Птица счастья

Глава 10

— По дороге тебя занесет снегом, Малыш, — тихо сказал Джерет.

Кортни задохнулась, во рту пересохло, сердце ее громко стучало. Мысль о том, что проведет с Джеретом всю ночь, обожгла ее. Словно издалека прозвучал низкий, с хрипотцой голос:

— Мы поставим какую-нибудь пластинку, разведем в камине огонь и будем смотреть, как падает снег.

— Сначала я помою посуду.

— Забудь о ней.

— Не могу. Да это и займет не больше минуты.

Джерет улыбнулся:

— А мою жизнь ты собираешься привести в порядок?

Ошарашенная, Кортни уставилась на него. Не ожидая никакого ответа, Джерет, тихо сказал:

— Пойду разожгу в камине огонь.

Пока Кортни мыла на кухне посуду, эти слова неотступно звучали в ее ушах, заставляя сердце бешено стучать. Она разбила стакан, ополаскивая чашки, забрызгала весь свитер водой, уронила пустую бутылку и, в довершение всего, споткнулась, больно ударившись о стул.

— Что с тобой, Малыш? Успокойся, — сказал вошедший в кухню Джерет. — Твои нервы сейчас лопнут и ты рассыплешься на мелкие кусочки. Я развел там, в гостиной, чудесный огонь, приготовил замечательное вино. Снегу навалило полным-полно. Хочешь поиграть в снежки? Или посмотреть, как падает снег? А может, построим во дворе снежную бабу?

— Пойдем посмотрим на снег, — ответила Кортни, и улыбка на лице Джерета подсказала ей, что именно это он и хотел услышать. Его пристальный взгляд открыто говорил о вновь возникшем желании, о том, что недавнее полное удовлетворение уже улетучилось. Тайными путями его состояние тут же передалось Кортни: стало невыносимо жарко, кровь забурлила.

Обняв за плечи, Джерет повел Кортни в гостиную, где в камине уже плясал огонь, трещали дрова и оранжевые языки пламени, поднимаясь вверх, исчезали в трубе. Он отодвинул софу и прямо на полу расстелил коричневое, стеганое ватой одеяло. Два стакана с вином стояли на каминной полке.

— Ты хотел поставить пластинку, — напомнила Кортни, чтобы хоть как-то нарушить повисшую в комнате тишину. Но произнесенные слова не имели никакого значения. Она остро чувствовала, как соскучилась по нему. Воспоминания о его ласках ожили в ней, Кортни вся трепетала, хотя осторожная натура и пыталась удержать сердце, полное желания.

— Где у тебя пластинки? — спросила она.

— Посмотри в шкафу, — ответил Джерет, опустился на одеяло и потянул ее к себе. Кортни присела, поджав колени, и заглянула в потемневшие глаза.

— Мне нравится покой, тишина, вот как сейчас, Малыш, — сказал Джерет. — Нравится треск огня в камине, когда снаружи падает снег, — он вытянул ноги, осторожно устраивая раненую. Правую руку положил на ее колено, провел пальцами по внутренней поверхности бедра. Не отрываясь, Кортни смотрела в окно, где мириады кружащихся снежинок падали на землю в замысловатом танце. Даже сквозь плотную джинсовую ткань она чувствовала нежность прикосновений, вызывающих в ней почти электрические разряды.

— За старушку Зиму, — произнес Джерет, протянув ей стакан.

— И за «старину» Кэлхоуна, — в тон ему ответила Кортни.

Рассмеявшись, они чокнулись. Кортни медленно поднесла стакан к губам и отпила вино под пристальным взглядом голубых глаз. Ей было жарко не от огня — открытая шея, видневшаяся в вырезе рубашки, темные волосы на груди, мягкие и притягательные, широкие плечи — завораживали ее, хотелось трогать твердые мускулы, скрывавшиеся под гладкой загорелой кожей. Маленькими глотками Кортни пила вино. О чем думал Джерет, отрешенно глядя на огонь? Как узнать его мысли?

Взгляд его вновь обратился к Кортни — и каждый нерв ожил в ее теле, каждый волосок затрепетал в золотистом потоке, падающем на плечи. В восхищении Джерет любовался и простотой ее одежды, и отсутствием всякой косметики, и босыми ногами. Дыхание Кортни стало частым и неровным. Она вновь поднесла вино к губам, но Джерет забрал стакан у нее из рук и поставил на полку рядом со своим. Кровь застучала у Кортни в висках.

Джерет протянул руки, и через секунду Кортни почти растворилась в его объятиях. Это было так хорошо и естественно, как падающие за окном на землю снежинки. С восторгом Кортни вернула поцелуй, словно одаряя Джерета возникшим между ними волшебством. Она лежала в его объятиях, касаясь его обнаженного бедра, плечом — его плеча, их ноги переплелись. Ни о чем не думая, Кортни смотрела на падающий снег, наслаждаясь теплом его сильного тела, наблюдая, как снежинки оседают на оконной раме.

— Прощайте, перец и вино, — тихо пробормотал Джерет.

Прошла целая вечность, прежде чем смысл его слов дошел до Кортни.

Она заморгала, повторяя про себя скрытое в них обещание, затем повернулась к Джерету лицом, приподнявшись на локте:

— Нет!

— О черт, приехали! — подбородок Джерета упрямо дернулся. Он яростно накручивал себе на руку прядь длинных светлых волос. — Мы, конечно, очень разные. Но то, что произошло, — намного важнее. — Голос его звучал так серьезно, что у Кортни дрогнуло сердце.

— Джерет, мне сложно это объяснить… Сейчас у нас с тобой есть ночь, больше я не могу думать ни о чем. Ведь существуют еще Райан и Гай, и к ним это тоже имеет отношение. У нас с тобой — только ночь.

— У нас с тобой больше, чем ночь, Кортни, — командным тоном мрачно заявил Джерет, и Кортни тихо рассмеялась.

— Ты сразу превращаешься в репейник! Как многого я о тебе еще не знаю.

— Спрашивай.

— Я не знаю, где ты родился…

— В Нешвилле, Теннесси, округ Дэвидсон, — Джерет принялся рисовать пальцем кружки у нее на плече. Нежность этих прикосновений отвлекла ее внимание. — Да, еще ты знаешь, что лежит в моем холодильнике, — продолжил он, — что я ношу, мой сахарный характер. Мои черные плавки и мои шрамы — один на плече, а другой…

— Прекрати! — Кортни смотрела на огонь, на тлеющие в камине угли. Упало полено, рассыпав в разные стороны пляшущие искры.

— Я чувствую, Малыш, что пиву приходит конец. С сигарами я простился уже давно. Когда женщина входит в твою жизнь — ты не можешь больше управлять ситуацией. Но я признаю, хотя и очень неохотно, что взамен получу нечто большее.

— Я не хочу и не собираюсь никоим образом контролировать твою жизнь, Джерет. — В первый раз это имя легко слетело с ее губ.

