Приют Святой Анны

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Это было частью задуманного мной плана избавления от Шейлы. Но план привел к неожиданным ужасным последствиям, в результате которых я лишился своей жены!

Эшли тронуло отчаяние в его голосе, но она недоверчиво спросила:

— Какого плана?

— Он возник у меня после того, как адвокат моей матери, Рей Кроуфорд, пришел ко мне в больницу в день смерти отца. Рей сообщил мне, что половина нашего дома записана на имя матери, то есть принадлежит по закону мне.

— Что?!

— Ты не ослышалась. Согласно завещанию отца, дом должен был перейти в собственность Шейлы, но моя мама предвидела такое. Отец не собирался ничего мне оставлять. Таким путем он хотел еще раз наказать меня за то, что я оказался привлекательным для его подруги, за то, что не окончил Корнеллский колледж и не оправдал его надежд. Если ты помнишь, когда мы с тобой навещали моего отца в больнице после авиакатастрофы, я сначала поговорил с ним наедине.

Эшли кивнула, вспоминая то тягостное долгое ожидание в холле больницы и ходящую туда-сюда Шейлу с сухими глазами. Они обе не проронили тогда ни слова.

Когда Корд наконец открыл дверь и пригласил их войти, Эшли увидела, как он подавлен, но отнесла это на счет состояния отца.

— Я наивно надеялся, что, поскольку отец был на пороге смерти, мы с ним придем к какому-то примирению. Но он сказал мне только, что отныне все бразды правления в компании переходят к Шейле. А еще дал мне понять, что, раз я предпочел уехать в Тетон, он оставляет дом ей.

— Он так и сказал? — снова воскликнула Эшли. — И ни слова любви или утешения тебе? — Она не могла постичь такого. — Почему ты мне не говорил?

Его глаза затуманились печалью.

— Я слишком разозлился, Эшли. Мне было нелегко пережить это самому. Не стоило обременять тебя, тем более что в наших отношениях и так было достаточно проблем. Еще одна ошибка, о которой я горько сожалею.

— Но это же ужасно!

— Он и был ужасным человеком. Очевидно, не думал, что я когда-нибудь обо всем узнаю, но мамин адвокат Рей знал о ее воле и ввел меня в курс дела. Мы с Реем все обсудили, и я принял решение бороться с Шейлой. Однако следовало действовать осторожно. Я так и старался делать. Первой частью моего плана было сказать Шейле, что ты и я снова переедем в дом, чтобы не оставлять ее одну в ее горе. Я знал, что она шантажировала тебя, но в тот момент не представлял, насколько это серьезно.

Эшли застонала от сознания собственной вины.

— Это правда. Я никогда не рассказывала тебе того, что говорила она, потому что не хотела этому верить.

— Она непревзойденный мастер манипуляций, но я решил с ней потягаться. Благодаря маме, я сохранял место в совете директоров нашей компании. При желании я мог воспользоваться этим. Со дня маминой смерти и поныне члены совета директоров предлагают мне вернуться в компанию. Но тогда я не мог этого сделать. Я был счастлив на своей работе, счастлив с тобой.

Мы были счастливы, Корд.

— Но когда умер отец, я представил себе, что они почувствуют, узнав, что Шейла унаследует и его положение, и его акции. Вот тут я и решил отказаться от своей работы в парке и вернуться в семейный бизнес. К этому моменту наши с тобой отношения складывались не самым лучшим образом, и я подумал, что, может быть, тебе будет лучше в Солт-Лейке, среди старых друзей. Тем не менее я никогда не собирался переезжать насовсем. Я презирал Шейлу.

Эшли откинула голову назад.

— Я видела, как сильно ты презирал ее, Корд.

Она напряглась всем телом.

— Это была игра, Эшли. Я старался быть с ней обходительным и не конфликтовать до того момента, пока члены совета не смогут на законных основаниях вынудить ее уйти из бизнеса. Тогда бы я смог заставить ее уйти и из дома, выплатив какую-то компенсацию. — Он прищурился. — К сожалению, я недооценил того, какую боль она способна тебе причинить. Эта авантюристка умышленно разрушала наш брак. Но помяни мое слово, в один прекрасный момент я использую против нее ее же собственное оружие, и она навсегда уйдет из нашей жизни.

Корд говорил очень убедительно, но Эшли помнила, какую картину видела в его спальне. Это не было галлюцинацией.

