Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

— Несмотря на долгое отсутствие хозяина, в доме Чака все в порядке. — Люси очень любит красного медведя. — Акции компании «Харпер Майнинг» падают. — Экстренное заседание правления. — Много ли нужно Джону и Стефани? — «Ты же мертв!» — «Нет, но скоро умру…» — Леонарду Смайлзу не под силу скрыть счастливую улыбку, пусть даже в день траура. — Внезапное воскрешение. — Звонок доктора Корнера. — Все хорошо, что хорошо кончается.

«А теперь-то наконец можно домой», — Чак посмотрел на часы и его автомобиль помчался по ночному Сиднею.

Он остановился у подъезда своего дома, тихо поднялся по лестнице и своим ключом открыл дверь. Жена встретила его у порога.

— Ты? — спросила она.

— Я. А ты думала кто?

— Не знаю, — Бетси пожала плечами, — не знаю. Ты так давно не звонил…

— Я был очень занят, — сказал Чак, обнял жену за плечи и поцеловал в волосы. — У нас все нормально?

— Да, Чак, все нормально, — сказала Бетси, следуя за ним.

— Как Люси?

— Хорошо. Я была у нее сегодня.

— Как она?

— Все нормально, смеется. Спрашивала, почему ты не приходишь.

— Завтра приду, — сказал Чак и сел за стол. — У нас есть пиво?

— Да.

Люси открыла холодильник и поставила на стол две банки пива. Чак сорвал крышку и жадно выпил.

— Чак, у тебя действительно все в порядке?

— Да, Бетси. Надеюсь, теперь у нас с тобой будет все в порядке.

— Ты что, больше не будешь заниматься этим?

— Ты хотела сказать… — Чак не стал уточнять.

— Да, Чак, я хотела сказать именно это.

— Нет, Бетси, надеюсь, больше не буду.

Он расстегнул нагрудный карман куртки и вытащил толстую пачку денег.

— Возьми, это наше.

— Наше? — изумилась Бетси.

— Да, это наше. Эти деньги я честно заработал — не за убийство.

— Не за убийство? — Бетси посмотрела на мужа и заплакала. — Чак, я очень не хочу, чтобы ты этим занимался. Мне надоело. Я боюсь, я очень боюсь, мне всегда страшно. И наша Люси, она такая нервная, запуганная, она всего этого боится.

— Перестань, перестань, Бетси, все будет хорошо, — Чак подвинулся к жене и как ребенка погладил ее по голове, — не плачь, все будет хорошо. Я нашел работу.

— Какую работу ты нашел, Чак? Опять что-нибудь опасное?

— Нет, Бетси, на сей раз не такая опасная, как та, чем я занимался раньше.

— Что это за работа?

— Могу сказать: я буду работать в охране одной очень важной особы.

— Чак, не надо.

— Бетси, действительно я буду в охране одного очень хорошего человека, который мне нравится и который мне очень помог.

Бетси тяжело вздохнула, положила голову на руки и посмотрела на Чака долгим взглядом.

— Ну вот, слава Богу, успокоил.

— А теперь расскажи мне о нашей дочке, как она?

— Она все время играет с этим красным медведем.

— С красным медведем? — Чак задумался.

— Ну да, которого ты привез перед отъездом.

Чак вздрогнул, он вспомнил, как они с Билли ехали по Сиднею, получив аванс, и как Билли выскочил из машины и купил игрушку.

— Чак, что с тобой? Тебе плохо? — спросила Бетси, садясь ближе к мужу.

— Да нет, ничего, просто вспомнил об одном очень хорошем человеке.

— Чак, что случилось? Расскажи.

— Не надо, Бетси, я расскажу тебе это потом, позже. Это очень грустная история.

— Чак, я так тебя ждала, я так не хочу, чтобы ты снова уезжал куда-то. Я хочу, чтобы мы все были всегда вместе: ты, я и наша маленькая Люси.

— Я тоже этого хочу, Бетси, и надеюсь, что так будет всегда.

— Ты же хочешь поужинать? — Бетси вскочила и бросилась к плите.

Чак пожал плечами, а потом вспомнил — ведь он с самого утра ничего не ел.

— Да, я с удовольствием что-нибудь съем.

