Чужая жизнь. Книга IV. "Путь к власти"

Глава 35 Две неожиданные просьбы

Свою коронацию Изабелла, ожидаемо, не могла провести абы как. При ее-то любви к торжественным мероприятиям и давней мечте получить под свое личное управление какую-нибудь часть империи (всю не удалось совсем недавно). А тут еще и не какая-нибудь, а ее родной Турвальд.

В общем, было все. И торжественная служба в храме, которую провел Родрик, и возложение мною на голову Изабеллы короны, и наш проход по улицам Юмиле. И, конечно, трибуны для нас и почетных гостей на центральной площади с эшафотом напротив.

Преступников, правда, было всего трое. Но зато какие! Настоящие бунтовщики, из-за которых в Достере нешуточная война разразилась. И главное действующее лицо — герцог Вийро, в жилах которого как-никак королевская кровь течет. Кстати, на этот раз Изабелла не стала блистать своей изобретательностью, а просто убедила меня утвердить казни через отсечение голов.

— Вийро принадлежит к высшей аристократии, — сказала она мне. — Не стоит наносить оскорбление знати, предавая его мукам или умаляющему его честь повешению.

Я с этим был не очень согласен. Графа Контрэ восставшие как раз таки повесили. Впрочем, было ли это сделано по прямому приказу Вийро или это была чья-то «частная инициатива», выяснить так и не удалось. Вроде бы, по словам двух других захваченных нами дворян, именно о повешении Вийро не говорил. Бардак там при захвате дворца такой творился, что теперь разобраться, кто конкретно и какие указания давал, возможным не представлялось. Да и не важно. Отрубить головы — так отрубить. Оно и быстрее, и не так жестоко.

Мне этот Вийро даже понравился своей непримиримой позицией. Что тогда в своем замке сражался до конца, что в заключении в ожидании казни вел себя достойно. И на эшафот взошел сам. Тащить его не пришлось. Да еще и свою часть сделки выполнил — утром перед казнью, прощаясь с Сильвией, дал ей наказ не мечтать о мести, а во всем покориться новой власти. То есть мне, в первую очередь.

Поступил он так, потому что я выполнил его последнюю просьбу. Разрешил провести ночь с Вержиной, в которую, судя по всему, действительно, умудрился влюбиться. Нашел, в кого. Дама, кстати, нисколько против этого не возражала. Ей, судя по всему, в будущем близость с мужчинами не светит. В монастырях это как-то не принято. Если только какого-нибудь заезжего достопочтенного не соблазнит. Она это может.

В результате все прошло гладко. Горожанам традиционно начали выкатывать бочки с элем и пивом, накрывать столы.

— А как же моя вассальная присяга, Ричард? — постаралась удержать меня на площади Изабелла, когда я первым встал с места, чтобы отправиться в замок.

— Ночью в спальне принесешь, — пошутил я, не видя ни малейшего смысла в этой части церемонии.

Ну, какой он может быть в очередной клятве моей жены мне же хранить верность? Она уже столько раз их давала — и в том же Турвальде во время первого нашего, как потом выяснилось, не слишком законного бракосочетания, и потом в Юмиле — уже в ходе законного, и когда я на нее корону великой герцогини Юма надевал, и уже в последний раз — когда короновал ее императрицей. Еще раз? Зачем?

Но, как оказалось, смысл тут был. И важный. Давно я уже в этом мире, а всех местных традиций, обычаев и прочих заморочек до сих пор не знаю. А надо бы.

На пиру неожиданно особенно отличилась делегация Солбери. Король Виллем Третий, причины приезда которого к нам в Юмиле пока так и оставались для нас тайной (два года назад Изабелла его приглашала, но тогда он не соизволил оказать нам честь своим визитом, а тут явился с немаленькой свитой и замужней дочерью), преподнес жене поистине королевский подарок — набор старинных драгоценностей тончайшей работы явно древних мастеров, чьи секреты, к сожалению, были утеряны.

— Отец моего отца добыл их в проклятых землях, — сообщил Виллем, открывая ларец, по своему великолепию не уступавший его содержимому. — Преподношу их вам, королева Турвальда и императрица Юма и выражаю надежду, что они окажутся достойными вашей несравненной красоты.

У всегда сдержанной Изабеллы, когда она взглянула на подарок, глаза загорелись. Что ж. Какая женщина может сохранить хладнокровие при виде таких украшений? А вот я обратил внимание, что во время всей этой церемонии дочь короля Габриэль сначала как-то очень странно скривила губы, а потом, тут я вряд ли ошибаюсь, постаралась сделать мне незаметный знак рукой, значения, которого я, правда, не понял. И почти тут же о нем и забыл.

— Подожди, пожалуйста, в гостиной, Ричард, мне надо подготовиться к принесению вассальной присяги, — остановила меня Изабелла, когда мы уже почти ночью, наконец, добрались до моих покоев.

Неугомонная, однако. Обязательно ей надо весь церемониал соблюсти. И не успокоится, пока этого не сделает.

— Я готова! — услышал я спустя несколько минут из-за двери спальни и вошел.

