Просто друзья

Глава 16

— Мисс да Филиппо, можно мне уйти?

Кэт подняла глаза от документов. Бекки, ее новая помощница, стояла в дверях с сумкой на плече.

— Сегодня день рождения моего бойфренда, — пояснила она. — Будет ужин, ну, вы знаете, и мне надо успеть переодеться.

Кэт взглянула на часы, с удивлением обнаружив, что уже шесть.

— Господи, ну и денек сегодня выдался! — воскликнула она.

Бекки тревожно смотрела на начальницу. Неужели задержит? Бекки была очаровательна — румянец на юных пухлых щечках, свежевымытые волосы блестят.

— Так… мне можно идти? — повторила она с запинкой.

— Конечно. — Кэт улыбнулась как можно сердечнее, чтобы не выглядеть мегерой в глазах девушки, этаким старым драконом, стерегущим красавицу. — Желаю приятно провести вечер.

— Спасибо, — с облегчением произнесла Бекки и, спохватившись, вежливо добавила: — Вам того же.

Кэт кивнула. Она понимала, что Бекки и представить себе не может, что такая зануда, как она, Катерина, незамужняя тетка под сорок, одинокая, по рукам и ногам повязанная работой, может приятно провести вечер. Но Бекки глубоко заблуждалась. На самом деле вечером Катерина собиралась пойти с братом в кино, и Кэт ждала этой встречи с радостью. Она взглянула на небо, пожелтевшее от смога, и решила сходить домой переодеться. Кроме того, надо было накормить соседского кота, за которым она добровольно вызвалась присматривать, пока хозяйка съездит во Флориду навестить дочь. Стэнли, толстый и ленивый кастрат, уже просидел дыру на ее любимом кресле, но с ним ей было лучше, чем без него, — какая-никакая, а компания.

Кэт рассортировала документы по срочности: судебное предписание о том, чтобы удерживать насильника подальше от его жены; дело об опекунстве, внезапно приобретшее весьма дурной запашок; свидетельство о совершении сексуальных действий в отношении двухлетнего ребенка. Сколько бы муниципальные органы ни заверяли общественность, что очистят администрацию от лоббистов и взяточников, социальные проблемы города как не решались, так и не решаются. Новые меры всего лишь загнали нерешенные проблемы под ковер, и Кэт это бесило. Она выключила компьютер, собрала портфель и проверила, не забыла ли чего на столе. Взгляд ее ненадолго задержался на вазе с букетом. Букет принесли вчера — посыльный из цветочного магазина. К подарку была приложена карточка: «Огромное спасибо, и удачи вам с вашим молодым человеком! Джессика Бламберг». Катерина встала и направилась к лифту.

Не стоило даже думать о том, чтобы Майкл Петерсон стал когда-нибудь «ее молодым человеком». Катерине не были нужны понятия о верности и дружбе. Раз он, Майкл Петер-сон, предал ее лучшую подругу — вышвырнул на улицу без предупреждения, то о чем тут может идти разговор. Кэт нажала на кнопку первого этажа. Негодяй! Брут! Но как она могла сочинить эту душещипательную историю о разорванной помолвке? Помутилась рассудком, что ли? Или просто сжалилась над ним? Ей и раньше приходилось совершать глупости из жалости. Достаточно вспомнить этого Вини-Нытика или Дуга — Замороженного Принца.

Лифт приехал. Открылась дверь. Кэт вошла в переполненную кабину и уткнулась носом в чей-то синий пиджак. Говоря откровенно, Кэт мысленно похвалила себя за непредвзятость, Майкл не был таким уж неприятным, каким она представляла его себе по рассказам Фреи. У него даже было чувство юмора (дело о разделе собачки!); и к матери он относился с уважением и любовью. Кэт это оценила, пусть даже его мамочка была страшнее ночного кошмара. Он не был уродом. Ей всегда нравились карие глаза и густые вьющиеся волосы. На самом деле, когда миссис Бламберг заставила их обняться, ей не стало противно, скорее наоборот. Кэт опустила глаза. Лишнее доказательство того, что нельзя доверять инстинктам. Она сама решила завязать с мужчинами. Представить только, быть обрученной вот с таким парнем! Именно: представить только…