Бетси быстро накрыла стол, выставила еду. Чак долго и с аппетитом ел, а она стояла, облокотясь на холодильник, смотрела на мужа, которого не видела так долго. Ей казалось, что прошла уже целая вечность.

— Знаешь, Чак, врачи очень волновались, но потом хирург сказал, что операция прошла прекрасно.

— Хирург?

— Да, доктор Гарди Корнер делал операцию.

— Гарди Корнер, — повторили Чак.

— Ей сделали операцию под общим наркозом. Это очень плохо, Чак. Но все обошлось. Доктор сказал, что если бы мы затянули с операцией хотя на неделю, то дочери у нас уже не было бы.

Чак отложил вилку, посмотрел на жену.

— Не надо, Бетси, не надо. Все уже позади. Надеюсь, все будет хорошо.

— Доктор сказал, что завтра мы можем забрать нашу дочку.

— Завтра? — Чак посмотрел на часы. — Уже сегодня, Бетси, мы можем поехать и забрать ее. Я не знаю, Бетси, может, я не смогу. Но обязательно скоро вернусь домой.

— Когда? Чак, когда ты придешь? Скажи, я буду ждать.

Чак повел плечами.

— Скоро. Поверь, Бетси, очень скоро мы будем все вместе.

Бетси подошла к мужу и обняла его. Чак погладил ее по волосам, потом нежно поцеловал в губы.

— Прости меня, Бетси.

— Все не так уж и плохо, — сказала она. — Я хочу тебе верить, Чак. Я хочу, чтобы у нас все было хорошо.

— Так и будет, Бетси. А сейчас мне надо идти.

— Идти? — Бетси вздрогнула. — Вот так всегда — только появляешься и тут же уходишь.

— Прости, Бетси, но у меня очень важное и неотложное дело. А деньги спрячь, они нам понадобятся, — он пододвинул пачку к ней. — Я ухожу.

Чак еще раз обнял жену, заглянул в детскую. Одиноко лежали на кровати дочери резиновый кенгуру и потрепанная кукла.

— До встречи.

Чак сел в автомобиль и помчался к Стефани Харпер и Джону Кински.

Утром следующего дня на бирже ценных бумаг был большой переполох. Акции компании «Харпер Майнинг» неожиданно начали резко падать в цене. Это было связано с трагической гибелью президента компании.

На два часа дня был назначен совет правления компании. Председательствовать должен был Леонард Смайлз. Он к этому времени со всеми договорился.

Стефани Харпер, Джон Кински и Чак нервничали. Стефани буквально не находила себе места. Она металась по квартире Билли из угла в угол. Включала приемник, телевизор, потом выключала их, рвалась к телефону, снимала трубку, но тут же бросала ее.

Время тянулось ужасно медленно, казалось, что оно вообще остановилось. Стефани неистовствовала, ей хотелось действовать, как можно быстрее появиться в своей компании и навести порядок.

Джон Кински сидел в кресле у открытого окна, он чувствовал себя очень плохо, но старался не подавать вида. Перед глазами то и дело расплывались разноцветные круги. Он тяжело дышал, ему явно не хватало воздуха. Джон расстегнул рубашку.

— Что? Тебе плохо? — спросила Стефани.

— Нет, дорогая, все нормально, я в порядке.

Чак неизвестно почему сидел за столом и зачем-то разбирал и собирал револьвер, осматривая каждую деталь.

— Чак, я думаю, оружие не понадобится, — сказала Стефани, останавливаясь у стола.

— Как знать, миссис Харпер, как знать, — Чак, пожимая плечами, продолжал заниматься своим делом.

— Но ведь не будет же он стрелять, не соберет же он наемников?

— Не знаю, но мне кажется, что он способен на все. Ведь они теперь как волки, загнанные в угол, они будут кусаться и огрызаться. Так что, я думаю, нам надо быть наготове.

— Да нет, Чак, я думаю, до этого не дойдет. А ты как думаешь, Джон?

Джон, не оборачиваясь, произнес:

— Я думаю, надо прислушаться к словам Чака. Не все так просто.

— Да что ты, Джон? Я знаю Смайлза, думаю, он не пойдет на это.

