Просто люби меня

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Энтони

Linkin Park «Valentine’s Day»

В школьных коридорах суматоха. Повсюду витают запахи фруктов и роз. Я прижимаюсь затылком к шкафчику и сжимаю в руке «валентинку». Она глянцевая, с красивыми буквами и пожеланием найти свою любовь. Пробежавшись глазами по тексту еще раз, я читаю имя отправителя.

Эйвери.

Словно не было этих нескольких месяцев. Сейчас мне даже не верится, что еще совсем недавно я целовал эту девушку, прикасался к ней. Словно я переместился во времени и заново переживаю те чувства, которые пережил, когда впервые появился в этой школе год назад.

Только в этот раз все иначе. Я понимаю, что это всего лишь мой эгоизм, и как бы банально это ни звучало, но то, что было прошло. Можно вернуть лишь часть, и я делаю для этого все, что могу. Но все что я могу получить взамен, это улыбку или непродолжительную непринужденную болтовню.

Как же глупо с моей стороны ожидать чего-то большего. Я такой идиот.

Положив «валентинку» между учебниками в шкафчик, я захлопываю его и иду на урок.

Сегодня игр нет, в актовом зале в честь праздника ставят какой-то спектакль. Если честно, я не особо обращал внимания на повсюду развешанные флаеры.

После уроков мы с Робом и Бреттом идем в актовый зал. Там уже практически нет мест. Стоит невыносимый шум и гвалт. Девчонки все еще таскаются со своими розами, которые они получали сегодня во время почти всего учебного дня. Бретту машет Кара, где они с Грейс сидят чуть пониже места, где мы стоим.

Бретт салютирует нам и удаляется к своей девушке. Мы с Робом находим два свободных места рядом с другими ребятами из команды. На сцене еще ничего не происходит, горят рампы и несколько раз в секунду пробегает какой-то парень, постоянно что-то поправляя.

– Как думаешь, что сейчас будет? – лениво интересуется Роб, вытягивая ноги.

Сидящая перед ним девушка поворачивается и недовольно смотрит на его колени, которые он упер в спинку ее кресла. Роб на это лишь улыбается ей невинной улыбкой.

– Понятия не имею, – пожав плечами, отвечаю я.

– Может про Ромео и Джульетту, – предполагает Роб.

– Ну, может.

– Или какая-нибудь скучная любовная сценка.

– Ага.

– Или…

Девчонка резко разворачивается, взмахнув светлым длинным хвостом.

– Это спектакль про Купидона. Господи, вам совсем плевать, на что смотреть?

Ее горящий и злобный взгляд направлен на Роба. Мы даже съеживаемся. Роб приподнимает руки в защитном жесте.

– Спасибо за информацию. Не нужно так злиться.

Я прыскаю, и девчонка пронзает взглядом меня, от чего я моментально замолкаю. С виду она такая маленькая, но почему-то не хочется с ней спорить. Когда она отворачивается, Роб открывает свой рюкзак.

– У меня есть «Читос».

– Круто.

Мы начинаем шуршать упаковкой, затем грызть чипсы. Девушка снова разворачивается, и мы замираем с полными ртами.

– Вы можете вести себя тише?

– Что в тебя вселилось, крошка? – улыбается Роб, продолжая грызть чипсы. – С парнями нужно быть поласковей. Иначе останешься одна в старшей школе.

Девушка сужает глаза, глядя на него.

– Что-то я не вижу рядом с тобой девушки. Может, тебе тоже стоит быть «поласковей»?

Я снова смеюсь, но в этот раз на меня никто не обращает внимания. Роб не улыбается и даже кажется сконфуженным.

– Смотри свой спектакль, – отвечает он, специально толкнув спинку ее сидения.

Мы еще некоторое время находимся в молчании, прежде чем я тихо говорю:

– А она симпатичная.

Роб смотрит перед собой.

– Не заметил.

Я улыбаюсь, покачав головой. Еще бы он не заметил.

На сцене свет рамп становится приглушенным. Из-за кулис показывается миссис Томас и кричит в микрофон так, что все громко стонут и закрывают уши руками.

– Тишины! Всем убрать гаджеты и еду!

– Боже, – бурчит Роб, опускаясь ниже в кресле.

По всему актовому залу проносится музыка арфы. В свете единственного софита на сцене появляется девушка, одетая в костюм Купидона. Кажется, мы ходим в один класс, но я, к сожалению, не помню ее имени. Приставив ладонь к груди, она начинает громко говорить:

– Я талисман дня всех влюбленных! Но вот стряслась со мной беда. Я потерял все стрелы и теперь не могу пронзать тех, кто не видит свою любовь.

Все парни ржут. Позади меня склоняется Кент.

– Эй, а нам обязательно здесь быть?

– Боюсь, что да, – отвечаю я. – Иначе будут проблемы с английской литературой.

