Прекрасная катастрофа

Глава 7 Девятнадцать

— Эбби? — сказал Шепли, стучась в дверь. — Мер собирается ехать по каким-то делам, она просила передать тебе на случай, если тебе нужно куда-нибудь съездить.

Трэвис не сводил с меня глаз.

— Голубка?

— Ага, — отозвалась я Шепли. — Мне тут надо разобраться кое с чем.

— Да не вопрос, она готова идти, как только ты освободишься, — сказал Шепли и звук его шагов исчез в коридоре.

— Голубка?

Я достала несколько шмоток из шкафа и проскользнула мимо него.

— Мы можем об этом позже поговорить? У меня сегодня дел невпроворот.

— Конечно, — сказал он, выдавив улыбку.

Было таким облегчением добраться, наконец-то до ванной, и спешно закрыть за собой дверь. Мне оставалось еще две недели торчать в этой квартире, и не было никакой возможности отложить этот разговор надолго. Часть моего разума, отвечающего за логику, упрямо твердила мне, что именно Паркер был моим типажом: привлекательный, умный и заинтересованный во мне. Почему меня волновал Трэвис — этого я никогда не пойму.

Какой бы не была причина, но она нас обоих сводила с ума. Во мне словно уживались два разных человека: когда я была с Паркером, то становилась вежливой и послушной, но, как только рядом появлялся Трэвис, меня раздирали гнев, смятение и разочарование. Вся школа была свидетелем, как Трэвис менялся от непредсказуемого, до чертовски неуравновешенного.

Я быстро оделась, и мы с Америкой отправились в центр, оставив дома Трэвиса и Шепли. Она, хихикая, рассказывала о своих утренних сексуальных шалостях с Шепли, а я слушала, послушно кивая в нужных местах. Было трудно сконцентрироваться на разговоре, когда у меня перед глазами бриллианты с браслета отбрасывали крошечные пятнышки света на потолок машины, напоминая мне о выборе, с которым я неожиданно столкнулась. Трэвис хотел ответа, а его у меня не было.

— Ладно, Эбби. Что происходит? Какая-то ты тихая.

— Да, это всё из-за Трэвиса… какой-то бардак.

— Почему? — спросила она, у нее приподнялись солнечные очки, когда она сморщила нос.

— Он спросил меня, что происходит.

— Что у тебя происходит с Паркером или вообще?

— Он мне нравится, но прошла всего неделя. У нас пока не было ничего серьезного.

— Ты испытываешь чувства к Трэвису, ведь так?

Я покачала головой.

— Я не знаю, что к нему испытываю, я просто не понимаю, что происходит, Мер. В нем слишком много плохого.

— Просто ни один из вас открыто не признается в этом, вот в чем проблема. Вы оба настолько напуганы тем, что может произойти, что ругаетесь изо всех сил. Я знаю наверняка, что если ты посмотришь в глаза Трэвису и скажешь ему, что хочешь его, он никогда больше не взглянет ни на одну женщину.

— Ты знаешь это наверняка?

— Да. У меня же есть осведомитель, помнишь?

На мгновение я в задумчивости замолчала. Трэвис разговаривал обо мне с Шепли, но тот, чтобы поддержать отношения, не стал бы рассказывать об этом Америке. Он знал, что она расскажет мне, поэтому я пришла к одному единственному выводу: Америка подслушала их разговор. Мне хотелось спросить у нее, о чем они говорили, но передумала.

— Эта ситуация приведет лишь к разбитому сердцу, — сказала я, качая головой. — Не думаю, что он способен на верность.

— Он также не был способен к продолжительной дружбе с девушкой, но вы двое однозначно шокировали весь Университет.

Я провела пальцем по браслету и вздохнула.

— Не знаю. Я не возражаю против того, что есть. Мы можем быть просто друзьями.

Америка покачала головой.

— За исключением того, что вы не просто друзья, — вздохнула она. Знаешь что? Закроем эту тему. Давай сделаем нам прически и макияж. Я куплю тебе новый наряд к твоему дню рождения.

— Я думаю, это именно то, что мне нужно, — я улыбнулась.

После нескольких часов маникюра, педикюра, причесываний, укладок воском и накладывания макияжа, я вышла на своих блестящих желтых шпильках, поправляя новое серое платье.

— Вот теперь это Эбби, которую я знаю и люблю! — засмеялась она, качая головой от увиденного наряда. — Тебе нужно так одеться завтра на вечеринку.

— Разве так и не планировалось все это время? — спросила я, с ухмылкой на лице.

Из моей сумочки послышался звонок телефона, и я прижала его к уху.

— Алло?

— Уже обеденное время! Где вас двоих, черт побери, носит? — спросил Трэвис.

— Мы решили немного себя побаловать. Вы с Шепом и до нашего переезда умели кушать. Я в вас верю, вы справитесь.

