Прирожденный грешник

Глава Десятая

Лола

К тому времени, как я подхожу к бару, в очереди уже три пьяницы. Алкоголь — последнее, что мне сейчас следует употреблять, но моя печень беспокоит меня меньше всего. Мне нужно что-нибудь крепкое, чтобы пережить ночь.

После нескольких непродуктивных минут ожидания своей очереди я беру дело в свои руки. Я почти не обращаю внимания на неприязненные взгляды, бросаемые в мою сторону, когда проталкиваюсь сквозь толпу и протискиваюсь в маленькое скопление спереди.

Бармен, который выглядит так, словно только что сошел со страниц рекламы нижнего белья, останавливается передо мной. — Что я могу для вас сделать?

Я не колеблюсь. — Порцию Аньехо текилы.

Если я собираюсь играть по-королевски, то могу и выпить, как одна из них.

Он приподнимает бровь. — У тебя где-нибудь в платье спрятано удостоверение личности?

Моя улыбка совсем не сладкая. Залезая в лифчик, я достаю поддельные удостоверения личности, которые мы с Эйвери купили в нашу первую неделю в кампусе, и протягиваю ему.

Я бы хотела сказать ему, куда он может это засунуть, но я и так достаточно попала в поле зрения Санти.

Он едва взглянул на него, прежде чем швырнуть обратно и повернуться лицом к стене из бутылок со спиртным у себя за спиной. Пока я жду, я осматриваю периметр в поисках Эйвери и остальных моих друзей в море лиц, засунутых в каждый свободный уголок.

Ничего.

Черт возьми.

Я понятия не имею, почему нам было так необходимо прийти сюда сегодня вечером. В Лисьей норе нет ничего особенного. Это обычный ночной клуб — тридцать пять сотен квадратных футов хрома, служащего отражателями для пурпурных огней сцены.

А на случай, если хоть на дюйм не хватило места для памятки цвета сахарной ваты, диско-шар, висящий в центре танцпола, поможет довести дело до конца.

Господи, куда делся этот парень, чтобы налить мне выпить — в Мексику? Я перегибаюсь через стойку, пытаясь разглядеть, куда он мог подеваться, когда чувствую, как чья-то рука хватает меня сзади за задницу.

— Что за черт? Я разворачиваюсь, едва не натягивая еще одну претенциозную рубашку поло, натянутую на широкой груди. Ay Dios mío… Неужели Рутгерс раздал по одному каждому чертову идиоту с письмом о приеме и членом? Хватаясь за перекладину, я удерживаю равновесие, глядя в пару налитых кровью зеленых глаз.

— Извини, детка, — невнятно произносит он. — Если ты собираешься продемонстрировать товар, не удивляйся, когда кто-нибудь попробует образец.

Я изо всех сил стараюсь обуздать свой гнев. Если бы он только знал… Вместо того чтобы ухмыляться, ему следовало бы радоваться тому, что мы в Нью-Джерси. В двух с половиной тысячах миль к югу все его идеальные белые зубы были бы разбросаны по полу.

Вместе с этой рукой.

И другие любимые придатки.

К счастью, наши ночи спасены, когда бармен прочищает горло позади меня. — Франческа?

Я оборачиваюсь. — Что? спрашиваю я.

Он крутит мое удостоверение между пальцами и держит его между нами. — Франческа Романо… Взглянув на него, он приподнимает бровь. — Из Луисвилля, штат Кентукки?

Я съеживаюсь. Парень, который продал нам поддельные удостоверения личности, обещал эффективность, а не точность.

Я держу рот на замке и расплачиваюсь за выпивку, решив на всякий случай сунуть парню лишнюю двадцатку. К тому времени, как я оборачиваюсь, идиота, который схватил меня за задницу, нигде не видно. Инстинктивно я бросаю обвиняющий взгляд направо, только чтобы обнаружить, что ЭрДжей листает свой телефон, все еще сидя за тем же самым столом с высокой столешницей, над которым он размышлял с тех пор, как последовал за мной в дверь.

Я облегченно вздохнул. Несмотря на мои мысли об обратном, у меня нет желания быть причиной смерти другого человека.

Поднимая глаза, он ловит мой взгляд, и его скучающее выражение лица превращается в гранит. Несмотря на то, что он облачен в дизайнерский костюм, его крупноватая фигура выглядит неуместно посреди модного танцевального клуба. Не похоже, что он здесь для того, чтобы хорошо провести время. Он выглядит так, словно пришел сюда, чтобы устроить стрельбу.

Что, честно говоря, не исключено.

Фамилия ЭрДжея, может, и Харкорт, но он Каррера до мозга костей. И точно так же, как Санти, он опаснее всего, когда молчит.

Не дразни медведя, Лола…

Но я ничего не могу с собой поделать. Я запрограммирована раздвигать границы.

Приветственно машу ему рукой, выгибаю бровь, глядя на телефон, зажатый в его руке, и натягиваю ехидную улыбку, которую сдерживала с тех пор, как вышла из своей квартиры.

