Принц-леопард (допереведенный вариант)

Глава 5

– А ведь сначала вы мне не понравились, – лениво произнесла леди Джорджина, когда старый кабриолет трясся на неровной дороге.

Они медленно ехали по направлению к дому Тома Хардинга. На прошлой неделе Хардинг потерял двух своих овец. Гарри понимал, что они испытывают судьбу, находясь столь длительное время на территории Грэнвиля. Он прогнал мысли об овцах и болиголове и взглянул на нее. Что сказать ей в ответ?

– Вы казались таким холодным, таким чопорным. – Она покрутила зонтиком. – И у меня было полное ощущение, что вы смотрите на меня сверху вниз, и я вам, в общем-то, тоже не нравлюсь.

Он хорошо помнил, как приехал к ней в ее лондонский дом, чтобы устроиться на работу. Он ждал ее больше часа в маленькой розовой гостиной. Внезапно она впорхнула в комнату и начала болтать с ним, будто они давно знакомы. Неужели он напустил на себя такой недовольный вид? Скорее всего, хотя он не был уверен. Тогда она просто укрепила его мнение об аристократках.

Удивительно, как сильно оно поменялось с тех пор.

– Наверное, именно поэтому Вайолетт вас не жалует.

– Что? – Он потерял нить разговора. В очередной раз.

Она помахала рукой.

– Эта ваша строгость, безупречность. Думаю, именно из-за этого Вайолетт вас недолюбливает.

– Прошу прощения, госпожа.

– Не надо извиняться. Дело не в вас.

Он с удивлением поднял брови.

– Дело в отце, – вздохнула она и, увидев недоумение на его лице, продолжила: – Он тоже был строг и безупречен. Возможно, Вайолетт решила, что вы похожи.

– Она сказала, что я похож на вашего отца? На графа?

– Нет, конечно. Не думаю, что она осознает это едва уловимое сходство.

Уголки его губ поползли вверх.

– Очень лестно слышать, что я похож на вашего отца, уловимо это или нет.

– О боже, вы снова говорите этим ужасным сухим тоном.

Он снова удивленно посмотрел в ее широко раскрытые глаза.

– Когда я слышу такой тон, то просто не знаю, что делать: сброситься с утеса или просто забиться в угол и постараться стать невидимой.

Никогда не сможет она стать невидимой. По крайней мере, для него. Всем запахам он предпочитал ее экзотический аромат. Гарри выпрямился.

– Уверяю вас…

– Не стоит, – Джордж жестом руки оборвала его. – Если кто-то и должен извиняться, так это я. Отец был ужасным человеком, и вас никак нельзя сравнивать.

Ну что на это ответить?

– М-м-м…

– Правда, видели мы его редко. Раз в неделю, когда нянюшка приводила нас к нему на проверку.

На проверку? Никогда ему не понять богачей.

– Это были самые ужасные моменты нашей жизни. Я не могла ничего есть перед встречей с отцом – боялась, что меня вывернет прямо ему на ботинки. И это будет страшно. – Она содрогнулась от воспоминаний. – Мы с братьями вставали в шеренгу. Все такие вымытые, причесанные и молчаливые. И ждали одобрения отца. А это тяжелое испытание.

Он внимательно посмотрел на нее. Несмотря на этот ужас, о котором она рассказывала, ее лицо оставалось почти беззаботным. Однако контролировать свой голос ей удавалось гораздо хуже. Еще неделю назад он ничего не заметил бы, но сейчас отчетливо слышал все ее внутреннее напряжение. Видимо, старик был настоящим чудовищем.

Она опустила глаза и уперлась взглядом в свои руки, сложенные на коленях.

– Но, по крайней мере, со мной были мои братья, и я не чувствовала себя одинокой на этих проверках. Но Вайолетт самая младшая. Когда мы достигли совершеннолетия и разъехались, ей еще какое-то время приходилось являться к нему.

– Когда граф умер?

– Пять лет назад. Он любил охоту на лис – и гордился своей псарней с гончими; его лошадь налетела на изгородь и резко встала, а отец перелетел через ограждение и сломал шею. Когда его привезли домой, он уже не дышал. У мамы случился нервный припадок, после этого она целый год не поднималась с постели. Она даже не смогла присутствовать на похоронах.

– Мне очень жаль.