— Она ведь удивительно красивая женщина и сумела увлечь вас обоих, и тебя, и твоего отца.

Корд застыл.

— Ты на самом деле думаешь, что я мог увлечься ею после того, как выяснилось, что она спит с моим отцом?

Корд произнес это не повышая голоса, скорее даже убийственно мягким тоном, от которого у Эшли по спине побежали мурашки.

— Чувства не всегда нам подвластны.

— Роковая страсть? — насмешливо заметил он.

Она опустила голову.

— Да.

— Скажи, когда и где имели место мои предполагаемые любовные контакты, Эшли? А еще лучше, проверь меня на детекторе лжи.

— Мне не нужны никакие улики. Я видела это своими глазами.

— Когда? — с пристрастием спросил он.

— Испугался, Корд?

Он долго пристально смотрел на нее, ничего не говоря. Потом наконец покачал головой.

— Нет. Но начинаю понимать… Ты думаешь, что видела что-то слишком компрометирующее меня, раз ушла спустя всего несколько часов после того, как мы с тобой занимались любовью.

Ее сердце учащенно забилось. Она едва дышала.

— Винси был прав. Двое людей могут видеть одно и то же событие под диаметрально противоположными углами зрения.

— О чем это ты?

— Неужели ты не помнишь? — подсказала она ему. — Как только я уснула, ты сразу же ушел от меня.

— Ну да. После того, что произошло, мне надо было хорошенько обдумать наедине наши отношения и наше будущее.

— Ты лжец, Корд! — закричала она. — Ты тут же вернулся в собственную постель, в которой тебя ждала Шейла.

— И ты видела все это собственными глазами?

— Да. — Эшли сжала кулаки.

— Скажи мне, что именно ты увидела?

В то время, как ее била дрожь, он оставался спокойным, как вода в тихой заводи.

— Шейла лежала в твоей постели, — начала Эшли, — в весьма соблазнительной позе. На ней был тот ярко-зеленый махровый халат, который я подарила тебе на нашу первую годовщину свадьбы. Тот, в котором ты приходил в мою комнату. — Ее голос опасно дрожал. — Пояс не был завязан, а под халатом ничего не было.

— Продолжай.

— Шейла явно только что приняла душ: мокрые волосы вылезали из-под полотенца, которым она замотала голову.

— Хорошо. А теперь скажи, где был я, — тихо сказал он, приходя в ярость.

— Ты стоял под душем. Я слышала, как шумит вода. Она разговаривала с тобой. Она крикнула тебе: «Корд, дорогой! Вернись в постель. Мне не хватает тебя». — Эшли выпрямилась. — Не вздумай отрицать это.

Черная бровь угрожающе взметнулась вверх.

— И не подумаю. Зачем мне? Я считаю, что ты видела то, что хотела видеть. Проблема в том, что меня там не было, а поэтому я не знаю, что эта лгунья делала или не делала. Мне остается полностью полагаться на твои слова.

Эшли заморгала.

— Но ты был там, — настаивала она, но уже не столь уверенно.

— Ты видела меня? Слышала, что я ей отвечаю?

— Нет, но…

— К твоему сведению, я зашел в свою комнату, оделся и долго гулял. Вернулся, когда решил, что ты уже достаточно отдохнула и я могу разбудить тебя, чтобы сообщить о моих планах относительно нашего будущего. Но ты уже исчезла. Бесследно.

Не прикидывается ли он сейчас, что для него это была потеря? Корд бывает иногда таким убедительным! Эшли не знала, что и думать.

— И что это были за планы?

— Предоставить бороться с Шейлой тем, кто хочет это делать. Отдать ей на откуп бизнес, чего она добивалась такими аморальными и безнравственными средствами. Отдать ей весь этот проклятый дом вместе со всем имуществом. Другими словами, позволить ей одержать победу. Потому что мне ничего не было нужно в жизни, кроме тебя. Потому что я хотел вернуться в Тетон, туда, где мы были счастливы, и жить там до конца наших дней.

Эшли почувствовала удар в самое сердце. Она взглянула в окно. Деревья были в цвету. Примета весны и надежды…

Может быть, Шейла и в самом деле пыталась и всем своим видом, и намеками разрушить их брак в те два ужасных месяца после похорон?

Неужели это ревность вывела Шейлу из себя, когда она узнала, что Эшли и Корд провели вместе ночь?

