Принц-леопард (допереведенный вариант)

Глава 10

Гарри стоял очень близко, и его дыхание касалось ее лица.

– А чего вы хотите от меня, госпожа?

У Джордж перехватило дыхание. Она никак не могла выдавить из себя фразу, которую заготовила, сидя в своей комнате.

– Я хочу вас.

Гарри наклонился к ней очень близко, и ей показалось, что его язык коснулся ее уха.

– Меня?

Джордж задыхалась. Все ее смущение и страх меркли перед непреодолимым влечением к этому мужчине.

– Да. Я… Я хочу, чтобы вы поцеловали меня, как тогда. Хочу, чтобы вы разделись. Чтобы раздели меня. Я хочу…

Мысли ее спутались. На этот раз он определенно ласкал языком ее ухо. И такая ласка казалась ей странной, хотя и восхитительной. Джордж задрожала.

Гарри ухмыльнулся прямо ей в ухо.

– Вы хотите очень многого, моя госпожа.

– Я… – она осеклась, потому что важная мысль пришла ей в голову, – я хочу, чтобы вы перестали называть меня госпожой.

– Но вы так властно отдаете мне приказы. – Он зубами зажал мочку ее уха.

Джордж прижала колени друг к другу, чтобы унять дрожь.

– Д-даже если…

– Может, мне называть вас Джордж, как ваша сестра? – От уха поцелуи перебрались к виску. Она попыталась сконцентрироваться на том, что он говорит. Это оказалось непросто.

– Ну…

– Хотя я отношусь к вам совсем не так, как ваша сестра. К тому же Джордж – мужское имя. – Его рука скользила по ее груди. – А я не вижу в вас ничего мужского.

Она почти перестала дышать. А он продолжал гладить сосок через ткань платья. О боже! Она и не предполагала, что столь легкое прикосновение может так волновать.

– Я могу называть вас Джорджиной. Но это так длинно, – продолжал он, глядя своими потемневшими глазами на собственную руку, ласкающую ее грудь.

Что?

– Можно называть Джиной, но это звучит как-то очень по-домашнему и несколько простовато.

Гарри сжал ее грудь, и по всему ее телу побежали мурашки. Она не могла больше сдерживаться и застонала. Гарри серьезно смотрел ей в глаза.

– Так что остается только называть вас «моя госпожа».

Он склонился к ней и прижался губами к ее губам. Она даже не успела ничего ответить. Покусывание, облизывание, посасывание. Этот поцелуй – если, конечно, это жадное лобзание и есть настоящий поцелуй, – лишил ее ощущения реальности. Джордж зарылась рукой в его волосы и вцепилась в них изо всех сил. Наконец! Она уже начала думать, что ей никогда не быть с ним! И она столь же жадно ответила на его поцелуй, постанывая от удовольствия.

Он издал какой-то звук, похожий на рычание, его уверенная рука сползла ниже, и он с силой прижал ее к себе. Она поставила бы свою жизнь на то, что утолщение, упершееся ей в живот, было его мужским достоинством. Чтобы окончательно убедиться в этом, она потерлась об него. Он вознаградил ее за смелость, протолкнув колено между ее ног. Эффект оказался настолько потрясающим, что она почти забыла о его утолщении. Он же, в конце концов, нашел то самое заветное место, которое могло принести ей огромное удовольствие, и принялся потирать его ногой, одновременно толкаясь языком ей в рот.

От неожиданности она даже всхлипнула. Откуда он все это знает? Неужели все мужчины знают о секрете женского тела? Джордж потянула его за волосы, и он оторвал от нее свои губы. Его колено продолжало свои ритмичные движения. Она всмотрелась в его глаза, слегка прикрытые веками и горящие невыносимым зеленым светом, и увидела в них поразительное знание. Он точно знал, что делает. Это нечестно! Так он доведет ее до изнеможения еще до того, как она изучит его тело!

– Постой!

Это слово вырвалось у нее, как вздох, а вовсе не как приказ, но Гарри замер.

– Моя госпожа?

