поцеловал меня в лоб. Как только его шаги в коридоре затихли, я сорвала с вешалок свою одежду, благодарная за то, что у меня в чемодане есть место для большинства моих вещей. По щекам потекли слезы ярости. Я должна была знать прежде, чем привозить туда Трэвиса. Я изо всех сил боролась с тем, чтобы удержать его от темных сторон моей жизни, и в тот момент, когда возможность представилась сама, я без раздумий затащила его в самое сердце того, что так ненавидела.

Трэвис собирался стать частью этого, и если он не позволяет мне спасти его, то мне придется спасать себя.

Набив чемодан до краев, я еле застегнула его. Стащив чемодан с кровати, я понесла его по коридору, и, проходя мимо кухни, даже не посмотрела, что там происходит. Я торопилась вниз по лестнице, радуясь, что Америка и Шепли все еще целуются на парковке, перенося вещи из его Чарджера в ее Хонду.

— Голубка? — позвал Трэвис из дверного проема.

Я дотронулась до запястья Америки.

— Мне нужно, чтобы ты отвезла меня в Морган, Мер.

— Что происходит? — спросила она, видя по моему внешнему виду, что дело серьезное.

Я оглянулась и увидела Трэвиса. несущегося вниз по лестнице, и через газон к тому месту, где мы стояли.

— Что происходит? — спросил он, указывая на чемодан.

Если бы я ему ответила в этот момент, то все мои надежды, чтобы отделаться от Мика, Вегаса, Бенни и всего, что мне не нравится, рухнули бы. То тогда бы Трэвис не отпустил меня, и на утро я согласилась бы с его решением.

Я почесала голову и улыбнулась, пытаясь выиграть, немного времени на ответ.

— Голубка?

— Я забираю вещи в Морган. Там есть стиральные машинки и сушилки, а мне надо постирать некоторые вещи.

Он нахмурился

— Ты собиралась уехать и не сказать мне?

Я посмотрела на Америку, а затем на Трэвиса, пожав плечами, чтобы все выглядело более правдоподобно.

— Она вернется, Трэв. Ты чертов параноик, — сказала Америка, со своей пренебрежительной улыбкой, которой она столько раз дурила своих родителей.

— Ох, — сказал он, все еще неуверенно. — Так ты останешься на ночь? — спросил он, зажав между пальцами ткань моего пальто.

— Не знаю. Все зависит от того, как быстро мое белье выстирается и высохнет.

Трэвис улыбнулся, прижав меня к себе.

— Через три недели, я буду платить тому, кто будет заниматься стиркой. Или ты сможешь просто выбрасывать свои грязные шмотки и покупать новые.

— Ты снова будешь биться для Бенни? — шокировано спросила Америка.

— Он сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться.

— Трэвис, — начал Шепли.

— Ребята, не начинайте. Я не изменил своего решения для Голубки, а для вас и подавно не изменю.

Америка понимающе посмотрела мне в глаза.

— Ладно, думаю нам нужно пошевелиться, Эбби. Эта гора тряпья займет у тебя уйму времени.

Я кивнула, и Трэвис наклонился, чтобы поцеловать меня. Я прижалась к нему ближе, понимая, что это последний раз, когда я чувствую прикосновение его губ на своих.

— Увидимся позже, — сказал он, — Я люблю тебя.

Шепли поднял мой чемодан, и загрузил его в багажник Хонды, и Америка проскользнула на свое место рядом со мной. Трэвис скрестил свои руки на груди, болтая с Шепли, в то время как Америка включила зажигание.

— Ты не можешь остаться в своей комнате на ночь, Эбби. Он направится прямо туда, когда поймет, что к чему, — сказала Америка, выезжая задним ходом с парковки.

Слезы наполнили мои глаза, и потекли по щекам.

— Я знаю.

Жизнерадостное выражение Трэвиса померкло, когда он взглянул на мое лицо. Не теряя времени, он подбежал к окну.

— Что такое, Голубка? — спросил он, стуча по стеклу.

— Поехали, Мер, — сказала я, вытирая глаза. Я сфокусировалась на дороге, в то время как Трэвис бежал рядом с машиной.

— Голубушка? Америка! Останови гребаную машину! — закричал он, ударяя ладонью по стеклу. — Эбби, не делай этого! — осознание и страх исказили его лицо.