– Да, и мне. И больше всего мне жаль Вайолетт. У мамы тонкая натура – так она сама о себе говорит. Большую часть времени она изобретает все новые и новые болезни, а затем ищет новейшие и глупейшие средства их лечения.

Джордж замолчала и вздохнула. Он замер в ожидании, слегка натягивая повод, чтобы сбавить рысь перед поворотом.

– Простите меня, – произнесла она тихо. – Вы, наверное, подумали, что я неблагодарная.

– Нет, госпожа. Я подумал лишь, как вашей сестре повезло, что у нее есть вы.

Она улыбнулась своей светлой, открытой улыбкой, от которой у него перехватило дыхание, и напрягся низ живота.

– Спасибо. Но я очень сомневаюсь, что она с вами согласилась бы.

– Почему, госпожа?

– Я точно не знаю, – задумчиво ответила Джордж. – С ней что-то происходит. Она злится на меня… Нет, не то чтобы злится. Отдаляется, скрывает от меня что-то сокровенное.

Ему это было не совсем понятно, но он попытался высказать предположение:

– Может, это просто переходный возраст? Она взрослеет.

– Возможно. Но Вайолетт всегда была такой жизнерадостной, открытой девочкой, и мы были с ней очень близки. С такой мамой, как у нас, я просто не могла иначе. Мы гораздо ближе друг другу, чем большинство сестер. – Теперь улыбка ее стала какой-то несчастной. – Поэтому я точно знаю, что она относится к вам с недоверием.

– Вы правы, в этом нет никакого сомнения…

Они подъехали к воротам, и кабриолет остановился.

– Но в одном вы ошибаетесь.

– В чем же?

Он собрал повод и приготовился спрыгнуть с козел.

– В том, что вы мне сначала не нравились.

Залог удачного пикника – правильная упаковка блюд. Джордж заглянула внутрь плетеной корзины и издала возглас одобрения. Нежные блюда, такие как, например, пирожные с кремом, обречены – старайся, не старайся. Она вытащила копченое мясо, сыр, хлеб с хрустящей корочкой и разложила все это на доске. Нельзя забывать посуду и приборы: иначе придется рвать еду на кусочки прямо руками. Джордж протянула мистеру Паю штопор. Также крайне важно подобрать продукты для пикника таким образом, чтобы они не успели испортиться в пути. Далее последовал грушевый пирог. И если вы хотите, чтобы пикник действительно удался, то нельзя забывать о важных мелочах. Она достала баночку с маринованными корнишонами и удовлетворенно вздохнула:

– Обожаю пикники.

Мистер Пай, занятый пробкой, которая никак не хотела выходить из горлышка бутылки, поднял на нее взгляд и улыбнулся:

– Я уже это понял, госпожа.

На секунду Джордж утонула в этой улыбке – первой настоящей улыбке, которую она видела на его лице с момента их знакомства.

Пробка наконец-то поддалась, издав легкий хлопок. Мистер Пай налил прозрачное белое вино в бокал и подал леди Джорджине. Она сделала небольшой глоток, смакуя грушевый пирог, и поставила бокал на покрывало, вспугнув небольшую белую бабочку.

– Смотрите, бабочка! Интересно, как она называется?

– Это капустница, госпожа.

– Хм-м, – она сморщила нос, – какое неподходящее имя для столь прелестного создания.

– Действительно, – неожиданно серьезно ответил Гарри. Он что, снова шутит?

Последнего фермера, которого они собирались расспросить, не оказалось дома. Когда они отъезжали от его пустого дома, Джордж настояла на том, чтобы остановиться и устроить второй завтрак. Мистеру Паю приглянулся небольшой холм у дороги, поросший травой. Вид оттуда открывался чудесный: несмотря на серый, тусклый день, местность просматривалась как на ладони на несколько миль вокруг и даже до соседнего графства.

– Как вы узнали об этом чудном местечке? – спросила она, выуживая вилкой что-то из баночки с маринадами.

– Я бывал здесь в детстве.

– Один?

– Иногда один. У меня был маленький пони, которого я очень любил. Мы с ним часто отправлялись в длительные прогулки. И даже устраивали пикники. Не такие шикарные, как этот, но достаточно хорошие для мальчишки.

Джордж заворожено застыла с вилкой в руке.

– Звучит сказочно.

– Это и было сказочно, – ответил он, отвернувшись.

Она задумчиво посмотрела на корнишон и отправила его в рот.

