Приручение. 2. Исцелю тебя

=20=

Звонок Богданы прогремел словно пушечный выстрел. Вызвал растерянность и даже панику, потому что знал, просто так она бы не позвонила.

Сначала услышал всхлипывания, смешавшиеся с частым дыханием. Внутри все похолодело.

— Дана… Что происходит? Ты в порядке? — сжав телефон пальцами, буквально вдавил его в ухо.

Одновременно уже покидал офис, пинком закрыв дверь.

— Я в порядке, — наконец, отозвалась она, но в ее голосе отчетливо услышал отчаяние. — Я недалеко от дома… — частое шумное дыхание пугало меня еще больше. — И кажется, я рожаю.

Доехать до нее быстро, не представлялось возможности. Я был в центре города, она — в пригороде. Даже без пробок, мой путь занял бы не меньше часа.

Мне захотелось выругаться. Злость на самого себя, буквально душила за горло. Я не должен был оставлять ее одну. Только не сейчас, когда она еще вчера увидела Давида, а я так и не понял, что она при этом почувствовала.

Злилась? Расстраивалась? Испугалась?

Скорее всего, испугалась. И возможно, именно этот страх, подтолкнул родовую деятельность.

Но я, черт возьми, не был гинекологом…

Не знал, как там все устроено. И почему роды могли начаться так скоро.

Меня даже не успокаивал тот факт, что накануне я все же вернул Дане ее обменную карту. Между нами установилось доверие и я не мог больше позволять себе властно распоряжаться ее документами.

— Продиктуй мне адрес, — попросил негромко, успокаивающе, при этом внутренне замирая от тревоги.

— Я не знаю, — она вновь всхлипнула. Потом замолчала. Послышался тихий шорох, скорее всего, Дана пыталась уточнить адрес. — Улица Зимина, дом сорок, — выдохнула Дана. — Арка… я стою в арке.

— Послушай меня… давай без паники.

Где уж там, идиот.

Она ведь сейчас один на один с неизвестностью и волнением. И она на меня рассчитывала.

— Я сейчас вызову скорую, а ты пока расслабься и просто присядь куда-нибудь. Там есть лавочка? — вновь попытался говорить успокаивающе.

— Нет, то есть, я найду лавочку… Герман, не надо скорую, — она жалобно взмолилась. — Вдруг приедет дежурная и они увезут меня в какой-то другой роддом? Ты же… — она осеклась, в динамике повисла тишина.

— Дана?! — я вновь был напуган такими частыми паузами в разговоре.

— Вдруг ты не сможешь меня найти? — продолжила она еле слышно.

Мне и представлять не нужно было, какая тревожность сейчас плескалась в ее испуганных глазах.

— Да я найду тебя где угодно, даже на Марсе! — я практически провозгласил это, потому что мне хотелось, чтобы она улыбнулась. Успокоилась и отпустила мандраж.

К тому же я не врал… Однажды, уже искал ее, естественно, успешно. И впредь найду.

— И все-равно, я не хочу скорую, — заупрямилась Богдана. — Я дождусь тебя. Мы дождемся тебя, — с нежностью прошептала она. — Меня вроде немного отпустило. Может, это просто тренировочные схватки. Я помню, нам говорили это на занятиях для беременных. Нужно посчитать перерывы между схватками и их частоту.

— Хорошо. Тогда давай будем считать, — предложил ей с целью отвлечься. — Как? Как нужно считать, ты помнишь?

— Да, сейчас. Раз, два, три…

Я слышал, как она неторопливо считала, потом замолкала и начинала вновь. Не знал, помогало ли ей это хоть как-то, но ее шепот становился более спокойным.

— Кажется, ложная тревога.

Она говорила это с такой надеждой, что я сдался.

Потом корил себя за это… Ведь я позволил Дане идти домой. В итоге скорую ей вызвала соседка, потому что Богдана даже не смогла подняться на свой этаж.

Все это я узнал, лишь спустя час. После того, как нервно вдавливая педаль газа, гнал по оживленному шоссе. Сжимал руль до онемения в пальцах. И тысячу раз набирал ее номер. Вся тысяча раз осталась без ответа, поселив неудержимый страх.

Я пулей влетел на парковку возле ее дома. Бросил машину, не потрудившись заглушить мотор. Ворвался в подъезд и нос к носу, столкнулся с какой-то женщиной. Она сразу проявила ко мне интерес.

— А Вы к кому? — практически преградила мне путь.

— Князева Богдана, — отчеканил я и попытался обойти незнакомку. Безрезультатно.

