Чужая жизнь. Книга IV. "Путь к власти"

Глава 36 Бал

Мда… Удивила Габриэль, ничего не скажешь. Значит, все-таки я тогда не ошибся и на пиру в честь коронации Изабеллы принцесса Солбери мне действительно пыталась подать какой-то знак. Но я об этом сразу же забыл, выбросив из головы, как ничего не значащую мелочь. А теперь вот вспомнил.

Почему не придал значения ее жесту? Уж очень эта Габриэль мне напомнила и внешне и по поведению этакую куклу Барби. Блондиночка с постоянно широко распахнутыми то ли от восторга, то ли от удивления огромными голубыми глазами, наивно хлопающая в ладоши и чуть не подпрыгивающая при любом выступлении местных лицедеев и акробатов. В общем, я бы сказал, типичная «блондинка», как их представляют в комедийных фильмах, пытающаяся в почти тридцать лет (думаю, ей должно быть около того) вести себя как маленькая девочка.

Куда больше меня тогда заинтересовал ее отец — король Виллем Третий. Зачем его к нам принесло? Но не спросишь же гостя: «Ты чего приперся? Тебя два года назад приглашали, а не сейчас. Чего тебе надо?». Что-то, очевидно, ему от Юма понадобилось. Ну, сам и расскажет. Или нет. Тогда скатертью дорога. До скорой встречи. Как раз через месячишко я собираюсь Солбери навестить. С небольшой армией. Тогда и поговорим.

Но вот эта записка? Что бы она могла значить? Пожалуй, сыграю я с Габриэль в эту глупую игру. Как раз завтра у нас в замке Большой Бал. Именно так — с заглавных букв. Изабелла обещала нечто грандиозное подготовить. И такое мероприятие как нельзя лучше подходит для того, чтобы, как выразилась принцесса, ее «соблазнить». А потом послушаю, чего такого важного она мне сообщить хочет.

Балы в этом мире в этом плане вещь исключительная. Несколько часов свободы от жестких правил поведения, определяемых знатностью и положением. Какой-нибудь нищий гвардеец может пригласить на танец представительницу высшей аристократии, и та его примет. И, должен сказать, что такой танец может потом завершиться где-нибудь за портьерой в соседнем зале. Ну, понимаете чем. Наверное, какие-нибудь маскарады в средневековой Венеции так проходили. Общее веселье с почти стертыми сословными ограничениями. Кстати, надо будет Изабелле идею с масками подсказать. Но это уже на будущий год.

— Амельда, — обратился я к моей юной оборотнице. — Возвращайся в замок. Если Габриэль спросит, получила ли ты мое согласие на ее просьбу, ответь, что да. В остальном веди себя так, будто ничего не произошло, и никакой записки ты не получала.

— Изабелла, Диана, Элениэль. Им рассказать? — уточнила Амельда.

Молодец. Хороший вопрос.

— Нет, — ответил, чуть подумав. — Пока не надо. И вот еще что. Вызови к себе наших карликов. В мои рабочие покои. Расспроси, чем дышат наши гости из Солбери, о чем говорят, что обсуждают. Особенно Виллем и Габриэль. Я вернусь вечером, доложишь.

— Виллем нервничает из-за твоего отсутствия, Ричард, — рассказывала мне Амельда, когда я, не привлекая ничьего внимания, можно сказать, тайно, прибыл в Юмиле. — Ему зачем-то нужно с тобой поговорить о чем-то. Но о чем именно, выяснить не удалось. Он каждый день спрашивает у наших придворных, когда ты вернешься, а в кругу своих по этому поводу пару сказал «Где же этот император? Мы должны выполнить поручение». Габриэль никаким авторитетом, хотя и его дочь, и принцесса, не пользуется. Король несколько раз довольно грубо ругал ее, когда она отставала от его свиты. Вообще, они все время все держатся вместе.

