Протяни мне руку

ЭПИЛОГ

Эта ночь – почти зеркальное повторение той, другой, в Кровале. Хотя Алия позволяет Рейвену прикасаться к ней, целовать её везде, куда он может дотянуться. Но она решительна и прекрасна, когда скользит губами по телу любовника, когда спрашивает снова и снова: тебе приятно? Хочешь этого? Всё так, но никто никогда не спрашивал его об этом.

– Я люблю тебя, – шепчет она, как будто это секрет, прижимаясь к бедру Рейвена. Слова, наконец, доходят до его сознания и слёзы наполняют глаза, и он поднимает её за плечи, вглядываясь, как в её глазах мелькают то похоть, то паника, то искренняя, нежная привязанность, когда она забирается Рейвену на колени и целует его по всему лицу, держит его между ладонями и повторяет это снова, осторожно и медленно:

– Я люблю тебя.

Кажется, всё, что он может сделать, это сказать в ответ то же самое, и он это делает.

Позже, когда они в изнеможении лежат друг против друга, Рейвен приподнимается и встаёт.

– Не смей уходить, – говорит Алия, – только не после того, как мы прошли через всю эту чушь.

– Я не собирался, – уверяет её Рейвен, потому что в его измученный одурманенный любовью разум только что пришла блестящая идея, и он достаёт из сумки золотую серёжку-кольцо и вставляет её в ухо. Затем он берёт вторую и возвращается к кровати.

– Что ты задумал? – сонно спрашивает Алия.

– Я хочу, чтобы это было у тебя, – говорит Рейвен и крепче сжимает её в пальцах. – В знак моей привязанности, давай назовём это так.

– Серьга? – Алия приподнимает бровь.

– Я хочу, чтобы у нас было будущее, – говорит Рейвен. – Я хочу быть рядом с тобой. И ты – ты дала мне многое. Я хочу поделиться с тобой чем-то своим, если только ты…

Алия садится.

– Это звучит как предложение.

Её голос звучит ровно. Рейвен внезапно начинает сильно нервничать.

– Только если ты сама этого захочешь.

– Если я этого хочу… – говорит Алия, затем качает головой и её лицо сияет той же широкой улыбкой, что и в тот раз, когда Рейвен впервые надел её сапоги. – Да. Я бы этого хотела.

Она смотрит на украшение на его ладони и легко смеётся.

– Правда, нам придётся проколоть мне ухо.

– Для тебя всё, что угодно, – отзывается Рейвен и наблюдает, как Алия осторожно кладёт серьгу на столик у их кровати, а затем забирается обратно под одеяло рядом с ней и целует её в лоб.

– Мы можем попросить кого-нибудь в городе.

– Да, конечно, – Алия улыбается и утыкается лицом в плечо Рейвена. – Теперь просто давай спать.

– Я рад, что вы больше не дерётесь, – заговорщицки шепчет Вотан. Прошло несколько дней, и они сидят за завтраком. – Она была несчастна.

– Я не была, – откликается Алия. – Я вела себя очень достойно.

– Я уверен, что так и было, любимая, – говорит Рейвен, любуясь блеском золота в ухе Алии с лёгким, нежным удовлетворением. – Я тоже прятал голову в песок, как ребёнок.

Их товарищи смеются. Алия берёт его за руку под столом и сжимает один раз, прежде чем отпустить. Снаружи солнце палит по булыжникам. В Алкароне ещё далеко не лето, ничего похожего на него, но Рейвену тепло.

Их свадьба тихая и не имеет ничего общего с только что минувшей коронацией. На неё приглашены только те, кто путешествовал вместе с ними.

Рейвен знает, что Моран предлагал Алие остаться. Предлагал стать его фавориткой, потому что «не мог же он сделать королевой эльфийку».

Алия отказалась, хотя Рейвен всегда думал, что ей понравилось бы жить в этом городе, иметь эти дорогие платья. Когда он спросил её об этом, эльфийка только рассмеялась.

– Я маг и эльф, – сказала она с оттенком горечи. – Моран совершенно прав. Мне никогда не стать их королевой.

– И поэтому ты…

– Нет, – не поэтому, – Алия смотрит на него своими ясными голубыми глазами. И Рейвен знает ответ и не хочет просить снова, чтобы она произнесла его вслух. – Я хочу увидеть мир, – после паузы говорит она. – Я хочу, чтобы ты показал его мне.

И потянувшись она целует его, и на какое-то время тот самый мир просто перестаёт существовать.

Рейвен никогда не думал, что решится назвать кого-то женой. «Мир», который он знает, полностью отрицает любовь. За ним по пятам идут банды наёмных убийц. За ней всегда будут охотиться Стражи.

Но именно это делает всё правильным, как никогда.

Они просят друзей собраться за городом в небольшой роще. Стоит весна. Начинают зеленеть деревья. Война окончилась, но кровь и грязь то и дело проступают под едва стаявшим снегом.

У них нет священника, потому что никто из них не разделяет человеческой веры, и никто из них толком не знает эльфийских ритуалов.

Они приносят друг другу клятвы по собственному обычаю, держа в руках одну на двоих чашу с горячим вином.

Она клянётся, что никогда не потеряет веры в него и никогда не оставит.

Он клянётся, что никогда не предаст её и не покинет.

Эти клятвы они придумали сами, как и этот ритуал.

Потом Алия улыбается и целует его, и когда их губы отодвигаются друг от друга, сознание Рейвена так же чисто, как и утром в день их последней битвы. Он не может поверить, что это действительно произошло.