– Я же сказала, что хочу тебя, – и Джордж аккуратно отстранила его колено. – Именно тебя.

Гарри развел руки в стороны.

– Вот он я.

– Я хочу, чтобы ты разделся.

На его лице промелькнула неуверенность.

– Как желает моя госпожа, – сказал он, но не шелохнулся.

Джордж поняла по глазам: она должна сама раздеть его. Закусив губу, взволнованная и смущенная, она указала на кресло у камина.

– Сядь там.

Он подчинился. Сел, откинулся, вытянул ноги. Она стояла в нерешительности.

– Я в вашем распоряжении, моя госпожа, – подбодрил он ее. Голос его был похож на урчание большого кота, позволяющего чесать у себя за ушком.

Если она сейчас испугается, то упустит это мгновение навсегда. Она опустилась на колени и неторопливо расстегнула пуговицы его сорочки. Руки Гарри отдыхали на подлокотниках: он даже не пытался ей помочь. Расстегнув последнюю пуговицу, она принялась изучать его тело. Линия шеи переходила в холмы плеч, гладких и твердых. Ниже были видны его соски, чуть сморщенные, как и ее собственные. Джордж коснулась кончиком пальца одного из них, затем провела по темному кругу вокруг него.

Он застонал.

Она посмотрела в его глаза. Они блестели, но Гарри оставался недвижим. Джордж перевела взгляд на его грудь. В самом центре росли темные волосы, и она потрогала их, чтобы почувствовать, каковы они на ощупь. Они были гладкие и влажные от выступившего пота. Пальцы ее скользнули вниз, вслед за волосами к его животу, где они окружали его пупок. Как странно. Темная поросль устремилась еще ниже, туда, где должна бы встретиться с… Она искала застежку его брюк, сильно натянутых в этом месте. Уголком глаза она видела, как он вцепился в подлокотники, но позволил Джордж и дальше продолжить ее исследования. Наконец она отыскала пуговицы. Ее руки дрожали, пока она расстегивала их. Она медленно отогнула ткань, изо всех сил стараясь не переставать дышать.

Его оружие вырвалось наружу, гораздо больших размеров, чем она ожидала, ощупывая его через бриджи. Все виденные ею статуи обнаженных мужчин лгали. Ни один фиговый листок не смог бы этого скрыть.

Он был более насыщенного цвета, чем живот Гарри, и по всей его длине пульсировали вены. Головка утолщалась и выглядела ярко красной. Волосы в основании были влажными, и когда Джордж наклонилась вперед, то почувствовала запах. Мужской мускусный запах, тяжелый и опьяняющий.

Джордж не знала, как положено вести себя в таких ситуациях, что принято делать, а что нет, но она все же дотронулась до него. Если завтра она умрет и окажется перед вратами рая и самим святым Петром, ей не о чем будет жалеть: она успела прикоснутся к мужскому естеству Гарри.

Гарри снова застонал.

Она увлеклась своим открытием. Кожа казалась мягкой, как самая мягкая детская перчатка, и перемещалась отдельно от ствола, находящегося под ней. Джордж взглянула на самый кончик и увидела каплю выделившейся из разреза головки жидкости. Это и есть семя жизни?

Он снова застонал. Но на этот раз подхватил ее и усадил на колени, заслонив от нее самую интересную часть его тела.

– Вы хотите моей смерти, моя госпожа! – Он судорожно расстегивал крючки на ее спине. – Клянусь могилой моего отца, можете разглядывать мое тело часами, если я выдержу это, но позже. А сейчас… – платье поддалось, и он стал тянуть его вниз, – сейчас я хочу раздеть вас.

Она нахмурилась, будто протестуя, но он уже справился с корсетом, склонился над ее грудью. Пораженная, она смотрела на его затылок, и тут ее накрыло теплой волной, стало не хватать воздуха. Она знала, что мужчины всегда обращают внимание на женскую грудь, но она не предполагала, что ей будет так приятно.