Неужели она настолько жаждала завладеть Кордом, что даже притворилась, будто они с ним находятся вместе в его спальне?

Эшли прикрыла глаза. Ответ был ясен. Она увидела то, что хотелось Шейле, и, услышав ее реплику, убежала без оглядки, не дав Корду никакой возможности все объяснить.

Задумавшись по-настоящему над рассказом Корда, Эшли должна была признать, что не видела его в спальне. Видела лишь признаки того, что он побывал там. Честно говоря, она не слышала, чтобы он что-то ответил Шейле.

Неужели Шейла могла разыграть весь этот спектакль?

— Неужели, столкнувшись со всем этим морем лжи и интриг, — услышала она глубокий голос Корда, — ты не задумалась над тем, что, если бы я действительно хотел сразу прыгнуть из твоей постели в ее постель, я бы скорее пошел в ее комнату или по крайней мере запер дверь?

Эшли подавила тяжелый вздох, потому что только что сама задалась этим вопросом.

— Если все, что ты мне только что сказал, правда, это значит, что она не только обманщица, а просто злодейка.

Вздох облегчения вырвался из груди Корда.

— Я пришел к такому же заключению в ту ночь, когда обнаружил ее и моего отца вместе.

Он долго смотрел на Эшли.

— Ну так что, Эш?.. Теперь ты знаешь и ее версию, и мою. Кому из нас поверишь? Или после всего пережитого ты не в состоянии принять мою сторону? Может быть, в этом проб…

Она не услышала окончания его вопроса — в дверь просунулась голова санитара.

— Обед заканчивается. Вам лучше поторопиться, если вы хотите успеть поесть.

Эшли взглянула на часы. Двадцать минут первого. Залечивая раны прошлого, они и не заметили, как бежит время.

— Пошли, — тихо проговорил Корд, беря ее за локоть. — По-моему, всем нам троим пора подкрепиться.

Всем нам троим.

Пока Корд вел ее через холл, Эшли подумала, что за эти пять часов их ребенок уже стал неотъемлемой частью его жизни.

Когда они вошли в комнату, которая временно служила столовой, пять других пар приветствовали их и пригласили присоединиться. Эшли с готовностью откликнулась на приглашение, хотя знала, что это вызовет недовольство Корда.

Он хотел услышать ее ответ, а она все еще старалась осмыслить то, что он сказал, и пока не была готова к этому. Все, что касается Шейлы, еще слишком болезненно для нее. И хотя мачеха Корда по-прежнему оставалась камнем преткновения на пути к их счастью, существовали и другие факторы, которых они пока не обсуждали. А пока Эшли была рада получить передышку в обществе других людей.

Корд сделал пару бутербродов из оставшейся нарезанной закуски и положил щедрую порцию салата. Пока он наливал кофе, Эшли подсела к остальным и начала знакомиться. Вскоре завязался общий разговор, в котором приняла участие даже самая старшая пара, Кэти и Джерри, которые поначалу были довольно сдержанными. Обаяние Корда не осталось незамеченным.

Джерри заметил, что, поскольку у них отобрали сигареты, они теперь наверняка растолстеют в больнице. Его комментарий вызвал добродушный смех у остальных. Даже у Корда уголки губ дрогнули.

Эшли так давно не видела его беззаботным, что почти забыла, какой очаровательной может быть его улыбка. По ее лицу и шее разлилась краска, когда он поймал ее пристальный взгляд.

Как раз в этот момент появился доктор Дрейк и объявил, что сейчас они уделят немного времени тому, чтобы познакомиться друг с другом поближе, узнать о семьях друг друга, о детях, увлечениях и интересах.

— Ты готова? — сиплым шепотом спросил Корд. Эшли поняла, что его чувства затронуты не меньше.

Она кивнула и отвела взгляд, ощутив прикосновение его руки к своей спине в тот момент, когда он помогал сдвинуть стулья в кружок. Оказавшись в такой близости от него, она почувствовала, как ее жалкая оборона слабеет перед его мужской привлекательностью.

В течение следующего часа, когда каждый получил возможность высказаться, Эшли окончательно размякла. Пока они сидели, Корд словно невзначай обнял ее за плечи. Но поскольку он всегда вел себя с ней покровительственно, не стоило придавать значения этому жесту.

