Простительные грехи

Глава 34

Самара

Сидя напротив улыбающегося лица Линды в бистро, мне захотелось вздохнуть от счесться.

— О, милая, — прошептала она. — Так приятно видеть твою улыбку.

— Мне тоже! — ответила я, приподняв бровь. Она слишком беспокоилась обо мне, и я ждала момента, когда смогу доказать, что ей это больше не нужно. Ее глаза перешли на мое горло, проверяя, нет ли следов, которые она видела на мне в последний раз. — Я в порядке. Правда, — ухмыльнулась я.

— В разводе? — спросила она, но ее взгляд упал на мои кольца.

— Замужем, но больше не за Коннором, — прошептала я, подняв глаза, чтобы поблагодарить официантку, которая поставила стакан воды на стол. Когда она ушла, Линда понимающе улыбнулась мне.

— Лино, я подозреваю?

Я кивнула, чувствуя, как румянец заливает мои щеки.

— Как ты догадалась?

— Я была там, когда он пришел за тобой. Я уверена, что ты мало что помнишь, учитывая обезболивающие, которые я тебе дала, но я очень хорошо помню выражение его лица. Он любит тебя. Я подозреваю, что так было всегда, — сказала она, деликатно потягивая белое вино.

— Несколько недель назад я бы сказала, что ты сошла с ума, — вздохнула я, глядя в окно со своей стороны. Отражение Эмилио в окне, где он сидел у барной стойки и наблюдал за мной, заставило меня почувствовать себя неуютно, но я выстояла. — Но теперь… — Я улыбнулась. — Теперь я надеюсь, что ты права.

— Он тебе не сказал? — спросила она. Я покачала головой, обдумывая это.

— Не так много слов, но это все мелочи, понимаешь? Он показывает мне, как много я для него значу, и он постоянно прикасается ко мне, как будто он не может насытиться, и он заботится обо мне, и он называет меня своей жизнью.

Вернулась официантка, извиняюще улыбнувшись за то, что она прервала.

— Вы готовы сделать заказ, мисс?

— Только салат с жареной курицей и бальзамиком, пожалуйста.

— Конечно, — улыбнулась она и удалилась. Я снова обратила внимание на Линду, и на понимающе мне улыбнулась.

— Ты сказала ему о своих чувствах? — спросила она, бросив на меня укоризненный взгляд, который сказал мне, что на самом деле ей не нужно было спрашивать.

— Пока нет, — призналась я. — Я не хочу думать о том, что случится, если я скажу, а он не ответит. Я счастлива, впервые за долгое время. Я просто хочу сохранить это на некоторое время, прежде чем что-то менять.

Она потянулась через стол, чтобы взять мою руку в свою.

— И нет ничего плохого в том, чтобы цепляться за счастье после того, через что ты прошла. Он теперь твой муж. У вас есть все время в мире, чтобы разобраться в этом. Ты должна просто позволить всему идти своим чередом и наслаждаться тем, что оно есть, вместо того, чтобы форсировать события.

Я вздохнула, кивнула ей в ответ и почувствовала, что обед был всем, в чем я не подозревала, что нуждаюсь. Я беспокоилась, что встреча с Линдой напомнит мне о том, как она прикладывала лед к моим синякам после того, как Коннор ударил меня, или о том, как ее пальцы смывали кровь с моих волос и вытаскивали стекло из моих ног.

Но вместо этого я почувствовала, что наконец-то, закрыла книгу об этой главе своей жизни. Даже если Коннор все еще на свободе, он никогда больше не тронет меня.

Лино позаботится об этом. К сожалению, теперь Коннор был проблемой Лино.

А не моей.

✽✽✽

Я действительно хотела, чтобы он убрался к черту от моего стола. В обычных обстоятельствах я без труда отшивала мужчин, проявлявших интерес, но когда речь шла об одном из самых богатых клиентов Джаспера, который ежегодно инвестировал миллионы долларов, я не решалась говорить об этом так же прямо, как с незнакомцем.

Я пыталась вежливо намекнуть, что мне нужно закончить работу на сегодня. Я пыталась намекнуть, что Джаспер не был поклонником людей, которые использовали столы в качестве мебели. Я пыталась не вступать в разговор, если не считать коротких ответов «да» или «нет».

