Простые радости

Глава 30

Снова расставание.

Феникс отказалась от помощи прибывших врачей.

– Вы нужны его преподобию, – сказала она. – Со мной будет все в порядке. – Ее руки тоже нужно будет посмотреть, но не здесь и не сейчас.

Они расставались не первый раз. Разница была только в том, что на этот раз ей не хотелось никуда уходить.

– Мы должны задать вам несколько вопросов, – обратился к ней один из полицейских, – да, мы знаем, как связаться с вами. – Он был достаточно вежливым, но его интерес к ней, как и всех остальных представителей власти здесь, был связан с Романом. Импозантным, притягивающим к себе Романом, который стоял здесь, среди растений, подобно незлому, но мрачному демону, победившему все на своем пути. Он победил все на своем пути. Включая и Феникс. Глупую, взбалмошную Феникс.

Она что-то пробормотала полицейскому в ответ и ушла, так как не хотела привлекать к себе внимание.

Пришло время для правосудия.

И Феникс следовало уйти.

Она встала в дверях и, не шевелясь, смотрела на него. Он передал Сакстона в руки полиции. Все его внимание захватила Ванесса. Он стоял рядом с ней и ждал, пока займутся ею.

Роман не заметил, как Феникс выскользнула из оранжереи.

Жалость к себе переполняла ее, но она не могла позволить себе полностью отдаться ей. Она шла как могла быстро. Надо бы обратиться в больницу, но сначала необходимо найти спокойное место и все обдумать. Подумать и решить, куда теперь направиться.

Ну, во-первых, ей нужна какая-нибудь машина. Затем она могла бы забрать Мела, кое-какие свои вещи и вещи Эйприл.

Из кухни вышла Роза. Увидев Феникс, она приподняла полы своего халата и бросилась ей навстречу:

– Моя дорогая девочка! Они кое-что мне рассказали. Эйприл мертва! – Боль ее была так велика, что она даже не могла плакать. – Ты знала?

– Отчасти, – оглядываясь, сказала Феникс.

За ней никто не шел.

– У тебя идет кровь.

– Ерунда, – солгала Феникс. – Легкие порезы на ладонях. Кровь размазалась по лицу. Сейчас я этим займусь.

– Я хочу поговорить об Эйприл.

Феникс не смогла сдержаться, и губы ее задрожали.

– Попозже, Роза. Я сейчас не могу. Ты мне нужна. Ты мне поможешь?

– Все, что угодно. Только попроси. Я сделаю все, о чем ты меня попросишь. О, Эйприл. Я, конечно же догадывалась, но пыталась уверить себя, что это неправда. Феникс…

– Мы поговорим об Эйприл. Я все тебе расскажу. Но не сейчас, хорошо? Я должна уйти.

– Нет.

– Пожалуйста, Роза. – Она взяла ее за руку и повела обратно на кухню. – Я не могу объяснить тебе сейчас причину, но я должна побыть одна. Так как здесь нет моей машины, мне придется вызвать такси.

– Почему? Почему ты должна уехать? Я думала, что ты и этот милый Роман…

– Нет. Не совсем. Я имею в виду… То, что было между нами, в некотором роде было удобно, теперь в этом нет нужды. – Это не нужно Роману. Хотя, возможно, он сам думает по-другому, она не может позволить, чтобы он продолжал себя обманывать. – Есть ли в Паст-Пик такси?

– Ты точно решила ехать?

Феникс утвердительно кивнула.

– Если я помогу тебе, обещаешь позже связаться со мной?

– Ты же знаешь, что да.

– И ты будешь в безопасности? – На лице Розы отразилось сомнение. — Не осталось никого, кто мог бы причинить тебе вред?

– Никого. Теперь я в полной безопасности. Но мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещала. Я должна буду для дачи показаний явиться в полицию. Но это будет позже. Но я не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал, где я нахожусь. Ты меня понимаешь?

Роза опустила руки в карманы халата:

– Никто?