Втайне Эшли всегда нравилось сознавать, что он относится к ней как к своей неоспоримой собственности. Это позволяло ей чувствовать себя нежно любимой. Может быть, сказывалось то, что она не росла в семье с любящими родителями, где ощущала бы себя надежно и защищенно.

Какова бы ни была причина, Корд с самого начала восполнил эту ее потребность. Положа руку на сердце, во время их разрыва ей до боли не хватало этой близости.

Сеанс групповой терапии, который проводился под руководством персонала клиники, был первым из числа тех, которые ждали их в течение предстоящей недели. Хотя Эшли предполагала, что Корд получил пользу от этого занятия, сама она не могла сосредоточиться. Все ее мысли крутились вокруг первых счастливейших четырех лет жизни с Кордом.

При том, что их связывала духовная близость и совместимость во всем, их интимная жизнь тоже складывалась прекрасно. Все было отлично, пока они не узнали, что, возможно, никогда не смогут иметь ребенка.

Корд изменился после этого. Стал более отчужденным и замкнутым. В течение последних двух лет они отдалились друг от друга. С появлением Шейлы их браку был вынесен смертный приговор.

Но он всегда отрицал то, что у него когда-либо был роман с Шейлой!

Больше всего в жизни Эшли хотелось верить ему. Но ей по-прежнему было трудно понять, как могла одна женщина поступить так с другой — как Шейла посмела посягнуть на такое святое дело, как чужой брак. Подобное разрушительное поведение казалось ей святотатством.

Тем не менее существовало одно обстоятельство, которое она не могла отрицать. Поощрял это Корд или нет, но Шейла наверняка весьма коварна, если добивалась их обоих, его и его отца. Чем больше Эшли думала об этом, тем больше понимала, что нужно с этим считаться. Но тогда получается, что существует только одна правда. Правда Корда.

Она обхватила голову руками. Корд не мог себе представить, как ей хотелось не сомневаться в нем. Но это будет означать то, что она снова вверит ему свое сердце и свою душу. Полное доверие.

Возможно ли это, даже если им удастся решить другую проблему, угрожающую их браку?

— Что случилось, Эшли? — прошептал Корд. Тревога в его голосе заставила ее обернуться.

— Ничего. Просто я… даю глазам отдохнуть. Жалкая отговорка, но это было единственное, что ей тут же пришло в голову.

— Черт побери, — резко сказал он. — Не следовало тебе приходить сюда на таком сроке беременности. Я собираюсь сказать доктору Дрейку, что мы не будем продолжать. Какая-нибудь другая пара еще может занять наше место.

— Нет, Корд! Не делай этого! Я прекрасно себя чувствую и собираюсь пробыть здесь всю неделю. Если ты скажешь ему, я буду думать, что ты несерьезно относишься к пребыванию здесь.

По его виду она поняла, что он старается взять себя в руки и не спорить с ней.

— Что бы я ни делал, я веду себя не так, правда? — Этот риторический вопрос, заданный убитым голосом, казалось, предназначался не ей. Это был неожиданный приступ вины.

— Корд… — неуверенно произнесла Эшли, — прошу тебя, давай вернемся в комнату и закончим сегодняшнюю беседу с Винси.

Не дожидаясь его ответа, она встала и направилась к двери. Корд последовал за ней. С момента их встречи он впервые не попытался взять Эшли за локоть или положить руку ей на плечо…

В этот момент к ним в комнату заглянул улыбающийся Винси.

— Готовы ли вы оба поработать?

Корд стоял у окна, устремив взгляд на улицу. Не услышав его ответа, ответила Эшли:

— Да, конечно.

Она села на край кровати, спиной к Корду. Винси придвинул стул и сел, снова достав свой блокнот.

— Теперь поговорим о вас, Эшли. Сколько вам лет?

— Двадцать девять.

— Расскажите мне о своей семье и школьных годах.

— Моя пятнадцатилетняя незамужняя мать отдала меня в сиротский приют. Это был приют Святой Анны здесь, в Солт-Лейке. Потом меня передавали на воспитание из семьи в семью, пока мне не исполнилось восемнадцать лет. К этому моменту у меня появилось постоянное место работы: официантка в ресторане около университета. Деньги, которые я зарабатывала, дали мне возможность учиться на вечернем отделении и жить в университетском городке. И я получила специальность бухгалтера.

— Прекрасно. На какую работу вы потом устроились?