Кэт вздрогнула, когда лифт остановился, и вышла, поглощенная своими мыслями, в холл. Ближе к реальности, Катерина. Если отбросить в сторону все остальное, Майкл сам не делал никаких попыток к ней подступиться. Раз Фрея ему не подошла, с ее роскошными длинными ногами, классическим профилем и удивительной начитанностью, то уж за пухлой итальянкой со Стейтен-Айленда он точно не станет бегать. Кэт расправила свое канареечно-желтое платье на бедрах. Надо выбросить Майкла Петерсона из головы. Прямо сейчас. К счастью, маловероятно, что им доведется встретиться вновь.

Но, как только Кэт вышла на улицу, первым, кто попался ей на глаза, был не кто иной, как Майкл Петерсон. Он стоял на тротуаре и рассеянно смотрел в небо, словно пытался что-то вспомнить. У Кэт подпрыгнуло сердце. Она быстро вернулась в здание и спряталась за большим растением в кадке, что было на нее совсем не похоже. Нервно порывшись в сумочке, она извлекла оттуда солнечные очки и нацепила их на нос, осторожно выглядывая из-за растения. Нет, ей не показалось. Это действительно был Майкл. Что он тут делает?

Кэт видела, как он пригладил волосы. Похоже, он здорово волнуется. Может, ждет кого-то? Ее? Кэт тут же придумала возможные причины его появления. Может, у Блам-бергов опять не заладилось и он решил проконсультироваться с ней? Может, он хочет вернуть Фрею с ее, Кэт, помощью? Был только один способ выяснить, в чем дело.

Кэт пулей выскочила из здания и решительно направилась прямо к нему.

— Что вы здесь делаете?

Майкл оторопело смотрел на нее, потом растянул губы в улыбке:

— Я… я вас жду.

— Зачем? — Он был не просто хорош собой, он был великолепен.

— Катерина… Мы не могли бы зайти куда-нибудь выпить по чашке кофе? — Майкл махнул рукой в сторону кафе, расположенного на другой стороне улицы, и буквально впился в нее глазами.

— Давайте, — услышала Кэт собственный голос. Она пыталась овладеть ситуацией, а для этого надо было прежде всего овладеть собой. — Но не туда. Там подают не кофе, а ослиную мочу. За углом есть другое кафе.

Они шли в напряженном молчании. Пресвятая дева! Что заставило ее произнести это непотребство вслух? Она и так уже зарекомендовала себя сварливой, грязной на язык феминисткой. Ладно, к чертям.

Кафе «Оле» не поражало необычностью интерьера — белые стены, хромированные кофейные автоматы и классическая музыка из стереосистемы. Майкл настоял на том, чтобы она села за столик, а он подойдет к стойке и сделает заказ.

Под ней был нормальный прочный стул, но Кэт казалось, что она сидит на жердочке, свесив ноги в пропасть. Сейчас случится что-то ужасное — или чудесное, она не могла с точностью сказать, что именно. Для Кэт, которая хвалилась тем, что голова ее плотно упакована мозгами, а ноги прочно стоят на земле, неопределенность была хуже смерти.

Майкл принес две чашки кофе. Движения его были скупы и осторожны. У него оказались красивые руки с ухоженными ногтями. Когда он сел напротив, футах в двух от нее, ей стало не по себе. Даже мелкий узор на его рубашке завораживал, не говоря уже о спиралевидном изгибе его ушной раковины и ямочке на квадратном подбородке.

— Так о чем вы хотели со мной поговорить? — спросила она.

— Ну… — Майкл положил в кофе кусочек сахара и долго его мешал, — я хотел поблагодарить вас за то, что помогли мне с Бламбергами. — Он поднял глаза и чертовски обаятельно улыбнулся. — Вы были восхитительны.

— Я вела себя как ненормальная! — возразила она, просияв тем не менее от удовольствия. — Джессика Бламберг прислала мне цветы.

— А мне — бутылку вина.

Кэт могла бы спросить, не получил ли он в придачу записку с пожеланием удачи со «своей девушкой», но при одной мысли об этом залилась краской.

— Ну, вот вы меня и поблагодарили, — по-деловому кивнув, заключила она деловым тоном.