– Никто. Придет время, и я смогу поговорить с тобой здесь, в Паст-Пик. Но не сейчас.

Роза достала из шкафа у двери два ключа:

– Ты уверена, что хочешь это сделать?

– Это то, что я должна сделать – для всех.

– И я не могу убедить тебя подождать? Поговорить с… Я не могу?

Феникс ответила:

– Нет, – хотя ей страстно хотелось, чтобы это было «да».

– Тот «астон-мартин», который подарил мне папочка, на ходу. – С этими словами Роза передала ей ключи. – По крайней мере, меня в этом уверяет служитель гаража.

– Но…

– Она заправлена, и ты можешь пользоваться ею сколько нужно. Ну, теперь поезжай, если ты так этого хочешь. Иначе я снова расплачусь.

– Спасибо, Роза.

– Иди.

Феникс оставила ее и побежала через дом к входной двери, боясь, как бы ее там никто не заметил.

– Будь осторожна, – крикнула ей вслед Роза.

– Хорошо. – У нее перехватило горло.

– Вернись, ты меня слышишь?

Едва ли.

– Я слышу тебя.

Прошла уже неделя, и ни слова. И непонятно, куда она уехала. Хотя голубой «астон-мартин» не так-то часто встречается на дорогах.

– Никаких следов? – спросил Роман Насти по телефону.

– Никаких. Да, эта леди надолго сбежала. И если ты не забыл, она имеет полное право делать то, что хочет.

– Нет, не имеет, – отрезал Роман.

Насти, очень мягко, продолжал:

– Но, дружище, ведь она правда имеет право делать все, что ей захочется. Не знаю точно, что произошло между вами, и не хочу знать – Дасти знает, – но мне кажется, тебе нужно немного потерпеть. Я видел, как она смотрит на тебя, и взгляд ее был далеко не безразличным.

Он был слишком растерян, чтобы так быстро успокоиться.

– По крайней мере, она должна показаться на суде. Они вызовут ее.

– Несомненно. Но может быть, пройдет еще какое-то время. Она сможет отвечать на вопросы полиции и без тебя.

Роман задумался. Ему не нравилось выслушивать правду.

– Может быть, она и не забрала «астон-мартин».

– Ты меня совсем не слушаешь. Она точно его взяла. Роза молчит, потому что, очевидно, обещала Феникс никому ничего не говорить. Роза невероятно честная, поэтому не нарушит данного ею обещания, но упомянула, что одолжила свою машину какому-то другу. Какому-то другу? Кто может быть этим другом, кроме Феникс? Найди эту машину, и ты найдешь свою леди. Может быть, ты найдешь ее и без машины. А может, она найдет тебя.

Роман оглядел квартиру, где жила Феникс после отъезда Эйприл. Мало что исчезло, только некоторые вещи, отсутствие которых значило, что, прежде чем скрыться, Феникс заходила сюда.

– Спасибо, друг, – сказал он Насти. – Так или иначе, но я найду ее. Я никогда не останавливаюсь на полпути.

Последнее, что оставалось проверить Роману в поисках Феникс, были окрестности его собственного дома.

Феникс забилась в кресло в своей квартире, которую она сняла всего в нескольких кварталах от района, где живет Роман, – если, конечно, он все еще живет там.

Люди лгут друг другу.

Сейчас ей хотелось – больше, чем когда-либо, – чтобы Роман переступил порог ее убежища.

Разумнее всего было бы покинуть Сиэтл. Она могла бы дать показания на суде, даже и уехав отсюда.

Гибель Пьера Боржа повергла ее в состояние шока. Какое-то время она чувствовала себя виноватой, но теперь уже преодолела это. Он ударился головой о танкер. По словам следователя, это был несчастный случай.

Феникс встала, надела шляпу, взяла темные очки и вышла из дома на яркое июльское солнце. Она никогда не ходила через рынок. Вместо этого, она, чтобы добраться до Брод-стрит, шла по Первой авеню, затем спускалась мимо Вестера и Эллиот и пересекала железнодорожные пути к Миртл-Эдвардс-парку.