Америка выехала на шоссе, и вдавила педаль газа.

— Он никогда меня не простит — просто, чтобы ты знала.

— Мне так жаль, Мер.

Она посмотрела в зеркало заднего вида, и резко увеличила скорость.

— Мой бог, Трэвис. — пробормотала она себе под нос.

Я повернулась, чтобы увидеть, как он бежит на полной скорости позади нас, исчезая и появляясь в тени и свете уличных фонарей. Когда он добежал до конца квартала, то повернулся в обратном направлении, и побежал к квартире.

— Он собирается сесть на свой мотоцикл. Поедет за нами до общаги, и там устроит громкую сцену.

Я закрыла глаза

— Просто… поторопись. Я сегодня переночую в твоей комнате. Как думаешь, Ванесса не будет против?

— Её никогда нет. Он действительно собрался работать на Бенни?

Слова застряли в горле, поэтому я лишь кивнула.

Америка схватила мою руку и сжала.

— Ты делаешь правильный выбор, Эбби. Ты не можешь пройти через это снова. Если он не послушал тебя, то не послушает никого.

Мой мобильный зазвонил, я посмотрела и увидела глупое лицо Трэвиса на аватарке, и нажала отбой. Спустя пять секунд он зазвонил снова, и я выключила его и положила в сумочку.

— Будет чертовски ужасная разборка, — сказала я, качая головой и вытирая глаза.

— Не завидую тебе, будет трудно на следующей неделе, или около того. Я не могу представить, как порвать с тем, кто отказывается держаться подальше. Ты понимаешь, что так и будет, верно?

Мы подъехали на парковку к Моргану, и Америка придержала дверь, пока я втаскивала свой чемодан. Мы бросились в её комнату, я пыталась отдышаться, пока та отпирала дверь. Она оставила ее открытой, и затем бросила мне ключ.

— Все закончится арестом или чем-то в этом роде, — сказала она.

Она побежала по коридору, и я увидела в окно, как она пересекла парковку и села в машину как раз в тот момент, когда Трэвис затормозил на мотоцикле рядом. Он подбежал к пассажирскому месту и резко открыл дверцу, но когда понял, что меня нет внутри, взглянул на дверь Моргана. Пока Америка выезжала задом с парковки, Трэвис вбежал в здание, а я развернулась, глядя на дверь.

Пробежав по коридору, он стал барабанить в дверь моей комнаты и выкрикивать мое имя. Я понятия не имела, была ли там Кара, но если да, то мне стало плохо от того, что ей придется пережить в следующие несколько минут, пока Трэвис не поймет, что меня там нет.

— Голубка? Открой чертову дверь, чтоб тебя! Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной! Голубушка! — кричал он, стуча в дверь так громко, что звук от удара разносился по всему зданию.

Я съежилась, когда услышала писклявый голос Кары.

— Что такое? — прорычала она.

Я прислонила ухо к двери, пытаясь услышать, что скажет Трэвис. Мне не пришлось долго напрягаться.

— Я знаю, что она здесь! — крикнул он — Голубка?

— Ее нет… Эй! — завизжала она.

Дверь ударилась о цементную стену, и я поняла, что Трэвис ворвался внутрь. После минуты затишья, я услышала его крик:

— Голубка! Где она?

— Я не видела ее! — закричала Кара с такой злобой, какую я не ожидала от нее. Дверь захлопнулась, и меня внезапно затошнило, в ожидании следующих действий со стороны Трэва.

После нескольких минут тишины, я открыла дверь, вглядываясь в коридор. Трэвис сидел, прислонившись к стене, закрыв лицо руками. Я прикрыла дверь так тихо, как только могла, переживая, что кто-то наверняка вызвал полицию, которая дежурила на территории Университета. Спустя час, я выглянула снова, но Трэвис не сдвинулся с места.

Я проверяла еще дважды за ночь, наконец, заснув в районе четырех утра. Я намеренно проспала, понимая, что пропущу сегодня все занятия. Включив телефон, я увидела, что Трэвис прислал мне кучу смс. Бесконечные тексты варьировались от извинений до обвинительных тирад.

Я позвонила Америке после полудня, надеясь, что Трэвис не отнял у нее мобильный. Когда она ответила, я вздохнула.

— Привет.