Неужели все это испытывают? Хотя какое это имеет значение - его язык проложил путь к другой ее груди и начал ее посасывать, – и это было так эротично. Ее бедра начали свое движение, вращаясь и при этом совершенно не требуя ее согласия. Она тихо рассмеялась, и Гарри рассмеялся ей в ответ, не отрываясь от ее груди.

И тут он нежно, но ощутимо укусил ее.

– О, пожалуйста… – неожиданно хриплым голосом взмолилась она. Она не знала, чего просит.

Но Гарри знал. Он окончательно освободил ее от платья, стянул сразу обе туфли и бросил их на пол. Теперь она стала похожа на наложницу: обнаженная, в одних чулках и подвязках, а его пенис прижат к ее бедру. Наверное, ей следовало бы смутиться. Настоящая леди должна убежать с криками ужаса. И то, что она оставалась здесь, в очередной раз доказывало: она потеряла всякий стыд. Гарри поднял голову и медленно, очень медленно, стал скользить взглядом по ее телу, она же выгнула спину, словно для того, чтобы лучше показать себя.

– Ты такая красивая, – произнес он низким и хриплым голосом. – Здесь, – он коснулся ее возбужденных сосков. – Они похожи на ягоды на снегу. Здесь, – он погладил рукой ее живот. – Он такой мягкий. И здесь, – его пальцы прошлись по темно-рыжим завиткам внизу живота. На мгновение его рука замерла. В свете камина его лицо выглядело таким чувственным, черты четко прорисованы, губы приоткрыты.

Он тронул ее там, и Джордж закрыла глаза.

– Тебе нравится вот так, мягко? – его палец слегка скользнул по ней. – Или вот так, жестче? – он нажал чуть сильнее.

– В-вот так… – выдохнула она, раскинув бедра чуть шире.

– Поцелуй меня, – прошептал он, покрывая ее губы легкими и ласковыми поцелуями.

Она стонала, не отрывая от него губ. Она гладила его волосы, его теплую спину. А его палец продолжал ласкать ее, доводя до невыносимого напряжения, его язык снова оказался у нее во рту. Джордж выгнулась, ее сердце стучало, а по всему телу вдруг разлилось тепло. Джордж была так потрясена, будто отправилась в путешествие, из которого ей не суждено вернуться к себе прежней.

Он нежно гладил ее, будто пытаясь успокоить.

Когда она начала дремать после испытанного экстаза, он взял ее на руки и отнес в спальню. Положил на свою узкую кровать и немного отошел назад. Стал медленно снимать оставшуюся одежду, не отрывая от нее глаз – будто ждал, что она вдруг передумает. Но она лежала, расслабленная и безвольная, и безропотно ждала, что будет дальше. Он оказался на ней, на мгновение встав на четвереньки – голодное животное, готовое накинуться на свою добычу.

Его добровольную добычу.

– Может быть больно, – предупредил он, ища ее глаза.

– Пускай, – ответила Джордж и притянула его голову к себе.

Он захватил ее губы и легонько подтолкнул ее ноги, заставляя раскрыться. Она почувствовала его у своего входа. Он поднял голову, обхватил себя рукой и втолкнул в нее. По крайней мере, так ей показалось. Он немного отодвинулся и толкнулся снова, чуть больше его плоти оказалось внутри нее. О господи, он там весь?… Еще один толчок, и она задохнулась. Боль. Давление. Огонь. Он взглянул на нее и, стиснув зубы, рванулся сильнее. Их тела столкнулись.

Она хныкнула. Но в то же время почувствовала себя полной – такой всецело наполненной.

Он все еще был над ней. Бисеринка пота скатилась по его лицу и упала ей на ключицу.

– Все в порядке? – пробормотал он.

Нет. Она кивнула, изобразив улыбку.