— Почему, миссис Харпер, почему вы так уверены? Ведь он заказал ваше убийство, а не мистер Кински.

— Но это было до контракта.

— Стефани, а когда должен быть подписан контракт?

— Думаю, он заставит всех проголосовать и контракт будет подписан сегодня же, после правления, новым президентом.

— Значит, твое появление на правлении обязательно? — Джон повернул голову и взглянул на жену.

— Конечно, Джон, обязательно. Я обязана там быть, иначе вся компания может рухнуть и мы с тобой останемся ни с чем.

— Ну что ты, Стефани, ведь я гениальный художник и мои картины будут стоить немалые деньги. А нам с тобой, я думаю, многого в этой жизни уже не надо.

— Нет, Джон, ты ничего не понимаешь в бизнесе. Я должна выиграть эту партию, выиграть раз и навсегда.

— Да что ты, Стефани, сегодня выиграешь, а завтра… завтра может что-нибудь случиться…

Джону вновь стало плохо, он отвернулся к окну и левой рукой принялся массировать грудь напротив сердца.

— Джон, тебе плохо?

— Нет, просто здесь немного душновато.

— Проклятая погода, — сказала Стефани и подошла, чтобы шире открыть окно.

Джон прикрыл глаза.

— Миссис Харпер, мне кажется, нам пора, — произнес Чак.

— Да, Чак, нам пора. Джон, нам пора, — Стефани была уже одета в свой элегантный серый костюм.

Чак спрятал револьвер под куртку, Стефани подошла к Джону, поцеловала его в губы.

— Не волнуйся, Джон, все должно быть хорошо.

— Надеюсь, Стефани, все будет просто замечательно.

— Держитесь, мистер Кински, — Чак пожал руку Джону.

Джон взглянул на Чака.

— Я надеюсь на тебя, Чак, — сказал он.

Чак молча кивнул.

Стефани Харпер и Чак быстро спустились по лестнице и сели в зеленый «форд» Билли. Автомобиль взревел мотором и помчался в центр Сиднея, к небоскребу, где находилось правление компании «Харпер Майнинг».

Джон Кински почувствовал, что ему становится все хуже и хуже. Из последних сил он добрался до телефона и набрал номер своего друга, доктора Гарди Корнера.

Как ни странно, но трубку снял сам Гарди.

— Алло, Гарди Корнер слушает, — раздалось в трубке.

— Гарди, это я, Джон Кински, не пугайся.

— Джон Кински?! — вскрикнул доктор.

— Да, это я, Гарди. Ты не бойся, я еще жив, но мне кажется, что сейчас умру, что-то с сердцем.

— Где? Где ты? — закричал Гарди Корнер. — Называй скорее адрес!

— Я… — Джон на мгновение задумался, потом вспомнил и назвал адрес, — …я выйду из подъезда.

— Нет-нет, не выходи, я выезжаю к тебе на машине «Скорой помощи». Не выходи, я еду.

Джон Кински едва добрел до двери и открыл замок. Ему стало совсем плохо. Он медленно опустился на колени и рухнул на пол у самой двери.

Джон не слышал, как по лестнице бежал Гарди Корнер и два врача «Скорой помощи», как открылась дверь, Гарди склонился над ним и зашептал:

— Джон, Джон…

Врачи быстро положили Джона на носилки и снесли к машине. Взвыла сирена, синим светом замигала сигнальная лампочка и автомобиль с воем помчался по улицам Сиднея к клинике Гарди Корнера.

Только когда носилки вкатывали в операционную, Джон Кински пришел в себя и открыл глаза.

— Стефани, сообщи Стефани, — прошептал он.

— Что ты говоришь? Лучше помолчи пока, — попросил доктор Корнер, уже одетый в халат и готовый к операции.

Над операционным столом зажглись бестеневые лампы. Запрыгали стрелки на датчиках приборов, по экранам запульсировали ломаные линии, показывая прерывистый ритм биения сердца Джона.

Заседание правления компании «Харпер Майнинг», несмотря на то, что ситуация была трагической, проходило как всегда торжественно.

Многие очень волновались, ведь акции кампании резко стали падать. Теперь все считали, что только контракт с компанией «Вест Петролеум» может спасти положение.