— Я не сразу смогла устроиться по специальности, поэтому сняла квартиру вместе с еще тремя девушками и продолжала работать официанткой. Примерно через полгода меня взяли бухгалтером в головной офис фирмы «Пьер Тэн импорте» в Солт-Лейке.

— Как вы встретили Корда?

— Мои соседки по квартире и я решили провести отпуск вместе. Поселились в домике на озере Джексон. Однажды мы услышали о том, что можно подняться на гору Гранд-Титон, и решили попробовать.

Во время восхождения началась сильнейшая гроза, которая застала нас врасплох. Было так страшно, что мы решили вернуться. Когда мы начали спускаться вниз, одна из девушек упала и сломала лодыжку. Я осталась с ней, пока две другие отправились за помощью. Корд и еще один смотритель пришли нас спасать.

— Это была любовь с первого взгляда? — подмигнул Винси.

— Да, — спокойно подтвердила Эшли. Хорошо, что она не видит лица Корда.

— Вы поженились вскоре после этого?

— Да. В церкви в Джексон-Холле.

— Вы не знали тогда, что ваш муж курит?

— Нет. Он был такой сильный, спортивный и уравновешенный… Я даже представить не могла Корда с сигаретой. Мне кажется, я до сих пор в шоке.

— Вы могли бы охарактеризовать свой брак как счастливый?

Эшли вздохнула.

— Каждый день я просыпалась, чувствуя себя счастливой рядом с Кордом. Я не верила своему счастью. Иногда меня пугало то, что наши отношения слишком идеальны. Я боялась, что все это не настоящее, что мне все это снится и я могу однажды проснуться, а его нет.

— Когда все начало меняться в худшую сторону?

— Прожив вместе два года, мы решили завести ребенка. Когда прошел год, а у нас ничего не получилось, я пошла на прием к врачу в Солт-Лейке, чтобы проверить, в чем дело. Врач сказал, что у меня все в порядке. Надо успокоиться. Если в течение следующего полугода ничего не произойдет, прийти снова и привести Корда. Когда ничего не произошло, мы записались на прием вдвоем. Вот тут и выяснилось, что у Корда есть одна проблема, которая почти не оставляла мне надежды забеременеть.

— Вы не говорили об усыновлении ребенка?

— Нет, — прошептала она, вспомнив, как страдала.

Винси пришел в недоумение.

— Почему?

— Я хотела!.. — взорвалась Эшли. — Вы даже представить себе не можете, как я этого хотела. Но я ждала, что Корд заговорит об этом первый…

— Давайте поговорим об одиночестве, хорошо? — тут же вмешался Корд, перебив ее. Эшли круто повернулась. Он был бледен. — Если бы ты могла видеть выражение своих глаз, Эшли, ты бы поняла, почему я не решился заводить разговор об усыновлении, — сказал он резко.

— Какое выражение? О чем ты говоришь?

Внезапно Винси встал, обводя обоих внимательным взглядом.

— Полагаю, на сегодня достаточно. Вы коснулись болевой точки, которая, по-видимому, нанесла ущерб вашему браку. Оставляю вас наедине. Я вернусь завтра, в восемь утра. Советую сейчас погулять по этажу. К вашим услугам спортзал и бассейн с южной стороны холла. Там постоянно присутствует кто-нибудь из обслуживающего персонала. После ужина, который будет в шесть часов, можно посмотреть фильмы в кинозале или телевизионные передачи.

— Винси! — окликнула его Эшли, выйдя из комнаты и досадуя на то, что он так внезапно уходит. Она не была готова к следующей стычке с Кордом.

— Да, Эшли?

— Я знаю, что мы не должны уходить из больницы ни при каких обстоятельствах. Но на среду я записана к врачу.

— Не вижу никаких проблем. Но чтобы подстраховаться, я сообщу об этом доктору Дрейку.

— Спасибо.

Все начинало осложняться. Ее врач, доктор Ноубл, не сказал ей ни слова, когда она поставила его в известность, что собирается разводиться.

Однако в глубине души он, кажется, не одобряет этого. Когда он увидит в своем кабинете Корда, то наверняка будет удивлен и обрадован. Мало того — решит, что они снова вместе. Но это так далеко от правды!