Угу. Как китайские туристы. Те тоже предпочитают ходить группами. Любопытно, кто мог что-то поручить, пусть и не до конца самостоятельному, но все-таки королю. Был бы жив Жорик, подумал бы на него, но сейчас кто обладает такой властью? Совет магов? И опять же почему его дочка пытается найти повод для встречи со мной наедине, да еще предупреждения о грозящей мне неведомой опасности передает.

Весь следующий день я провел за работой в своем, как я его называю, кабинете. Ничего нового о делегации Солбери выяснить не удалось, кроме того, что сегодня Виллем с расспросами обо мне пристал уже к Изабелле, которая заверила его, что сегодняшний бал я не пропущу. И потом, буде на то моя императорская воля, останусь в Юмиле. А если «не буде», то опять уеду.

Бал мы по традиции открывали топтанием в центре зала с Изабеллой. Танцем это церемонное расшаркивание с поклонами и приседаниями я назвать не решусь. Хорошо, что так выглядит только первый — церемониальный и торжественный. В нашем мире, кажется, что-то подобное называлась менуэт. Следующие уже чуть ближе к тому, как я себе представляю танцы. Там, по крайней мере, можно хоть иногда кончиками пальцев плеча партнерши касаться, а то и талии, да и разные па уже где-то начинают напоминать какой-нибудь вальс.

Потом еще трижды я танцевал с Дианой, Элениэль и Амельдой. А куда деваться, если у меня четыре жены? Кстати, Изабеллу после Родрика, который пригласил на правах родственника мою жену на второй танец, его примеру последовал король Виллем. Явно пытается зачем-то к императрице подлизаться. И подарок тот на коронацию, и теперь…

Ну, мне пора приступать к предложенному его дочкой плану. Она уже успела кинуть на меня вопросительный взгляд, и я кивнул, подтверждая, что записку ее получил и ее просьбу выполню. Как раз она освободилась от очередного партнера.

— И зачем, — начал, было, я, ведя Габриэль к центру зала, но поймал такой яростный взгляд принцессы, что чуть не поперхнулся и продолжил совсем не так, как собирался. — Я все это время посвящал скучным делам, когда у меня в гостях находится столь очаровательная девушка?

— Вы мне льстите, ваше императорское величество, — кивком показывая, что я все делаю правильно, и, как и всегда, широко распахивая глаза и заливаясь радостным смехом, ответила Габриэль. — Но это очень приятно. Особенно, учитывая, какой разнообразной и яркой красотой блещут ваши жены.

Дальнейший разговор шел по тому же сценарию. Я восхищался изяществом принцессы и ее умением танцевать, она рассыпалась комплиментами по поводу заведенных в Юмиле разнообразных зимних развлечениях, описывая мне их в деталях, будто я об этом сам не знал. В общем, она играла роль глуповатой блондинки, а я пытался соответствовать амплуа коварного соблазнителя.

— Ах, ваше императорское величество, куда вы меня ведете? Там же выход из залы! — воскликнула Габриэль, когда танец закончился.

При этом она крепко прижимала мою руку к своей талии, делая вид, что пытается ее оттуда убрать, а сама тащила меня к дверям.

— Ну же! — прошептала она раздраженно чуть мне не в ухо. — Поддержите!

— Милая Габриэль я хочу взять на себя смелость предложить вам полюбоваться на одну очень интересную вещь. Она в моих покоях. Надеюсь, вы не будете возражать проследовать туда со мной? — подхватил я, не очень понимая, зачем весь этот балаган с произнесением фраз, которые, кроме нас, никто не мог слышать. Могли бы и молча удалиться.

— О! С удовольствием, если вы так настаиваете! — прощебетала эта «Барби», повернув голову в сторону отца и недоуменным выражением лица испрашивая его совета, как поступить, если император куда-то ее тянет за собой.

Когда Виллем одобрительно кивнул (странный тип — его замужнюю дочь куда-то уводит молодой император, а он доволен), Габриэль еще крепче прижала к своей талии мою руку и, не переставая весело смеяться, почти вытащила меня из залы.

— Куда дальше, ваше императорское величество? — спросила она, когда мы оказались в коридоре.