— Ладно, говори-говори. А что же тогда делать с этим? — Он притянул ее к себе и поцеловал. Долгий поцелуй опалил Кортни жаром большим, чем это могли сделать горящие в камине дрова. — Так что же нам делать? — повторил, оторвавшись от ее губ, Джерет. — Я ведь намерен держать тебя рядом, владеть тобой. Ты стала частью моей жизни. Ты и Райан. — Из хриплого голос его стал низким и глубоким, проникал прямо в душу. — Мы созданы друг для друга, Малыш, мы так дополняем друг друга. И как родители для наших детей, и как любовники.

Слова Джерета взволновали Кортни, в ней родилось сладкое желание без колебаний и сомнений принять решение…

Родители… любовники… Просто рай…

— Давай на время отложим приговор, — сказал Джерет, — послушаем огонь и снег.

Успокоенная передышкой, Кортни кивнула и уютно устроилась рядом.

— Мы не можем слышать, как падает снег.

— А мы попытаемся.

Кортни тихонько рассмеялась:

— Я не буду шевелиться.

— Хорошо, Малыш.

Мысли Кортни бродили вокруг неожиданного предложения Джерета. Его желание резко изменить и свою, и ее жизнь взволновали ее. Да, Джерет был удивительный, чувственный любовник. Он стал ее другом, заботливо относился к Райану. Но эта ночь, так отличавшаяся от всех остальных ночей в ее жизни, — чудесный снегопад, они одни, и Джерет — рядом!

Кортни оглядела комнату: кучи ненужного хлама, инструменты, разбросанные по углам, рыболовные снасти… Ах, потом… Она открыла глаза и, стараясь ни о чем не загадывать, свернулась калачиком рядом с Джеретом. Он повернулся к ней лицом и обнял, прижав к себе. Ноги их сплелись.

— Ты как? — прошептал он.

Кортни помолчала, потом искренне ответила:

— Чудесно.

Как прекрасно находиться в сильных руках, прижиматься к его стройному телу! Она гладила Джерета по плечу, затем рука скользнула вниз по широкой мускулистой спине, снова вверх — и пальцы запутались в мягких вьющихся волосах. Кортни закрыла глаза и вздохнула. Часы слились в одну чувственную ночь любви у тлеющего в камине огня, в волшебную ночь, в которой не было ничего реального, кроме ласк Джерета, его поцелуев, его жаждущего тела…

Яркое солнце разбудило Кортни, снег за окном ослепительно сверкал. Она приняла ванну, причесалась и, натянув свитер и джинсы, вышла на кухню. Джерет стоял у плиты и поджаривал два бифштекса. На столе уже дымился кофейник. Взгляд Кортни пробежал по его фигуре — синий свитер, плотно сидящие на бедрах джинсы подчеркивали стройность и силу рельефных мышц. Воспоминания о бронзовой гладкой коже под ее рукой нахлынули с такой силой, что Кортни встряхнула головой, чтобы сбросить оцепенение.

— Давай я пожарю мясо, — предложила она, но голос сорвался.

— Почему ты шепчешь? Тебе не нравится мясо? В чем дело?

— Да нет, это ты взволновал меня.

Мгновенно родившаяся нежность изменила лицо Джерета. Положив нож и вытерев полотенцем руки, он подошел к ней вплотную и бережно взял в руки ее лицо, слегка поглаживая пальцами.

— Как замечательно ты сказала!

— Нетрудно произнести слова, которые переполняют тебя. Наверное, это ты так изменил меня.

— Нет. Ты — все та же женщина, которая перепрыгнула забор, чтобы спасти сокола. Добавилось немножко раскованности, только и всего. — Его губы были очень близкими и куда более соблазнительными, чем завтрак.

Кортни с трудом сдержалась, чтобы не подставить ему свои полураскрытые губы для поцелуя. Словно услышав ее призыв, Джерет наклонился и прижался к ее рту, целовал до тех пор, пока запах подгоревшего мяса не заставил Кортни отскочить:

— Что-то дымится!

— Ах, Малыш, это — мои нервы. — И Джерет поцеловал ее снова. Когда же он разомкнул объятия и вернулся к плите, из-под крышки валил дым, подгоревшие бифштексы шипели.

— Почему ты сегодня без костыля? — спросила Кортни.

— Моей ноге стало намного лучше. Кажется, мясо готово.

— А вообще бывает, что ты ешь что-нибудь другое, например, яйца или кашу?

— Да, но сейчас я буду есть мясо. После завтрака нужно будет покормить лошадей.

— Снег перестал. Скоро я смогу пойти домой.

— Когда растает, я достану запасную деталь для твоего джипа и отремонтирую его.

— Спасибо, Кэлхоун, ты становишься необыкновенно хорошим.

Джерет не улыбнулся. Взгляд его заставил Кортни затрепетать.

— Надеюсь, ты говоришь это от чистого сердца.

— Да. — Голос ее прозвучал еле слышно.

Они съели подгоревшее мясо и выпили кофе, потом Кортни загрузила тарелки в посудомоечную машину и убрала на кухне, вместе они сходили покормить лошадей. Вернувшись в дом к ланчу, они слушали по радио новости и сводку погоды. Репортер рассказал, что из-за снегопада дети вынуждены были остаться в школе, но речь шла не о начальной школе Джефферсона Дэвиса. В конце передачи сообщили о том, что ожидается потепление.

— Пошли-ка построим снеговика до приезда мальчишек, — предложил Джерет.

— Нет, давай лучше соорудим короткохвостого дракона, а они смогут вылепить ему хвост подлиннее.

Кортни охватила беззаботность. Как здорово прозвучали его слова: «когда возвратятся мальчишки», словно они уже были единой семьей. Она накинула куртку и с сожалением посмотрела на свои руки и ноги:

— У меня нет соответствующего обмундирования.

— Одну минуту, пожалуйста, подождите. Кэлхоун идет на помощь!

Джерет вернулся, неся в руках пару ботинок Гая, перчатки, отороченные мехом, и шерстяной шарф. И они вышли во двор, в сверкающий мир снега, чтобы построить огромного дракона.

Изумленная Кортни наблюдала, как ловко Джерет лепит голову, сооружая из сосулек длинные острые зубы.

— Совсем как живой, — восхищенно сказала она, — здорово у тебя получается.

Джерет улыбнулся.

— Кэлхоун — Снежный Дракон и К°. Налепим еще и снежных баб?

Кортни рассмеялась и бросила в него снежок. Она ахнула, увидев, что попала дракону прямо в пасть и выбила ледяной зуб.

— Извиняюсь.

Джерет бросился к ней. Кортни отскочила.

— Ну посмотри, всего лишь один только зуб, — крикнула она, рассмеялась и бросилась бежать. Джерет догнал ее и толкнул в сугроб.

— Ой, ты намочишь меня!

— Ты боишься растаять? — он подхватил ее и прижал к себе.

Кортни вскрикнула, думая, что он снова повалит ее в снег. Джерет улыбнулся и заглянул ей в глаза, мир вокруг закружился.

— Как я люблю слушать твой смех, Малыш! — голос его был тихим и ласковым. — Можешь выбить все его зубы, а вдобавок и мои, если это поможет тебе оставаться такой, как сейчас.

Джерет наклонился, и Кортни подставила ему губы. Поцелуй заполнил их восторгом и положил конец скульптурным работам. Джерет схватил ее в охапку и понес в дом. Оба чувствовали, как содрогаются от желания их тела.