— Ее нет, за ней скорая приехала, — отозвалась женщина. — Бедняжка, совсем немного не доходила.

— В какой роддом, Вы знаете? Я не могу до нее дозвониться…

— Телефон она наверное, в сумке оставила. Сумка у меня… Подождите! — взгляд незнакомки, вдруг стал изучающим. — А Вы ей кто?

Она подошла так близко, что почти клюнула носом в мое плечо. Выставила руки в бока, проявляя настороженность.

— Бедная девочка всю беременность одна едва справлялась. Жила без единой родной души рядом. А теперь смотри, как все забегали.

Смысл брошенной фразы до меня дошел не сразу. Сначала во мне взыграло самолюбие и я не был намерен оправдываться перед незнакомкой. Уже отступил по лестнице вниз, так и не достигнув нужного этажа. А потом замер как вкопанный.

Она сказала «все забегали»…

Медленно развернулся, метнул взгляд вверх на лестницу. Женщина стояла все там же.

— Кто-то еще интересовался Даной? — вопрос получилось задать почти шепотом. Горло сдавило нервным спазмом.

— Да, интересовался, — фыркнула она. — Отец ребенка пожаловал!

Пульс, как отбойный молоток, стучал в висках. Страх сжал горло, словно удавка. Больше всего на свете, я боялся потерять Богдану, ту которую с таким трудом нашел. Я не мог просто так сдаться.

Был абсолютно уверен, что если Давид нашел ее, то очень скоро станет и известно о нашем с ним родстве. Тот просто не смолчит, намеренно все испортит.

Я должен был сказать Дане сам… Когда-нибудь. Дождавшись удобного случая или ее бескрайней любви.

Черт, слепой любви. Когда ей было бы все равно, кто мой брат. Когда она доверяла бы мне, как себе.

И без того неидеальный план пошел прахом. А все потому что настоящие чувства и ложь несовместимые вещи.

Сжав руль, выжимал все мощи из тачки, продолжая корить себя. В каком Дана роддоме, узнал сам. Ее соседка мне ничего не сказала, а я так опешил от известия о Давиде, что не стал настаивать. Просто покинул подъезд, сел в машину, собрал все мысли воедино, а потом принялся за дело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Настойчиво звонил во все приемные покои, пока не добился главного. Теперь я знал, в какой роддом ее увезла машина скорой помощи, но понять в каком состоянии она пребывала, мне не удалось. И был ли с ней кто-нибудь рядом, я тоже не выяснил.

Спустя двадцать минут, прибыл на место. Вышел из машины, быстро окинул взглядом неприметное серое здание, в сердцах чертыхнувшись.

Она должна была рожать не здесь. В нормальной клинике, под постоянным присмотром профессионалов, и со мной, черт возьми.

Да, я хотел быть на родах. Держать ее за руку. Шептать какие-нибудь приятные глупости и слова поддержки.

Но не всем мечтам суждено было сбыться…

Пройдя в приемный покой, поразился царящей там тишине. Помещение было абсолютно пустым. Нашел взглядом маленькое окно, заглянул внутрь, но там тоже было пусто. Нетерпеливо постучал по деревянной рамке окна. Через мгновение там показалась женщина.

— Меня интересует пациентка Князева Богдана Николаевна, — подавив панику, включил взрослого человека, а не напуганного юнца.

— Таких нет, — сразу отрезала женщина, даже не взглянув на списки.

— Вы уверены? — скрипнув зубами, выдавил спокойным тоном.

— Да, — хмыкнула женщина. — Больно уж имя красивое, запомнила бы.

— И все же посмотрите, — я практически вторгся в это окно, всем своим видом показывая нетерпение.

Женщина отпрянула, изменилась в лице, вероятно, испугавшись моей очевидной невменяемости, но все же выполнила просьбу. Бегло прошлась по спискам взглядом, потом пару раз щелкнула компьютерной мышкой и взглянула на монитор.

— Хм…

— Что значит ваше «хм»?

Боже, я терял терпение. Всегда собранный и спокойный Герман неизбежно терял почву из-под ног. От этого чувствовал себя почти на взводе.

— Да, ее к нам привозили, — немного смутившись ответила женщина. — Но ее муж категорически отказался от пребывания в нашем роддоме.

Муж… Отказался…

Слова просачивались в уши. Долетали до мозга. Но вызывали лишь отрицание.

Правда, больно ударила под дых, выбив весь воздух из легких.

— А письменный отказ? А документы, он хоть что-то вам показал… муж? — брезгливость растекалась во рту, и, я не мог заставить себя говорить тише.