Америка говорила как можно тише:

— Я не сказала Шепли где ты. Не хочу его в это впутывать. Трэвис готов меня разорвать. Вероятно, сегодня я ночую в Моргане.

— Если Трэвис не угомонится… удачно тебе заснуть. Он тут устроил шоу, достойное премии Оскар, прошлой ночью. Я удивлена, что никто не вызвал охрану.

— Его сегодня вышвырнули с урока истории. Когда ты не появилась, он перевернул обе ваши парты. Шеп слышал, что он ждал тебя после всех твоих занятий. Он потерял контроль над собой, Эбби. Я сказала ему, что между вами все было кончено в ту секунду, как он решил работать на Бенни. Я не могу поверить, что он даже допустил мысль, что ты будешь в полном порядке, после его выбора.

— Я полагаю, что увижу тебя, когда ты придешь сюда. Не думаю, что смогу пока пойти в свою комнату.

Америка и я стали соседями на всю следующую неделю, и она сохранила все в секрете от Шепли, чтобы у него не возникло соблазна указать Тревису мое местоположение. Я избегала столовой, уроков истории, и чувствовала себя в безопасности, уходя с занятий пораньше. Я понимала, что рано или поздно мне придется с ним говорить, но я не могла до тех пор, пока он не успокоится настолько, чтобы принять мое решение.

Вечер пятницы я провела в одиночку, лежа в кровати и болтая по телефону. Я закатила глаза, когда в моем животе заурчало.

— Я могу забрать тебя, и мы съездим куда-нибудь поужинать, — сказала Америка.

Я пролистала учебник по истории, пропуская рисунки Трэвиса, и его любовные записки на полях.

— Нет, это твой первый вечер с Шепом за неделю, Мер. Пойду, перекушу в столовку.

— Ты уверена?

— Да. Передавай Шепу привет.

Я медленно поплелась в столовую, не особо переживая по поводу того, как на меня будут смотреть. Все обсуждали наш разрыв, и легкомысленное поведение Трэвиса не помогало. Когда я увидела огни кафетерия, передо мной появилась темная фигура.

— Голубка?

Пораженная, я резко остановилась. Трэвис вышел на свет, бледный и небритый.

— Боже, Трэвис! Ты напугал меня до смерти!

— Если бы ты отвечала на телефон, когда я звоню, мне бы не пришлось красться во тьме.

— Ты выглядишь так, будто побывал в аду, — сказала я.

— Я был там раз или два за неделю.

Я обхватила себя руками.

— Я собиралась пойти чем-нибудь перекусить, позвоню тебе позже, хорошо?

— Нет, не хорошо. Нам нужно поговорить.

— Трэв…

— Я отказал Бенни. Позвонил ему в среду и сказал «Нет».

В его глазах мелькнула надежда, но она угасла, когда он посмотрел на меня.

— Не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Трэвис.

— Скажи, что прощаешь меня. Скажи, что вернешься ко мне.

Я сжала зубы, запрещая себе рыдать.

— Не могу.

Когда Трэвис совсем упал духом, я воспользовалась возможностью, чтобы обойти его, но он встал на моем пути.

— Я не могу спать или есть… не могу сосредоточиться. Я знаю, ты любишь меня. Все будет как раньше, если ты позволишь мне вернуться.

Я закрыла глаза.

— Мы разрушаем друг друга, Трэвис. Думаю, ты просто одержим мыслью обладать мною, чем действительно любишь меня.

— Это неправда. Я люблю тебя больше жизни, Голубка, — убито сказал он.

— Вот о чем я и говорю. Это слова сумасшедшего.

— Это не сумасшествие. Это правда.

— Так, ладно… что для тебя в приоритете? Деньги, я, твоя жизнь… или что-то, что идет до денег?

— Я осознал, что сделал, ладно? Я понимаю, о чем ты думала, но я, если бы я знал, что оставишь меня, я бы никогда… я просто хотел позаботиться о тебе.

— Ты это уже говорил.

— Пожалуйста, не делай этого. Я не могу вынести это чувство… это… это убивает меня, — сказал он, выдохнув так, будто бы из него выбили весь воздух.

— Все кончено, Трэвис.

Он поморщился.

— Не говори так.

— Все кончено. Иди домой.

Его брови поднялись вверх.