Что могу сказать? Такая форма вассальной клятвы, если ее, конечно, приносит красивая женщина, мне нравится. Изабелла стояла, как и положено, на одном колене с короной Турвальда на голове. Последнее тоже было обязательным. Необязательным было то, что, кроме этой короны, на ней ничего больше не было. А, нет, еще туфельки вижу. В целом, зрелище завораживающее.

— Подойдите ко мне, ваше императорское величество, — торжественно-официальным тоном произнесла Изабелла.

Подошел. Следующие пятнадцать минут вспоминал историю Билла Клинтона с Моникой Левински в овальном кабинете. Правда, там речь шла не о присяге, и Моника Биллу не была женой. В остальном похоже.

— Вассальная клятва принесена, — отодвигаясь от меня, слегка задыхающимся голосом сказала Изабелла. — Теперь ты должен ее принять.

Ну, да. Взять руки вассала в свои и в ответ пообещать — защищать, помогать, судить честно и так далее. Но раз у нас тут все пошло по другому сценарию, то решил и свою роль привести в соответствие. Подхватил жену на руки и перенес на постель. Через час ее присяга была принята в полном объеме.

— А теперь просьба вассала, — вдруг заявила Изабелла, когда я ее отпустил. — Вассал сразу после церемонии принесения клятвы может обратиться к своему сюзерену с одной просьбой, и тот не может отказать. Такая традиция есть, — пояснила она, заметив непонимание, отразившееся на моем лице. — Просто никто старается не рисковать своим положением из опасения раздражить короля. В нашем случае императора. Но иногда случается.

— И какая же будет у тебя просьба? — поинтересовался я, предполагая, что это очередное продолжение нашей игры.

— Я хочу стать магом. Магиней, — лицо жены было абсолютно серьезным, и я понял, что это не шутка. — И я знаю, как ты это можешь сделать.

Я могу сделать из Изабеллы магиню? Не могу. У нее каналов для приема магических энергий нет. Она неодаренная.

— Можешь! — уверенно сказала Изабелла, когда я отрицательно покачал головой. — Огюст утверждает, что это возможно. Это он сделал тебя магом. Ни Ричард им не был, ни ты в твоем прежнем мире. Сделает и меня, если ты согласишься провести со мной тот ритуал, который Родрик провел с тобой.

Вот оно что… Опять Огюст подсуетился. Ну, да. Магию в это тело передал он. Помню. Только делал он это, чтобы потом самому этим телом завладеть.

И про меня, значит, нашел способ каким-то образом Изабелле все поведать. Впрочем, в этом ничего страшного точно нет. Элениэль и Родрик давно знают все. А Изабелла настолько догадывается, что можно считать, что тоже знает. Не рассказал я ей все сам только потому, что смысла в этом никакого нет. Я ли внезапно выздоровевший Ричард, или я кто-то другой в его теле — уже давно неважно. Есть только один Ричард — император Юма. И это я. И я до такой степени себя уже привык ощущать Ричардом и никем иным, что скоро, наверное, начну забывать свою прошлую жизнь.

— А ты не запамятовала, случайно, чем едва не закончилось возвращение Элениэль ее магии? Огюст тогда вселился в нее и чуть было меня не убил, — желание заснуть с меня слетело в одно мгновение. — И как ты умудрилась с ним поговорить?

— Он мне на грани своего кристалла писал, — объяснила Изабелла. — Получается долго, но за то время, что ты приводил к повиновению достерцев, я успела все узнать.

— Изабелла, — ответил я, соображая, как лучше будет поступить. — Это не так просто, как тебе кажется, или как этот хитрец все тебе преподнес. Мне надо подумать.

— Нет, Ричард, — решительно возразила жена. — Это первая просьба вассала. Ты не можешь мне отказать. Я хочу получить возможность управлять магией. И это осуществимо. Или ты по каким-то причинам не желаешь, чтобы я стала такой же, как ты, Диана, Элениэль или эта подлая Мелисса? Да даже у Амельды есть дар. В пантеру перекидываться может. А я? Или ты мне не доверяешь?

Доверять-то — доверяю. Но опасное это дело с Огюстом связываться. С другой стороны, что ему даст еще одна попытка меня обмануть? Он же не может не понимать, что я с того случая с Элениэль стал гораздо сильнее, а он наоборот — изрядную часть своих сил утратил. Не справиться ему со мной, даже если каким-то образом вселится в тело Изабеллы. Так что о такой возможности можно даже не думать. И все равно риск есть.

— Но ты же никогда им не завидовала? — предпринял я еще одну попытку отговорить жену от ее затеи.

— А я никогда даже не подозревала, что такая возможность есть, — парировала она. — Когда ты сможешь провести ритуал? — перевела разговор в практическую плоскость, давая понять, что «торг тут неуместен».

— После новогоднего пира, я уеду в наш загородный дом, — признал я тщетность усилий переубедить Изабеллу, которая, если что-то для себя решила, то, как писал поэт, «колом не вышибешь», если только сама не передумает. Или именно колом и надо, но тут другой случай. — Мне надо над очень важным артефактом поработать. С собой возьму кристалл с Огюстом. Выясню у него, что он предлагает. Если никакого подвоха не увижу, то после отъезда гостей будем из тебя могущественную магиню делать.