— Уходите, или я вызову охрану!

Лишь когда я покинул приемный покой и сел в машину, буквально загнулся от понимания действительности.

Сжав затылок пальцами, уткнулся лбом в руль. Тело оцепенело. Каждая мышца стала натянутой струной.

Давид забрал ее из роддома и увез в неизвестном направлении. Это все, что прокручивалось в сознание, как пресловутая заезженная пластинка.

И теперь только Давид мог сказать мне, где она. Но я был почти уверен, что он не скажет.

Взяв телефон в руки, быстро нашел номер брата. Не задумываясь, позвонил и долго слушал гудки. В голове собирал воедино бессвязные мысли. Выстраивал наш будущий разговор, которому не суждено было состояться. Давид не взял трубку.

Черт…

Швырнул телефон на приборную панель, но он тут же ожил тихой вибрацией. С надеждой взглянул на экран, но звонил не Давид.

Это был врач Даны. Вероятно, хотел подтвердить наш сегодняшний прием, которому теперь тоже не суждено было состояться.

— Да, Сергей Анатольевич… Добрый день, — сухо поприветствовал врача, приняв вызов.

— Герман Адамович, — без приветствия обратился тот. — Что случилось с Богданой? Почему Вы не сообщили мне, что она рожает раньше срока? Вы же знаете, что ее сердце нуждается в наблюдении.

— Да, простите, — искренне повинился я. — Мы собирались сегодня к Вам… — я понятия не имел, как объяснить ему все, что сейчас происходило. Появление Давида и то, что потерял Богдану.

— Где Вы? — он властно перебил мои жалкие оправдания. — Сейчас Дана нуждается в Вас, как никогда. Постоянно спрашивает меня о Вас, потому что у нее нет с собой телефона. Как скоро Вы приедете? Что я должен ей ответить?

Я оторопел. В неверии посмотрел на экран, убедившись, что звонок врача реальный, а не плод больной фантазии.

— Она у Вас? Черт, скажите, что она у Вас!

— Да, она в перинатальном центре. И довольно скоро, ее отвезут в хирургию на кесарево, — с волнением отозвался врач. А потом он понизил голос до шепота: — Она не хочет этого. Говорит, что может справиться сама. А я все жду, что Вы на нее как-то повлияете… Герман Адамович, Вы должны принять решение за вас обоих!..

— Я должен принять решение?

Я не понимал, чего именно хотел от меня Сергей Анатольевич. Дана объяснила и ему, и мне, еще в свой первый прием, почему считает, что должна рожать сама.

Она была сильной. И храброй. Может, немного наивной в силу возраста, но все решения она всегда принимала взвешенно.

Я завел мотор, дал задний ход и быстро вырулил на шоссе. Паника немного поутихла, собирая бессвязные мысли в единое целое.

— Я не могу принять решение, которое противоречит словам Богданы, — отрезал твердо. — Если она хочет рожать сама, значит должна… попробовать сама.

— Что значит попробовать? — возмутился врач. — Герман Адамович, Вы хоть понимаете каковы риски?! Зачем они нужны? Их можно просто исключить!

Я понимал, о чем шла речь. Плохой исход! Очень плохой исход, но все же не мог иначе.

С трудом сдержал порыв огрызнуться в трубку, устав от нажима врача и этого чертового дня. Лишь пообещал, что скоро буду и тут же скинул вызов. Когда въехал на большую парковку перинатального центра, не спешил припарковаться. Сначала объехал территорию, высматривая машину Давида. Но ее здесь не было.

Брат определенно затеял какую-то игру. Он нашел Богдану. Возможно, сопроводил ее на скорой до роддома… А потом?..

Как она попала сюда, я не знал. И решил, что это может подождать.

Через короткое мгновение ворвался в центральные двери приемного покоя. Здесь посетителей было значительно больше, чем в роддоме, в котором мне довелось побывать меньше получаса назад. Сергей Анатольевич ждал меня возле широкой лестницы.

— Она уже в предродовой, — заговорил он взволнованно, суетливо преодолевая ступеньки. — Вам можно к ней зайти на минуту, — на ходу протянул мне халат и бахилы. — Но присутствовать на родах нельзя, потому что сегодня немного нестандартная ситуация.

Он с легкостью завуалировал словосочетание «рискованная ситуация». Хотя нестандартная — мне нравилась определенно больше!

— У вас еще есть время переубедить ее и настоять на кесаревом сечении, — тихо взмолился мужчина. — Как только ребенок станет в родовые пути, этого будет сделать нельзя.