Они снова любили друг друга, теперь уже на широкой кровати Джерета, при ярком солнечном свете, в котором отражался сверкающий снежный мир там, за окном.

Было далеко за полдень, когда они снова вышли из дома. На улице потеплело, и сосульки, свисающие с крыши, таяли. Джерет вновь с увлечением принялся работать над головой дракона, оставив Кортни доделывать короткий хвост.

— Никогда не видела белого дракона, — сказала Кортни, отступив на шаг назад, чтобы полюбоваться своим произведением.

Джерет, нахмурившись, долго изучал скульптуру, потом сказал:

— Сейчас вернусь, — и направился в дом. Когда он показался из дверей, Кортни увидела у него в руках всякую всячину: два шоколадных печенья для глаз, длинный бордовый шарф, чтобы повязать на шею, и клочки зеленой бумаги для пятен на туловище.

— Улыбающийся снежный дракон в горошек Джерета Кэлхоуна! — представил он снеговика. — Даже не верилось, что у нас получится.

Кортни рассмеялась, Джерет подмигнул ей и осторожно повязал шарф вокруг шеи чудовища, расправил концы и отступил, чтобы полюбоваться.

— Ну, и как мы смотримся вместе?

— Ледяной и свирепый.

— Кто свирепый? Я? Ты только поцелуй нас, и мы растаем.

Кортни назвала его лгунишкой, поцелуем доказав, что никто не растает, затем сказала:

— А теперь, добрый человек, мне лучше все-таки вернуться домой. Я должна проверить, хватает ли птицам корма.

— Пошли в дом, погреемся, выпьем по чашке кофе, а затем я тебя провожу.

— А разве нога не болит?

— Малыш, прогулка с тобой стоит жертвы, — произнес Джерет с такой уверенностью, что Кортни не стала спорить.

Они выпили по чашке кофе, согрелись и вышли на ослепительно-белую дорогу. Между темно-коричневых стволов деревьев открывались заснеженные поля. Им пришлось перелезть через забор, разделявший их земли, который напомнил о первой встрече. У дома Кортни Джерет остановился:

— А что случилось с твоим водопроводом?

— Потекла труба.

— Пойдем я взгляну.

Почти целый час Кортни разносила по кормушкам семена для птиц. За это время Джерет справился с трубой и успел посмотреть систему отопления. Когда Кортни вернулась, он сказал:

— Тебе нужно заменить увлажнитель. Закажи новый, а я пока поищу дома, чем можно его заменить. Если Райан возвратится домой не слишком поздно, пошли его посмотреть дракона. А теперь, Малыш, поцелуй меня на прощание.

Кортни выполнила эту просьбу, но прощание затянулось. Наконец Джерет пошагал к своему дому, оглянувшись, помахал Кортни рукой. Прижавшись носом к холодному кухонному окну, она долго махала ему вслед.

— Пока, Джерет, — прошептала она, остро ощущая потерю. Как пусто и одиноко в доме без него!

Снег растаял. Джерет починил ее джип. Каждый день после школы Райан заходил к Кэлхоунам в гости, а по вечерам они все вместе ужинали, чаще у Кортни. И когда подошло время школьного карнавала, поехали туда вчетвером. Кортни чувствовала: с каждым днем ее отношения с Джеретом становятся ближе, духовная связь крепнет. У них стало много совместных дел, участие в которых принимали и дети. И в то же время снежная симфония любви, воспоминания о ней вызывали в Кортни страстное желание. Ей хотелось снова лежать в жарких объятиях, целовать чувственные губы, ощущать ласку нежных рук. Случайные прикосновения зажигали в ней неистовый огонь.

Однажды Джерет приехал в два часа дня, перед самым началом экскурсии, которую Кортни должна была проводить с группой из орнитологического общества. Когда она объявила эту новость, Джерет облокотился о крыло грузовика и чертыхнулся.

— Я никогда не могу застать тебя одну. То у нас заседание Ассоциации Учителей и Родителей, то — школьный карнавал, то экскурсии, то дети, то мои лошади. Мы и минуты не можем выкроить для себя.

— Зато у нас свидание в субботу вечером.

— Я не могу ждать так долго. Проклятье! — Его прервал шум мотора. — Тогда хоть один короткий поцелуй, Малыш. — Джерет потянулся к ней, но машина уже въезжала во двор. Руки его опустились, и горечь разочарования охватила Кортни: ей так хотелось, чтобы он обнял ее и поцеловал. Как много времени уже прошло с тех пор, когда они были наедине!

Наконец наступил уик-энд. Семнадцатое марта, начало весны в Теннесси. Погода словно бы радовалась вместе с Кортни яркое солнце согревало землю, небо было голубым, а по деревьям порхали малиновки. Напевая что-то под нос, Кортни примерила черное облегающее платье. Потом передумала и одела свободное шерстяное цвета беж. Она высоко зачесала волосы и заколола на затылке в пучок, оставив над ушами легкие нежные завитки.

Зазвонил телефон. Подняв трубку, Кортни ответила: «Алло?» и услышала голос Джерета.

— Привет, Малыш. У нас неприятности. Позвонил мой брат Лонни. Они — в ужасе. Их шестилетний сын Тедди упал с крыши гаража.

— Боже! Какой кошмар!

— Надеюсь, все обойдется, он попал в кустарник, который смягчил удар. Сейчас он в больнице скорой помощи, Лонни с женой будут дежурить около Тедди и, естественно, не смогут взять Гая на ночь.

— Да, я понимаю. Тогда приведи его ко мне, миссис Бартлет не будет возражать, да и Райану веселее иметь компанию.

— Правда?

— Ну конечно.

— Согласен. Я уже не могу больше ждать, чувствую себя, как подросток перед первым свиданием.

— И со мной происходит то же самое: я уже дважды переодевалась.

— Ох, Малыш! Я буду у тебя через двадцать минут. Я заказал на вечер столик у Стрэтфорда, мне хочется побывать там с тобой.

— У Стрэтфорда? Это замечательно!

— До встречи, Малыш!

Попрощавшись, Кортни повесила трубку и пошла предупредить Райана, что к нему придет Гай. Вдруг, когда Кортни уже надела пальто, раздался еще один звонок. На этот раз звонила миссис Бартлет. Она сообщила, что больна и не сможет приехать.

Кортни повесила трубку, подумав, что беда никогда не приходит одна, подумала о вечере, которому не суждено состояться. Она снова подняла трубку телефона, чтобы сообщить Джерету эту последнюю новость. Прислушиваясь к длинным гудкам, решила, что Джерет и Гай уже выехали из дома, и вернулась в гостиную дожидаться их. Услышав шаги на крыльце, Кортни побежала открывать, не забыв, однако, еще разочек взглянуть в зеркало, придирчиво оценив свое бежевое платье.

