Чужая жизнь. Книга IV. "Путь к власти"

Глава 20 Интерлюдия Мелисса

Мелисса поудобнее устроилась на диване и задумалась. Уже второй день она почти безвыходно пребывала в гостиной покоев императора Юма Ричарда. Нет, она могла их покидать и свободно перемещаться по замку. Ее никто не остановил бы, наверное, даже если бы она решила выйти за стены, но после первой же прогулки она предпочла больше из покоев властителя Юма не выходить. Слишком уж подозрительные взгляды она постоянно на себе ловила, а в некоторых, как, например, в том, которым ее обожгла третья жена Ричарда эльфийская принцесса Элениэль, читалась плохо скрываемая ненависть.

Наверное, если бы она не была сейчас на последних уже днях своей беременности, убила бы, подумала тогда Мелисса и решила, что пока ей будет правильнее не провоцировать никого, оставаясь в безопасной гостиной, куда ее поместил Ричард.

В качестве кого она здесь находилась? Не жены. И даже уже не невесты. Личной служанки императора, усмехнулась девушка.

— Ты же понимаешь, что моей невестой тебе больше не быть? — спросил ее Ричард, когда на горизонте показался Юмиле, и они перевели своих коней на шаг, чтобы дать им немного передохнуть. — Но и казнить я тебя не хочу. Свою вину ты уже частично искупила тем, как вела себя на обратном пути из проклятых земель и в схватке с личем. Побудешь пока моей служанкой. Личной. А потом я решу, как с тобой поступить.

Хм… Служанкой. Но все-таки не рабыней. И самого императора. А главное — живой. В полном смысле этого слова. Теперь Мелисса очень хорошо себе представляла, как может выглядеть смерть. Далеко не только, как могильная плита на кладбище или саркофаг в склепе. Все может быть гораздо хуже, если стать нежитью и веками, пока не надоест хозяину, бродить по проклятым землям, выполняя его приказы. И в самом ужасном случае еще и помнить свою жизнь и себя. До конца то, что ей грозило и было даже уготовано, она осознала только тогда, когда они вместе с Ричардом убили того лича, который возглавлял погоню за ней.

Да и нынешний ее статус, в этом Мелисса была почему-то уверена, не навсегда. По пути из владений древнего мага и особенно после схватки с личем девушка почувствовала, что отношение Ричарда к ней постепенно меняется. И в лучшую сторону. Он ей еще, конечно, не доверял полностью, но и смотрел уже без той брезгливой неприязни, которую она увидела в его глазах, когда завернутая в грязное полотенце нашла его в компании бывших рабов древнего в заброшенном доме.

Также постепенно менялось и его поведение по ночам. Сначала это выглядело, как подача милостыни нищенке. Впрочем, Мелисса тогда была благодарна и за такое. Без блокирующих ее близкую к помешательству страсть по отношению к Ричарду эльфийских амулетов она бы, наверное, просто сошла с ума. И ведь сам же меня ею и «наградил», позволила она себе мысленно укорить Ричарда.

А потом он начал относиться к обязательной ночной близости с ней по-другому. Он уже не выполнял не самую приятную, но необходимую работу, а получал удовольствие. И о ее ощущениях тоже начал заботиться. Несколько раз девушка даже замечала, что Ричард с некоторым нетерпением ждет, когда стемнеет. И она старалась всячески это его желание обладать ею поддерживать. Благо, что при том минимуме одежды, который был на ней всю дорогу по проклятым землям, это было не слишком сложно.

В общем, она пока легко отделалась, не могла не признать Мелисса. За ее первый проступок, когда она интриговала против Изабеллы и едва ее не убила, и который она предпочитала не называть даже про себя преступлением, наказание могло быть куда более серьезным. Да и силы Ричард ей этим относительным наказанием дал такие, о которых даже император Кортии Ортис только мечтать может. Три потока ей теперь подчиняются. И каких! Два темных и воздушный.