Всегда один и тот же маршрут. Единственный раз, когда здесь оказался Роман. Это когда она сказала Насти, где будет. Роман не относился к любителям прогулок по парку, ведь так? Как мало она его еще знает, и как много ей уже не узнать о нем никогда.

Честер Дюпре тоже мертв. Ртутное отравление. Этот человек умер в страшных муках. Возможно, этого и хотела Илона.

Феникс до сих пор хранила перидот, но только затем, чтобы, глядя на него, вспоминать очаровательную женщину, которая дала ей камень.

Она все шла и шла. День за днем – несколько недель – она возвращалась в этот парк. Она продолжала приходить сюда за печальными воспоминаниями, которые никак не могли иссякнуть.

В этот день туристы заполонили и дорожки, и лужайки парка. На одном из холмов праздновали кришнаитскую свадьбу, одежды присутствующих отливали оранжевым цветом, и везде были разбросаны гирлянды цветов.

Феникс глубже надвинула шляпу и пошла дальше.

Затем она увидела его.

Прислонившись к одной из скамеек, он не отрываясь смотрел на залив. На нем была белая футболка и джинсы, и на их фоне особенно выделялась его загорелая кожа.

Он смотрел в противоположную от нее сторону.

Феникс сделала шаг по направлению к нему, потом еще один.

Видно было, что он давно не стригся, так как теперь его волосы полностью закрывали шею, футболка была порвана в нескольких местах, а сам он сильно похудел, что, правда, еще больше подчеркивало великолепие его мускулов.

Он оторвался от скалы и пошел в ее сторону. Держа руки в карманах, он ничего не видел, кроме носков своих кроссовок.

Феникс открыла было рот, чтобы окликнуть его, но тут же передумала – развернулась и побежала.

Она не останавливалась, пока не оказалась в своей квартире.

Еще до конца в это не поверив, Роман был убежден, что белое платье Феникс исчезло в квартире на третьем этаже одного из домов совсем недалеко от его собственного обиталища.

Он мог бы схватить ее еще по дороге. Но где гарантия, что она не исчезнет потом снова? Теперь же он знал, где она живет.

Несколько недель спустя после своего исчезновения «астон-мартин» снова появился в гараже Розы. Роза, которую Насти теперь называл лучшим другом, сразу надевала маску, когда Роман пытался выяснить, где же была ее машина. «Шевроле» до сих пор оставался в Иссакуа.

Дасти предложил сказать полиции: он хочет, чтобы ему вернули машину; затем решил подождать: вдруг Феникс заявит о том, что у нее угнали машину. Роман не мог снова причинить ей боль – она и так уже настрадалась.

Черт побери, она столько страдала. В одну секунду он оказался в начале лестницы, посмотрел наверх – и еще через секунду был уже на этаже Феникс и разглядывал обшарпанную коричневую дверь.

Привет, ты как?

И не так-то это и угрожающе.

Какого черта ты мучишь меня?

А вот это уже угроза.

Вильгельмина Феникс заслужила упреки. Ее надо встряхнуть. Она должна знать, что по ее вине он пережил за эти недели.

Роман постучал в дверь.

Он постучал дважды, пока не услышал звук медленно приближающихся шагов.

Она не стала снимать цепочку и посмотрела на него в образовавшуюся щель. Он не мог не заметить, как она бледна и как побледнела еще больше, увидев его.

– Привет, – сказал он. Теперь ему стало еще страшнее. – Как твои дела?

Роман почувствовал, что она готова захлопнуть перед ним дверь. Он ногой помешал этому.

– С рефлексами все еще в порядке, – сказал он ей. – Кое-чему тебя научили.

– Мне нужно закрыть дверь, – прошептала она.

– А мне нужно поговорить с тобой. – Его страх перешел в ярость. Она подавляла его даже тогда, когда у них было все в порядке, и он не мог понять почему. Он не понимал эту проклятую девчонку.

