Протяни мне руку

ГЛАВА 11

Они остановились в замке эрла, наследник мёртв, и Моран собирается стать королём.

Горожане очищают улицы от убитых сумрачных тварей, далеко за домами дымятся последние пожарища. Но они уже сделали своё дело.

Рейвен идёт в библиотеку, зная, что Алия наверняка там. Книги разложены на столе между ней и Мораном.

Ведьмак издаёт вздох отвращения, с громким стуком закрывая свою книгу.

– Полагаю, это намёк, что мне пора проваливать, – раздражённо говорит он. – Пожалуйста, сделай всё возможное, чтобы не испортить наши рукописи.

– Моран, – говорит Алия, и лицо её выглядит измученным.

Он уходит, не сказав больше ни слова.

– Я могу вернуться в другой раз, – неуверенно говорит Рейвен.

– Нет, – быстро отвечает Алия. – Я хочу поговорить с тобой.

Рейвен кивает. Ему не нравится долго ждать.

– Что с тобой не так? – спрашивает Алия, вставая и запуская руки в волосы. – Не разговаривал со мной НЕДЕЛЯМИ? Затем просто бац и ты говоришь, что убьёшь любого, кто прикоснётся ко мне, как ты всё… ты … Я не знаю, что с тобой делать, Рейвен.

– Признаюсь, я никогда не знаю, что с собой делать, – откликается он. – Ты уверена, что хочешь поговорить об этом? Я… Я понятия не имею, что ты хочешь, чтобы я сказал.

– Я хочу, чтобы ты сказал правду, – говорит Алия. – Вот и всё. Это не должно быть слишком сложно.

– Тогда ладно, – говорит Рейвен, – Я…

– Ты не хочешь быть со мной? – Алия прерывает его последним гневным, измученным вздохом. – Это всё? Я могу принять это, я просто не могу… Мне нужно, чтобы ты мне сказал.

– Нет! – выдыхает Рейвен, а затем отступает немного назад, удивлённый силой собственных слов. – Нет, я… Я вёл себя как дурак, как ребёнок, я знаю. Пожалуйста, позволь мне объяснить.

Алия кивает, плотно сжав губы, откидываясь назад. Рейвен делает шаг ближе к ней.

«Я любил Риву», – хочет он сказать. «Это то, о чём я позволил себе думать только сейчас, когда я здесь, с тобой. Я любил её, хотя и боялся того, что чувствовал, потому что чтобы быть убийцей нужно оставить такие вещи позади. Ничто не может быть важнее миссии. Поставленной перед нами задачи.

Но ты важнее всего этого. Я бы умер, прежде чем позволил бы чему-либо прикоснуться к тебе, будь то убийца или лжебог».

Вместо всего этого он наконец говорит:

– Я всегда считал себя неспособным любить. Я считал это ненужным, опасным. Ужасающим, потому что это могло так легко убить меня. Я не знаю, как я мог сказать… Как я мог бы когда-нибудь быть уверенным, что то, что я чувствую сейчас – это любовь. Но я знаю, что я… что я хочу, чтобы ты смотрела на меня и не отводила глаз. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, и я хочу быть рядом с тобой, что бы мы ни делали. Когда я брался за эту миссию, это было средством достижения цели. Я хотел умереть после того, что случилось с Тереном и Ривой. Но с тех пор, как мы встретились с тобой, с тех пор, как мы с тобой… я… я думаю, что я оставил это позади, – он переводит дыхание. Глаза Алии сияют. – И всё, чего я хочу сейчас, это оставаться с тобой до тех пор, пока ты тоже этого хочешь.

– Ты идиот, – говорит Алия, глаза её всё ещё блестят от слёз, понимает Рейвен, наблюдая, как прозрачные капли стекают по её щекам. – Ты идиот.

А затем тёплые руки Алии прижимаются к его щекам, и она целует его со всей безудержной страстью, нежностью и разочарованием последних нескольких недель. – Конечно это то, чего я хочу.

– Значит, мы пришли к согласию? – спрашивает Рейвен.

Алия смеётся сквозь слёзы, уткнувшись носом ему в плечо.

– Я люблю тебя, – говорит она. – Я люблю тебя с тех пор, как… я не знаю, на самом деле. Уже так давно. Я поняла это, когда ты рассказал мне о Риве.

– Это ужасный момент для осознания, – откликается Рейвен. – Не то чтобы я жаловался, конечно.

– Ты доверился мне, – просто говорит Алия. – Я поняла, как много это для тебя значило. Как я хотела тогда, чтобы ты продолжал доверять мне всегда…

Рейвен прижимается лицом к шее Алии и на мгновение замолкает. Он ненадолго думает, что «надо быть проще», затем отметает это. Здесь ему не нужно больше помнить об этом.

– Я обожаю тебя, – говорит он. – Я люблю тебя. Я подумаю о других способах сказать это…

Алия снова смеётся и целует его в щёку.

– Не трать их все за один раз.

– Я люблю, – говорит Рейвен вопреки её словам, и Алия снова смеётся, на этот раз немного взволновано. Рейвен поднимает брови. – Тебе нравится, когда я говорю по-тарагски? Как ты скрывала это от меня? Алия. А-ли-я…

И затем он тоже смеётся, когда Алия вырывается из его рук, закатывает глаза, и говорит:

– Ну будь смешным, – затем краснеет, что выдаёт её. – Рейвен! Я обещала Морану, что не испорчу ни одной книги!

– Это противоречит твоей природе всё портить, любимая, – отвечает Рейвен, но охотно уступает.

Тем вечером они сидели на крыше одного из зданий, составлявших собой сердце Домеры – крепость короля – и смотрели на город.

