Чужая жизнь. Книга IV. "Путь к власти"

Глава 38 Солбери

Да, это действительно была Габриэль. С возглавляемой ею, конечно, только формально как самой благородной из присутствовавших, делегацией мы встретились через час. Моя «возлюбленная» выпорхнула из своей кареты, не дожидаясь, пока к ней приставят лесенку из двух ступеней, и присела передо мной в реверансе. А потом, хлопая своими огромными глазами, начала всячески выражать свой восторг по поводу моего приезда, который она ждала с таким нетерпением, что у нее даже мигрени начались. Но сейчас, когда она вновь после «долгой» разлуки счастлива видеть меня, она чувствует себя совершенно здоровой и предлагает мне прогуляться, пока слуги, сопровождавшие ее свиту, приготовят для дорогих гостей обед на лоне природы.

Я тоже всячески расшаркивался, галантно поцеловал принцессе ручку, расплылся в самой глупой улыбке, какую только смог изобразить, и, предложив ей опереться на мою руку, повел в сторону небольшой рощи, возле которой мы остановились.

Естественно, и отдалившись от ее свиты, я продолжал нести всякую чушь о ее глазах, в которых я тону, и прочее, но был остановлен.

— Приберегите свое красноречие на будущее, ваше императорское величество, хотя ваши комплименты и становятся все более изысканными, и мне их приятно слушать, но сейчас в них нет необходимости, — произнесла Габриэль своим нормальным голосом.

Интересно, его, кроме меня, еще хоть кто-нибудь когда-нибудь слышал? И как она не разучилась говорить спокойно, а не восторженно щебетать за все эти годы, что играла свою роль?

— На мне нет записывающего амулета, — пояснила принцесса. — Отец посчитал, что в нем больше нет нужды, раз я буду под присмотром своей свиты. Да и вы уже в Солбери. Так что можем поговорить откровенно. И, пожалуй, все-таки обнимите меня за талию. Нас не слышат, но на нас смотрят.

Итак, что мы имеем? Естественно, никому в Солбери неизвестно, что к ним прибывает император Юма, которому нужно будет принести присягу. За исключением нескольких десятков наиболее приближенных к королю Виллему Третьему (скорее — к архиличу) аристократов и торговцев (демократия у них тут, однако), которые и ждут меня во дворце.

Когда я туда прибуду, мне объяснят, что сначала клятву верности в тронном зале мне должны будут дать именно они. И только на следующий день состоится церемония «Великой присяги», когда мне на площади оную будут приносить сначала лендлорды помельче, а потом руководители ремесленных и торговых гильдий от лица входящих в них и представители сельских общин. Понятное дело, что этого «следующего дня» для меня уже не будет. И никаких приготовлений к пресловутой «Великой присяге» не велось и не ведется.

— Я в этом не очень разбираюсь, да и меня особо никуда не пускают, — завершила свой рассказ Габриэль. — Но сын, который умудряются всюду пролезать, поделился со мной, что «дедушка приказал под троном разместить какую-то очень тяжелую черную плиту и прикрыть ее ковром».

Вот теперь все встает на свои места. Убивать меня, значит, будут, когда я сяду на трон для того, чтобы принять присягу Виллема и самых родовитых аристократов. Черная плита, без сомнений, из ридита и должна лишить меня моей магии. Так-то неплохо придумано. Только не учли мои враги, что я и сам долго думал, как бы мне во время предстоящей схватки с архиличем быть в контакте с этим удивительным минералом. Мне даже тяжеленный наручь из ридита на руку изготовили. Он и сейчас у меня на левой руке под рукавом моего камзола закреплен. Надел, когда встречавшую меня делегацию увидел. На всякий случай. А вдруг в карете сам архилич пожаловал?

— Обнимите меня и целуйте! — вывела меня из размышлений Габриэль. — Моя придворная дама идет к нам. Наверное, чтобы позвать к столу.

Подсадил принцессу на очень удачно расположенный у нее за спиной толстый сук дерева и впился своими губами в ее. Плотно сжатые. Никакого, понимаете ли, отклика. Пусть это и игра, но обидно, честное слово. Отпустил и обернулся назад, когда услышал легкое покашливание.

— Кхм, кхм, ваше императорское величество, ваше высочество, обед приготовлен, все ждут только вас, — произнесла подошедшая к нам дама.

— Ах, Мадлен! — опять своим высоким полудетским голоском воскликнула Габриэль. — Нельзя же так подкрадываться и пугать! Мне его императорское величество такие удивительные истории рассказывал…

— Вижу, вижу, — покачала головой эта Мадлен. — Нижайше прошу простить меня, что прервала. Но уверена, его императорское величество сможет завершить вам свой рассказ вечером, когда мы остановимся на ночевку.

Да, до столицы Солбери мы доберемся только завтра. Ехать-то будем не спеша. И, как я понимаю, в объезд всех сколько-нибудь больших поселений. Не надо Виллему, чтобы его подданные раньше времени узнали, кто приехал к ним в гости. Тем более, что мое возвращение назад не планируется. Кстати, интересно, а как дружище Вилли собирается объяснить мое исчезновения моим женам? Они ведь, к гадалке не ходи, придут меня искать. С многочисленным войском. Или архилича такие мелочи не волнуют? Ему главное меня убрать с дороги и для своего хозяина мой эльфийский артефакт заполучить?