– Пожалуйста, убери ногу.

– Отойди, – даже не подумав убрать ногу, сказал он и положил руку на край двери. Одно быстрое движение – и цепочка соскочила, Роман распахнул дверь.

– Черт… Зачем? – Он не ожидал такого простого вопроса.

Роман шел вперед, Феникс отступала. Затем она резко повернулась и бросилась в красное кресло в центре комнаты, в которой кроме него были только книжный шкаф и кровать у стены. Мел лежал черным комочком на неубранной постели. Ваза Эйприл с ивовыми веточками стояла на книжном шкафу.

Роман встал рядом с Феникс:

– Почему ты меня так оставила? Почему ты скрывалась все это время?

– Так было лучше всего. Как только это станет возможным, я отправлюсь в Оклахома-Сити.

Она сняла очки.

– Ты бледна. Даже бледнее, чем обычно.

– Я болела. Простуды, грипп, все такое.

– Простуды? Ты хочешь сказать, что несколько раз простужалась, а затем заболела гриппом?

– Да, именно так.

Роман потянулся к шляпе, которая все еще была на ней надета.

– Я не собираюсь сделать тебе больно, – сказал он, когда она дернулась в сторону. – Ты помнишь, мы об этом уже как-то говорили?

Феникс промолчала. Она скрестила руки и продолжала так сидеть, даже когда он снял с нее шляпу.

– Ты показывалась врачу?

– Оставь меня в покое.

Роман почувствовал сильный страх. Этот страх почти уничтожил его гнев, но не до конца.

– Ты злишь меня, Феникс. Злишь и пугаешь. Как давно ты показывалась врачу?

– Несколько недель назад. Две или три.

– И ты все еще больна?

– Мне уже лучше.

Роман пристально посмотрел на нее:

– Ты могла бы уже уехать в Оклахома-Сити, если бы захотела.

Она опустила глаза.

– Ведь могла?

– Я не хотела.

Он едва слышал ее.

– Ты сказала, что не хотела уезжать?

Их глаза встретились, и его охватило желание. Она прошептала:

– Да. Я не должна быть рядом с тобой, но я здесь. Роман знал, как вернуть ее. Он встал и протянул руку.

Через секунду она позволила поднять себя на ноги.

– Я скучал по тебе. – Он крепко сжал ее руку. Феникс отвернулась, но он успел разглядеть слезу на ее щеке.

– В чем дело? Что случилось? Я думал, у нас все в порядке.

Она покачала головой.

Окна в комнате были высоко в стене, и солнечный свет, падая сверху, золотил ее волосы, тонкое белое платье превращал в прозрачную паутину.

Его взгляд остановился на ее животе, и сердце его забилось так, как никогда прежде. Свободной рукой он слегка дотронулся до ее тела.

Она наклонила голову:

– Так случилось.

– Так случилось? – Он погладил ее округлившийся живот. – Но для меня это не просто «случилось». Это мой ребенок.

– Я полагаю, ты не мог бы ответить иначе.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что это случилось несмотря ни на что.

– Что ты имеешь в виду? – Когда он обнял ее, она прильнула к нему. – Что, любовь моя?

– Я устала.

– Боже мой! Ты и выглядишь усталой. Ты должна была быть со мной все это время, а не в этой дыре. Ты моя, Феникс. Иди приляг, пока я все приготовлю, чтобы забрать тебя отсюда.

– Мне не нужно лежать. Прекрати беспокоиться. Прекрати поступать правильно. Ты ни в чем не виноват.

Он сжал кулаки у нее за спиной.

– Кого еще винить, как не меня? Ты же уже сказала, что это мой ребенок. – Его ребенок. Все, что ему сейчас хотелось, – это схватить ее и увезти отсюда, знать, что она в безопасности, что ей хорошо и она счастлива – и она его.

– У меня было много времени, чтобы во всем разобраться, Роман. – Она подняла голову: – Ты знал, что я была подругой Эйприл. Думаю, ты знал, что Вилли это мое имя.