И все же его задница осталась сидеть на моем столе. Обычно Джаспер мог бы вмешаться, чтобы спасти меня, попросив меня сделать что-то срочное для него, что потребовало бы от меня отъезда в другое место, или вызвав меня в его кабинет, но он был занят встречей с последним клиентом за день, а этот придурок сидел на моем столе с тех пор, как его собственная встреча закончилась почти час назад.

Мое терпение иссякло еще до того, как он протянул руку, чтобы коснуться моей талии, когда я встала, чтобы навести порядок в зоне ожидания. Я повернулась, готовая сама отчитать его, но глубокий, опасный голос Лино заговорил слишком спокойно, прежде чем я успела это сделать.

— Попробуй прикоснуться к ней снова. — В его голосе не было никаких интонаций, ничего, что намекало бы на то, что он зол, но то, как он стоял в открытой двери, слишком неподвижно, тоже не было похоже на нормального человека.

Лино был опасен в том смысле, в каком большинство мужчин могли только притворяться. Опасен так, что многие люди должны были бежать в другом направлении, когда его голос становился слишком спокойным, а тело вибрировало от усилий сохранить спокойствие.

— Расслабься, парень. Ничего страшного, — сказал клиент, подняв две руки, как будто он был невиновен. — Я давно знаю Самару. Мы просто узнаем друг друга получше.

У него явно не было чувства самосохранения, потому что он коротко коснулся моего плеча, прежде чем встать из-за стола.

Я видела, как напряглось тело Лино, как он подался вперед, словно хищник, преследующий ничего не замечающую добычу. Угроза в каждом его шаге только усиливалась тем, как идеально сидел на нем костюм, демонстрируя все безупречные, стройные мышцы бедер и широкие плечи.

— Ты знаешь, что происходит с людьми, которые прикасаются к моей жене без ее разрешения? Без моего разрешения?

Я подошла к нему, взяла его руку в свою и попыталась успокоить его. Хотя это прикосновение не было невинным — его легко можно было бы назвать домогательством, поскольку я не проявила к нему никакого интереса, — на самом деле он не причинил мне вреда.

— Вау, мужик. Не знал, что она замужем. Виноват.

Клиент, казалось, наконец-то понял, что такое самосохранение, но Лино был далеко за пределами способности удерживать зверя, которого он разбудил внутри себя. Я хотела напомнить, что мы были на моем рабочем месте, что это было не время и не место для проявления собственнических чувств Лино, но все, на чем я могла сосредоточиться, это то, как хорошо чувствовать, что есть кто-то, кто хотел обладать мной. Хотел заклеймить меня своим именем и сказать всем, что я его. Кто-то, кто гордился тем, что я принадлежу ему, и защищал меня, невзирая на последствия, которые могут быть для каждого из нас.

Я чувствовала себя потерянной в этом чувстве, потерянной в необходимости погрузиться в незнакомое ощущение того, что меня хотят.

Меня ценят. Мной дорожат.

— Если я хоть раз увижу, что ты слишком долго смотришь на нее, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ней, я сам закопаю тебя в землю. Ты меня понял?

— Лино! — Я ахнула, потому что даже я понимала, что это зашло слишком далеко. Угрожать смертью из-за руки на талии — это было чересчур даже для моего извращенного мозга.

— Ты сумасшедший, чувак, — засмеялся инвестор. — Но ладно, меня все равно не интересует чужая женщина. В море полно рыбы.

Когда он собрался уходить, Лино протянул руку и надавил ему на грудь, чтобы остановить его на месте. Он посмотрел вниз, туда, где Лино дотронулся до него, приподняв бровь, прежде чем прошипеть, пытаясь запугать.

— Не лезь, блядь, ко мне.

— Как ты поступил с моей женой? Ты хоть представляешь, в какое дерьмо ты только что вляпался, Миллер? — спросил Лино, шокируя меня своим знанием имени инвестора.

Держаться на расстоянии казалось разумным, поэтому я осталась немного позади Лино, где он оставил меня, когда встал на пути Миллера.

— Откуда, черт возьми, ты знаешь мое имя? Твоя женушка говорила обо мне?