Она открыла дверь — на пороге стояли Джерет и Гай. Сердце у нее замерло. Она махнула Гаю, показывая, чтобы тот шел в дом, и предупредив, что Райан ждет его в своей комнате, но все ее внимание было сосредоточено на Джерете. Он был чисто и тщательно выбрит, а непокорные темно-каштановые волосы аккуратно причесаны Черный костюм и белая рубашка с темным галстуком делали Джерета строгим и элегантным Он был до того хорош, что Кортни потеряла дар речи. Спустя несколько секунд она вдруг поняла, что Джерет должно быть, не меньше поражен ее изменившейся внешностью. Сквозь опущенные ресницы его глаза пробе жали по фигуре Кортни по груди, бедрам, стройным ногам, остановились на изящных лодочках на высоком каблуке.

— Кортни, ты выглядишь сногсшибательно!

— Спасибо, — тихо сказала она. Как ей хотелось дотронуться до него, почувствовать гладкость его щеки! Застывшая, она молча стояла в дверях.

— Где же твое пальто? Ты еще не собралась?

— Пальто? О, у меня плохие новости Джерет. Неожиданно заболела миссис Бартлет. Я не сумела предупредить тебя до твоего отъезда.

— Черт побери! Проклятье!

— Я приготовлю что-нибудь на ужин. Входи и закрывай дверь.

— Ну нет. Я по горло сыт домашней стряпней, и твоей, и своей. Мы возьмем с собой мальчишек.

— К Стрэтфорду? В субботу вечером?

— Попытаемся. Гай, Райан! — Через секунду мальчишки неслись по коридору.

— Ребятки, помойте-ка руки. Мы едем ужинать. Да хорошенько заправьте рубашки в брюки.

— Хорошо, сэр, — ответил Райан, а Гай спросил. — В Макдональд?

— Нет, мы поедем к Стрэтфорду.

Гай взвыл от восторга и помчался за Райаном. Кортни усмехнулась:

— Чувствую, сегодня у нас будет грандиозный выезд.

Джерет погладил Кортни по плечу:

— Не думай ни о чем. Я даже рад, что мы едем все вместе.

На ходу натягивая куртки, вернулись мальчишки.

— Думаешь, к Стрэтфорду пустят мальчиков в джинсах? — спросила Кортни.

— Обязательно. Леди в бежевом настолько очарует их, что проблем не возникнет.

— А кто она — леди в бежевом? — спросил Гай, когда они вышли во двор. Кортни рассмеялась.

— Это миссис Мид, Гай, — ответил Джерет.

— О! — сложив указательный и большой пальцы колечком, Гай помахал рукой перед носом Райана.

Вся компания уселась в машину, и возбуждение от предстоящего вечера вновь охватило Кортни. Ей нравилась мысль взять детей с собой. Вечер обещал быть потрясающим.

Когда машина проезжала по авеню Вест-Энд, Гай заметил:

— Пап, а вон — «Макдональдс».

— Да, вижу.

Прошло еще несколько минут, и Гай сказал:

— А вон — «Пицца Шоубица», пап.

— Гай, мы едем к Стрэтфорду.

Наклонившись к Райану, Гай прошептал:

«Был я там один раз. Тихо и скучно».

Наконец на заднем сиденьи воцарилась тишина.

Бросив один только взгляд на переполненный посетителями бар и на толпу в фойе, Кортни поняла, что ужинать им здесь не придется. Джерет переговорил с метрдотелем и вернулся хмурый.

— Так как сегодня суббота и заказ сделан только на двоих, а нас — четверо, метрдотель предложил подождать, пока что-нибудь не освободится. — Он окинул взглядом Кортни; вытянутые лица мальчишек говорили о разочаровании.

— А как насчет пиццерии, Кортни?

— Я не против.

— Пошли есть пиццу, ребята.

— Вот это да! Пицца! — закричал Гай, привлекая к себе внимание. Джерет и Кортни поспешили увести мальчишек, и все четверо быстро удалились.

Едва они переступили порог пиццерии, стоявший там шум оглушил Кортни. Первый зал был оборудован компьютерными играми, за ним — огромный зал со сценой, на которой куклы-животные с инструментами наигрывали популярные мелодии, заглушая шум голосов. Орангутанг ростом около семи футов, терзал контрабас, горилла стучала на барабане, а крокодил дул в саксофон. Вспыхивали и гасли разноцветные огни. За круглыми столами, не обращая внимания на стоявший вокруг грохот, семьи ели пиццу.

Они заняли столик и сделали заказ. Джерет дал мальчикам денег, и они убежали играть на компьютерах, оставив взрослых одних. Музыка заглушала все разговоры. Сидя напротив Кортни, Джерет протянул руку через стол и дотронулся до ее запястья.

— Совсем не то, что я задумывал, — прокричал он.

— Нет-нет, мне здесь нравится. — Кортни на самом деле было хорошо. Наконец-то она могла наслаждаться его голубыми глазами, смотреть на его улыбку. Это было так чудесно, что Кортни хотелось запеть.

Очередная мелодия закончилась, наступила маленькая пауза. Наклонившись над столом, Джерет крепко сжал ее руку и медленно заговорил:

— Малыш, я всегда знал, чего хочу, будь то машина, дом или лошадь… — Голос его сорвался, заставив сердце Кортни сбиться с ритма. — Кортни, ты… — Вновь грянула музыка.

— Что я? — закричала она.

— Выйдешь за меня замуж?

Ошеломленная, Кортни в мыслях спрашивала себя, правильно ли она расслышала его слова.

— Что ты сказал? — закричала она.

Джерет нахмурился и крикнул еще громче:

— Ты выйдешь за меня замуж?

Несколько человек обернулись и посмотрели в их сторону, но Кортни было уже все равно. Она почувствовала себя на седьмом небе. В этом не было ничего удивительного: она тоже знала, чего хотела. Очень хотела. Джерет нужен ей. Он заботится о Гае и Райане, под суровой внешностью скрывается мягкий и чувствительный, но сильный по характеру человек. Она любит его. И Райан, это было видно, все больше привязывается к Джерету.

Барабан громко выбивал дробь. Кортни взяла руку Джерета и, подняв к губам, поцеловала его ладонь.

— Да! О да!

— Проклятье! Что ты сказала? — Джерет в ярости посмотрел на сцену.

— Я сказала «да»! — крикнула Кортни. Джерет засмеялся, притянул ее к себе и стал целовать прямо посреди зала. Кортни ответила на его поцелуй и тут же покраснела: сидящие за соседним столиком подростки дружно захихикали. Склонив голову друг к другу, они перешептывались и во все глаза смотрели на них. Шум оркестра был оглушительным, но Кортни не замечала его: ее внимание было отдано голубым глазам. Джерет снова взял ее за руку:

— Нам нужно многое обсудить, Джерет, — сказала она, — мальчики…

— Не слышу тебя!

— Нужно решить очень много проблем!

— Кортни?..

— Что? Извини, я ничего не слышу.

Пожилая пара прошла мимо их столика. Светловолосая женщина внезапно остановилась и, округлившимися от изумления глазами глядя на них, закричала:

— Джерет Кэлхоун!

Джерет встал.

— А, привет, Труди, Роб! — Он пожал мужчине руку. Руди внимательно рассматривала Кортни.

— Кортни, это Труди и Роб Янг. А это — моя соседка, Кортни Мид.

Кортни поднялась, иначе из-за шума разговаривать было бы невозможно.

— Вы так потрясены, увидев меня? — с улыбкой спросила она, так как Труди продолжала стоять с приоткрытым ртом, неотрывно глядя на Кортни.