Внутренне содрогнувшись, Эшли вернулась в комнату. Корд снял костюм и галстук. Рукава его голубой рубашки были закатаны по локоть, а верхние пуговицы расстегнуты. Она вошла в тот момент, когда он засовывал край рубашки за пояс джинсов. В повседневной одежде он был больше похож на прежнего Корда, Корда тех времен, когда он еще не занимался делами компании Макнайтов. Он выглядел затравленным и осунувшимся, и все равно самым привлекательным из всех мужчин, которых она когда-либо встречала.

Скрестив руки на широкой груди, он небрежно прислонился к стене около окна.

— Мне казалось, что, пока мы здесь, у нас не должно быть никаких секретов.

— Я спрашивала у Винси, как мне быть: нам ведь надо в среду пойти к моему врачу.

Она почувствовала, как Корд сразу напрягся.

— Доктор Ноубл знает, что я отец?

Его ледяной тон ранил ее.

— Конечно, знает, Корд. Я не сомневаюсь, что он давно хочет тебя поздравить. Он мне без конца повторяет, что считает мою беременность чудом.

— Это действительно чудо, — вскинулся Корд. — До сих пор не верится.

— Я тоже не сразу поверила. Но с течением времени, когда я больше не могла лежать на животе, пришлось поверить.

— Ты всегда предпочитала засыпать в этой позе. — Он шагнул к ней. — Я любил, когда ты была моим одеялом, и мне этого очень не хватало потом.

Его слова вызвали в ее воображении интимные картины, от которых ее бросило в жар.

— Корд… я… я думаю, что…

— Как давно это было, правда? — прервал он. — Так давно, что даже ты смущаешься. Давай я освежу твою память.

Прежде чем она поняла, что он собирается делать, он привлек ее к себе.

— Не надо, умоляю, — попросила она, почувствовав, как он поглаживает пульсирующую впадинку на ее шее. От него исходила неотразимая мужская сила.

— Тогда, может быть, тебе больше понравится это…

Внезапно она очутилась в его объятиях. Их малыш оказался прижатым к нему, когда он наклонил голову и накрыл ее рот своим.

— Не надо, Корд… — невнятно пробормотала Эшли, пытаясь отстраниться. Но было что-то настолько проникновенное в прикосновении его тела к ее выступающему животу, что она не смогла сдержать покорного вздоха. Ему только этого и надо было. Его поцелуй стал еще горячей.

Застигнутая врасплох, Эшли обнаружила, что отвечает ему с не меньшей страстью.

— Я никогда не переставал мечтать о тебе, — признался Корд прерывистым шепотом. Она почувствовала, как руки его блуждают по ее спине. Давно знакомое ощущение еще больше возбуждало ее. — Подумать только, там, внутри, мой ребенок. — Она услышала боль в его голосе и ощутила, как его рука легла ей на живот, осторожно гладя его. — Хочу увидеть тебя, посмотреть, что я с тобой сделал, — шептали его губы. — Хочу любоваться моей женой и ребенком. Хочу увидеть всю эту красоту. Помоги мне, дорогая.

Невозможно было сказать, кто из них дрожал больше, когда Корд, схватив руками ее платье, попытался снять его.

В последнюю секунду благоразумие взяло верх, и Эшли прервала поцелуй.

— Мы не можем это делать, Корд! — вскрикнула она и отшатнулась. Но он все еще крепко держал край ее платья.

Его полуулыбка была таинственной и неотразимой. Когда он был таким, она не могла мыслить здраво.

— Я повешу снаружи на дверь табличку «Просим не беспокоить». Никто нам не помешает, если ты волнуешься из-за этого. Этот курс рассчитан на семейные пары, и мы предоставлены до конца дня самим себе.

Испугавшись, Эшли старалась отстраниться, но он не отпускал ее. Его глаза потемнели от желания. Ей был знаком этот взгляд. У нее пересохло во рту.

— Ты хочешь близости не меньше, чем я, Эшли, — пробормотал он низким голосом. — Я чувствую это по биению твоего сердца.

Ее щеки пылали.

— Не отрицаю… — Голос у нее сорвался. — Но однажды мы уже занялись любовью вместо того, чтобы решить наши проблемы. Это и стало причиной развода. Неужели ты забыл?!

Напоминание о том, почему они здесь оказались, сделало свое дело. Огонь неукротимого желания погас в его глазах. Он медленно выпустил ее платье из рук, и что-то умерло в ней в этот момент.