– Вы гуляли один или с друзьями? – спросила она и посмотрела на дорогу. Кажется, в их сторону скачет всадник?

– Со мной здесь часто бывал мой друг.

Точно, всадник.

– Кто это может быть?

Гарри повернулся. Увидев мужчину на лошади, он напрягся.

– Черт!

– Вы знаете, кто это?

Всадник приближался. Судя по узким плечам, это не лорд Грэнвиль.

– Может, и знаю.

Он подъехал к холму и поднял голову.

– Черт его возьми! – повторил мистер Пай.

Джордж понимала, что ей как леди следовало бы упасть в обморок, услышав ругательство. Но, похоже, ее управляющий даже не осознавал, что дважды чертыхнулся в присутствии своей госпожи. Она медленно опустила банку с маринадами.

– Добрый день! – крикнул им незнакомец. – Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Она почувствовала, что мистер Пай собирается отказать ему, поэтому предпочла ответить сама на это довольно дружелюбное приветствие:

– Конечно, присоединяйтесь!

Человек слез с лошади, привязал ее и стал подниматься по склону. Джордж не могла не обратить внимания, что в отличие от мистера Пая, который легко взобрался на холм, незнакомец с трудом переводил дыхание, когда наконец-то поднялся к ним.

– Высоко же вы забрались! – сказал он и достал носовой платок, чтобы вытереть пот со лба.

Джордж с любопытством разглядывала его. Все выдавало в нем джентльмена: одежда, манера говорить и улыбаться. Высокий и долговязый, с карими глазами, которые казались знакомыми.

– Простите за беспокойство, но я заметил ваш кабриолет и решил воспользоваться случаем, чтобы познакомиться с вами, – сказал он и поклонился. – Томас Грэнвиль, к Вашим услугам. А вы?…

– Джорджина Мейтленд. А это…

Но мистер Грэнвиль перебил ее:

– Да-да, я так и думал… вернее, надеялся. Вы позволите? – и он указал на покрывало.

– Да, пожалуйста.

– Благодарю. – Он аккуратно присел рядом. – На самом деле я хочу извиниться за поведение моего отца. Он рассказал мне, что был у вас вчера и что вы, к сожалению, не нашли с ним общий язык. И зная характер отца…

– Очень мило с вашей стороны.

– Мы же соседи, – махнул рукой мистер Грэнвиль. – Уверен, что есть способ мирно решить возникшую проблему.

– И какой же? – внезапно вставил мистер Пай, обрывая их любезный разговор.

Джордж бросила на него сердитый взгляд. Мистер Грэнвиль повернулся, чтобы ответить, посмотрел в лицо Гарри и закашлялся. Мистер Пай протянул ему бокал вина.

– Гарри! – выдохнул Грэнвиль, когда смог прийти в себя. – Я не сразу узнал тебя…

– Так как же ты планируешь решить возникшую проблему без кровопролития?

– Надо прекратить это – я имею в виду отравление овец и прочие беды.

– Действительно. Но как?

– Боюсь, Гарри, что тебе придется уехать, – ответил мистер Грэнвиль и дернул плечом. – Даже если ты выплатишь фермерам стоимость погибших овец и возместишь отцу убытки от разрушений в конюшне, он это так не оставит. Ты ведь его знаешь.

Джордж заметила, как взгляд его скользнул на изувеченную руку Гарри Пая. Ее словно окатило холодной волной, когда она увидела, как Гарри сжал здоровые пальцы.

– А если я не уеду? – спросил Пай таким спокойным голосом, что со стороны могло показаться, будто он спрашивает, который час.

– У тебя нет выбора, – ответил мистер Грэнвиль и посмотрел на Джордж, как бы ища поддержки.

Она вскинула брови.

Он снова повернулся к мистеру Паю.

– Пойми, Гарри, так будет лучше для всех. Если ты останешься, я уже ни за что не ручаюсь.

Гарри Пай молчал. Взгляд его зеленых глаз был ледяным.

Повисла томительная пауза.

Внезапно мистер Грэнвиль хлопнул рукой по покрывалу.

– Мерзкое создание!

Он поднял руку, и Джордж увидела, что он убил бабочку-капустницу.

Вероятно, она вскрикнула, потому что они оба посмотрели на нее. Мистер Грэнвиль попытался оправдаться:

– Эти бабочки… В них превращаются гусеницы, которые портят листья культурных растений. Все фермеры ненавидят их.