– Вот дерьмо.

Кивнув, я вытаскиваю из рюкзака наушники и подключаю их к телефону. Тем временем девушка на сцене продолжает:

– Одинокие сердца, как много вас. О, где же мои стрелы!

Ржач за моей спиной продолжается, к ним присоединяется и Роб, но я по какой-то причине неотрывно смотрю на сцену, слушая монолог девушки-Купидона и даже не замечаю, как убираю телефон и наушники в карман.

Когда спектакль заканчивается, все выскакивают на сцену на поклон. Среди множества людей на сцене сложно не заметить яркие голубые волосы Эйвери. Она стоит чуть позади всех и нервно оглядывается. Не знал, что она вернулась в театральный кружок. Я продолжаю стоять и смотреть на сцену даже тогда, когда актовый зал начинает слишком быстро пустеть.

***

На следующий день после тренировки я выхожу из школы и быстрыми шагами направляюсь к своей машине. Сегодня у меня рабочий день, и я уже опаздываю. Тетя Кары меня любит, да и Хорайзон никогда не бурчит из-за моих опозданий, но все же мне не хочется пользоваться их терпением.

На парковке лишь несколько машин. Рядом с одной из них стоит Эйвери. Она кутается в шарф, который плотно обмотан вокруг ее шеи поверх черной воздушной куртки. На ее голубых волосах вязаная шапка, которую она натягивает еще ниже, когда по парковке проносится внезапный порыв ветра.

Естественно я не могу пройти мимо. Совсем недавно мы договорились быть друзьями. Хотя о таком вовсе и не договариваются. Это происходит незаметно. Я думал это просто – быть ее другом. Но я ошибался. Это совсем не просто.

– Привет, – говорю я, засовывая руки в карманы своей куртки-аляски.

Эйвери улыбается. Все еще удивительно видеть ее улыбку.

– Привет. Как ты?

Это обычный и обыденный вопрос. Друзья задают его друг другу, верно? Так почему же мне сложно на него ответить?

– Я в порядке, – все же отвечаю. – А ты?

– Хорошо. – Эйвери тоже засовывает руки в карманы. – Куда так спешишь?

– У меня работа, – отвечаю я.

Эйвери кивает и опускает глаза на ноги.

– О, ясно.

Я тоже смотрю вниз и замечаю ее новые лакированные ботинки, которые по подошве прошиты синими нитями. На моем лице появляется улыбка. Эйвери это замечает.

– Мама, – с улыбкой говорит она.

– Круто.

Мы смотрим друг на друга с улыбками. Может, мне пригласить ее в кино? Чтобы научиться общаться, говорить, о чем угодно. Мне не хватает наших разговоров.

– Ты без машины? – Я начинаю оглядываться в поисках «Тахо».

– Да, – кратко отвечает она.

После всего случившегося я видел ее за рулем «танка» всего лишь дважды. Первый раз, когда она застряла рядом с фермой Хиттера, и второй раз, когда они с Ноем приезжали ко мне и обнаружили у меня дома Ингрид. Я уже собираюсь заикнуться про кино, но внезапно позади себя слышу быстрые шаги.

– Я уже здесь.

Рядом с Эйвери стоит запыхавшийся Уолт Беннет, и слегка нахмурив брови, смотрит на меня. Они дружили, но поругались в прошлом году, когда мы с Эйви были еще вместе. Здорово, что они помирились.

– Не знал, что ты вернулась в театральный кружок, – говорю я.

Эйвери качает головой.

– Ой, нет, я просто немного помогла со сценарием. Уолт попросил.

– Круто. – Смотрю на нее, затем на Уолта, который переминается с ноги на ногу.

– Эм, – он смотрит на нее и снова на меня. – Мы можем опоздать.

Эйвери кивает ему и обращается ко мне:

– Да, мы идем смотреть фильм.

– О, здорово. – Я отступаю назад. – Я на самом деле тоже опаздываю. Ну, увидимся?

Уолт кивает и идет к своей машине. Эйвери все еще стоит на месте и смотрит на меня.

– Да, конечно. Увидимся.

Эйвери идет в кино с Уолтом. Но они ведь и раньше дружили. Почему меня так волнует статус их отношений сейчас? Я уже говорил, что я жуткий эгоист. Ведь все дело в том, что я хочу быть тем, кто будет находиться рядом с ней в тот момент, когда она будет возвращаться. Ведь как бы я себя ни убеждал, что все дело было не только во мне, я все равно виноват. Очень виноват перед ней.

И сейчас Эйвери возвращается, а я не тот, кто ей в этом помогает. Это мучает меня. Но я рад. Рад, что она вновь улыбается, смотрит фильмы, садится за руль «Тахо». Я счастлив за нее, но внутри меня образуется огромная дыра, заполнить которую мне совершенно нечем.