— Я ничего не забыл, — заявил он. — Особенно свое ощущение в тот момент, когда узнал, что не смогу дать тебе ребенка. Ты не представляешь себе, какую боль я пережил. Ведь ты этого хотела больше всего в жизни.

— Но это же чушь! — в ужасе воскликнула Эшли. — Больше всего мне был нужен ты! В тебе была вся моя жизнь!

Корд покачал головой.

— Нет. Неужели ты думаешь, что я не знал, как ты страдала оттого, что выросла в сиротском приюте, что у тебя не было семьи? Неужели думаешь, что я не понимал, как больно тебе было узнать, что ты вышла замуж за неполноценного мужчину? За того, кто не мог дать тебе ребенка?

Видеть муку, написанную на его лице, было непереносимо.

— Но, Корд…

— Я жил в постоянном страхе, что ты оставишь меня. Боялся даже заикнуться об усыновлении из страха, что это только оттолкнет тебя и ускорит твой уход!

Ускорит мой уход… Оттолкнет меня? Эшли не могла постичь то, что Корд ей говорил.

— Да ладно, Эшли, — раздраженно сказал он. — Не надо делать вид, что ты не хотела оставить меня. Каждый день я ждал, что ты потребуешь развода. Это убивало меня, ведь я понимал, что не смею тебя удерживать.

Эшли слушала его, не веря своим ушам.

— Так ты поэтому стал таким отчужденным и замкнутым?

— Почему же еще? — Его голос задрожал от волнения.

Эшли схватилась за спинку стула.

— Откуда ты взял, что ребенок для меня важнее, чем ты? Разве не понимал, что это ты — моя семья? Ты для меня все! То, что мы не могли иметь детей, не имело значения. Я была бесконечно счастлива с тобой, Корд.

— Единственной причиной, по которой я не говорил с тобой об усыновлении, на первых порах было то, что я знал, как ты расстроена, Эшли. Мы ведь так мечтали о том, что у нас будет большая семья… Шейла сказала мне, что я должен дать тебе время пережить этот удар.

— Шейла сказала это? — сердито воскликнула Эшли. — Господи, Корд… Видишь, как она манипулировала нами? Я считала, что ты не можешь заставить себя растить ребенка, если он не твоя плоть и кровь. Потом в голову полезли другие мысли. Например, что из-за отчужденности между тобой и отцом ты, возможно, решил совсем не иметь детей, чтобы не испытывать потом боли.

Его лицо стало напряженным.

— Отношения с моим отцом тут совершенно ни при чем. Ты заслуживаешь такого мужа, который может дать тебе полный дом детишек. Когда мы встретились, первым делом ты мне сказала, что больше всего в жизни хочешь иметь полноценную семью. Когда стало ясно, что я не смогу дать тебе этого, я все время ждал, когда ты придешь и скажешь, что хочешь развестись со мной.

Слезы навернулись ей на глаза.

— Пока ты ждал, я принимала твою скрытность за равнодушие. Одно время даже стала подозревать, что ты разлюбил меня. Я больше не знала, как найти к тебе подход. Во время поездок в Солт-Лейк к Грегу и Бонни, когда мы по дороге заезжали к твоему отцу, ты, казалось, охотнее разговаривал с Шейлой о делах, чем общался со мной. Поскольку она давала понять, что вы с ней давно знакомы (о чем ты никогда не упоминал в разговорах со мной), я пришла к заключению, что ты все еще неравнодушен к ней. Это мучило меня и разбивало мое сердце.

Его красивое лицо исказилось.

— Я был не прав, когда не рассказал тебе о Шейле. Я был не прав относительно множества вещей, — признался он со стоном.

Эшли с досадой посмотрела на него.

— В этом и заключается наша проблема, Корд. Мы наделали так много ошибок, так часто притворялись! В итоге разрушили друг друга.

— Не совсем так, — резко возразил он. — Мы создали новую жизнь. Это мы сделали правильно.

Говоря это, он схватил из тумбочки шорты и направился к двери. Потом остановился.

— Пойду в спортзал. Но прежде кое-что тебе скажу. Теперь, когда я узнал, что стану отцом, я собираюсь позвонить своему адвокату и сказать, что возражаю против развода. Если хочешь бороться, пожалуйста. Но ты получишь развод только через мой труп, а я не собираюсь испускать дух по крайней мере еще полвека!