— Мы, Белланди, склонны знать все, что происходит с нашими женами, в том числе то, какие клиенты входят в этот офис. Я могу с уверенностью сказать, что Самара ни разу не упомянула твоего имени, но ты фигурировал в досье, которое мой сотрудник службы безопасности проверил для меня. У тебя неплохая репутация для человека, который лезет туда, куда не надо. Несколько женщин подали иски о домогательствах, — прорычал Лино. — Моя жена не будет одной из них, потому что я разорю тебя, а затем похороню, если ты ещё хоть раз прикоснешься к ней. А теперь снова скажи мне, что я сошел с ума, или ты, наконец, воспринимаешь меня всерьез?

— Я, да, мистер Белланди. Понял.

— Мистер Миллер, какие-то проблемы? — наконец спросил Джаспер, выходя из двери своего кабинета и глядя на руку Лино на своем клиенте ледяным взглядом, способным убить.

— Нет никаких проблем, Джаспер. Мистер Миллер уже уходит, — ответил Лино за мужчину, который быстро обогнул протянутую руку Лино и скрылся в открытой двери. Я неловко улыбнулась Джасперу, и он только закатил глаза, прежде чем вернуться в свой кабинет.

— Пойдём, — буркнул Лино. — Пора домой.

— Позволь мне завершить работу и сделать заметку на утро, — согласилась я, обходя его и направляясь к своему столу. Лино расхаживал взад-вперед, а я села в своё кресло с довольной ухмылкой. — Знаешь, если бы я не знала тебя лучше, я бы подумала, что ты ревнуешь, — заметила я, глядя на него из-под ресниц. Я покусывала кончик ручки, думая о том, что мне нужно будет сделать утром, чего я не сделала сегодня из-за вмешательства мистера Миллера.

— Ты могла бы хотя бы не грызть свою ручку, как будто у тебя оральная мания, Самара. Черт, — буркнул он в ответ. — Я куплю тебе новую рабочую одежду. Черные мешки из-под картошки, — добавил он, подумав немного.

Этот комментарий заставил меня опустить взгляд на мой вполне подходящий черный топ с длинными рукавами и ярко-синюю юбку-карандаш.

— Мне нравится моя одежда, — возразила я.

— Как и всему мужскому населению, которое переступает порог этого офиса, — проворчал он в досаде. Наш разговор прервался, когда Джаспер вышел из кабинета и проводил последнего клиента до двери.

— Держи свой тестостерон подальше от моего офиса, Белланди. Я серьезно, — сказал Джаспер, смело указывая пальцем на Лино.

Мне было интересно, чувствует ли он, что его связь со мной защищает его от гнева Лино, ведь достаточно одного телефонного звонка, и я знала, что Лино может избавиться от Джаспера в мгновение ока.

— Я же говорил тебе, что не могу допустить, чтобы его чушь влияла на мой бизнес, — повернулся он ко мне.

— Я знаю… — вздохнула я, готовая извиниться за то, что Лино перешёл границы.

Даже если мне это нравилось.

— Он прикоснулся к ней. Значит, ты не против? — спросил Лино.

— Конечно, нет, но Самара вполне способна сама справиться с ситуацией. Она отлично справлялась за последние несколько лет работы здесь.

Я поморщилась, потому что, черт возьми, это было не то, что нужно было сказать.

— И часто такое случается? — Спросил он.

— Не часто, но я молодая женщина-секретарь. Мужчины — свиньи.

— Либо ты придумаешь, как с этим справиться, либо с ней здесь будет охрана весь день, каждый день, Джаспер. Мне нужно знать, что ты прикроешь ее, — прошипел Лино, беря меня за руку и поднимая со стула. Сунув сумочку мне в руки, он повел меня к двери.

— Я разберусь с этим, — вздохнул Джаспер, зажав нос пальцами. — Даже если ты ведёшь себя нелепо.

— Не могу дождаться того дня, когда тебе будет не наплевать на женщину, и я смогу бросить тебе это в лицо, — сказал Лино с ухмылкой. — Этот день настанет для всех нас, и я буду ждать возможности напомнить тебе, что я тебе это говорил.

Я помахала на прощание, когда он вывел меня из кабинета.

— Лино… — нерешительно попыталась я.