— Прошу вас, — ответил я и, больше не произнеся ни слова, под удивленными взглядами стоявших на своих постах гвардейцев, повел девушку к себе.

— Ах! Вы так нетерпеливы, император! — воскликнула Габриэль, едва лакей закрыл за нами дверь моих покоев. — Нельзя же так сразу. Я все-таки замужем!

Произнеся эти слова, она начала активно шуршать своим платьем, а потом повергла меня в полное удивление, громко поцеловав запястье собственной руки.

При этом мне свободной рукой девушка делала не очень понятные знаки, то призывая молчать, то указывая на украшавшее ее шею ожерелье, а потом себе на ухо.

Вот, не был бы я пришельцем из мира технологий, ничего не понял бы. А так до меня в итоге дошло. Прослушка. Никогда ни о чем подобном здесь даже не слышал.

Между тем, Габриэль начала показывать мне, что ожерелье с нее нужно снять. И сделать это почему-то должен я.

— Нет, ваше императорское величество, — еще активнее шурша своим платьем, произнесла она. — Ожерелье снимать не надо! Это мое любимое украшение. Без него я чувствую себя обнаженной! — и она опять рассмеялась, изображая Барби.

— Габриэль, но оно мешает мне целовать вашу прелестную шейку, — проурчал я голосом человека, который не может совладать со своим желанием быстрее добраться до тела понравившейся ему до безумия женщины. — И вашу грудку! И всю вас!

Я быстро снял с девушки ее магический микрофон и начал максимально громко целовать ее там, где и обещал.

— Это лишнее, — прошипела соблазняемая. — Отведите меня в спальню! — и опять продолжила играть свою роль. — Ох, император! Ах, император! Ой, что вы со мной делаете! Куда вы меня несете!

А сама быстро проскользнула в открытую мною дверь спальни и, оказавшись там, тяжело вздохнула.

— Простите, ваше императорское величество, — вдруг совсем не таким голосом, как обычно, а сухим и деловым произнесла она и начала поправлять платье. — Но вы очень несообразительны. Вы едва все не испортили. А мне это грозит смертью.

— Рассказывайте, Габриэль, — сказал я, садясь в кресло. — Я только в самом конце понял, что на вас какой-то амулет, по которому нас можно подслушивать. Но теперь он в другой комнате, так что можете смело мне поведать, что такого вы хотели мне сообщить.

— Не подслушать, — поправила меня девушка, тоже опускаясь в кресло. — А потом прослушать. Это артефакт древних. Он записывает все разговоры. Я сама даже снять его не могу. Как-то так он сделан.

Ничего особенного. По такому же принципу и ридитовые браслеты с ошейниками работают. Тот, на кого их надели, сам снять не может. А устройство, значит, обычный диктофон. Не дает тут все-таки магия, даже древняя, всех возможностей, которые могут предоставить высокие технологии.

Рассказ принцессы получился недолгим, но захватывающим. Почти сто лет назад ее прадед, обладавший магическими способностями, отправился во главе отряда на поиски ценных артефактов в проклятые земли. А вернулся оттуда без отряда и уже личем. Слабым, но с ним вместе в Солбери прибыл и второй — его хозяин. И он был архиличем.

— Вы же знаете, что означает протекторат, император? — спросила меня Габриэль, кривя губы. — Кажется, именно его вы установили над оборотнями? С одной стороны, они независимы, а с другой, под вашей властью находятся. У нас похожая ситуация. Только еще хуже. Наследников трона Солбери с десяти лет забирают в проклятые земли и там держат в заложниках. Через три месяца эта судьба ожидает моего сына. Он там будет находиться, пока жив отец. А вернется уже запуганным и верным слугой этого исчадия ада. И будет изображать, что является вассалом Блазии, а сам будет выполнять все приказы наших настоящих правителей — архилича и его хозяина.

Что ж. По крайней мере, теперь мне понятно, откуда во владения древнего мага поступают выращенные на незараженных землях продукты и скот.