– Смелая девочка, – шепнул он в ответ.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, едва заметно двигая бедрами. Казалось, он терся об нее, почти не перемещаясь внутри. И это было чудесно. Она обхватила его за спину, исследуя мускулы плеч, двигаясь вниз по позвоночнику, влажному от пота, к его ягодицам. Она почувствовала, как они содрогнулись, когда он начал двигаться в ней. Это не было болезненным, но и не вызывало такого восторга, как до этого его пальцы в том же месте. Она постаралась сконцентрироваться на поцелуе. И на своих пальцах на его ягодицах, что странным образом зачаровывало ее. Ей стало жаль, что она не может сию же минуту увидеть его сзади. Ей удалось расслабиться. Ощущение его скользящих движений – в нее, из нее – было довольно интересным.

И еще Джордж попыталась представить, как они выглядят со стороны.

Но она тут же потеряла нить собственных мыслей, поскольку он просунул руку к ее жаждущему ласки месту. Комбинация движений его пальцев и его пениса в целом была великолепна. Она обхватила его бедра и включилась в общее движение. Ритм она, похоже, не уловила, да это и не важно. Почти… О боже! Перед глазами вспыхнули звезды. Она прервала их поцелуй, чтобы выгнуть голову на подушке, ощущая счастье, которого никогда не испытывала прежде.

Внезапно он вышел из нее, и она почувствовала, как что-то теплое пролилось на ее живот. Она открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гарри, откинув голову назад, зашелся в крике. Сухожилия на его шее натянулись, его торс блестел от пота.

Это было самое великолепное зрелище, когда-либо виденное ею.

Удивительно, насколько легко оказалось убить человека.

Сайлас смотрел на тело женщины, лежащее в кустах. Он прятал ее целый день, а потом притащил сюда. Было важно, чтобы она умерла определенным образом. Поэтому ему пришлось отыскать и затем правильно приготовить ядовитые растения. Довольно утомительная работенка. Перед смертью женщина билась в конвульсиях, и тело ее скрючилось. Сначала ее рвало, а потом она и вовсе перестала контролировать себя и испачкала все вокруг. Сайлас брезгливо скривил губы. Он потратил на нее довольно много времени, да еще и вымазался.

Но зато все прошло гладко.

Он выбрал подходящее пастбище в пределах своих земель. Оно находилось в сторонке, так что ночью его никто не заметил. При этом недалеко от дороги. Ее должны найти раньше, чем она начнет разлагаться. А главное, эту смерть должны сопоставить с отравлениями овец. Эти фермеры – тупоумный сброд, и если не сунуть им в нос прямую связь, они не увидят очевидного.

Конечно, можно было обманом заставить эту женщину выпить зелье, которое он приготовил. Но оказалось быстрее просто влить эту дрянь ей в горло, сесть в сторонке и дожидаться ее кончины. Все еще пьяная, она кричала и ругалась, потом схватилась за живот. Ну а дальше уже началась рвота и все это дерьмо.

И, в конце концов, она сдохла.

Сайлас вздохнул и потянулся. Все члены его затекли от долгого сидения на мокрых камнях. Он встал, вытащил из кармана носовой платок и подошел к воняющему трупу. В платке была деревянная фигурка оленя. Он положил ее в двух шагах от женщины. Достаточно близко, чтобы фигурку нашли, и при этом на некотором расстоянии, будто ее выронили. Критическим взглядом Сайлас окинул картину и остался доволен.

Он покинул пастбище с улыбкой на губах.

Что-то тяжелое лежало у него на груди. Гарри открыл глаза, но не шелохнулся. Он увидел облако огненных волос, спадающих с груди на его правую руку.

Она провела с ним ночь.

Он взглянул на окно и выругался про себя. Уже давно рассвело. Ему уже час как надо было встать, а леди Джорджине и того раньше. Но как приятно лежать в этой узкой кровати, обнимая свою госпожу. Ощущать, как она прижимается к нему мягкой грудью. Как она тихонько дышит ему в плечо. И как она обнимает его, будто овладела им и не хочет отпускать. А может, так и есть. Может, он и есть этот заколдованный принц из ее сказки, и золотой ключ от его сердца хранится у нее.

Ключ к его душе.

Он снова закрыл глаза. Он чувствовал, как аромат ее тела смешался с его запахом, мужским и грубым.

Она пошевелилась. Ее рука начала скользить по его животу. Он затаил дыхание. Но нет, рука остановилась.