Леонард Смайлз ликовал, он был в идеально отутюженном строгом костюме с изысканным галстуком. Изо всех сил он пытался согнать с себя веселость и старался казаться хоть чуточку печальным — соответственно обстоятельствам.

Леонард уселся в кресло президента кампании и открыл заседание правления.

— Господа! Ситуация для нашей компании складывается не лучшим образом, — строго начал он. — Но есть выход, нами уже подготовлена документация и проработан очень основательный и долгосрочный контракт с компанией «Вест Петролеум». Они нуждаются в наших деньгах и, если мы подпишем этот контракт, то будем гарантированы от неудач.

Все члены правления внимательно следили за каждым словом Леонарда Смайлза. Перед каждым лежал пакет документов и кое-кто бегло просматривал цифры. Схема, по которой должно было развернуться действие контракта, выглядела очень убедительно.

— Надеюсь, господа, что вы ознакомились с условиями контракта и понимаете, какие выгоды принесет он нашей компании, — Леонард Смайлз с видом победителя осмотрел собравшихся.

В это время распахнулась огромная дверь в зал заседаний правления и на пороге появилась Стефани Харпер.

Все оторвались от бумаг и глянули на вошедших. Следом за Стефани вошел и остановился рядом с ней Чак.

— Ну что ж, господа, я вижу, вы решили подписать контракт без меня, — громко и строго сказала Стефани Харпер.

За миссис Харпер стояла Хилари. Она победно улыбалась, глядя прямо в лицо Леонарда Смайлза. Руки управляющего компании задрожали, он начал быстро складывать лежащие на овальном столе бумаги. Лицо его мгновенно смертельно побледнело и, казалось, что он вот-вот рухнет, потеряв сознание.

— Миссис Харпер, как мы рады, — едва слышно выдавил из себя Леонард Смайлз.

Все присутствующие в зале поднялись и с изумлением уставились на Стефани Харпер.

— Господа, не пугайтесь! Я, как видите, жива и здорова и со мной ничего страшного не произошло. Я появилась здесь только лишь для того, чтобы разоблачить Леонарда Смайлза и уберечь компанию моего отца и мою, то есть «Харпер Майнинг», от банкротства и этого грабительского контракта, который был бы для нас разорительным.

Все испуганно вздрогнули и приблизились на шаг к Стефани Харпер. Она медленно прошла через весь зал и заняла президентское кресло.

Леонард Смайлз хотел пройти вдоль стены, сжимая под мышкой папку с документами, и покинуть зал. Но ему преградил дорогу Чак.

— Минутку, мистер Смайлз, спокойно. Иначе я буду стрелять.

Леонард Смайлз прижался к стене.

— Я думаю, мистером Смайлзом займется полиция. Она, кстати, уже ждет его. А мы, господа, раз уж вы собрались, продолжим заседание правления. У меня есть несколько интересных для вас предложений. Прошу всех садиться.

Заседание правления компании «Харпер Майнинг» продолжалось еще около двух часов.

На столе Хилари зазвонил телефон. Девушка сняла трубку:

— Правление компании «Харпер Майнинг». Секретарь Хилари.

— Алло. Мне нужна миссис Харпер. Я доктор Гарди Корнер.

— Что вам угодно, мистер Корнер? — вежливо поинтересовалась Хилари.

— Я хотел бы поговорить с миссис Харпер, женой Джона Кински.

— Извините, мистер Корнер, но миссис Харпер сейчас занята. Идет заседание правления кампании.

— Плевать! — вдруг грубо сказал доктор.

Хилари отвела трубку от уха и испуганно огляделась. Но рядом с ней никого не было, только в глубине приемной, развалясь в кресле, сидел Чак.

Хилари вновь поднесла трубку.

— Мистер Корнер…

— Пригласите к телефону Стефани Харпер. Говорит Гарди Корнер. Я только что оперировал Джона Кински, — монотонным, но жестким голосом проговорил доктор.

— Сейчас, сейчас, — совершенно другим голосом сказала Хилари, — я соединю вас.

Хилари щелкнула тумблером и склонилась над аппаратом:

— Миссис Харпер, звонит доктор Корнер. Что-то случилось с вашим мужем, — почти прошептала она.