— И не только, — подтвердила мои слова принцесса. — В проклятых землях есть далеко не все ингредиенты для зелий и ритуалов, без которых само существование древнего мага и его личей будет невозможно. Все это поставляем туда мы. А за это с нами достаточно щедро расплачиваются артефактами и золотом. Народ не бедствует и доволен жизнью. То, как все эти блага нам достаются, никого не волнует. Да и не знают наши простые подданные о том, что ими уже почти сто лет нежить правит. А если кто-то начинает задавать лишние вопросы, быстро становится послушным кадавром.

— А ваш муж? — уточнил я. — Разве не он является наследником?

— Мой муж принц-консорт. Слизняк и ничтожество. Меня выдали за него замуж только потому, что он полностью послушен моему отцу, и только для того, чтобы я родила наследника.

— Так. И чего вы хотите от меня? — продолжил я расспрашивать девушку. — И почему сообщили, что мне грозит смертельная опасность?

— Вот, — закивала Габриэль. — Теперь мы подошли к главному. Мой отец получил задание от архилича любым способом заманить вас в Солбери. Слышала, что он собирается предложить вам принять наше королевство в состав империи на правах вассалитета, а для этого будет необходимо приехать к нам, чтобы все подданные принесли вам присягу. Это, кстати, правда. У нас так полагается. Клятву верности королю дают не только аристократы, но и весь народ. Для этого новый король сразу после коронации объезжает свои владения. Они, как вы знаете, у нас небольшие. Думаю, мне не надо объяснять вам, что обратно вы уже не вернетесь? О том, что вы приютили дроу, этих природных слуг древних магов, знают все. А одна из них даже ваша жена.

А еще древнему нужен мой эльфийский артефакт. И как поступить? Не ехать? Отказаться от предложения Виллема, которое он мне в ближайшие дни сделает?

— Я уверена, что вы найдете способ уничтожить архилича, — продолжила между тем Габриэль. — Теперь. Когда вы знаете, с кем вам предстоит встретиться. Вы же сильнейших темный маг этого мира! — вот, и эта тоже ошибается в оценках моих сил. — И тогда вы сможете и на самом деле присоединить Солбери к Юму. На каких угодно условиях. Мне все равно. Лишь бы мой сын остался со мной. А станет он потом королем или всего лишь графом или бароном не столь важно. Вы согласны? Вы поможете мне?

Пожалуй, соглашусь. Если я сейчас не куплюсь на приманку, то древний соберет войско нежити и измененных оборотней-волков и через Солбери бросит его на меня. А если я смогу лишить его тех важных ингредиентов, которые он получает из этого королевства, то, может быть, он станет слабее. Надо попробовать.

— Хорошо, — ответил я. — Я подумаю, как уничтожить засевшего у вас архилича. Но на это потребуется время. Надеюсь, месяца полтора — два у нас в запасе есть?

— Есть, — облегченно произнесла Габриэль, которая до этого в ожидании моего решения сидела, затаив дыхание. — И давайте договоримся, как мы преподнесем отцу то, что произошло между нами сегодня, — слово «произошло» она особенно подчеркнула. — Думаю, если вы претворитесь, что без ума от меня, это усилит его уверенность, что свою миссию он успешно выполнил, и что вы приедете в Солбери. И так и доложит нашему мертвому хозяину. Я ведь достаточно хороша, чтобы император мог мною по-настоящему увлечься? — лукаво закончила она и придала лицу выражение глуповатой «Барби». — Не удивлюсь, что с этим расчетом отец и взял с собой свою недалекую дочку. О ваших подвигах на любовном фронте такие слухи ходят, что я сейчас даже не верю, что передо мной действительно тот самый император Ричард Первый сидит, а не его двойник. Вы же за весь наш разговор даже на мою грудь ни разу не посмотрели, а она, между прочим, очень даже ничего.

— О вашей груди, Габриэль, мы поговорим позже, — поддержал я ее игривый тон, которым она, видимо, пыталась снять с себя то напряжение, которое испытывала все последнее время. — Раз мне придется изображать влюбленность, то наедине нам еще побывать предстоит. Может быть, тогда не только посмотрю.