— Никто тебя не тронет. Ты меня понимаешь? Если кто-то доставляет тебе неприятности, ты звонишь мне или Эмилио, или, клянусь Богом, Самара… — Я наклонилась и прижалась губами к его губам, чтобы заглушить его тираду.

— Хорошо, — согласилась я.

Он подозрительно посмотрел на меня, словно не мог поверить, что все было так просто. Я не знала, почему. Не то чтобы со мной был так уж трудно.

— Никто не трогает меня, пока то же самое относится и к тебе.

— То же самое относится и ко мне, Голубка, — согласился он, снова целуя меня, и мы пошли дальше по коридору к лифтам.

В его походке не было ни спешки, ни отчаяния поскорее вернуться домой. Казалось, он понятия не имел, что его ждёт дальше, что сделало со мной то, как он защищал меня. Я хотела, чтобы он выместил все это разочарование на мне. Все это обладание.

Лино был внутри меня каждую секунду, какую только мог, с тех пор как мы начали заниматься сексом, но он всегда контролировал себя. Всегда беспокоился, что может причинить мне боль, за исключением одной ночи в душе.

Я хотела этого. Я хотела, чтобы это причиняло боль и было неконтролируемым.

Я хотела его всего, включая те его части, которые он мельком показал мне той ночью.

И пока мы шли по коридору, я решила, что именно этой ночью я его получу.

✽✽✽

Я обдумывала свой план всю дорогу домой. На протяжении всего ужина.

Волнение пульсировало в моих венах, хотя я знала, что то, что я собираюсь сделать, должно произойти. Мне нужно было снова увидеть все, чем был Лино, потому что, если я не смогу удовлетворить потребности этой его стороны, у нас никогда не будет успешного брака.

Во мне также была эта темная нить, что-то, о чем я всегда знала. Потребность в том, чтобы мужчина брал все под контроль, потребность хоть раз не принимать решения. Потребность не бороться и позволить кому-то другому быть главным. Я подозревала, что это была одна из вещей, которые впервые привлекли меня к Лино, потому что даже будучи маленькой девочкой, я была заинтригована всеми частями фильмов, которые должны были быть ужасными.

Злодеи, которые хотели принцесс, те, кто сажал их в цепи и ставил им ультиматумы, которые никогда не были выбором.

Хотя меня интриговали не сами злодеи, а принцессы, которые колебались в выборе. Которые боролись и отказывались, ведь злодеи никогда не были похожи на Лино.

Они никогда не проявляли нежности, никогда не заботились о них и не давали обещаний на будущее.

Даже в десять лет Лино доминировал. Крутой и ответственный за всех остальных детей. Они преклонялись перед ним, как будто он был королем, и то же самое можно было сказать о Маттео. Но только через несколько месяцев после того, как я вошла в его жизнь, после того, как он сблизился с мамой и Явином, проявилась другая его сторона. Веселая и беззаботная сторона Лино на самом деле была половиной личности, но не самой естественной его версией.

Он скрывал эту сторону. Злодей, который таился под поверхностью, и только его проблески появлялись то тут, то там. Со временем в нашем браке их становилось все больше, как будто он пытался приобщить меня к той своей части, которую скрывал от меня десятилетиями.

Но я всегда это видела. Еще когда мы были детьми, я видела Лино. Я просто позволяла ему чувствовать, что он хранит свои секреты, как будто он защищает меня.

И после Коннора я ожидала, что это темное влечение исчезнет. Я почувствовала, что значит быть по-настоящему бессильной. Я почувствовала, каково это, когда тебя удерживают и используют. Как я могла хотеть пробудить ту часть Лино, которая, как я подозревала, подтолкнет меня прямо к моим границам и сбросит с обрыва после того, как я пережила это?

Но что-то в этих желаний заставляло меня почувствовать, что я победила. Как будто Коннор не сломал меня, не изменил меня безвозвратно. И отдать Лино вещи, которые забрал Коннор, отдать ему все и знать, что несмотря ни на что, я буду в безопасности, — это был самый верный способ вернуть свое тело. Потому что я доверяла Лино больше, чем кому-либо другому, потому что я знала, что с ним мое тело всегда будет в безопасности.