Труди заморгала, посмотрела на Джерета, потом ткнула пальцем ему в плечо:

— Вот это да! Джерет Кэлхоун, в жизни никогда не догадалась бы… — Она опять моргнула, и внезапно Кортни пришло в голову: «Неужели у Джерета за плечами темное прошлое, о котором он ничего не рассказывал?» Труди была определенно в шоке, увидев их вместе.

Любопытство Кортни было удовлетворено немедленно: Труди повернулась к ней и закричала:

— Джерет рассказывал мне, что собирается отвести вас пообедать, но он хотел выбрать самый лучший ресторан и поразить ваше воображение. Думаю, Робу и мне необходимо просветить этого человека о том, как поражать воображение женщины, чтобы произвести впечатление.

Кортни с облегчением вздохнула. В глазах Джерета плясали озорные огоньки, и Кортни с улыбкой оглянулась вокруг. Обращаясь к друзьям Джерета, она проговорила:

— Труди, это же самый романтический ресторан, в котором я была когда-либо в своей жизни.

— Вот как?

— К черту ваш странный вкус, если вы считаете… — начал Роб, но Труди толкнула его локтем в бок.

— Думаю, здесь великолепно, — добавила Кортни.

— Видишь, Труди, я знал, что моей даме здесь понравится, — сделал вывод Джерет.

«Моей даме»… Кортни заулыбалась, а Джерет взял ее под руку.

— Мне кажется, что у вас вполне серьезные намерения! — закричала Труди.

— Я тоже так думаю! — так же громко ответил Джерет. — Я только что попросил Кортни выйти за меня замуж!

— Ты что? Здесь, в пиццерии? — Труди посмотрела на Кортни. — Прошу вас немного подумать и не отвечать отказом немедленно. Я работаю с ним уже пять лет. В нем есть и некоторый здравый смысл. Я знала, что у Джерета нет склонности к красивой жизни, но то, что он сделал предложение в… Впрочем, Роб и я забежали сюда забрать нашего внука, и я не могу дождаться того момента, когда выйду из этого бедлама.

— Я не раздумывая сказала «да»! — крикнула Кортни.

Труди внимательно посмотрела на Джерета:

— Мои поздравления. Теперь я понимаю, почему все мои усилия в роли свахи не принесли никаких результатов. Я не предполагала, что у тебя уже кто-то есть. — Она махнула рукой. Джерет усмехнулся и сжал руку Кортни.

— Всего наилучшего, друзья, — закричал Роб. — Труди, моя башка раскалывается, и я опять потерял из виду Терри.

— Подожди, Роб. И когда свадьба? — спросила Труди.

Кортни и Джерет растерянно переглянулись. Наконец Джерет ответила:

— Скоро.

— Вот это здорово! Рада за вас! Он — хороший парень. Кортни. Не обращайте внимания на его сквернословие.

Кортни улыбнулась:

— Не буду.

— Ну, теперь пока. До встречи!

Когда Янги ушли, Джерет стремительно обнял Кортни. Она покраснела и вырвалась:

— Не надо… На глазах у всех этих людей… Ты смущаешь меня.

Джерет засунул руку в карман, достал оттуда бархатную коробочку.

— Дай мне руку, Малыш, — попросил он.

Затаив дыхание, Кортни наблюдала, как он открыл коробку, снял с ее пальца тонкое золотое обручальное колечко и на его место надел кольцо со сверкающим бриллиантом. На этот раз Кортни сама сжала его в объятиях.

— Пойдем, расскажем все мальчишкам, предложил Джерет.

— Думаешь, нам надо…

— Не слышу тебя! Пошли расскажем им.

Они отошли от сцены, где можно было не кричать.

— Может быть, сначала мы все обговорим сами и только потом объявим детям? — засомневалась Кортни.

— Мне не терпится. Не волнуйся, с ними все будет в порядке.

— Я не уверена в этом.

— Говорю, они все поймут. Мы одарим их нашей любовью. — И такое счастье сияло в его глазах, такая трепетная нежность, что Кортни нечего было возразить.

— Как мудро! — ответила она.

Джерет рассмеялся, и они пошли ловить своих сыновей. В зале игровых автоматов было несколько тише, но и здесь шум электронных волшебников и чародеев, космических кораблей и чудовищных монстров мешал разговаривать. Джерет отвел Гая в угол, а Кортни увела Райана на улицу. Они оделись и вышли в скверик, где было спокойно и тихо. Красными неоновыми огнями сверкала реклама. Вспарывая темноту ярко зажженными фарами, мимо проносились автомобили. Кортни присела на скамейку перед пустой клумбой.

— Райан, мне нужно поговорить с тобой.

— Да, мам.

— Тебе нравится мистер Кэлхоун?

— Ага.

— Да нет же, я хочу знать, как ты на самом деле к нему относишься.

— Ну, вообще-то он не такой уж и страшный. Только если очень взбесится.

— А разве когда-нибудь он сердился на тебя?

— Не-ет. Но помнишь, как он разозлился на Гая, когда тот поколотил меня? Он так сурово ему приказывал извиниться.

— А тебе он что сказал?

— Мне? Ничего. Сказал, что все это — чепуха и быстро уладится.

— Райан, мистер Кэлхоун предложил мне выйти за него замуж.

— Ничего себе! — Глаза Райана стали большими и круглыми, когда он в изумлении посмотрел на Кортни.

Ей захотелось крепко обнять сына, прижать к груди и не отпускать долго-долго. Но сейчас было важно узнать его мнение.

— А ты выйдешь за него?

— Я бы очень хотела. Но это изменит и твою жизнь…

— Фу! Я буду жить с Гаем!

— Это хорошо или плохо?

— Иногда, наверное, будет хорошо, а иногда — и не очень.

— Райан! Я так хочу, чтобы ты был счастлив! — Кортни крепко обняла сына.

— Мам, — Райан выскользнул из ее объятий. — А где мы будем жить?

Кортни задумалась и пожалела, что не настояла на своем. Они должны были подождать с объявлением о помолвке, нужно было решить все вопросы заранее.

— Я не знаю, — ответила она. — Мы еще не обговаривали детали. Сейчас для меня самое важное — узнать, хочешь ли ты, чтобы я вышла за него замуж. — Пока Райан усиленно размышлял, Кортни боялась вздохнуть и пошевелиться.

— Я думаю, что все будет нормально. Ты его любишь, мам?

— Да, дорогой.

— Тогда все о'кей. Ты всегда говорила, что любовь — это самое важное в жизни. А у меня будет своя комната, да?

— Конечно! Обещаю тебе.

Лицо мальчика посветлело.

— Вообще-то, Гай — нормальный парень, но я не хочу, чтобы он лез в мои вещи. Мы уедем из нашего дома?

— Не знаю. Мы еще вообще ничего не решали.

Кортни вспомнила о доме Джерета, о пиве и перце и поняла, какая гора нерешенных вопросов у нее впереди.

— Знаешь, мам, мне больше хочется жить у нас. Гай никогда не может найти своих вещей в доме.

— Знаю, дорогой. Мне тоже не хочется уезжать. Посмотри на мое кольцо, Райан. Мне подарил его мистер Кэлхоун.

