Приговоренная к смерти или В плену у демонов

Глава 37

Муж держал меня без еды пару дней, чтобы освободить желудок и кишечник от любых остатков пищи. В день вылета Сем велел глотать шарики с кокаином, а часть из них он ввел мне и в анус, вставил туда также небольшую анальную пробку в качестве фиксатора и закрепил ее прозрачным скотчем на моем теле.

Муж сказал, что меня встретят на выходе из аэропорта Торонто и отвезут куда следует. Меня узнают по одежде: красному платью и бейсболке с надписью: «Я люблю Америку». Сем вырвал из блокнота листок, написал короткую записку и велел отдать ее человеку, который будет меня встречать. Муж проводил до аэропорта, я благополучно вылетела в Канаду.

Мужчина, встретивший меня, прочитал записку, улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.

Меня отвезли на обычную квартиру в многоэтажном доме недалеко от аэропорта. Там было еще двое мужиков. Мне пришлось делать клизмы и довольно долго сидеть на ведре-унитазе, пока из кишечника и желудка не вышли все шарики с наркотиком. Мужчины общались со мной вежливо, никакого насилия и принуждения к сексу не было. По окончании процедуры мне вручили небольшой бумажный сверток, в котором были упакованы деньги и какие-то бумаги для Сема, отвезли в аэропорт.

У меня, конечно, не было никаких вопросов и на этот раз. Если бы я имела способность думать, то поняла бы, какой опасности подвергалась во время этой поездки. Но я лишь чувствовала облегчение, даже радость оттого, что сумела точно выполнить задание мужа.

Дома Сем дал мне отдохнуть пару дней, затем сказал, что нам предстоит поездка в Сан-Франциско, где я должна буду присутствовать на сделке по кокаину и участвовать в «развлекательной программе» для его друга. А заодно мне нужно будет сняться в очередном фильме студии Кинг. При этом Сем дал понять, что хотел бы видеть меня в групповушке или лесбийке.

И вновь муж не услышал от меня никаких возражений. В моем лексиконе не было слова «нет», особенно для Сема.

Ко всему прочему, муж был сильнее меня, за любое возражение он легко мог распустить руки. Сем и так бил меня при первом удобном случае, если я хоть в чем-то нарушала его приказы и инструкции. И я старалась в точности выполнять все, что он скажет. У меня по-прежнему не возникало желания сбежать из дома и скрыться, по сути, от деспота, семейного диктатора и тирана.

Сказывалось мое программирование еще с детских лет по теме «некуда бежать и негде скрыться», которое Сем усиливал своими «проповедями». Он объяснял мне, что мое участие в торговле наркотиками «оправдано», так как на доходы от их продажи он содержит меня. А наркотики и секс — это то, что, в конечном счете, ведет к свободе человека. Наша работа по закупке и перевозке наркотиков является самой сложной из всех. Но она может и должна быть сделана.

Сейчас я понимаю, что Сем придерживался философии, в которой главное — найти правильное «обоснование» тому, что он считает нормальным. Он воспринимал контроль над разумом не как рабство, а как «возможность жить для тех, кто другим способом в своей жизни не добился бы ничего». Сем утверждал, что таким людям, как я, а также нищим из стран третьего мира и трущоб контроль над их сознанием предоставляет возможность принести пользу обществу и всему миру, используя и максимально раскрывая их таланты.

Когда ты вживаешься в свою деятельность, ты совершенствуешься, это, в свою очередь, увеличивает пользу, которую ты приносишь своей стране. «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси, что ты можешь сделать для своей страны», — наставлял он меня известной цитатой Кеннеди.

В Сан-Франциско Сем как опытный сутенер сразу отвел меня к клиенту. Пожилой мужчина, назвавшийся Ронни, был старше меня лет на сорок. Он видел фильмы с моим участием и сказал, что очень доволен мной, как будто я участвовала в них добровольно.

— Она на химии? — спросил Ронни у Сема. — Можно угостить ее твоим товаром в струе?