Он хмурится в ответ, бросая телефон на стол, как будто он обжегся. Я так и думала. Попался, здоровяк. Моя улыбка становится шире, что заставляет его крепко скрестить руки на груди и уставиться на рюмку в моей руке, как на стакан аккумуляторной кислоты.

Вздохнув, я оставляю его и его усыпленное чувство юмора позади и бреду своим путем через переполненный клуб. Я скучаю по своему кузену. По тому, кто играл со мной в прятки по всему поместью. По тому, кто пронес мне мою первую порцию текилы за стойкой хьюстонской кантины его отца.

Тот, кто привык смеяться.

ЭрДжей больше не смеется. С тех пор, как два года назад отказался от своих техасских корней и последовал за Санти в Нью-Джерси, чтобы стать его заместителем и первым щитом.

Брат и кузен, которых я когда-то знала, ушли. Они оба стали копиями своих отцов.

Оставив эти мысли позади, я останавливаюсь в нескольких футах от танцпола, мой взгляд скользит вверх по частной лестнице, ведущей к огороженной канатом зоне на втором этаже VIP-зоны. Второй раз за сегодняшний вечер одна и та же мысль проносится у меня в голове.

Если бы они только знали…

Если бы только мне не нужно было прятаться. Если бы только я могла сверкать своей фамилией, как пропуском ко всем входам, вот где бы я была, вместо того чтобы драться за выпивку в переполненном баре.

— Мария! Сюда!

Я оглядываюсь через плечо и вижу Эйвери, отчаянно машущую рукой с края танцпола. Судя по всему, она приняла близко к сердцу свой собственный совет по гардеробу. Этот огненно-красный номер на ней — почти платье.

Если бы это прикрывало ее задницу.

— Ладно, Мария Диас, — бормочу я себе под нос. — Шоу начинается.

Я не трачу время на то, чтобы потягивать шот — я вдыхаю его. Тепло разливается по моим венам, глаза на мгновение закрываются, когда мысли о моем преследователе вторгаются в мою голову. Поскольку ощущение его присутствия все еще остается на моей коже. Он не только заразил мой разум, он заклеймил меня… дважды.

Один раз без моего согласия.

И однажды вопреки этому.

Снова открывая глаза, я смотрю на танцпол и на улыбающиеся лица Эйвери и моих друзей. С каждой секундой мой гнев нарастает. Я завидую их блаженному невежеству.

Это не мыши.

Они не пойманы в ловушку садистом Сантьяго, который только и ждет, чтобы нанести удар.

Вот и все.

Я со стуком ставлю свой пустой бокал на переполненный столик рядом со мной, игнорируя волну раздраженных протестов, и направляюсь к танцполу.

Как Сэм посмел вторгнуться в мою квартиру, а затем игнорировать меня. Я дочь наркобарона. Я не попадаю в чьи-то лобовые столкновения.

Я сама виновата.

База тяжелая, а ритм громкий — идеально подходит для того, чтобы заглушить мысли, отравляющие мою голову. Никаких разговоров. Никакой чуши. Здесь слишком шумно, чтобы что-то делать, кроме как позволить текиле взять верх.

Вскоре все уходит на задний план. Я просто танцую, притворяясь нормальной на несколько незащищенных мгновений, пока не чувствую, как твердая грудь прижимается ко мне сзади. Я напрягаюсь, когда две грубые руки хватают меня за бедра, прижимая к чему-то еще более твердому.

Черт. Если ЭрДжей это увидит, нам обоим крышка.

Я осматриваю клуб, лихорадочно выискивая пару убийственных глаз. К счастью, толпа слишком плотная, что позволяет мне вывернуться из объятий парня, прежде чем мексиканский sicario в нем вырвется наружу, спровоцировав бунт.

Разворачиваясь, я протягиваю руку, чтобы между нами оставалось безопасное расстояние. — Нет, спасибо, — кричу я, перекрикивая музыку.

— Почему? кричит он в ответ, эти чертовы руки снова хватают меня за бедра. — У тебя есть парень или что-то в этом роде?

Не имеет значения, есть ли у меня парень, девушка или горилла. Если он прикоснется ко мне еще раз, от него останется окровавленный обрубок.

— Нет, я— в ту минуту, когда я поднимаю взгляд, слова замирают у меня на языке. На втором этаже — прямо в центре VIP — зоны, по которой я только что тосковала, — стоит мужчина, которого я так долго ждала.

Он перевешивается через перила с раздражающе знакомым пресыщенным выражением лица, словно бросая вызов им упасть.

Расплывчатое воспоминание прорывается сквозь пелену. Я помню, что думала то же самое прошлой ночью, когда смотрела, как он прислонился к стене. Даже его поза казалась вызовом.

— Какого черта он здесь делает? спросила я.

Пара сухих губ касается моего уха. — Кто?

Я не утруждаю себя ответом. Кто — неправильный вопрос. Это почему.

Чем дольше я смотрю, тем пристальнее смотрит Сэм. Pinche cabrón⁸. Он был здесь все это время? Просто наблюдал за мной, как сталкер, которым он и является?