Короткими, в рыжих веснушках пальчиками Райан дотронулся до бриллианта, потом начал поворачивать в разные стороны сверкающий даже в таком тусклом свете камень.

— Красивое, мам. — Мальчик порылся в кармане. — Смотри, что я выиграл! — В руке он держал серебряный жетон для электронной игры.

Кортни улыбнулась:

— Ну, вернемся обратно?

— Да, мам. Гай обещал научить меня играть в Лягушонка Фроги.

По дороге домой на заднем сиденьи было тихо: уставшие, мальчишки задремали. И когда Джерет повернул с главного шоссе на размытую проселочную дорогу, Кортни, оглянувшись на ребят, тихо проговорила:

— Мне кажется, что нам нужно сесть и серьезно поговорить обо всем.

— Как скажешь, Малыш. Я прямо сейчас к твоим услугам.

Взволнованная, Кортни положила руку ему на колено, сквозь мягкую шерсть чувствуя твердые мускулы. Сердце ее забилось чаще.

— Что тебя беспокоит, Малыш?

— Две или три вещи. Твое колено, наши дома… Моя семья много лет владела этим домом…

— Тебе незачем от него отказываться.

— Тогда ты переедешь ко мне?

— Ну, это не совсем то, что я думал… Сохрани его для Райана или…

— Или?

Машина свернула на подъездную аллею, ведущую к дому Кортни, Джерет сбавил ход и остановился. Оглянувшись назад, на спящих мальчиков, он закончил:

— Или для нашего младшего. Кортни, если ты вдруг захочешь ребенка, твой муж будет на верху блаженства, — прошептал он ей на ухо. Она обвила его шею руками и подставила губы для поцелуя. Вскоре они все же были вынуждены отодвинуться друг от друга. Джерет вздохнул.

— Вот тебе и свидание… У меня было столько планов…

Машина тронулась, и они подъехали к крыльцу.

— Джерет, я не уверена, что смогу жить в твоем доме. Там так темно и столько разного хлама, инструментов… перца.

— Я знал, что ты так скажешь. Но ведь это — моя жизнь.

Кортни застыла, затем услышала его смех, почувствовала, что он дотронулся до ее подбородка.

— Извини, Малыш, никак не могу отучить себя от насмешек. Мы отремонтируем дом. Только, пожалуй, я не добавлял бы розового.

— Ну, розовый вовсе необязательно, лишь бы было чисто, светло и уютно.

— Завтра же куплю краску. Какую тебе хотелось бы?

— Что-нибудь веселенькое.

— Красное?

— Что ты, нет. Может, желтое?

Кортни уже представила себе мягкий кремовый цвет, потом взглянула на Джерета и забыла о всех домах и расцветках: лунный свет смягчал острые черты его лица, и ей страшно захотелось прикоснуться к нему.

— На какое число мы назначим свадьбу? — спросил Джерет. — Давай устроим все как можно скорее.

— Ты представляешь, что нам нужно будет сделать! Отремонтировать дом, сменить мебель, да и мальчикам стоит дать время, чтобы они смогли привыкнуть к мысли о будущей перемене в их жизни.

— Обязательно.

Остановив машину рядом с черным ходом, Джерет сказал:

— Я отнесу Райана в спальню.

— Он и сам может дойти.

— Нет, я перенесу его, а ты пойди и расстели ему постель.

Кортни быстро прошла в комнату Райана и откинула покрывало на его кровати. Господи, каким обычным уже казалось ей то, что Джерет несет в дом спящего ребенка. Сообща они раздели его, уложили в постель.

— Ты иди, и в машине скоро станет холодно.

— Знаю, — ответил Джерет, однако притянул Кортни к себе. — Не могу поверить в свою удачу, Малыш.

— Ох, мы еще так мало знаем друг о друге. Например, какую церковь ты посещаешь?

— Методистскую.

— А я хожу в пресвитерианскую.

— Тогда и я буду ходить в пресвитерианскую. Книга у них одна и та же.

— Вот такая? — Кортни показала Библию.

— Ну конечно. — Голос Джерета, чуть хрипловатый, прозвучал совсем рядом. — Ты перепрыгнула через забор прямо в мою жизнь, Малыш. Я хочу тебя, Кортни. Не случайной связи я искал так долго. Мне хотелось чувства сильного, настоящего и на всю жизнь.

Привстав на цыпочки, Кортни закрыла глаза. Она моментально забыла все нерешенные вопросы и целовала Джерета, нежно проводила рукой по его груди, узким бедрам, сильным и стройным ногам. Какой он необыкновенный: его слова и его тело дарили экстаз. Как ей хотелось, чтобы он остался и не уезжал в эту ночь. Неохотно они оторвались друг от друга, и через несколько минут Кортни услышала шум отъезжающего автомобиля.

В воскресенье днем Джерет приехал за ними и увез кататься на лошадях, позже они устроили пикник в заповеднике, потом вернулись в дом Кэлхоунов и весело вчетвером провели вечер, пока мальчикам не пришло время ложиться спать.

В понедельник утром Кортни, услышав шум пикапа, вышла встретить Джерета. Он шел к ней навстречу твердой устойчивой походкой, и Кортни подумала, что его нога, верно, совсем зажила. Бледно-голубые джинсы, как всегда, плотно сидели на стройных бедрах, трикотажная, с короткими рукавами рубашка распахнута на широкой груди. Сияние ласковых голубых глаз проникало прямо ей в душу. Молча Джерет обнял Кортни и поцеловал, еще сильнее разжигая в ней желание. Наконец он поднял голову.

— Доброе утро!

— Утро доброе, — тихо прошептала в ответ Кортни.

— Ты одна, Малыш, или к тебе направляется какая-нибудь экскурсия?

— Какой ты догадливый! Приезжают члены общества любителей птиц.

Джерет шутливо взвыл:

— Я так хотел хоть немного побыть с тобой наедине. Могу я назначить тебе свидание? Кортни, я купил краску для дома, иди взгляни на нее. — Он обнял Кортни за плечи и повел к пикапу.

— Знаешь, Джерет, мне трудно начать с Гаем разговор о нашей свадьбе, — осторожно сказала она.

— Не хотелось признаваться в этом, но мне тоже легче разговаривать с Райаном, чем с собственным сыном. Хотя ты и помогла мне понять многое в Гае.

Кортни расцвела от похвалы.

— Спасибо. Действительно с Райаном легко ладить, но, думаю, дело в том, что у них с Гаем очень разные характеры. Со времени рождения Райана нас только двое, он и я, поэтому бывают моменты, когда он вынужден действовать по-взрослому, как настоящий мужчина. Но потом он снова превращается в маленького мальчишку. — Кортни говорила, чувствуя ласковые руки Джерета на своих плечах, тепло его бедра. Как много времени прошло с их первой ночи любви!..

Они подошли к грузовику, и Кортни увидела, что кузов заполнен банками с краской.

— Ты говорила, что краска должна быть светлой и веселенькой. — Джерет поставил одну банку на землю и открыл крышку. — Смотри, ну и как?