Я заметила, что глаза Ронни при этих вопросах засветились извращенной страстью. Его слова означали, что он хочет «поделиться» со мной наркотиками, находящимися в его теле, через мочу. Ронни пояснил, что предпочитает женщин, приспособленных пить мочу, поскольку ему лень вставать ночью по малой нужде.

Сему такая перспектива не понравилась.

— Это не очень хороший способ угостить ее дурью, — сказал муж. — Если же рассматривать такое как вид извращенного секса, то такое будет дорого стоить.

— Ладно, — сказал Ронни, — угощу ее только алкоголем.

Сем вынул коробочку с кокаином из внутреннего кармана своего костюма и передал Ронни. Тот сразу опробовал кокаин носом.

Перед уходом Сем напомнил, что «мой долг доставлять клиенту удовольствие, чего бы это ни стоило». Слова мужа отчасти напугали меня, но в спальне Ронни был галантен, не причинял боли, ограничившись лишь традиционным сексом.

«Всегда бы так! Но что там будет дальше?», — думала я.

Сем вовсю искал мне новых клиентов. Он сообщил, что со мной хочет пообщаться Шелл, сценарист студии Кинг.

«Вот так сюрприз, — подумала я, — с этим симпатягой приятно будет провести время, да еще с одобрения мужа».

Я встретила «главного сценариста студии Кинг» возле лучшей гостиницы города. Он обнял и поцеловал меня в щеку как старую хорошую знакомую и сразу повел в свой гостиничный номер. Шелл втянул носом две дорожки кокаина, осмотрел меня так, как осматривают товар, и выдал приличный монолог:

— Ты очень красива! Люблю красивых женщин. Потому согласился встретиться с тобой. А еще Дядя Ронни рекомендовал тебя и товар твоего мужа. Ронни хочет, чтобы мы снимали кино с тобой и отправляли ему видео. Знаешь, производство порнографии значительно выросло после появления нашей студии. Правительство одобряет использование порноиндустрии для широких масс населения. Особенно БДСМ, на чем мы и специализируемся. Я могу давать тебе советы по актерскому мастерству, чтобы ты использовала их в работе. Хотя, ты хорошая актриса.

Шелл включил видео с моим участием, и мы занялись жестким сексом, который, впрочем, был свободен от сильной боли и унижений.

После той встречи с Шеллом я снялась в нескольких фильмах его студии, основной темой которых было подчинение. Шелл звонил мне и сообщал, когда и к какому режиссеру нужно подъехать для съемок.

А после съемок я обслуживала его в качестве проститутки. Ему нравилось смотреть видео с моим участием, он требовал воспроизвести показанное тут же, в его постели, насколько это было возможно. Я старалась удовлетворить его извращенные запросы, терпела прищепки на грудях и половых губах, шлепки, легкие удары плетью.

В целом Шелл неплохо ко мне относился, все это было элементом сексуальных игр и не доставляло мне серьезных неудобств. Сем знал о моих дополнительных встречах со сценаристом студии Кинг и не был против, так как Шелл доплачивал ему. Проституция была частью моей работы.

Однажды Шелл сказал, что хотел бы владеть мной в будущем. Он стал рисовать картины, какой хорошей могла бы быть наша с ним жизнь.

У меня мелькнула мысль, что наконец-то появился человек, у которого в случае чего можно будет скрыться от садизма мужа, но тут же эта мысль погасилась сомнением: А не проверяет ли меня таким образом Сем? Может, попросил приятеля сказать все это, чтобы узнать мою реакцию?

Я была в некотором замешательстве, но все же не поверила Шеллу, ведь он мог выбрать себе в подруги любую свободную актрису студии, а я по-прежнему была привязана к мужу. Сказывалась психологическая обработка и моя привычка быть рядом с Семом, считать его своим господином. Последнее время Сем перестал садировать меня.

А вот отношение Шелла к женщинам было нетипичным для активного деятеля порнобизнеса. Как и мой первый насильник дядя Билл, сценарист Шелл иногда цитировал Писание, чтобы оправдать свое господство надо мной и другими своими любовницами.