Эта была идея Алии, потому что она сказала, что поднимаясь на чердак своей башни магии за ингредиентами или артефактами, которые нельзя хранить в подвале в сырости, она всегда смотрела на дверь, ведущую на крышу, и думала о том, что находится за ней? Почему нельзя просто выйти на эту круглую плоскую площадку и посмотреть на небо?

В детстве Алия никогда не думала о побеге. Она была тихой прилежной ученицей и ей никогда не приходило в голову, что кто-то может попытаться спрыгнуть между зубцами и переплыть озеро. Возможно, утонуть в озере. Возможно, от страха обратиться к демонам. Алия всё ещё не бралась судить, кого на самом деле защищали Стражи её башни – людей от магов или магов от самих себя.

Они сидели там с корзиной в которой было три пузатых бутылки вина и немного фруктов и это была едва ли не первая ночь, когда они с Рейвеном остались наедине и не прикасались друг к другу.

Сначала говорила Алия. Она о многом хотела спросить, но за то время, что они провели в дороге вместе, она задавала столько вопросов, что успела понять – есть вещи, на которые Рейвен не ответит никогда. О которых не расскажет никогда. И возможно, чтобы заставить его говорить, нужно не спрашивать. Нужно отвечать.

– Я не знаю, кем были мои родители, – говорила она. – И это никогда не имело особого значения. Для эльфийки в Алемаре Башня – одна из лучших возможностей, по крайней мере тебе не приходится скитаться по лесам, спать на траве или выполнять прихоти какого-нибудь человеческого лорда.

Рейвен молчал, но потому как он смотрел в даль, Алия чувствовала, что он понимает её слова. Возможно лучше, чем хочет показать.

– Я никогда не думала, что Башня – это тюрьма. Пока не оказалась на свободе, – продолжала она. – Там всегда были сытная еда и одежда, тёплые одеяла и добрые учителя. И я конечно слышала разные истории – о магах, которым запрещали любить друг друга. Но я никогда не любила и сочувствовала тем, кто терял любовь. О магах, которые погибали во время Испытания, поддавшись зову демонов… Но я всегда думала, что они были слишком слабыми, чтобы противостоять злу.

Она помолчала и добавила:

– О Стражах, которые принуждали магов делать что-то, чего те не должны были им давать. Но я думала, что это просто ложь.

Алия вздохнула.

– Мой мир был маленьким, но он был тёплым и уютным. И теперь, когда я увидела этот огромный мир снаружи, откровенно говоря, я не знаю… Рада я этому или нет. Здесь так много боли… Так много жестокости и страданий… Но здесь есть… – она посмотрела на Рейвена и глазах её затеплились искорки нежности. – И что-то ещё, – добавила она и закончила уже почти шёпотом: – Свобода и любовь.

Она замолчала, и Рейвен тоже молчал какое-то время, прежде чем заговорить.

– Мой мир не был маленьким, – сказал он. – Я рос среди ярких женщин, которых привезли из разных земель. К ним приходили разные мужчины, которые хотели таких вещей, о которых, наверное, не должен знать ребёнок.

Алия повернула к нему голову и внимательно посмотрела, пытаясь поймать взгляд Рейвена, но хотя тот заметил её попытку, всё равно старательно продолжал смотреть на город.

– Почему ты всегда говоришь об этом так, как будто это нормально? – спросила она.

Рейвен фыркнул, пожал плечами приложил к губам кувшин с вином. Сделал большой глоток, так что Алия заметила, как вино проскальзывает по его горлу вместе с кадыком, и только после этого ответил:

– Это моя жизнь. Я не знаю другой.

Он снова замолк, но после паузы попытался пояснить:

– Что такое норма, если не то, в чём ты был рождён? Для тебя нормой было жить взаперти, подчиняться власти Стражей. Ты задумалась о том, что это не-норма только когда оказалась на свободе. Для меня нормой было общество продажных матушек, которые и меня бы продали за горсть монет, кровь и убийства, любовь… любовь с теми, кто готов вонзить тебе в спину нож. Знание, что возможно завтра тебе прикажут вонзить нож в сердце одного из них.

Он зажмурился и опустил голову, чтобы не дать ей разглядеть подступивших к глазам слёз. Он всё ещё был уверен, что во всём виновато слишком крепкое вино.

– Я рос рабом, – тихо сказал он. – И вырос рабом. И если бы не ты, мне никогда бы не пришло в голову переступить черту, рискнуть тем жалким подобием роскоши, которым откупалась от меня гильдия.

Он сделал глубокий вдох чтобы справиться с собой и наконец посмотрел на неё.

– Рейвен, – произнесла Алия, всё ещё не отрывая от него взгляда. – Этого никого не должно было произойти с тобой.

– И с тобой, – возразил Рейвен.

Алия только кивнула в ответ.

– Ни с кем, – подтвердила она. Но затем продолжила: – Ты хороший человек. Ты пытаешься это скрыть, но я не верю, что тебе на самом деле нравилось просто убивать.

Рейвен фыркнул, он хотел возразить, но Алия не оставила ему возможности что-либо сказать.

– Я не верю, что тебе на всё наплевать, – продолжила она. – Что тебе наплевать на своё прошлое и на себя.

Она помолчала, и он тоже молчал. Теперь они оба смотрели на город и просто потягивали вино.

– И знаешь, что я думаю? – продолжила она наконец. – Если этого не должно было произойти ни с тобой, ни со мной, ни с кем-либо ещё…. И если мы те, кому в любом случае нечего больше терять… Может, мы и есть те, кто должен попробовать всё исправить?