А уж про второй раз, когда она украла у него эльфийский артефакт и передала его древнему, даже говорить не приходилось. За такое могла полагаться только смертная казнь. И самая изощренная. Слава Единому, что артефакт оказался всего лишь подделкой.

Правда, у той же Элениэль к такому же набору магических возможностей еще добавлялась и ее природная эльфийская магия, а сам Ричард и вовсе мог управлять всеми ее направлениями. По крайней мере, теоретически и со временем. А уж с древним магом и его самыми сильными личами она и сравниться не могла. Но среди остальных вряд ли кто смог бы с ней сейчас справиться.

Если ошейник снять, конечно, Мелисса провела рукой по вновь украшавшему ее шею стальному ободу с ридитовыми вставками.

— Сиди здесь! — приказал ей перед отъездом Ричард, заводя в свои покои. — Спать можешь на этом диване. Если захочешь, выходи погулять. Ни с кем ничего из того, что произошло в проклятых землях, не обсуждай и ничего не рассказывай. Я еще не решил, как с тобой поступить. А теперь подставляй свою шейку, — заключил он свои наставления, доставая ридитовый ошейник. — Мне так спокойнее будет. И будь пока поосторожнее, чтобы нечаянно со стены вниз не упасть. Здесь тебя, как ты видишь, не очень любят.

Да уж. Это еще, пожалуй, было мягко сказано. В лучшем случае ее просто сторонились, как прокаженной. Худший — была Элениэль.

— Вот этой твари⁉ — девушка впервые услышала, чтобы эльфийка как-то выразила свое неодобрение решением Ричарда, когда тот приказал ей дать два своих амулета Мелиссе.

Но амулеты достала из висевшего у нее на поясе кошеля и бросила под ноги Мелиссе. Сейчас они давали ей возможность спокойно думать о своей дальнейшей судьбе, а не о Ричарде.

Рассказывать о том, что случилось в проклятых землях, девушке было некому. Так что выполнять указание Ричарда, пока не посвящать никого в подробности, было несложно. К сожалению, и она не могла узнать никаких деталей того, что же произошло в Юмиле, пока ни ее, ни Ричарда тут не было, и что случилось позавчера, когда они после бешеной скачки, длившейся несколько дней, под вечер влетели в ворота замка.

Тогда Ричард, сопровождаемый полусотней воинов-оборотней, оттолкнув со своего пути кланявшегося ему стражника, буквально влетел в двери, успев только приказать ей: «Жди здесь!».

Потом, спустя совсем немного времени оборотни и стражники начали выводить из замка офицеров гвардии и нескольких молодых вассалов. Человек двадцать. С пустыми ножнами от мечей. И заперли их всех в кордегардии.

Из замка, между тем, доносились звуки общей суеты, перемежавшиеся грозными криками вернувшегося императора. Это продолжалось около получаса.

— Мелисса, ко мне! — Ричард высунулся из окна на втором этаже.

За этим последовали выдача ей эльфийских амулетов Элениэлью, ее помещение в гостиную покоев Ричарда, его последние наставления и ошейник.

Уже под утро Мелисса услышала во дворе голос Ричарда.

— Открыть ворота!

Раздался скрип створок и сначала цоканье копыт нескольких лошадей по камням, а потом их удаляющийся топот. Успев подбежать к окну, девушка в свете горевших факелов сумела рассмотреть, что поперек седла верного Буяна Ричарда лежала какая-то фигура. Ей даже показалось, что это была Изабелла. Но уверена в этом она не была.

И все-таки это была она, в очередной раз прокручивала в голове те воспоминания Мелисса. Да и не видела она Изабеллу в замке, когда выходила из покоев.

Что же тут такое произошло, пыталась понять Мелисса. И что это может сулить лично ей?

Девушка попробовала утром расспросить о последних событиях служанку, которая ей подавала еду, но та только испуганно «ойкнула» и сразу убежала.