Сначала они отправились в Тарагу. И да, каждый из них понимал, что это самое опасное решение из возможных. Но Рейвен хотел показать ей Тарагу. И он очень хотел верить, что сумеет её защитить. А Алия, что ж… Алие всегда было наплевать на опасности. Она встречала летящие в неё выстрелы серьёзной сосредоточенностью и ураганом стихий, и в конце концов, Рейвен просто не знал, как ей возразить.

Они гуляли по набережной среди крепостей и торговых кварталов, и купались в пенящемся море, чтобы потом лежать на чёрном песке, протянув руки друг к другу.

И к удивлению Алии, в Тараге вообще не имело никакого значения, эльфы ли они, и маги ли. Это был берег, где люди жили собственной выгодой, где интриги и кинжалы перепретались в замысловатом танце кровопролития, но на самом деле ты мог быть тем, кем ты был, независимо от того, кем ты родился.

Увы, но Скорпионы не собирались успокаиваться. Рейвен однажды рассказал Алие историю о контракте, который лежал в столе у гроссмейстера больше ста лет. Наниматели давно были мертвы, но гильдия всё равно выполнила заказ.

Теперь он из охотника стал дичью и понимал, что до тех пор, пока дышит хоть один Скоропион, охота не прекратится.

Они раз за разом отбивались от преследовавших его банд, но в итоге всё-таки покинули Тарагу и отправились в Эстер.

Здесь они провели совсем немного времени. Эта страна оказалась мрачной, как в легендах, и хотя Алия надеялась, что её статус мага даст ей немного свободы, оказалось, что тот факт, что они оба эльфы, сделал их постоянной мишенью для работорговцев.

Они покинули Тёмную Империю, чтобы взять билет на корабль, идущий на север и две недели провели в Гавани, охваченной паранойей обезумевших магов и инквизиторов, которые в каждой тени искали демонов и отступников. Рейвен выдохнул с облегчением, когда они наконец оказались на борту – наконец-то он мог надеяться, что Алия оказалась в безопасности… А спустя четверть часа позади над городом прогремел взрыв. Уже в алемарском порту они узнали, что восстание магов охватило все башни. По дорогам тут и там оккупированным разбойниками, инквизиторами или мятежными магами они стали пробираться в Каледос, только чтобы узнать, что война магов превратилась в восстание эльфов. Весь северный материк был охвачен сражениями, а с севера надвигались слухи о появлении Девы.

– Ещё одного Лжебога, – прокомментировала Алия.

Итак, они сделали круг и остановились.

Алия стояла на горном перевале, и с одной стороны пологий откос заснеженных гор убегал к берегу озера, на котором некогда вздымалась её башня. Её дом. Место, где она выросла, не зная, что это было несвободой. Чёрный остов высился над гладью озера и то, что ни в одном окошке не было ни отблеска света, говорило о том, что это место также пусто, как было в дни Сумеречного нашествия.

С другой стороны горы быстро сменялись выжженной пустошью, тут и там виднелись сгоревшие домишки и оставалось только гадать, кто сжёг эти селения – эльфы, маги, инквизиторы или одна из фракций, пытавшаяся взять власть при каледосском дворе.

– Что-то пошло не так, – тихо сказала Алия.

И Рейвен в кои-то веки промолчал, потому что увы, она была права.

Тишина затягивалась, и наконец он, вздохнув, произнёс:

– Ты как-то сказала мне, что возможно мы – те, кто должен попытаться изменить мир.

Алия закрыла глаза и медленно кивнула.

– Но с тех пор мы только и делали, что бежали. Мы не думали ни о чьём счастье, кроме своего.

Алия сглотнула.

– Ещё тогда я сказала, что не верю, что тебе всё равно.

Рейвен качнул головой.

– Мне всё равно. Всё, что меня волнует – это ты.

Он вздохнул.

– И я, похоже, вынужден признать, что не смогу найти места, где ты была бы свободна и счастлива, если не попытаюсь изменить этот мир.

Он снова на какое-то время замолчал, чтобы потом, после долгой паузы, произнести.

– Я всего лишь один маленький убийца. Убийца, который должен был умереть в день встречи с тобой. Но… Кажется, в этом мире не выгодно быть маленьким. И ещё менее выгодно быть одному. Мы не можем бежать бесконечно, сердце моё.

– Мы не бежим, – возразила Алия. – Ты дал мне возможность посмотреть мир. Я… была счастлива всё это время с тобой.

Рейвен кивнул.

– Значит, мне мало, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты прожила долгую жизнь. Чтобы у тебя был дом. И мир.

Алия развернулась к нему и посмотрела в упор.

– С чего ты предлагаешь начать? – спросила она.

Рейвен покопался за пазухой и извлёк оттуда тугую связку свитков.

– Я тут прослышал… – задумчиво сказал он. – Что кое-какие значимые королевства имели привычку подписывать договоры о праве призыва с сумеречными стражами.

Он протянул связку перед собой и поднял бровь.

Алия тихо задумчиво рассмеялась. Он ждал, что она возразит. Что скажет, что войны сейчас нет, или ответит, что она не тот человек, кто может возглавить целый гарнизон.

Но Алия только подалась навстречу и, рискуя смять бумаги, заключила его в объятья.

– Что смешного? – спросил Рейвен хотя и усам уже улыбался ей в шею.

– Я просто подумала… Как кто-то из нас может быть один, если мы вдвоём?