Я напомнила Шеллу, что у меня есть муж, от которого не собираюсь уходить. Он настаивать не стал, только дал мне браслет — фирменный знак его порностудии — и сказал:

— Женщина привязана к своему мужчине. Но мужчина не должен быть привязан к женщине. Ты та девушка, которая может держать мужчину в строю. Вот почему ты нравишься мне.

Шелл признался, что мой муж поставляет ему героин для личного потребления. А недавно он привел Сему пару девочек, актрис студии, и они сделали крутые съемки групповой оргии.

Я вспомнила, что Сем хотел, чтобы и я снялась в групповушке. Вскоре такая съемка состоялась. Меня подвергли жестокому групповому изнасилованию. У компании Кинг есть студия, специализирующаяся на подобных съемках.

Мой новый опыт в этом виде порно начался с подробной инструкции. Шелл лично обучил меня, как вести себя, что кричать во время съемки. Съемочная группа выехала на природу. Сценарий оказался прост. Я шла по лесной дорожке, группа парней из шести человек напали на меня, затащили в хлев и подвергли коллективному изнасилованию с угрозами, побоями, элементами фистинга и сквирта.

Нельзя сказать, что такой сценарий обрадовал меня. Но работа есть работа.

Съемки на природе позволяли почувствовать себя настоящей актрисой. Некоторые мечтавшие о большом кино девушки, не прошедшие кастинги, идут в фильмы для взрослых, чтобы ощутить съемочную атмосферу и хотя бы в таком виде осуществить свою мечту.

Перед съемкой мне сделали модную прическу и макияж, напудрили. Я пошла по тропинке в сопровождении двух операторов. Вдруг шум, топот приближающихся ног…

Тяжелая рука сдавила мое горло так сильно, что я чуть не потеряла сознание от недостатка воздуха. Режиссеру пришлось остановить съемку. Он велел актеру не проявлять сразу такой агрессии, а мне напомнил, что я должна сопротивляться.

Съемку возобновили. Я опять пошла по той же тропинке. Вновь топот и рука на моей шее, на этот раз без удушья. Я попыталась вырваться. Напавший на меня актер закричал на камеру:

— Будешь сопротивляться, убью! — он размахнулся и ударил меня кулаком по животу. Не больно, удар производился для вида. Подбежавшие ребята подхватили меня и на руках отнесли к полуразрушенному заброшенному хлеву.

Там бросили меня на матрац, находившийся на полу. В хлеву уже работал осветитель и стационарная камера.

Я должна была изображать вырывающуюся женщину, попытки которой ни к чему не привели. Режиссер велел кричать и звать на помощь. В результате чего в рот мне что-то засунули, руки и ноги развели в стороны и держали, словно в тисках. Начался сеанс насилия. Туша надо мной стащила всю одежду, мне надавали по щекам, якобы пресекая попытки вырваться, затем полный актер грубо вошел в меня. От неожиданности в сценарном порыве я натурально укусила его за плечо.

— Ах ты тварь! — заорал актер, скорее всего, от резкой естественной боли.

Последовал удар в лицо, то же естественный, не сценарный. Горячая кровь полилась из носа. Захрипев, я продолжила брыкаться, актер не выходил из меня, съемку не останавливали. Звезды перед глазами скакали у меня как никогда резво. Режиссер был доволен. Кровь привлекала зрителей, подписчиков этой студии, любителей насилия в сексе.

Полный актер кончил в меня, после чего кто-то дернул за волосы, принуждая подняться. Меня держали за руки и ноги, пока оператор крупным планом снимал, как семя мужика выходит из моей щелки.

Съемку на время приостановили. Мне дали отдышаться, но не разрешили вытереть перепачканные кровью лицо, живот и ноги. Когда вновь включили камеру, полный актер ухватил своей лапищей мою промежность, сунул пальцы во влагалище и попытался «выдавить» из меня струйку. Я обрызгала его слегка, режиссер показал большой палец: хорошо! Но стал жестами указывать: выворачивайся, мол, сопротивляйся опять. А мне ничего уже не хотелось, я ждала окончания съемки. Ждать пришлось долго.