— Нет, ну ты слышал это дерьмо? Мы беспокоились за вас, между прочим.

Я посмотрела на Америку и улыбнулась.

— Мы в порядке.

— Скажи ему, что я скоро привезу тебя. Мне нужно заехать к Бразилу и забрать кое-какие бумаги для Шепа, а после мы поедем к ним домой.

— Ты все понял? — спросила я Трэва.

— Ага, до скорой встречи, Голубка.

К Бразилу мы ехали в полном молчании. Америка заглушила зажигание и посмотрела на виднеющийся впереди дом. Меня удивила просьба Шепли, ведь мы находились через квартал от его с Трэвисом квартиры.

— Что не так, Мер?

— Просто он заставляет меня нервничать. Когда я была здесь с Шепом в прошлый раз, то Бразил постоянно флиртовал со мной.

— Ну, я пойду с тобой. Только пусть попробует хотя бы подмигнуть тебе, и я воткну свой каблук ему в глаз, идет?

Америка улыбнулась и обняла меня.

— Спасибо, Эбби!

Мы пошли к заднему входу в дом. Америка сделала глубокий вдох и постучала в дверь. Мы ждали, но никто так и не вышел.

— Похоже, его нет дома.

— Он там, — сказала она с раздражением в голосе. Она с силой ударила кулаком по двери, которая немедленно открылась.

— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! — закричала толпа внутри. Весь потолок был окрашен розовыми и черными пузырьками, каждый сантиметр был занят гелиевыми шариками с длинными серебряными веревочками свисающих на уровне лиц гостей. Толпа пошла врассыпную, а Трэвис подошел поприветствовать меня, с широкой улыбкой на губах, касаясь каждой стороны моего лица и целуя в лоб.

— С Днем рождения, Голубка.

— Он наступит завтра, — ответила я.

Все еще шокированная, я пыталась успеть улыбнутся каждому гостю. Трэвис пожал плечами.

— Ну, учитывая, что тебя уже оповестили о нашем сюрпризе, нам пришлось поменять все в последнюю минуту, чтобы все-таки его устроить. Ты удивлена?

— Очень! — выдавила я из объятий Финча.

— С Днем рождения, детка! — сказал он, целуя меня в губы. Америка пихнула меня своим локтем.

— Хорошо, что я уговорила тебя пройтись по магазинам сегодня или ты бы выглядела, как полная задница!

— Выглядишь прекрасно, — сказал Трэвис, окидывая взглядом мое платье.

Бразил обнял меня, прижавшись щекой.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что вся эта история про Стремного Бразила была просто предлогом, чтобы заманить тебя сюда.

Я посмотрела на Америку, она смеялась.

— Это сработало, правда?

После этого все обнимали меня и поздравляли с днем рождения. Я наклонилась к уху Америки:

— Где Паркер?

— Он будет позже, — прошептала она. — Шепли никак не мог до него дозвониться, и дать ему знать об этом вечере. — Бразил прибавил громкость на стерео, и все начали кричать.

— Давай, Эбби! — сказал он, уходя на кухню. Он выстроил стопки по стойке и достал бутылку текилы из бара.

— Поздравление с днем рождения от футбольной команды, детка, — улыбнулся он и наполнил каждую стопку Петроном.

— Так мы празднуем дни рождения: тебе исполняется девятнадцать, у тебя девятнадцать стопок. Ты можешь выпить их или отдать, но чем больше ты выпьешь, тем больше ты получишь, — сказал он, обмахиваясь веером из нескольких двадцаток.

— О Боже! — завизжала я.

— Пей, Голубка! — крикнул Трэвис. Я подозрительно посмотрела на Бразила.

— Я получаю двадцатку за каждую выпитую стопку?

— Да, ничего сложного. Судя по твоим размерам, я потеряю не больше шестидесяти долларов к концу ночи.

— Подумай еще раз, Бразил, — сказала я, хватая первую попавшуюся стопку, поднося ее к губам и запрокидывая голову, чтобы осушить до дна, а потом перекатывая из одной руки в другую.

— Срань Господня! — воскликнул Трэвис.

— Это настоящий отстой, Бразил, — сказала я, вытирая уголки своего рта. — Это Куэрво, а не Петрон.

Самодовольная улыбка на лице Бразила исчезла, и он шокировано пожал плечами.

— Тем не менее, ты получишь свое. У меня есть кошельки двадцати футболистов, которые поставили на то, что ты не выпьешь и десять.

Я прищурила глаза.

— Удваивай или не говори ничего, я могу выпить и пятнадцать.

— Да ладно! — воскликнул Шепли. — Ты же не собираешься попасть в больницу на свой день рождения, Эбби!

— Она может сделать это, — сказала Америка, уставившись на Бразила.