Он осторожно снял с себя ее руку и сел. Спутанные волосы леди Джорджины разметались по подушке. Он нежно убрал прядь с ее лица, и она сморщила нос во сне. Гарри улыбнулся. Она похожа на молодую дикую цыганку. Он наклонился, поцеловал ее обнаженную грудь и поднялся. Подбросив в камин поленьев, он натянул бриджи и вышел на улицу. Вернувшись, поставил чайник и заглянул в спальню. Его прекрасная госпожа все еще спала.

Он уже снял с полки заварочный чайник и собирался заварить чай, как вдруг в дверь постучали. Гарри торопливо закрыл дверь в спальню, вытащил нож и резко отворил дверь.

За дверью оказался джентльмен. Высокий, рыжеватый. В руках он держал хлыстик для верховой езды. У дерева поблизости стояла лошадь.

– Вы ко мне? – спросил Гарри, пряча руку с ножом за дверным косяком.

– Я ищу леди Джорджину Мейтленд, – ответил незнакомец. Его голос, резкий и обдающий холодом, мог смутить кого угодно.

Гарри поднял бровь:

– А кто вы такой?

– Граф Мейтленд.

– Понятно, – ответил Гарри и хотел закрыть дверь.

Но Мейтленд просунул хлыст в дверную щель.

– Вы знаете, где она? – В голосе послышалась угроза.

– Да, – ответил Гарри, глядя ему в глаза. – Она скоро должна быть в имении.

В глазах утреннего гостя вспыхнула ярость.

– Пусть будет там не позже, чем через час. Или тебе не поздоровится.

Гарри закрыл дверь.

Повернувшись, он увидел леди Джорджину, испуганно выглядывающую из спальни. Волосы ее рассыпались по плечам, а вместо халата она завернулась в простыню.

– Кто это был? – спросила она сиплым спросонья голосом.

Гарри очень пожалел, что не может сейчас взять ее на руки и отнести обратно в спальню, где она забудет о возможных проблемах.

Он поставил заварочный чайник обратно на полку и ответил:

– Твой брат.

Вот уж с кем не хотелось встречаться после ночи любви, так это с братом. Джордж нервно теребила ленты на платье, пока Тигли заканчивала ее прическу.

– Вот, госпожа. Так же безупречны, как и всегда.

Спасибо, что хоть Тигли ее не осуждает.

Но зато она ее жалеет! Неужели все уже знают, где она провела ночь? Надо было соблюдать осторожность и не оставаться там до утра. Джордж вздохнула и всерьез задумалась, не сослаться ли ей на головную боль. Но попробуй обмануть Тони. Конечно, он не станет силой вытаскивать ее отсюда, чтобы устроить допрос. Но будет тут как тут, едва она высунет нос из своей комнаты. Лучше уж сразу пойти к нему.

Она расправила плечи и стала спускаться вниз по лестнице с таким видом, будто собирается войти в клетку со львом. Гривс открыл перед ней дверь в утреннюю комнату, и она поймала на себе сочувствующий взгляд.

Тони стоял у камина и смотрел на огонь. К завтраку он, похоже, не притрагивался. Как же он похож на отца! Высокий, угловатый, с тонким носом, резко очерченными скулами и тяжелыми бровями. Лишь рыже-каштановые волосы он унаследовал от матери. И конечно, он гораздо добрее отца.

Обычно.

Джордж отметила, что Вайолетт в комнате нет. Это подозрительно. Кажется, Джордж догадывалась, почему сестра прячется. Но этой вредной девчонкой она займется позже.

– Доброе утро, Тони, – проговорила Джордж и подошла к буфету.

Ага, копченый лосось. Значит, даже повар и тот в курсе. Она наложила себе полную тарелку. Надо подкрепиться перед тяжелым разговором.

– Джордж, – ледяным голосом начал Тони. Потом вдруг быстро подошел к двери и распахнул ее, застигнув врасплох двух лакеев. – Вы нам не понадобитесь. Проследите, чтобы нас не беспокоили.