Он хочет шоу?

Впервые за все время я одариваю его искренней улыбкой.

Я дам ему одно.

— Никто, — кричу я в ответ. — Давай потанцуем. Прежде чем он успевает схватить меня снова, я оборачиваюсь к нему сзади, заставляя его сделать сто восемьдесят.

Однако мое внимание приковано не к нему. Это этажом выше.

Я тоже хочу место в первом ряду, сукин ты сын.

Не обращая внимания, парень следует моему примеру и поворачивается лицом к VIP-зоне, снова обнимая меня за талию и прижимаясь грудью к моей спине так сильно, что рубашка прилипает к моей обнаженной коже. Я играю в игру с кошачьим изяществом, мурлыкая рядом с ним, удерживая изменчивый взгляд Сэма.

Пустое выражение лица исчезло. Его руки больше не лежат лениво на перилах. Теперь он вытягивает из них жизнь.

Вместо того, чтобы отпугивать меня, это подстегивает.

Я не знаю, то ли это потому, что я дразню его, то ли потому, что он ревнует — но к черту это. Я увеличиваю температуру и нажимаю на иглу, чтобы выяснить это раз и навсегда.

Поднимая одну руку, я обвиваю ею шею парня и опускаюсь ниже, мое блестящее серебряное платье задирается до бедер. Медленно и методично я поднимаюсь на звук натужного стона позади меня.

Я играю в очередную опасную игру, но я уже подлила бензина в горящее пламя. Все, что осталось, это смотреть, как оно горит.

К сожалению, я вынуждена отвести взгляд от своего огненного творения, когда блуждающая рука скользит вверх по внутренней стороне моего бедра.

— Эй! Кричу я, разворачиваясь и тыча кулаком ему в грудь. — Если ты дорожишь своими яичками, ты больше так не поступишь.

У засранца хватает наглости выглядеть шокированным, он бормочет: — Дразнишься…, прежде чем уйти с танцпола в сторону бара.

— Что ж, это привело к неприятным последствиям. Я прикладываю ладонь к затылку как раз в тот момент, когда Эйвери показывает мне два поднятых больших пальца с расстояния в несколько футов — как она делала с Троем прошлой ночью.

Я всерьез начинаю сомневаться в людях, которыми я себя окружаю. Их суждение о людях оставляет желать лучшего.

Я скриплю зубами. Я и сама не являюсь ярким образцом чувствительности. Я понятия не имею, что это такое между мной и Сэмом. А этот дикий взгляд в его глазах? Я не знаю, потому ли это, что он хочет возненавидеть меня, или потому, что ненавидит то, что я ему нужна.

Я говорю себе не делать этого — но это бесполезно. Мой взгляд возвращается к VIP-зоне, только чтобы обнаружить, что перила пусты. Его нигде нельзя найти.

У меня замирает сердце.

Это ни то, ни другое. Он просто ненавидит меня.

Я машу рукой, чтобы привлечь внимание ЭрДжея. За исключением того, что я указываю в сторону дамской комнаты, а затем жестом приказываю ему оставаться на месте, я не утруждаю себя тем, чтобы сказать кому-либо, куда я иду, направляясь в заднюю часть клуба.

Может быть, несколько мгновений одиночества за кабинкой в туалете прояснят мою голову.

Как только я занимаю свое место в конце длинной очереди, открывается задняя дверь, и в клуб возвращаются две девушки с пачками сигарет и зажигалками в руках.

Наружу.

Вот куда мне нужно пойти.

Торопясь, я покидаю свое место и догоняю их в нескольких шагах от двери. — Привет, — говорю я, смягчая акцент и указывая на их руки. — Могу я поджечь одну из них?

Я не собираюсь это курить. Мне просто нужен предлог, чтобы оказаться по ту сторону этой двери.

Тот, что повыше, пожимает плечами и открывает картонную крышку. — Выруби себе сама.

Я благодарно улыбаюсь и вытаскиваю одну сигарету из пачки. Прежде чем я успеваю сделать шаг, та же девушка кладет тяжелую руку мне на плечо.

— Ты планируешь поджечь это от чьей-нибудь выхлопной трубы, милая? Усмехнувшись, она щелкает большим пальцем по зажигалке, одаривая меня танцующим пламенем.

Думаю, сейчас я это курю…

Я заставляю себя еще раз улыбнуться. — О, точно… Спасибо. Зажав ее между губами, я наклоняюсь и посасываю фильтр, вдыхая отвратительную жидкость, пока кончик не становится ярко-оранжевым.

Боже мой, мне нужен воздух.

Наваливаясь всем весом на дверь, я вываливаюсь в темный переулок, и меня чуть не тошнит. Воздух — да, свежий воздух, но не так уж много. Все, что я чувствую, — это запах протухшего мусора и этой дурацкой сигареты.

Но, по крайней мере, я наконец-то могу дышать.

В основном.

Прислоняясь к кирпичам, я делаю длинную затяжку и вздыхаю. — Что, черт возьми, со мной происходит?