Меня поставили на четвереньки на матрац, раздвинутые ноги привязали веревками к стойкам, кляп изо рта вынули, но вместо него вставили большое кольцо, мешавшее двигать челюстями и закрывать рот. Его закрепили на голове.

Самое неприятное было то, что в анус засунули стальной шар, размером с кулак подростка, который был прикреплен к крюкообразной палке из того же металла. При этом мою голову сильно оттянули за волосы, которые намотали на палку и зафиксировали.

Стальной шар сильно и неприятно давил на анус, а палка была слишком короткой, чтобы я могла распрямить затекшую шею. Мне прицепили также цепочку, закрепленную на сосках. И началось…

В таком вот виде я должна была делать минет. Мужики поочередно подходили и упражнялись с моим горлом. При этом боль в анусе не прекращалась, как я ни старалась, никак не могла выбрать позу, в которой шар не мешал бы мне. Попка стремилась выкинуть его, но ничего не получалось. Руки, сцепленные и связанные за спиной, затекли так, что я уже не чувствовала их.

Член, опять член, уже другой, в моем горле. Отвращение выворачивало наизнанку, возмущенная душа хотела вырваться из тела…

— Ред, ред, ред! — решилась прокричать я стоп-слово при очередной пересменке членов.

Съемку прервали, режиссер спросил, что не так, шар вынули, меня освободили и дали время отдохнуть. Слезы текли из глаз, влажные волосы липли к шее, лицу и плечам. Хриплое, судорожное дыхание постепенно удалось привести в норму. А предстояло еще двойное проникновение.

Режиссер объяснил порядок действий. Я легла на матрас и стала ждать. Камеру включили, постановочный, не слишком болезненный, удар ботинка врезался мне под ребро.

— Подъем! — закричал один из насильников, подцепил меня за подбородок, потянул вверх, заставляя подняться и встать на колени. Руки по-прежнему связаны за спиной. Теперь я должна была принимать члены актеров одновременно в рот и в киску.

Режиссер велел мне плюнуть в лицо одному из насильников и получить несколько оплеух. Только после этого проникновения начались. Мужчины менялись поочередно.

Я ничего не соображала, кроме того, что необходимо удерживать зубы, чтобы не навредить кому-нибудь. Вагинально-минетный секс постепенно стал чередоваться с анально-минетным. Затем один из актеров лег, его большие сильные руки насадили мою письку на член, а я вынуждена была к тому же прогнуться для того, чтобы другие мужики поочередно занимались со мной анальным сексом.

Как я ждала окончания съемки! Боль, стыд, отвращение — все смешалось во мне. Словно сомнамбула, я принимала мужчин, потеряв счет времени и проникновениям.

Наконец актеры начали кончать. Как по команде, один за другим, извергались на мою попку и спину.

Съемка закончилась, мне разрешили встать. Пошатываясь от сильной усталости, облизывая потрескавшиеся губы и трогая подбитый нос, я направилась, было, в угол, где лежала моя одежда. Но режиссер сделал знак. Предстояло еще «интервью после съемки», которое предусматривалось сценарием. Пришлось вернуться на матрац.

— Тебе понравилось? — спросил на камеру помощник режиссера.

Приходилось говорить заранее заготовленный текст: да, мол, понравилось, мальчики красивые, люблю эксперименты в сексе, всем довольна, на битый нос не обижаюсь. Хотя я и не понимаю: разве есть женщины, которые могут испытывать удовольствие во время таких вот съемок? Удовлетворение от выполненной работы и гонорара или потому, что муж будет доволен — это да. Но вот когда тебя насилуют группой в извращенных формах — разве такое может нравиться?

Помощник режиссера спросил еще, хочу ли я сняться у них опять. Вновь пришлось покривить душой: «Почему бы нет?» Хотя, будь моя воля, я держалась бы от этой студии подальше.