Кортни уставилась на ярко-желтую краску и не знала, смеяться ей или плакать. Джерет же выглядел очень довольным. Краска была веселой и очень яркой, и если выкрасить ею все стены в доме — они засверкают.

— Тебе не нравится?

Он был настолько разочарован, что Кортни поспешила его успокоить:

— Она симпатичная.

— Ты на самом деле так думаешь?

— Да.

— Так ты переедешь ко мне?

Кортни вздохнула. Не дожидаясь ее ответа, Джерет сказал:

— Послушай, Малыш. Давай попробуем пожить у меня, а твой дом пока закроем. И если тебе не понравится, мы переедем сюда. Там или здесь — в общем-то это не имеет никакого значения. Знаю, ты хочешь сохранить и свой дом, и заповедник. — Джерет вновь протянул к ней руки, но на дороге показалась машина с экскурсантами. Джерет застонал:

— Кажется, они сделали это нарочно назло мне.

Кортни улыбнулась:

— Нет, просто сейчас — самое время наблюдать за птицами. Весна. А так как я не предполагала, что меня ждут совсем иные дела, то запланировала много экскурсий. Позже я изменю расписание.

— Я хочу обнять тебя. — Сердце Кортни замерло.

— Я могу упасть в обморок.

— Ничего, я поймаю тебя, Малыш. Как ты думаешь, если мы назначим свадьбу на седьмое апреля?

— Так скоро? — ответила она чуть дыша.

— Меня бы больше устроило — завтра.

— Седьмого? Что ж, хорошо.

— Тогда я быстренько примусь за покраску дома.

— Доброе утро, миссис Мид! — крикнул кто-то из приехавших любителей птиц.

Джерет схватил банку с краской, кинул ее в машину и сказал:

— Пока, Малыш. Вечером приеду за вами с Райаном, будем есть у меня гамбургеры. О'кей?

— Непременно. Пока, Джерет.

Неделю спустя Кортни жарила на кухне цыпленка, а Райан рядом делал уроки.

— Мы решили, что нам нужно переехать в дом мистера Кэлхоуна, Райан, — сказала Кортни, — но у тебя будет там своя комната.

— А что станет с бабушкиным домом?

— Мы сохраним этот дом, и однажды он перейдет к тебе. А если нам вдруг не понравится у мистера Кэлхоуна, то мы все вместе переедем обратно.

— Ого-го! Выходит, у нас будет два дома!

Внезапно о чем-то вспомнив, Кортни закрыла сковороду крышкой и присела рядом с сыном:

— Вот что я еще хотела тебе сказать, дружок. Ты знаешь, что мистер Кэлхоун часто сквернословит, но ты, Райан, не должен брать с него пример.

— О, он мне уже говорил об этом.

— Неужели?

— Ага — мальчик перевернул страницу учебника. — Он наговорил кучу всякой чепухи о том, как тебе не нравится, когда ругаются, что ему и самому пора бы перестать, а Гаю и мне не надо ругаться, потому что эти слова обидчивые.

— Обидные. Это значит, что ими можно обидеть близкого человека. Я не люблю, когда их говорят.

— Ага, а еще он сказал, что ему попадет, если я начну ругаться. А он постарается исправиться и не будет говорить таких слов, как… — Райан закатил глаза. — Но мне кажется, он не очень сильно старается. Если бы ты слышала, что он сказал, когда лошадь наступила на его шляпу!

— О Райан, ты уж не повторяй, пожалуйста, этих слов.

— Не волнуйся, мам, от меня ты их не услышишь.

— Гай что-то ничего не говорит о нашей свадьбе.

— Мне кажется, что он боится потерять своего папу.

— Потерять?

Райан положил карандаш и хмуро посмотрел на мать. Кортни удивилась, увидев в его глазах страх. Она протянула руки, Райан кинулся к ней и прижался, обхватив обеими руками.

— Ты любишь мистера Кэлхоуна, мам, а ты будешь по-прежнему любить меня?

— Ну конечно же, буду, Райан. Если ты любишь Эбенезера, это вовсе не означает, что ты перестал любить меня. Любовь не вытекает, как вода. Иногда мне кажется, что чем больше мы отдаем другим, тем больше получаем взамен. Я буду любить тебя так, как любила всегда, а теперь и мистер Кэлхоун будет любить тебя тоже.

Мальчик отошел от матери и покраснел.

— Мне кажется, Гай не будет меня любить.

Кортни засмеялась:

— Вы поладите.

— Мы что, будем братьями?

— Сводными братьями.

— Как здорово!

— А как продвигается окраска дома? — спросила Кортни вставая, чтобы перевернуть цыпленка. — Я не была у них целую неделю.

— Да все желтое, мам. Желтое-прежелтое. Как мой старый полиэтиленовый дождевик. Даже из-за деревьев мы с ребятами увидели его из школьного автобуса, прямо с дороги. Дом такой же яркий, как и автобус. Ребята спрашивали Гая, он что, живет в школьном автобусе?

— О, дорогой! Мистер Кэлхоун так старается, давай не будем огорчать его.

— Да знаю я. Я уже сказал ему, что все здорово, хотя и очень желтое. Он носит все время темные очки от солнца, наверно, поэтому сам ничего и не замечает.

— Ну ладно, давай оставим эту тему, — предложила Кортни, накладывая на тарелки хрустящего золотистого цыпленка, а сама в это время думала о Джерете Кэлхоуне.

Вечером следующего дня Джерет приехал к ним и пригласил Кортни с Райаном на ужин. По дороге мальчишки на заднем сиденьи форда вертели кубики Рубика. Кортни сосредоточенно всматривалась вдаль, ее нетерпение возрастало, и наконец сквозь деревья зажелтело нечто невообразимое. Ребята побросали кубики и ждали, что она скажет.

— Мы уже почти закончили, — объяснял Гай, — вместе с папой красили целыми днями.

— Гай — настоящий помощник, — похвалил сына Джерет. — Подожди, Малыш, сейчас увидишь наш дом полностью. Думаю, ты согласишься, что он яркий и веселый.

— Может быть, вы одолжите маме солнечные очки? — предложил Райан.

— Зачем?

— Получится приятный оттенок.

— Обычный цвет, — сказал Джерет. — Просто веселый желтый дом.

— Яркий и очень желтый, — повторил Райан. — Приготовься, мам.

Они повернули, и дом Джерета предстал перед ней во всей своей красе. Широкий и приземистый, он сиял, освещаемый лучами заходящего солнца. Кортни долго рассматривала его. Она была ошарашена, хотя и понимала, скольких усилий стоила Джерету эта покраска, которую он затеял только для того, чтобы порадовать ее. Она взглянула на Джерета, он подмигнул ей в ответ, в то время как мальчики повисли на спинке переднего кресла, заглядывая ей в лицо и ожидая, что же она скажет. Райан захихикал:

— И что вы об этом думаете, миссис Мид?

— Да, Малыш, как тебе дом?

— Он — очень веселый, — Кортни не могла посмотреть на сына.

— Прямо незабываемый, да, мам?

— Райан, а тебе он разве не нравится? — спросил Джерет.

— Да нет, сэр, он нормальный, а Гай собирается разрисовать его еще и в горошек. Здорово, да?