– Хорошо, господин граф, – ответили те с поклоном.

Тони закрыл дверь и поправил на себе жилет.

Джордж закатила глаза. И когда ее брат успел стать таким щепетильным в отношении своего внешнего вида? Наверное, он репетирует по ночам перед зеркалом.

– Будешь завтракать? – спросила она, садясь за стол. – Повар приготовил чудесный лосось.

Тони не ответил на ее любезность.

– О чем ты думала? – сурово спросил он.

– Ну, если тебе действительно интересно, я вообще не думала, – ответила она и сделала глоток чая. – По крайней мере, после первых поцелуев. Он замечательно целуется.

– Джордж!

– Если ты не хочешь слышать правду, тогда зачем спрашиваешь?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Не надо молоть чепуху.

Джордж вздохнула и положила вилку. Лосось казался ей безвкусным.

– Какое тебе до этого дело?

– Как это, какое? Ты моя сестра. И ты не замужем.

– Я разве сую нос в твои дела? Расспрашиваю, с какими дамами ты встречаешься в Лондоне?

Тони скрестил руки на груди и посмотрел на нее сверху вниз.

– Мы говорим о разных вещах. И ты прекрасно это понимаешь.

– Да, – Джордж все-таки решила подцепить вилкой кусочек рыбы. – Возможно. Но это неправильно.

Он вздохнул и сел напротив нее.

– Наверное. Но мир так устроен. Мы не можем изменить законы общества. И это общество тебя осудит, моя дорогая.

Кажется, у нее задрожали губы.

– Вернемся в Лондон, – уже уговаривал Тони. – Забудем об этом инциденте. У меня есть джентльмены на примете, я тебе их представлю…

– Но я не лошадь себе выбираю! И не собираюсь менять гнедую на темно-рыжую.

– Почему? Почему ты не хочешь найти себе кого-нибудь из нашего круга? Выйти замуж, родить детей?

– Потому что, – чеканя слова, ответила Джордж, – я не хочу просто кого-нибудь. Я хочу его.

Тони ударил ладонью по столу так, что Джордж подпрыгнула. Он наклонился к ней через стол.

– А интересы семьи пусть катятся ко всем чертям? Ты ведь не такая. Подумай, какой пример ты подаешь Вайолетт. Ты что, хочешь, чтобы и она так поступила?

– Нет. Но я не хочу превращать свою жизнь в образец для подражания.

Тони поджал губы.

– И ты этого не хочешь, – продолжала Джордж с упреком. – Ну, неужели каждый раз, делая что-то, ты думаешь: «А хороший ли пример я подаю братьям?».

– Побойся бога!

Дверь распахнулась.

Оба они с удивлением обернулись. Лицо Тони выражало недовольство.

– Я, кажется, сказал не пускать…

– Господин граф. Госпожа. – В комнату вошел Гарри и захлопнул дверь перед носом лакеев.

Тони встал из-за стола. Он был выше мистера Пая на полголовы, но Гарри это не смущало.

– Вы в порядке, госпожа? – обратился Гарри к Джордж, не отрывая взгляда от Тони.

– Да, спасибо, Гарри. – Еще утром она заверила его, что Тони никогда не причинит ей вреда, и все же он решил проверить. – Будете лосось?

Гарри хотел было ответить, но Тони опередил его:

– Вы нам не нужны. Можете идти.

– Тони! – задохнулась Джордж.

– Господин граф, – Гарри поклонился одной головой. Его лицо оставалось непроницаемым.

Казалось, сердце Джордж разбилось на мелкие кусочки. Это неправильно. Она остановит его, но Гарри уже шел к выходу.

Только что ее любовника выпроводили из комнаты, как обычного слугу.

Ничто так не унижает мужчину, как неспособность защитить свою женщину. Гарри схватил шляпу и сюртук и зашагал к конюшне, оставляя каблуками глубокие следы на дорожке, посыпанной гравием. Но разве леди Джорджина его женщина? Ни по закону, ни по правилам общественной морали она ему не принадлежала. Она лишь позволила ему заняться с ней любовью. Один раз.