— Сорок баксов за стопку? — неуверенно спросил он.

— Испугался? — поинтересовалась я.

— Черт, нет! Я дам тебе двадцать за стопку, и когда ты прикончишь пятнадцать, я удвою.

— Вот так отмечают в Канзасе, — сказала я, опрокидывая еще одну. Час и три стопки спустя, я танцевала в гостиной с Трэвисом. Играла рок баллада, и он одними губами напевал ее для меня. В конце первого припева он наклонил меня, и мои руки свесились назад. Когда он поднял меня обратно, я вздохнула.

— Ты не сможешь сделать этого, когда я начну получать по двойному тарифу за стопку.

— Я тебе говорил, как потрясающе ты сегодня выглядишь?

Я покачала головой, обняла и прислонилась к его плечу. Он еще крепче прижал меня к себе и уткнулся лицом в шею, заставляя меня забыть о решениях или браслетах, или отдельных личностях. Я была именно там, где хотела находиться. Когда медленную мелодию сменил быстрый ритм, дверь открылась.

— Паркер! — воскликнула я, подбежав к нему, чтобы обнять. — Ты все-таки пришел!

— Извини за опоздание, Эбс, — сказал он, прижимаясь губами к моим. — С Днем Рождения.

— Спасибо, — ответила я, краем глаза наблюдая, как Трэвис пялится на нас.

Паркер поднял мое запястье.

— Ты носишь его.

— Я же сказала, что буду носить. Потанцуем?

Он покачал головой.

— Э… я не танцую.

— Ладно, хочешь стать свидетелем моей шестой стопки Петрона? — я улыбнулась, подняв мои пять двадцатидолларовых купюр. — Я все удвою после пятнадцатой.

— Немного опасно, а?

Я наклонилась к его уху.

— Я справлюсь с ними. Играла в такую игру с отцом с шестнадцати лет.

— Ого, — произнес он, неодобрительно нахмурившись. — Ты пила текилу с отцом?

Я пожала плечами.

— Это был его способ сблизиться.

Паркер казался впечатленным, когда отвел от меня взгляд и начал рассматривать толпу.

— Не могу надолго остаться. Завтра рано отправляюсь на охоту с отцом.

— Хорошо, что моя праздничная вечеринка сегодня, а то завтра ты бы пропустил ее, — сказала я, удивленная его планами.

Он улыбнулся и взял меня за руку.

— Я вернулся бы вовремя.

Я потащила его к барной стойке, подняла очередную стопку, осушила ее и, перевернув донышком вверх, поставила ее обратно к пяти таким же. Бразил вручил мне еще двадцатку и я, танцуя, прошла в гостиную, где меня схватил Трэвис, и мы начали танцевать с Америкой и Шепли.

Шепли шлепнул меня по попе.

— Раз!

Второй удар по моему заду добавила Америка, а потом присоединились все остальные участники вечеринки, кроме Паркера. Дойдя до девятнадцати, Трэвис потер ладони друг о друга.

— Моя очередь!

Я потерла ноющие от боли ягодицы.

— Полегче! У меня вся задница болит!

Со злой ухмылкой он высоко поднял руку. Я крепко зажмурилась. Через несколько секунд оглянулась назад. В тот момент, когда его рука приблизилась, он остановился и легонько шлепнул.

— Девятнадцать! — воскликнул он.

Гости зааплодировали, а Америка затянула пьяную интерпретацию песенки «С Днем Рожденья тебя». Я засмеялась, когда наступил момент называть мое имя, и вся комната пропела «Голубка».

Зазвучала следующая медленная мелодия, и Паркер вытащил меня на импровизированный танцпол. Довольно быстро мне удалось понять, почему он не танцует.

— Прости, — сказал он, наступая мне на ноги уже в третий раз. Я положила голову ему на плечо.

— У тебя хорошо получается, — солгала я.

Он прижался губами к моему виску.

— Что ты делаешь в понедельник вечером?

— Ужинаю с тобой?

— Да. В моей новой квартире.

— Ты нашел!

Он засмеялся и кивнул головой.

— Правда, мы закажем еду на дом. Моя стряпня не совсем съедобна.

— Я в любом случае ее съем, — улыбнулась я ему.

Паркер оглядел комнату и затем повел меня в коридор. Он осторожно прижал меня к стене, целуя своими мягкими губами. Его руки были повсюду. Сначала я подыгрывала, но после того, как его язык проник между моих губ, я отчетливо поняла, что делаю что-то неправильное.

— Ладно, Паркер, — сказала я, высвобождаясь.

— Все в порядке?

— Я просто подумала, что это не очень вежливо: обжиматься с тобой в темном углу, когда повсюду ходят гости.

Он улыбнулся и снова поцеловал меня.