Мне просто нужно было дать Лино хороший толчок и надеяться, что я справлюсь с последствиями.

Итак, мы стояли в ванной, вытираясь полотенцем после душа, как мы обычно делали. Не было сомнений, что мы ляжем спать, что Лино прикоснется ко мне, как только сможет. Он всегда так делал, но я решила, что это будет на моих условиях. Как я этого хочу.

И мы решим раз и навсегда, смогу ли я дать Лино все, что, как я знаю, ему нужно.

— Ты сегодня был очень ревнив, — нерешительно начала я. Несмотря на то, что я знала Лино, некоторые вещи в наших отношениях казались новыми. Даже помимо секса.

— Хм, — промычал он, но раздражение уже начало возвращаться на его лицо при напоминании.

— Тебя это так сильно беспокоит? Мысли о руках другого мужчины на мне? — Я улыбнулась ему, присев на край кровати и откинувшись назад. Его глаза, прищурившись, остановились на моей груди, мои соски затвердили в прохладном воздухе спальни после горячего душа.

— Тебя мучает мысль, что он мог прикоснуться ко мне здесь? — спросила я, потянувшись одной рукой к своей груди. — Или здесь? — Моя рука скользнула вниз по животу, касаясь пупка на пути к тому, чтобы оказаться у меня между ног.

— Не дави на меня, Самара. Не сегодня, — предупредил он, и его глубокие глаза на мгновение встретились с моими.

— Может быть, я хочу тебя подтолкнуть, — призналась я, и моя рука наконец-то скользнула между бедер. — Может быть, я хочу, чтобы ты потерял контроль и заставил меня почувствовать, как тебе было неприятно, когда ты вошёл и увидел его руку на мне.

Он стиснул зубы.

— Нет. Я сделаю тебе больно.

— Хорошо. — Я улыбнулась ему. — Я хочу, чтобы было больно, Лино. Я хочу перестать притворяться, что заниматься любовью каждую ночь — это достаточно для нас обоих. Наше влечение друг к другу началось не с украденных поцелуев и романтики. Оно возникло за годы разочарований и желания. Я хочу почувствовать, как сильно ты хочешь меня. Я хочу, чтобы ты снова взял то, что хочешь.

— Блядь, — простонал он, приближаясь ко мне. Его руки взяли меня за бедра, перевернули на живот и притянули к краю кровати, так что мои пальцы ног едва касались пола. Его рука собрала мои влажные волосы на голове, сжала их и потянула, пока моя спина не выгнулась, а грудь не оторвалась от кровати.

— Это действительно то, чего ты хочешь? — спросил он, уткнувшись носом мне в шею.

— Я хочу тебя всего, Лино. Всегда хотела. Мужчину, монстра и все, что между ними, — выдохнула я, когда его пальцы пробежались по моим скользким складкам.

— Такая чертовски мокрая, — простонал он, вводя палец в меня и обратно. — Ты думаешь, что заслуживаешь кончить? Ты позволила ему прикоснуться к себе. Позволила ему положить руки на то, что принадлежит мне. Мне плевать, если это была только твоя талия. Ни один мужчина не прикасается к тебе, кроме меня, ты поняла? — прошипел он, и я попыталась кивнуть. Когда его палец высвободился из меня, я застонала от потери.

А потом его рука с силой шлепнула меня по заднице.

— Черт! — Вскрикнула я, вздрогнув от боли. Его рука погладила разгоряченную плоть, потирая ее, как будто он мог запечатать болезненный жар, распространяющийся от отпечатка руки, который, как я знала, он оставил после себя.

Он повторил это, ударив по другой ягодице еще более сильным шлепком, который я почувствовала всем своим существом. Жар вспыхнул во мне, распространяясь по моему и без того влажному центру, и я почувствовала, что сойду с ума от похоти.

— Ты поняла меня? — спросил он, и даже когда он потянул меня за волосы чуть сильнее, в его голосе прозвучала нотка неуверенности.

— Не знаю, — прошептала я. — Мне кажется, ты выразился не очень ясно, Лино.

Он замер, полностью замолчал, услышав мои слова, и на мгновение я подумала, что, возможно, надавила слишком сильно. Возможно, я надавила слишком сильно, слишком быстро. И тут его рука снова опустилась на мою задницу, и снова, и снова в безумном движении.