Может быть, другого раза и не будет.

Для нее это был первый опыт. Она ощущала боль. Правда, сначала он доставил ей удовольствие. Но достаточно ли этого, чтобы забыть боль, которая за этим последовала? Знает ли она, что больно бывает только в первый раз? Даст ли она ему шанс показать, что потом его вторжение будет ей так же приятно?

Гарри выругался, поймав на себе подозрительный взгляд коневода, держащего под уздцы его кобылу. Он строго посмотрел на мальчика и взял у него поводья. Даже счастье прошедшей ночи не могло развеять его мрачное настроение. Особенно после этой сцены. Неважно, выше она по происхождению или ниже: он просто хотел снова быть с ней, и пусть весь мир летит в тартарары.

– Мистер Пай!

Гарри оглянулся. На ступеньках парадного входа стоял граф Мейтленд и махал ему рукой. Господи, ну что еще?

– Мистер Пай, если вы подождете, пока седлают мою лошадь, я бы составил вам компанию.

Разве есть у Гарри выбор?

– Хорошо, господин граф.

Коневоды ринулись седлать лошадь графа Мейтленда. Даже если бы граф не представился, когда пришел сегодня ранним утром к нему в дом, Гарри все равно узнал бы его по глазам – чистым, пронзительно голубым, как у сестры.

Привели оседланную лошадь, и они оба молча вскочили в седло и так же молча выехали со двора. Ну что ж, по крайней мере, граф вел себя благоразумно.

В небе сгущались тучи, предвещая ненавистный дождь.

Граф заговорил, когда они уже подъезжали к воротам:

– Если вам нужны деньги, я могу вам помочь.

Гарри посмотрел на графа – Тони, так называла его леди Джорджина. Каменное, ничего не выражающее лицо. Только рот едва заметно кривится от неприязни. Гарри стало почти жаль его.

– Мне не нужны деньги, господин граф.

– Не делайте из меня дурака, – ответил Тони, теряя терпение. Ноздри его раздувались. – Я видел хибару, в которой вы живете. И ваше платье оставляет желать лучшего. Я уверен, что вы охотитесь за деньгами моей сестры.

– Вы считаете, что нет других причин, по которым я мог бы искать встреч с леди Джорджиной?

– Я…

– Вы хоть понимаете, что только что оскорбили мою госпожу?

Граф Мейтленд вспыхнул. Гарри помнил, что леди Джорджина его старше. Сколько ему? Двадцать пять? Двадцать шесть? Да, этот властный вид старил его.

– Если вы не примите от меня деньги и не оставите ее в покое, я уволю вас без рекомендательного письма, – сказал Тони.

– Не вы нанимали меня, а ваша сестра, господин граф.

– У вас что, нет гордости? – Тони резко остановил лошадь. – Только подлые негодяи используют одиноких женщин.

Гарри тоже остановился.

– Неужели вы думаете, что ваша сестра настолько слепа, что позволила бы воспользоваться собой?

Тони нахмурился.

– Вы подвергаете ее опасности. Вайолетт рассказала мне, что на вас напали, когда она была с вами.

Гарри вздохнул.

– А леди Вайолетт рассказала вам, что леди Джорджина палила в этих людей из пистолета? – При этих словах лицо Тони вытянулось. – И что если бы не ее собственное желание и настоятельное требование, я не взял бы ее с собой в ту поездку?

Тони поднял голову.

– Значит, она сама отправилась с вами в опасную поездку? Да, эта решительность ей свойственна.

Гарри поднял бровь.

Тони прокашлялся и пустил лошадь шагом.

– Как бы то ни было, джентльмен не может проявлять настойчивость, если леди не может ответить на его притязания.

– Как вижу, у вас две проблемы, господин граф, – произнес Гарри.

Тони прищурил глаза.

– Первая состоит в том, что леди на самом деле отвечает на мои притязания. А вторая, – Гарри повернулся и посмотрел графу Мейтленду в глаза, – что я не джентльмен.