И Джордж, и мистер Пай продолжали молчать. Мистер Грэнвиль покраснел.

– Ну что ж, мне пора. Спасибо за угощение. – Он встал и начал спускаться вниз, к своей лошади.

Гарри Пай презрительно смотрел ему вслед.

Джордж поставила баночку с маринадами. У нее пропал аппетит, и она печально вздохнула: идеальный пикник безнадежно испорчен.

– А ведь вы его недолюбливаете, – хмурясь, проговорила леди Джорджина. Она пыталась аккуратно сложить покрывало, но безуспешно.

– Кого? – спросил Гарри, взял у нее покрывало, встряхнул и подал ей два уголка.

– Томаса Грэнвиля, конечно.

Леди Джорджина неуклюже и даже как-то растерянно соединила уголки вместе. Она что, никогда раньше не складывала покрывала?

– Вы дважды выругались, увидев его. Вы не хотели, чтобы он присоединился к нашему пикнику. И вы были откровенно грубы с ним.

– Да. Я недолюбливаю Томаса Грэнвиля.

Он отступил немного назад, чтобы покрывало натянулось, и сложил свои уголки вместе. Получился прямоугольник. Кажется, она поняла принцип. Они сложили получившийся прямоугольник еще в два раза, и Гарри подошел к ней, чтобы соединить уголки. Их взгляды встретились, и она увидела, что его глаза все еще сохраняют презрительность.

– Почему? Что он сделал плохого?

– Он сын своего отца. Я не доверяю ему.

– Вы были знакомы раньше. – Она наклонила голову и стала похожа на любопытного дрозда. – Ведь так?

– Да.

Она открыла рот, словно хотела спросить что-то еще, но передумала и поджала губы. Они молча упаковали вещи. Он взял корзину, и они спустились к кабриолету. Гарри поставил корзину под сиденье и повернулся к ней, стараясь не выдать своих чувств. В последнее время в ее присутствии это удавалось ему все хуже.

Она задумчиво смотрела на него.

– Как вы думаете, кто убивает овец?

– Не знаю.

Гарри обхватил ее за талию и почувствовал ее тепло. Он подсадил ее и быстро отпустил, чтобы она не успела заметить, как его тянет к ней. Он вскочил на козлы и ослабил повод.

– Может, это Томас Грэнвиль? – сказала она.

– Почему он?

– Потому что хочет, чтобы все подумали на вас. Потому что хочет позлить отца. Потому что ненавидит запах мокрой овечьей шерсти. Не знаю почему.

Он ощущал на себе ее взгляд, но не поворачивал головы и смотрел прямо на дорогу. Эта кобыла любила показать свой норов, когда чувствовала, что ты зазевался. Гарри размышлял над словами леди Джорджины. Томас? Но зачем Томасу…

Джордж издала звук, похожий на звук пара, вырывающегося из-под крышки кипящего чайника.

– Не моя вина, что он так снисходительно обращался к вам. Я уже говорила, что не верю в вашу виновность.

Она сердито смотрела на него. Что на этот раз он сделал?

– Простите, госпожа. Я просто задумался.

– Так попытайтесь думать вслух. Я плохо переношу многозначительное молчание. Оно заставляет меня нервничать.

Его губы дернулись.

– Я буду иметь это в виду.

– Будьте так любезны.

Они проехали еще четверть мили в молчании, прежде чем она снова заговорила.

– Чем еще вы занимались в детстве?

Он удивленно посмотрел на, нее, а она на него.

– Ну, пожалуйста, расскажите. Ведь не все в вашем детстве столь секретно?

– Нет, но… это не слишком интересно. В основном я помогал отцу.

– И?… – она поощрительно наклонилась к нему.

– Мы ходили по всему владению, проверяли ловушки, отслеживали браконьеров. Одним словом, выполняли обычную для лесника работу.

Перед его глазами предстал отец, его сильные мускулистые руки, ювелирно устанавливающие ловушку. Странно. Он так хорошо помнит эти руки и почти не помнит его лица.

– И вам удавалось поймать браконьеров?

– Ну да, конечно, – ответил он и удовлетворенно заметил, что голос его звучит твердо. – Браконьеры есть везде, особенно в лесах Грэнвиля. Он так обращается со своими фермерами, что им часто приходится заниматься браконьерством, чтобы прокормить семью.