— И еще я хотел поговорить с вами о Фрее.

Фрея. Разумеется.

— О чем тут говорить? Вы ее бросили, и она очень расстроена. А я, ее лучшая подруга, сижу тут с вами и пью кофе. Мне даже неловко.

— Я не бросал Фрею! — запротестовал Майкл.

— Как еще можно назвать то, что вы сделали? Пригласить женщину, с которой живешь, в ресторан «по особому поводу» и, вместо того чтобы… — Кэт спохватилась, она едва не выдала Фрею.

— Теперь я вижу, что поступил неправильно. — Майкл нахмурился.

— Хотите сказать, что передумали?

— Нет! — испуганно воскликнул он. — Совсем нет. — Майкл потянул за узел галстука, будто ему не хватало воздуха.

— Вы можете его снять, если хотите, — сказала Кэт.

Он посмотрел на нее так, будто она сделала ему нескромное предложение, после чего снял галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Теперь он выглядел гораздо моложе.

— Я хочу рассказать вам о Фрее, вы должны знать… Вы столько всего наговорили мне на днях, а я… ну, я не хочу, чтобы вы обо мне плохо думали.

— Понимаю. — У Кэт сердце забилось с бешеной скоростью. Она не могла отвести от него глаз.

Медленно и сбивчиво, то и дело останавливаясь, он принялся объяснять, почему их отношения с Фреей закончились так, как закончились. Они с Фреей должны были отправиться в Англию на свадьбу — Кэт, должно быть, знает, о чем речь. Катерина кивнула. Но по мере приближения заветной даты он стал чувствовать себя все более неловко. В глубине души он знал, что у их отношений нет будущего, и был абсолютно уверен в том, что Фрея тоже это знает. Как бы он ни восхищался ею, как бы ни была она ему дорога, они не созданы друг для друга. И никто тут не виноват, просто так вышло. Если бы он поехал с ней в Англию, ее родственники расценили бы это по-своему и ему пришлось бы обмануть их ожидания. И, чтобы не ставить себя и Фрею в двусмысленное положение, он решил обсудить с Фреей сложившуюся ситуацию. Конечно, он все запутал и испортил, но с женщинами у него всегда было так.

Кэт, между тем наблюдавшей за выражением лица Майкла и слушавшей его сбивчивую речь, казалось, будто она знает этого мужчину очень давно и умеет читать его мысли, будто перед ней карта его подсознания и она знает, как он сейчас себя поведет. Она видела, что он добрый и непосредственный, понимала и уважала его принципы, сочувствовала его сомнениям и разделяла его мечты. Ей так хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но она лишь улыбнулась, глядя ему в глаза, и повторила:

— Я понимаю.

Майкл перегнулся через стол, и теперь его лицо было совсем близко.

— Она очень расстроена?

— Кто? А, Фрея…

Кэт виновато вздрогнула. Она пыталась поставить себя на его место, но ничего не получилось. Все, что рассказывала Фрея о своих отношениях с Майклом, предстало теперь перед ней в совершенно ином свете. Женщина в ней победила адвоката. Майкл прав, думала Кэт, они с Фреей совсем не подходят друг другу. Недавно Фрея взахлеб рассказывала ей по телефону о каком-то сногсшибательном велосипедисте. Она и не думала страдать. Было бы нечестно вводить Майкла в заблуждение после того, как он излил перед ней душу.

— Она справится, — бросила Кэт.

— Я виноват, — продолжал Майкл. — Когда я впервые увидел ее, она была такая красивая, потерянная. И у меня родилась… фантазия… Я подумал, что смогу сделать ее счастливой.

— Вы романтик, — сказала Кэт и вдруг сама почувствовала себя необыкновенно счастливой.

— Разве? Никто мне этого не говорил. — Он был приятно возбужден ее откровением. — На самом деле я иногда кажусь себе занудой. Она такая остроумная и непоседливая. Вы знаете, что она как-то просадила в покер пятьдесят долларов?

— Нет! Не может быть! — Кэт широко открыла глаза, поддразнивая его.

Майкл смущенно засмеялся:

— Наверное, адвокаты правда немного занудливы.

— Ну, спасибо!