— Ты права, прости. Я просто хотел подарить тебе незабываемый поцелуй на день рождения прежде, чем уйду.

— Ты уходишь?

Он коснулся моей щеки.

— Мне вставать через четыре часа, Эбс.

Я сжала губы.

— Ладно. Увидимся в понедельник?

— Ты увидишь меня завтра. Я заеду, когда буду возвращаться.

Он довел меня до двери и перед уходом поцеловал в щеку. Я заметила, что Шепли, Америка и Трэвис уставились на меня.

— Папочка ушел! — закричал Трэвис, когда закрылась дверь. — Вечеринка начинается!

Гости одобрительно закричали, и Трэвис вытащил меня на середину комнаты.

— Погоди… У меня все по плану, — сказала я, ведя его за руку к стойке. Я опрокинула следующую стопку и засмеялась, когда Трэвис взял одну с конца и выпил. Я схватила другую и проглотила содержимое, он сделал то же самое.

— Еще семь, Эбби, — сказал Бразил, вручая мне две двадцатидолларовые купюры.

Я вытерла рот, когда Трэвис потянул меня обратно в гостиную. Я танцевала с Америкой, а затем с Шепли, но когда Крис Дженкс из футбольной команды попытался потанцевать со мной, Трэвис оттащил его за рубашку и покачал головой. Крис пожал плечами и развернулся, танцуя с первой же увиденной им девушкой.

Десятая стопка ударила по мозгам, и я почувствовала легкое головокружение, стоя с Америкой на диване Бразила и танцуя как неуклюжие выпускницы. Мы бессмысленно хихикали, размахивая руками в такт.

Я споткнулась, почти падая с дивана, но руки Трэвиса мгновенно оказались на моих бедрах, удерживая меня.

— Ты уже дошла до кондиции, — сказал он. — Ты пьянее любой девушки, которую мы когда-либо видели. Я увожу тебя.

— Черта с два ты меня отсюда уведешь, — невнятно пролепетала я. — На дне этой стопки меня ожидают шестьсот баксов, и из всей толпы, именно ты не можешь говорить мне, что я не могу сделать что-то экстремальное за наличку.

— Если ты так сильно нуждаешься в деньгах, Голубка…

— Я не собираюсь занимать деньги у тебя, — усмехнулась я.

— Я собирался предложить заложить этот браслет. — Трэвис улыбнулся. Я ударила его по руке, когда Америка начала обратный отчет до полуночи. Когда стрелки часов остановились на двенадцати, мы все начали праздновать.

Мне исполнилось девятнадцать лет. Америка и Шепли поцеловали меня в щеки с обеих сторон, а Трэвис поднял с земли, вращая вокруг.

— С днем рожденья, Голубка, — сказал он, с нежным выражением лица. На мгновение, я засмотрелась в его теплые, карие глаза, теряясь в них. Время как-будто замерло, пока мы смотрели друг на друга, так близко, что я могла чувствовать его дыхание на своей коже.

— Стопки! — сказала я, сбившись со счета.

— Ты выглядишь перебравшей, Эбби. Я думаю, с тебя хватит, — сказал Бразил.

— Я не сачкую, — сказала я.

— Я хочу свои деньги. — Бразил засунул двадцатки под последние две стопки и затем закричал остальным футболистам.

— Она собирается выпить все! Мне нужны деньги!

Раздались стоны, кто-то закатил глаза, но все стали доставать двадцатки из своих кошельков и складывать их у последней стопки. Трэвис выпил еще четыре с другой стороны от моих пятнадцати.

— Я никогда бы не поверил, что смогу проиграть пятьдесят баксов на ставке в пятнадцать стопок, девчонке, — жаловался Крис.

— Поверь, Дженкс, — сказала я, поднимая по стопке в каждой руке. Я чокнула их друг с другом ожидая, пока пройдет тошнота.

— Голубка? — забеспокоился Трэвис, делая шаг в моем направлении. Я подняла палец и улыбнулась Бразилу.

— Ее сейчас вырвет, — сказал он.

— Нет, она сможет, — Америка покачала головой. — Вдохни поглубже, Эбби.

Я закрыла глаза и опрокинула следующую.

— Боже мой, Эбби! Ты собираешься умереть от алкогольного отравления! — закричал Шепли.

— Она с этим справится, — уверила его Америка. Я наклонила голову и позволила текиле течь по своему горлу. Мои зубы и губы онемели еще после восьмой, а желание доказать что-либо давно потеряло свою остроту. Все разразились свистом и криками, когда Бразил передал мне стопку денег.

— Спасибо, — сказала я с гордостью, пряча деньги в декольте.

— Ты невероятно сексуальна, прямо сейчас, — сказал Трэвис мне на ухо, пока мы шли в гостиную. Мы протанцевали до утра, а текила, текущая по моим венам, помогла забыться.