Я подумала, смогу ли я сидеть на следующий день, но мне было все равно. Не тогда, когда его рука, наконец, отпустила мои волосы, чтобы он мог провести обеими руками по коже моей задницы. Я рухнула лицом на кровать, наслаждаясь его ощущениями, когда он гладил кожу, доводя до крайнего возбуждения.

— Войдя в комнату и обнаружив на тебе руку другого мужчины, ты хоть представляешь, что это со мной делает? Что мне это напоминает? — прорычал он.

— Нет, — выдохнула я, отстраняясь, когда он скользнул пальцем внутрь меня.

— День, когда ты заставила меня проводить тебя к алтарю, чтобы выйти замуж за другого мужчину, vita mia. В тот день ты мучила меня так, как никто другой. Ты была моей ещё до того, как поняла, что это значит, и ты заставила меня отдать тебя. — Грубые эмоции, прозвучавшие в его голосе, заставили меня всхлипнуть, заставили меня почувствовать, насколько это было жестоко и несправедливо, если он действительно хотел меня так, как я хотела его.

Я любила Коннора. Мне нравилось обещание жизни, которую, как я думала, он мог дать мне, но даже в день моей свадьбы был момент, когда Лино впервые увидел меня в платье, и я подумала, каково это, если бы он ждал меня в конце прохода.

— Мне жаль. Мне так жаль, что я так с нами поступила, — призналась я, застонав от сладкой муки, которую его палец причинял моей киске, отчаянно желавшей большего.

— Не извиняйся, vita mia. Ты теперь моя, и это все, что имеет значение. Пока ты помнишь, что ты моя, и никогда больше не позволишь другому мужчине прикоснуться к себе, — предупредил он, и я кивнула, бормоча в знак согласия, что меня никто не тронет.

— Никто, кроме тебя, мой Жеребец. Пожалуйста, — умоляла я, двигая бёдрами назад. Когда он подчинился и скользнул своим членом внутрь меня, я застонала от облегчения.

— Блядь, Самара, — простонал он, хватая меня за бедра и притягивая назад, чтобы проникнуть глубже. — Никто не прикоснется к этому. Это мое, и я не буду… — Он врезался в меня, сильно, быстро, глубокими толчками, от которых у меня перехватило дыхание, даже когда я закричала. — Никогда. Делиться. Этим.

— Я так близко, — простонала я, не желая ничего, кроме маячащего на горизонте оргазма. Поэтому, когда Лино вышел, я чуть не заплакала от возмущения. Он стащил меня с кровати, толкнув на колени перед собой. При всем, что мы делали, при всех его прикосновениях ко мне, это было единственное, чего он еще не позволял мне делать.

В такие моменты я удивлялась, почему он всегда отвлекал меня от этого.

И сейчас, когда он толкнул меня на колени, я больше не сомневалась в этом. Хотя однажды мне бы хотелось, чтобы он лежал подо мной, что-то в том, чтобы стоять перед ним на коленях, было правильным.

— Открой, — приказал он. Прикусив губу от мысли, что он только что был внутри меня, я наконец открыла рот. Он быстро ворвался внутрь, ударив меня по задней стенке горла так сильно, что я поперхнулась, когда мой вкус взорвался у меня во рту.

— Этот рот тоже мой. Слова, которые вылетают из него, улыбки, стоны — все в нем мое. Он не может смотреть на тебя, пока ты говоришь. Он не может представлять, как эти красивые губы обхватывают его, — простонал он. Он сделал паузу в своей речи, толкаясь в мой рот и выходя из него, пытаясь с каждым толчком проникать в мое горло немного сильнее, пока мои глаза не заслезились. — Ты хотела этого? Так проглоти меня и, блядь, прими это, Голубка.

Подняв на него слезящиеся глаза, я сделала, как он сказал, и сглотнула, чтобы он смог хоть немного скользнуть мне в горло. Неглубокие толчки, которые он давал мне, стали намного мягче, как только я дала ему это, облегчая его движение по моей плоти, глядя на меня сверху вниз. Гнев в его глазах немного угас, и он с обожанием провел рукой по моей щеке.