— Не вы, конечно. С вами не может быть скучно, Катерина. — Он улыбнулся ей такой теплой улыбкой, что остатки обороны растаяли, как коровье масло под солнцем. Она не предаст дружбу с Фреей, если всего лишь поговорит с Майклом. Она решила рассказать подруге об этой встрече, но без всяких подробностей. Иначе их дружба даст трещину, а этого Кэт совсем не желала.

Майкл и Кэт заговорили о своей работе, о вопросах права, о годах учебы, о том, что судьи сплошь и рядом доводят клиенток до слез. Обсудили, какой ботанический сад лучше — на Стейтен-Айленде или в Миннеаполисе, затем разговор перекинулся на политику, потом — на родственников Кэт в Калабрии и наконец на оливковое масло: куда и сколько его следует добавлять. Майкл перегнулся через стол, глядя на нее горящими жадными глазами, и от того мужчины, с которым она встретилась по делу Бламбергов два дня назад, не осталось и следа.

— Куда делась ваша простуда? — вдруг спросила Кэт.

— Прошла! Я пошел в аптеку, которую вы мне посоветовали, и купил отличное снадобье.

— В самом деле? Вы пошли в ту аптеку?

— Конечно.

Кэт была польщена.

— Знаете, так странно, что мы только сейчас встретились, — сказал Майкл. — Я постоянно слышал ваше имя. Кэт — то, Кэт — другое.

— Я тоже много слышала о вас: Майкл, Майкл, Майкл. Хотя Фрея вообще-то скрытная.

— Может, она думала, что мы не поладим? — предположил Майкл.

Они посмотрели друг на друга. Никто не сказал ни слова, но правда — теплая и почти осязаемая — уже была здесь, рядом. Они прекрасно ладили. У Кэт появилось ощущение, что она может просидеть здесь целую вечность.

— О Боже! — вдруг воскликнула она, взглянув на часы. — Я должна бежать.

Майкл сразу сник:

— Уже?

— У меня встреча.

— О, конечно. Понимаю. — Он был в отчаянии.

Да нет, ничего он не понимал, дурачок.

— Я встречаюсь с моим младшим братишкой, — сказала Кэт. — На самом деле ему почти тридцать, но вы себе представить не можете, в какие только истории не вляпывается мой «взрослый» младший брат.

— Брат, — с облегчением отозвался Майкл.

— Младший из пяти и безнадежно испорченный. Сегодня я намерена дать ему нагоняй. Куда же я дела портфель?

— Вот он. — Майкл нагнулся и подал ей пухлый портфель. — Хотел бы я иметь большую семью. Но я один у мамы.

Приоткрылась еще одна «дверца». Кэт, кажется, начинала понимать его еще лучше. Всю жизнь Майкл старался быть преданным сыном, отличным учеником, добросовестным работником и гражданином. Но в нем всегда жили, пытаясь прорваться наружу, иные страстные побуждения. Его ухаживания за Фреей, их «ужины», о которых она рассказывала, были всего лишь проявлением этих внутренних, тщательно подавляемых импульсов. И то, что он ожидал ее у входа в офис, тоже свидетельствовало о страстности его натуры. Но что, если она ошибается? Майкл не предложил встретиться еще раз, а она вот-вот уйдет. Кэт неохотно поднялась.

— Мне пора.

Майкл вскочил и вежливо осведомился, нельзя ли проводить ее до остановки. Он открыл перед ней дверь, галантно взял у нее портфель. О, как старомодно-куртуазно! Но Кэт это чертовски понравилось. Ей также нравилось, что он называл ее полным именем, нравилось, как он его произносил. Кэт — задиристая и драчливая адвокатесса, Кэт — надежный друг, «столичная штучка», а Катерина — нечто женственное и таинственное. Она принялась насвистывать мелодию, которую играли в кафе, — дуэт из «Богемы».

Майкл остановился как вкопанный и повернулся к ней.

— Вы любите оперу?

— Конечно. Я же итальянка.

— Даже… Вагнера?

— Особенно Вагнера.

Он облегченно вздохнул, будто камень свалился с его души.

— Это хорошо, потому что так случилось, что у меня оказался лишний билетик на «Кольцо нибелунга».