– Нет…

– Ты никогда не называл меня по моему первому имени. Я сказала, что не люблю его, и ты не настаивал. Мы стали любовниками, и ты никогда не пытался узнать это имя.

Его старые привычки никуда не исчезли. Как он мог за какие-то секунды заставить ее понять, чему он научился за все предыдущие годы?

– Все детство меня мучили, – сказал он ей. – У меня никогда не было собственных мыслей. Я имею в виду, что меня постоянно спрашивали, о чем я думаю и почему. И с кем разговаривал и о чем. Я не могу заставлять людей говорить против их воли. Я думал, ты скажешь мне, когда будешь к этому готова. Ты так и сделала.

Она наклонила голову и стала разглядывать его лицо.

– Я только хочу, чтобы ты дал честное слово, что не спрашивал меня, потому что не хотел быть навязчивым и лезть мне в душу.

Беременные женщины могут быть немного странными, чересчур мнительными. Он раньше никогда не общался с беременными, но слышал, как порой трудны они бывают в общении.

– Честное слово, Феникс. Ты можешь положиться на мое слово.

– Ты уверен?

– Ты поверишь моему слову, если только будешь мне доверять, не так ли? Зачем мне обманывать тебя?

– Потому что Эйприл просила тебя поручить мне заботу о ребенке.

Он глубоко передохнул:

– Она этого не говорила. Но что из того, даже будь это так?

– Тогда, может быть, ничего. Но возможно, позже, после того как Джуниор была с тобой уже какое-то время, ты не захотел с ней расстаться. Может быть, ты любил Эйприл, знал ее раньше…

– Нет!

Она прильнула к нему:

– Может быть, я стала нужна тебе из-за Джуниор.

– Потому что… Я очень хочу, чтобы Джуниор была со мной. Я люблю мою маленькую девочку больше, чем могу это объяснить. Но я никогда не видел Эйприл до того, как обнаружил ее в той канаве. Я узнал ее фамилию из твоего разговора с Ванессой. Я видел вашу беседу на экране в другой комнате, которую нашел после долгих поисков. Это ты мне подсказала, кем в действительности была мать Джуниор.

Выражение ее лица изменилось.

– Феникс, я хочу тебя ради тебя. Я хотел тебя такой, какая ты есть, с того самого времени, как впервые встретил, – он нежно погладил ее животик, – и теперь хочу тебя и того, кто находится теперь здесь.

Она положила ладонь ему на грудь:

– Тебе нужно подстричься.

– Не заговаривай мне зубы.

– И побриться.

– Тогда что?

– Эта футболка годится только на тряпки.

– Дасти хочет использовать ее для уборки дома.

– Дай ее мне.

Он погладил Феникс по лицу и поцеловал в лоб.

– Я прошел все муки ада, детка.

– Прости.

– Хорошо.

– Я тоже прошла через ад, Роман.

– Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала. Обещай, что в случае, если тебя начнут одолевать сомнения, ты мне об этом скажешь. Ты не будешь ничего держать в себе, чтобы страдать в одиночку – и заставлять меня тоже страдать, – ты просто придешь и скажешь, как ты бесценна.

– Бесценна? – Она резко подняла к нему лицо с полуоткрытыми губами.

Роман не смог подавить в себе улыбку:

– А, заметила? По некоторым причинам ты не веришь никому, кто любит тебя из-за тебя.

Феникс обняла его за шею.

Он почувствовал довольно-таки сильный удар между ними и широко улыбнулся.

– Прекрати смеяться, – велела она ему. – Надеюсь, ты не перестанешь улыбаться, когда у тебя на руках окажется и двухлетний ребенок, и новорожденный.

Он открыл рот, чтобы ответить, но она прижала палец к его губам:

– Я очень хотела, чтобы кто-нибудь полюбил меня ради меня самой. Ты именно так любишь. Теперь поцелуй меня.