Я шел по коридору в полнейшем смятении. Переубеждать Богдану мне не хотелось, но волнение слишком туго стягивало грудь.

Тихо постучав в дверь палаты, позволил себе войти, не дождавшись ответа. Мне не терпелось оказаться рядом с ней. Слишком много вопросов, все еще были без ответов, но я не знал, стоит ли задавать их сейчас.

Когда вошел, все проблемы этого дня, отошли на второй или даже десятый план.

Богдана стояла крепко уперевшись ладонями в стену. Слегка раскачивалась и тихо постанывала, вероятнее всего, закусывая при этом губы. На ней уже была одета больничная просторная рубашка. Волосы собраны в небрежный хвост. А пара прядок, выбившись, налипла на впалую щеку. Она выглядела как-то чужеродно посреди больничных стен. Такая маленькая, хрупкая, перепуганная.

— Дана, — глухо позвал ее.

Бесшумно приблизился. Положил ладони на поясницу, сразу почувствовав как Богдана прогнулась в спине, позволив мне массировать затекшие мышцы.

— Герман, я не хочу кесарево. Я сама хочу родить, — отстранившись, развернулась ко мне лицом. Вымученное выражение, усталость в глазах и застывшая боль на искусанных губах не дали мне шанса начать противоречить Богдане.

— Как ты себя чувствуешь? Как малыш?

«И как ты сюда попала?»- вот что еще мне не терпелось узнать.

— Я чувствую себя хорошо, если не считать, что сын торопыжка спешит появиться на свет… Спасибо… Что приехал, — привстала на носочки и поцеловала меня в щеку.

Она благодарила меня? Да как я мог, не приехать? Весь мой мир, был зациклен на этой девушке и ее будущем ребенке! Как, черт возьми, я мог не приехать?

— Все будет хорошо, — взяв обе ее руки в свои, крепко сжал, стараясь придать Дане уверенности. — Ты сильная, — заглянул в ее бездонные, сейчас наполненные паникой глаза. — Невероятно сильная и смелая… И ты заслуживаешь счастья! Наверное больше, чем кто либо! У тебя все получится.

Невесомо коснулся ее губ своими и сразу отстранился. Губы Даны задрожали. В уголках глаз выступили слезы.

— Сегодня мне показалось, что я потеряюсь, — проговорила она, опустив взгляд на наши сцепленные пальцы. — Все произошло так быстро… Приехала скорая, меня привезли в роддом и я даже не поняла в каком районе нахожусь… Но мне так и не позволили выйти из машины. А потом меня привезли сюда и я поняла, что ты уже где-то рядом. Но у меня не было телефона, чтобы позвонить и я вновь почувствовала себя потерянной.

Она всхлипнула, сжимая веки.

— Шшш, — мягко поцеловал ее в лоб. — Все. Больше никаких потерь. К тому же обещал, что найду тебя. И я буду здесь, пока не услышу первый плач малыша.

Дана хотела что-то сказать, но в ту же секунду ее лицо исказила гримаса боли и она протяжно застонала. И в ту же секунду из ниоткуда появилась медсестра.

— Все-все, Вам пора Герман Адамович, — она мягко оттолкнула меня.

Руки Богданы выскользнули из моих и я непроизвольно вздрогнул, от этой утраты. В родильной палате оперативно появился весь необходимый персонал. Человек семь или восемь занялись своим делом: укладывая Дану в кресло, сгибая ее ноги в коленях, измеряя пульс, давление, размеренным тоном, говоря слова поддержки…

Подошедший сзади Сергей Анатольевич, настойчиво оттеснил меня к выходу из палаты.

— Под Вашу ответственность, Герман Адамович, — только и сказал мне врач, а потом закрыл дверь, оставив меня одного в пустынном коридоре.

С этого момента начались часы моей личной агонии. Стрелки часов на стене в самом конце коридора, словно отказывались двигаться. И чем больше проходило времени, тем сильнее я сожалел о своем решении.

Нужно было еще раз взвесить все за и против. Нужно было постоянно говорить с ней об этом. Что плохого в операции? Здесь ее делали на высшем уровне, я наводил справки…

Но потом меня накрывало чувством вины. Ведь я не имел права давить на Богдану. И должен был верить в нее!

Среди сумбура мыслей… Среди смазанных лиц, проплывающих по коридору. Среди замершего времени и глядя на издевающиеся, неподвижные стрелки часов… Я наконец услышал его…

Плач младенца!

И тогда я понял, что она справилась.