Изабелла радостно улыбнулась и начала сползать вниз, чтобы тут же продемонстрировать мне свою благодарность.

К слову, по поводу «могущественной» у меня есть сильные сомнения. Часть своих сил Огюст передал этому моему телу, еще часть потерял, когда пытался меня убить. Чем он может с Изабеллой поделиться? И может ли вообще? Ну, выясним. А пока…

Вторая не менее, а, пожалуй что, и более неожиданная просьба поступила мне, когда я уже вторую неделю сидел над решением задачи блокирования магии на своей «даче». Кое-что, к моей неописуемой радости, начало получаться.

Не один какой-то поток генерирует ридит. А столько же, сколько и разных направлений магии. По цвету такие же. Отличаются еле-еле заметными прожилками черного цвета. И потоки эти настолько тонюсенькие, что у меня пять дней ушло, чтобы их разглядеть. Чуть глаза в магическом зрении не сломал, выискивая их. Располагаются эти по толщине почти линии вдоль соответствующих магических потоков — фиолетовый с черными прожилками идет вдоль чисто фиолетового и так далее — и полностью их блокируют.

А вот управлять этой энергией у меня почти не получается. Впрочем, «почти» это уже огромное достижение. Подхватив энергию, блокирующую тот или иной вид магии, а могу послать ее где-то на полметра от себя. При этом для меня данный вид магии становится доступен, несмотря на наличие на мне ридитового браслета. Осталось только научиться управлять всеми сразу блокирующими магию энергиями, а потом увеличить расстояние, на которое я смогу их направлять. Если такое в принципе возможно, конечно. И еще если расстояние не зависит от массы ридита, с которым я соприкасаюсь в этот момент. В этом случае мне, чтобы достигнуть эффективной дистанции применения моего супероружия, придется с собой полтонны ридита таскать, что делает всю мою затею бессмысленной. Но все равно успех.

Открытие! Кричал бы на моем месте Элифас. Может быть, и открою ему, что мне удалось выяснить. Но не в ближайшее время. Попробую все-таки сам сначала полностью разобраться.

С Огюстом вопрос передачи магических способностей Изабелле обсудил. И не один раз. Особенно меня интересовало, с чего он вдруг таким щедрым стал, что решил своей силой поделиться с девушкой, которая его неоднократно уничтожением его кристалла пугала.

— Мы с ней договор заключили, — не стал скрывать Огюст. — Я с ней магией поделюсь, а она проследит за тем, чтобы ты свое, данное мне еще в Турвальде, и забранное тобой после случая с Элениэль, обещание подыскать для меня подходящее тело выполнил.

А мне Изабелла об этом важном нюансе не поведала. Ладно. Вернусь, задам этот вопрос. В остальном предложение предка звучало вполне правдоподобно. И исполнимо, судя по всему. Последнее станет ясно только при проверке опытным путем.

Представлял он это себе так. Я готовлю Изабеллу к ритуалу, наношу нужные руны и узоры, потом разбиваю его кристалл и сразу начинаю подпитывать своей магией, чтобы он не развоплотился окончательно. Огюст делится с женой своими способностями, и я помещаю его в другой, подготовленный заранее, кристалл. Последний должен быть большего размера, по его просьбе. Тесно ему что ли в этом? Вообще, любопытные возможности у него в его призрачном состоянии — может передавать магию другим. Я вот, например, могу только тем, у кого способности есть. А он — всем. Меня, чего уж скрывать, он, по сути, архимагом сделал.

И вот на этом этапе мои опыты и изыскания были прерваны Амельдой, которая в мое отсутствие продолжала выполнять роль кого-то вроде главы моей канцелярии. В смысле — собирала все поступающие мне письма и донесения и пересылала их мне с гонцами.

Но на этот раз она примчалась сама.

— Вот! — с порога выпалила моя четвертая жена, протягивая мне маленькую записку. — Принцесса Солбери Габриэль мне сегодня утром в руку сунула, когда мы в одних санях в замок возвращались с нашего горного курорта.

Прижилось здесь это слово «курорт», а еще я ввел в обиход другое — «кластер». Произносят их наши гости с удовольствием, смакуя, как какое-нибудь изысканное кушанье.

Наверное, потом, вернувшись домой, будут рассказывать: «Был зимой на курорте в Юмиле. По приглашению самого императора. Особенно большое впечатление на меня его горный кластер произвел. Жаль, что вас он не позвал. Прекрасно время мы там провели».

Так, и что у нас в этой записочке? А в ней всего несколько слов: «Соблазните меня. Надо поговорить без свидетелей. Вопрос жизни и смерти».

— Это как понимать? — уставился я на Амельду. — Через тебя, мою жену, принцесса Габриэль, которая, если не ошибаюсь, замужем, просит ее соблазнить? Ты ничего не перепутала?

— Нет, — уверенно ответила девушка. — Она передала. И еще на словах очень тихо добавила «вопрос жизни и смерти императора».