— Что? Что с Джоном? — тоже шепотом переспросила Стефани.

— Не знаю, говорит, только что прооперировал его.

— Как? Прооперировал? Кого?

— Вашего мужа. Я соединяю?

Стефани выскочила из-за стола и бросилась в приемную, на ходу крикнув:

— Извините, минутку!

Она выхватила трубку у Хилари.

— Алло, алло! Это Стефани Харпер. Что случилось?

— Миссис Харпер, я прошу вас приехать в клинику, — спокойным, усталым голосом сказал доктор Корнер.

— Что с ним? Что с Джоном, доктор Корнер?

— Я только что закончил операцию, он еще под наркозом, но думаю, скоро придет в себя. Я хотел бы, чтобы вы приехали как можно скорее.

— Еду, сейчас же еду.

Стефани бросила трубку и заспешила к лифту. Чак уже вызвал лифт и стоял в кабине, он нажал кнопку, и они спустились.

Хилари прошла в зал, где сидели члены правления компании.

— Господа! Миссис Харпер приносит вам свои извинения. В виду неотложного дела она вынуждена покинуть правление компании.

Все изумленно пожали плечами и, переговариваясь, начали расходиться.

Впечатлений за этот день было у всех очень много и поговорить было о чем.

Стефани буквально ворвалась в клинику Гарди Корнера. Доктор ждал ее в вестибюле.

— Что с Джоном?

— Я же вам сказал, я сделал операцию. По-моему, она прошла успешно. Еще час промедления и вы, миссис Харпер, могли стать вдовой. Я в этом убежден.

— Что с ним, что? — повторяла Стефани.

— Ну теперь, я думаю, все будет нормально. Пройдемте ко мне в кабинет.

— Нет! Нет, я хочу…

— Нет, к нему сейчас нельзя. Идемте со мной. Неужели он вам ничего не говорил о своем сердце?

— Да нет, никогда ничего не говорил.

— Ну что ж, это в его стиле. Он и мне ничего не говорил, не любит хвалиться своими болезнями.

— Доктор, но с ним в самом деле будет все в порядке? — сейчас Стефани была похожа на самую обыкновенную женщину, у которой случилась беда, и беда застала ее врасплох.

— Думаю, миссис Харпер, у вас с Джоном будет много прекрасных дней.

Мистер Корнер усадил Стефани в мягкое кожаное кресло, открыл бар и достал бутылку коньяка.

— Это из погреба одного французского барона. Презент за операцию. Мы собирались выпить этот коньяк с Джоном после того, как я сделаю операцию. Но я думаю, Джон не обидится, если мы с вами начнем бутылку без него.

Стефани согласно кивнула.

Доктор наполнил два низких бокала и подал один из них Стефани.

Чак еще издали узнал — по коридору прямо навстречу ему идет Бетси, а рядом с ней, держа в руках большого красного медведя, медленно, неуверенно переставляя ноги, топала дочка. Широко раскинув руки, он бросился им навстречу.

— Люси! Люси!

Девочка, узнав отца, радостно засмеялась, хотела вырваться, но Бетси удержала ее. Через мгновение Чак уже подхватил крошку в свои объятия. Девочка прижималась к отцу щекой и, жарко дыша в ухо, шептала:

— Папа, папочка! Как я рада, что ты пришел забрать меня из больницы.

Бетси стояла рядом и плакала.

Когда Джон Кински открыл глаза, он увидел, что рядом с ним сидит Стефани и смотрит прямо на него. Стефани улыбнулась. Джон зажмурил глаза, думая, что перед ним видение, но когда он вновь открыл их, опять увидел счастливое лицо жены.

Превозмогая боль, Джон улыбнулся. А на глазах у Стефани появились слезы.

— Джон, все будет хорошо.

Джон только моргнул.

— Я с тобой, я всегда буду с тобой, — Стефани гладила его руку, — я всегда буду с тобой и никуда от тебя не уйду. Никуда и ни на шаг, поверь мне.

Доктор Корнер смотрел на счастливую Стефани Харпер и на своего измученного болезнью друга — Джона Кински. Он едва заметно улыбался, завидуя счастью этих людей.