— О нет! Кортни наконец обрела голос. — Нет, пусть останется, как есть. Он нравится мне такой, как сейчас.

— Ты на самом деле так думаешь? — обратился к ней Джерет.

— Да, — осторожно ответила Кортни.

Джерет остановил машину, открыл ей дверцу и провел в дом. Гостиная была выкрашена в белый цвет и изменилась полностью. Она стала светлой и аккуратной. На коричневых дубовых полках ровными рядами были расставлены книги, а инструменты, газеты, журналы, рыболовные снасти и другой хлам исчезли.

— Как здесь хорошо! — сказала Кортни, бесконечно тронутая тем, как постарался ради нее Джерет.

— Завтра мы перевезем твою мебель, а закончим — после медового месяца, когда вернемся из путешествия.

— Нашего медового месяца…

Поцелуем Джерет закрыл ей рот, потом отпустил и добавил.

— А теперь я покажу тебе еще кое-что. — Взяв за руку, он быстро провел Кортни на кухню и распахнул дверь кладовой: во все глаза она смотрела на разнообразие продуктов — прямо маленькая бакалейно-гастрономическая лавка. Затем Джерет открыл холодильник: на полках размещалось множество пакетов и коробочек, но в глубине Кортни все-таки успела заметить пару бутылок пива и банку с перцем. А также там стояли банки с майонезом, горчицей, специями, салат-латук, бутылки с молоком — в общем все то, что она сама держала дома.

— Смотри: вот молоко, апельсиновый сок и другие «причудливые» продукты.

Кортни рассмеялась:

— Причудливые продукты? Ты можешь продолжать есть свой перец и пить пиво, но я уверена, что Гаю нужно кое-что еще, кроме содовой.

— Тут ты выиграла, Малыш. — Она обернулась и утонула в голубых глазах Джерета.

— Еще одна неделя, Кортни, и ты — моя навеки. — Она запустила пальцы в каштановые волны его волос.

— Дом слишком желтый, да? — спросил Джерет. — Я догадался по намекам Райана. Когда вернемся — мы можем его перекрасить.

— Нет! — Кортни посмотрела ему прямо в глаза и твердо сказала: — Нет, мне он нравится. Этот ярко-желтый дом не может принадлежать строгой ханже и чопорной ледышке.

— А только самой горячей ледышке, — в тон ей ответил Джерет.

— Мне нравится, что он ярко-желтый. Ты даже можешь разрешить Гаю раскрасить его в синий горошек, если он хочет.

Смеясь, Джерет стиснул Кортни в объятиях. Однако прибежали мальчики.

— А когда будет обед, пап? — спросил Гай.

— Скоро. Мы позовем вас.

И дети снова исчезли, а Джерет неохотно отошел от Кортни, чтобы вынуть из духовки мясо.

— А что делать мне? — спросила Кортни.

— Да все уже готово, Малыш, посиди.

— Я вчера разговаривала с Райаном, Джерет. Он сказал, что Гай боится потерять тебя, боится нашей свадьбы.

Джерет выпрямился, поставил дымящуюся сковородку на плиту:

— Потерять меня? Какая-то чертовская ерунда! Я ведь беседовал с ним, и мне показалось, что мы поняли друг друга.

— На самом деле?

— Ну, бывает, он злится, но это пройдет, когда мы поженимся. Я знаю, с тобой ему будет хорошо.

— Я тоже надеюсь на это, — ответила Кортни. Глядя на мальчиков в окно, она в мыслях молилась, чтобы Джерет оказался прав.

Весна в Теннесси была в полном разгаре, и погода стояла великолепная. Двор пестрел желтыми примулами, красными тюльпанами, белыми нарциссами. Небо было голубым и ясным, солнце согревало воздух и землю. Единственное, что нарушало гармонию мира — это сама Кортни, полная непонятных страхов. Она пыталась совладать с нервами, очень тщательно приводя себя в порядок: причесала волосы и заколола их в пучок, на затылке, расправила на себе бледно-голубое шелковое платье с короткими рукавами и узкой юбкой, долго примеряла жемчужное ожерелье, подаренное Джеретом. Пытаясь успокоиться, Кортни прикоснулась к белой орхидее, приколотой к платью — цветок был также от Джерета. Она очень волновалась и в сотый раз спрашивала себя, сумеют ли поладить Райан и Гай за время их отсутствия. Миссис Бартлет согласилась позаботиться о мальчиках, и сейчас она пришла в комнату Кортни, чтобы получить последние инструкции. Джорджия, лучшая подруга Кортни, сидела у окна и молча курила.

— Какой он симпатичный, твой Джерет, Кортни! — ворковала миссис Бартлет, надевая очки. — Как жаль, что твои родители и бабушка не могут видеть тебя сейчас, узнать, что ты выходишь замуж за такого привлекательного и приличного молодого человека.

Такое мнение о Джерете ошеломило Кортни. Она никогда не думала о нем как о «приличном молодом человеке».

— Спасибо, миссис Бартлет. — Кортни взглянула на часы. — Пора. — Она не видела Джерета целый день, поэтому так и не знала, куда они поедут после свадьбы и где проведут медовый месяц, но подозревала, что и Райану, и Джорджии это известно. Кортни взглянула на подругу: вставая, Джорджия потянулась всем телом, солнечные лучи играли в ее золотисто-каштановых кудрях.

— Жених приехал! Какой нарядный! — выглянула Джорджия в окно. — Кортни, я, пожалуй, не откажусь поменяться с тобою местами. Знаешь, он очень мужественный и сексуальный.

Кортни улыбнулась:

— Да, Джорджия, это так. Надеюсь, Райан будет счастлив.

— Райан? Он же еще ребенок. Дети привыкают ко всему. — Джорджия взглянула на свои часики. — Нам пора. Скоро ты станешь миссис Кэлхоун. — Она поднялась и расправила на себе кремовое платье. — Я желаю тебе, Кортни, большого-большого счастья в жизни, и, мне кажется, что с Джеретом оно у тебя будет.

— Спасибо. — Кортни открыла дверь и вышла в длинный коридор, тянувшийся вдоль всего дома.

Там впереди, у входа, ее ждали преподобный отец Томпсон из пресвитерианской церкви и рядом с ним — Джерет со своими братьями и их семьями. Сердце Кортни едва не выпрыгнуло, когда она посмотрела на него: одетый в темный костюм и белую рубашку, он выглядел необычайно красивым!

— Кортни! — образумила ее Джорджия.

— О, прости.

Джорджия улыбнулась.

— Не вини себя, он действительно великолепен.

И Кортни медленно пошла по коридору навстречу Джерету. Он взял ее под руку.

— Привет, Малыш!

Светлое, теплое чувство затопило все ее существо. Кортни словно летела, опираясь на твердую руку Джерета. Все прошли в гостиную, где должна была состояться церемония. Рано утром Джерет прислал цветы, и по обе стороны камина стояли вазы с белыми и розовыми гвоздиками. Окна, выходящие на рощу, были распахнуты, впуская в комнату потоки свежего воздуха. В гостиной ждали родственники Джерета и друзья Кортни, а также их ждал преподобный отец Томпсон.

— А где же мальчики? — спросила вдруг невеста.