– И что делал с ними ваш отец? – Рука леди Джорджины соскользнула с колена и оказалась рядом с его ногой.

Гарри пожал плечами, продолжая смотреть вперед:

– Как правило, он старался их не замечать. Если же они начинали перебарщивать, он говорил им, чтобы они шли охотиться в другие леса.

– Но ведь это могло вызвать недовольство хозяина? Если бы он узнал, что вы не арестовываете их?

– Могло. Если бы он узнал. Но, видимо, он не узнал, – ответил Гарри. Грэнвиля интересовало совсем другое.

– Мне бы хотелось познакомиться с вашим отцом.

Гарри мог поклясться, что ее пальцы дотронулись до его ноги!

Он с любопытством посмотрел на нее:

– Познакомиться? С лесником?

– Да. Ну, а чем еще вы занимались в детстве?

Чего она хочет от него? К чему все эти вопросы? И эта рука? От ее пальцев шел такой жар, что проникал через ткань, через кожу куда-то внутрь.

– Это все, госпожа. Бродил по владению, проверял ловушки, искал птичьи яйца…

– Птичьи яйца?

– Ну да, – ответил он и посмотрел на ее руку. – Я коллекционировал птичьи яйца.

Она была удивлена и, видимо, не заметила его взгляда.

– Но где вы их искали?

– В гнездах.

Это ее явно озадачило, поэтому он решил объяснить:

– Ты наблюдаешь весной за птицами. Запоминаешь, куда они летают. Рано или поздно все они возвращаются к своим гнездам. Галки вьют гнезда в печных трубах, ржанки в вереске, голуби на ветвях деревьев, а дрозды в кустарниках. Их гнезда имеют форму чаши. Ты наблюдаешь и ждешь. И если ты достаточно терпелив, то обязательно найдешь гнездо с яйцами. И тогда можно взять одно.

– Только одно?

Он кивнул:

– Да, только одно. Отец говорил, что забирать все яйца из гнезда – это грех. Я наблюдал за птицей и медленно, очень медленно подкрадывался все ближе, пока не оказывался у самого гнезда. Как правило, мне приходилось ждать, когда птица улетит из гнезда. Но иногда мне удавалось вытащить яйцо прямо из-под птицы.

– Неужели, правда? – Она смеялась, и в уголках ее голубых глаз образовались морщинки. Сердце Гарри сжалось. Ему было все равно, зачем она задает все эти вопросы, – пусть задает.

– Вы шутите надо мной!

– Нет, это правда, – ответил он, и губы его растянулись в улыбке. – Я запускал руку прямо под птицу, чувствовал пальцами ее теплое пульсирующее тельце. И вытаскивал одно из яиц, которые она высиживала.

– Серьезно?

– Абсолютно.

– Вы наверняка снова меня разыгрываете, но я почему-то вам верю, – она покачала головой. – Но что вы делали с этими яйцами? Ели?

– Съесть яйца! Никогда в жизни! – он расширил глаза в священном ужасе и снова рассмешил ее. Ему было это приятно и в то же время удивительно. Этот глупый разговор не походил ни на какой другой. Мужчины воспринимали его слишком серьезно. Женщины почти боготворили. Никто не хихикал над тем, что он говорит, и не пытался…

– Так что же вы делали с этими яйцами? – повторила она. Глаза ее продолжали смеяться.

И тут одна мысль поразила его. Он даже чуть не выругался. Неужели леди Джорджина – дочь графа, черт побери, – кокетничает с ним? Ему, наверное, снится.

– Я брал иголку, делал крошечные дырочки с двух сторон и выдувал яйцо. Над моей кроватью висела полка с целой коллекцией яиц – коричневых, белых и нежно-голубых. Таких же голубых, как… – Он не закончил. Голубых, как ваши глаза, хотелось ему сказать. Но он вовремя остановил себя. Она хозяйка, а он ее слуга. Об этом нельзя забывать. Разозлившись на себя, он снова уставился на дорогу.

Казалось, она не заметила этой заминки.

– У вас сохранилась коллекция? Мне бы хотелось посмотреть.

Внезапно за поворотом Гарри увидел, что дорога перекрыта поваленным деревом.

– Та-ак… – мрачно протянул он. На такой узкой дороге развернуть кабриолет было практически невозможно. Но что это?

Из-за кроны поваленного дерева появились четверо. Все огромного роста, сильные, злобные, и у каждого в руке нож.