— Мой дом там, где ты.

Его слова ранили меня, и моя грудь сжалась так сильно, что стало тяжело дышать.

— Ты сделал свой выбор, Трэв. А я сделала свой, — сказала я, проклиная свой дрожащий голос.

— Я буду держаться как можно дальше от Вегаса, и от Бенни… Я закончу учебу. Но я нуждаюсь в тебе. Просто нуждаюсь в тебе. Ты мой лучший друг, — его голос звучал разбито и отчаянно, полностью соответствуя внешнему виду.

В тусклом свете, я увидела, как слеза потекла из его глаза, и в следующую секунду он подошел ко мне, я оказалась в его объятиях, а его губы накрыли мои. Он придавил меня к своей груди, пока целовал, а потом взял мое лицо в свои руки, сильнее прижимаясь губами, отчаянно пытаясь получить ответную реакцию.

— Поцелуй меня, — прошептал он, впиваясь губами.

Я держала свои глаза и рот закрытыми, расслабившись в его руках. Потребовались все мои усилия, чтобы не двигать ртом, который жаждал его губ всю эту неделю.

— Поцелуй меня! — умолял он. — Пожалуйста, Голубка! Я сказал ему НЕТ!

Когда я почувствовала горячие слезы, текущие по моему холодному лицу, я оттолкнула его прочь.

— Оставь меня в покое, Трэвис!

Стоило мне сделать несколько шагов, как он схватил мое запястье. Моя рука вытянулась позади меня. Я не обернулась.

— Умоляю тебя, — моя рука наклонилась вниз, и я поняла, что он упал на колени. — Я умоляю тебя, Эбби. Не делай этого.

Я обернулась, чтобы увидеть его мучительное выражение лица, и затем мои глаза опустились вдоль его руки, заметив мое имя, написанное тонкими черными буквами на его напряженном запястье. Я оглянулась назад, и посмотрела на кафетерий. Он доказал мне то, чего я боялась больше всего. Как бы он не любил меня, если в дело вмешивались деньги, то я отходила на второй план. Все как с Миком.

Если я поддамся, то он может поменять свое мнение по-поводу Бенни, или негодовать каждый раз, когда будут появляться легкие деньги, которые сделают его жизнь проще. Я представила его, приходящим с обычной работы с тем же взглядом, какой был у Мика, когда у него была плохая игра. Это была бы моя вина, что его жизнь не стала такой, о какой он мечтал, и я не могла позволить ему отравить свое будущее горечью и сожалением, которые остались позади.

— Отпусти меня, Трэвис.

Спустя пару мгновений, он, наконец, отпустил мою руку. Я побежала к стеклянной двери, дергая, чтобы открыть ее, не оборачиваясь. Все в помещении посмотрели на меня, когда я прошла к буфету, и тут же все обернулись назад, чтобы посмотреть в окна, как Трэвис стоит на коленях, оперившись ладонями на тротуар.

Когда я увидела его на земле, слезы, что я сдерживала, хлынули вниз по моему лицу. Я прошла мимо стопок тарелок и подносов, идя по коридору в туалет. Плохо, что все видели нашу сцену. Но я не могла позволить, чтобы они увидели, как я плачу.

Я простояла в кабинке около часа, неудержимо ревя, пока не услышала слабый стук в дверь.

— Эбби?

Я высморкалась.

— Что ты тут делаешь, Финч? Это женский туалет.

— Кара увидела, как ты зашла сюда, и пошла в общагу за мной. Впусти меня, — мягко сказал он. Я покачала головой. Я знала, что он не видел этого, но я не могла выдавить из себя ни одного слова. Я услышала, как он вздохнул, и затем его ладони коснулись пола, и он заглянул в щель под дверью.

— Не могу поверить, что ты заставила меня сделать это, — сказал он, втискивая себя руками. — Ты пожалеешь о том, что не открыла мне дверь, потому что я только что прополз по описанному полу и теперь собираюсь обнять тебя.

Я засмеялась, и когда мое лицо оживила улыбка, Финч притянул меня к себе. Мои ноги подогнулись, и он аккуратно опустил меня вниз, сажая на свои колени.

— Шшш, тише, — сказал он, обнимая меня. Он вздохнул и покачал головой.

— Чтоб тебя, девочка. Что же мне с тобой делать?