— Ты выглядишь так прекрасно с моим членом в твоем горле, Голубка, — прошептал он. — Я всегда знал, что это будет так идеально, но сегодня я не позволю тебе проглотить мою сперму.

Он вышел с хлопком, и я облизала губы и пошевелила челюстью, чтобы вернуть хоть какие-то ощущения. Лино был слишком большим, чтобы мне было удобно.

— Ты моя? — спросил он более мягко.

— Всегда, — наконец признала я, хихикая, когда он подхватил меня за подмышки и снова наклонил над кроватью. Его рука снова опустилась на мою задницу при звуке моего смешка, а затем он ворвался внутрь сильным толчком, оторвавшим мои ноги от пола.

— Черт! — Я закричала, почувствовав болезненный укол, когда он безжалостно вбивался в меня до конца. Но даже с этой болью, удовольствие росло и росло, достигая нечто нового, чего я никогда раньше не испытывала. Когда Лино склонился надо мной, его грудь терлась о мой позвоночник, когда он трахал меня, вдавливая в матрас, я думала, что умру от удовольствия.

— Этот рот мой, — сказал он с жёстким толчком.

— Да! — Я задыхалась.

— Эта киска моя, — добавил он с другим толчком.

— Да, — повторила я со всхлипом.

— Эта задница моя, — сказал он, отрываясь от меня. Одна рука скользнула под меня, обхватывая место, где он входил и выходил из меня, на несколько мгновений просто чувствуя связь. Его другая рука обвилась вокруг моего бедра, потянувшись, чтобы погладить мой клитор медленными круговыми движениями, которые казались мучительными по сравнению с тем, как яростно он брал мою киску.

— Пожалуйста, Лино, — умоляла я.

Он убрал руку, которой касался себя там, где входил и выходил из меня, и прижал влажный палец к другой части меня, и я вздрогнула от этого ощущения. Он не делал никаких движений, просто медленно надавливал все сильнее и сильнее, трахая мен на кровати до состояния комы. Не знаю когда, но я начала хныкать. Три точки ощущений, три точки соприкосновения, и каждой из них было достаточно, чтобы довести меня до исступления, но он не давал достаточно, чтобы я кончила.

— Толкайся, Голубка. Ты сможешь кончить, как только снова возьмешь мой палец в свою задницу.

— Лино! — Я ахнула.

— Сейчас Самара, — приказал он, и команда в его голосе была тем, чему я не могла сопротивляться, когда дело касалось Лино. Власть, которой он обладал в повседневной жизни, была только сильнее в постели, поэтому я толкнулась.

И его палец вошёл в меня.

Я замерла под ним, мои метания внезапно прекратились от легкого жжения, сопровождавшего знакомое растяжение.

Слишком насыщенно, с Лино внутри меня и его пальцем там.

Его движения на моем клиторе ускорились, когда он продвинул палец вперед, его бедра замедлились, чтобы он мог сосредоточиться на всех трех точках.

И я кончила, мой крик эхом разнесся по спальне, когда я полностью рухнула на кровать.

— Блядь, — проворчал он, убирая руки и хватая меня за бедра, чтобы войти так глубоко, как только мог, а затем полностью выйти. Я заскулила от потери его, и он снова вошёл в меня.

Он делал это снова и снова. Я оглянулась, чтобы увидеть, как он смотрит на мою киску, когда отстраняется. Наблюдая, как я сжимаюсь, как будто хочу, чтобы он вернулся внутрь.

И я хотела. Я всегда хотела, чтобы он был внутри меня.

Когда он, наконец, насытился, он врезался внутрь и трахнул меня дюжиной жестких, сильных толчков, от которых я застонала под ним, прежде чем он взорвался внутри меня со стоном и накрыл своим весом.

Я подождала несколько минут, пока он отойдёт от оргазма, и когда он наконец это сделал, то усмехнулся мне в ухо. Монстр ушел, остался только Лино.

— Ты в порядке? — он спросил.

— Я мертва, — вздохнула я. — Только, пожалуйста, не пиши «затрахана до смерти» на моем надгробии.

Его раскатистый смех после насыщенного секса, который у нас был, звучал как музыка для моих ушей.

И, прежде всего, у меня был свой ответ.

У нас все будет просто замечательно.