Вечером остановились на заранее приготовленном для нас бивуаке. Не в каком-нибудь, пусть и мелком, крупных в Солбери нет, городке. Скрывает король мое прибытие. Для меня был разбит великолепный шатер. Расстарался Виллем. За это я его не больно убью.

Ужин, как и обед ранее, даром, что приготовлен был на походной кухне, был великолепен. Вино лилось рекой. Тосты за будущее процветание Юма и Солбери в его составе шли один за другим. Габриэль непринужденно смеялась, хлопала в ладоши и постоянно прикладывалась к своему кубку. Я старался пить поменьше. Такой же приказ отдал и Далгишу, чтобы передал гвардейцам.

Наконец, меня со всем почтением препроводили в мой шатер. А затем в него же доставили и Габриэль. Оказавшуюся на удивление трезвой. А мне, было, показалось, что она изрядно, как говорили в моем мире, «приняла на грудь».

— Я лягу спать вот здесь, на этой кушетке, — произнесла, отводя мои руки, принцесса. — Не надо, ваше императорское величество. Не надо. Я ведь действительно замужем. И каким бы ничтожным не был мой супруг, но изменять я ему, пока он таковым остается, не собираюсь.

Надо же… А я, признаюсь, все-таки думал, что эта часть нашего спектакля тоже будет. Ну, на нет, как говорится, и суда нет. Кажется, мне в этом мире впервые отказала женщина. Надо будет запомнить этот день.

На следующее утро мы продолжили путь. Габриэль не высовывалась из своей кареты, наверное, делая вид, что ночью «ах, совершенно не выспалась», и я смог спокойно еще раз обдумать, что и как мне предстоит сделать.

Ко дворцу мы умудрились подъехать, миновав жидкие городские кварталы, что лишний раз убедило меня в том, что мой визит для «моих новых подданных» должен навсегда остаться в тайне.

— Ваше императорское величество! — встретив меня у самых ворот окружавшего дворец небольшого, но очень ухоженного парка, верещал король Виллем. — Наконец-то, мы вас дождались. А то начали уже опасаться, что мы можете передумать взять Солбери под свою крепкую руку, и нам придется покориться этому незаконному Совету магов, который в нарушение всех традиций захватил власть в Блазии. Они уже присылали к нам гонца. Представляете? Простого гонца, даже не герольда! Требуют, чтобы я незамедлительно явился в Кордобус для принесения им вассальной клятвы. Я, конечно, король очень маленького королевства, но давать вассальную клятву каким-то безродным? Нет. Такого не будет. Вот вы — совсем другое дело. Природный властитель.

Под эти причитания, призванные, несомненно, заговорить мне зубы, меня пригласили прошествовать в тронный зал, где уже все готово для церемонии принесения мне присяги «лучшими людьми Солбери», как выразился Виллем.

— А потом пир! Смею заверить вас, ваше императорское величество, что, несмотря на мастерство ваших поваров в Юмиле, наши им не уступят! — заливался Виллем, изгибаясь дугой передо мной.

Переигрывает, подумал я. Его дочка актриса куда более талантливая. Слишком униженно держится. Станиславский бы не поверил. А мне и не верить не надо — я знаю, что меня ждет прямо сейчас.

Перед тем, как войти в тронный зал, сделал знак Далгишу, чтобы он разместил моих гвардейцев у дверей, где уже стояли неподвижными столбами местные стражники, а сам с пятеркой наиболее подготовленных следовал за мной. Увы, но расставить ему мою охрану возле трона не удалось. Все места рядом был уже заняты добрыми пятью десятками «лучших людей Солбери», пытавшихся изображать подобострастие. Получалось не у всех. Пару насмешливых взглядов я заметить успел.

Что ж, начнем. Я ощупал свою ридитовую наручь и твердым шагом направился к возвышению, на котором стояло высокое кресло. Над ним уже был вывешен штандарт в цветах Юма — фиолетовый с темно-зеленым. Впрочем, вполне вероятно, что именно такую расцветку предпочитает и архилич.

Наличие под троном ридита я почувствовал сразу. Поток, блокирующий магию обращения в нежить, я уже давно держал наготове, а тут он сразу стал на порядок мощнее. Пожалуй, с такой подпиткой я его и метров на десять сумею запустить. Это радует. И увеличивает мои шансы на победу.

Первым присягу мне принес, разумеется, Виллем Третий. На этот раз он был немногословен. Просто преклонил колено, произнес нужную формулировку, выслушал мой ответ и уступил место Габриэль, которая подвела ко мне своего сына. Этакий забавный подросток, во всем пытавшийся копировать старших. По крайней мере, интонации своего подлеца деда он постарался повторить в точности. А вот принцесса опять лепетала что-то невразумительное, чем вызывала улыбки окружающих. Лишь в самом конце я поймал ее полный ярости взгляд, который она из-под ресниц бросила на собравшихся.

После произнесения обоими требуемых слов Габриэль увела сына из залы, несмотря на его протесты. Да, им здесь оставаться не стоит.

А где же архилич? Когда он выйдет на сцену? Не вижу его в зале. Тем временем, передо мной проходила череда аристократов, а потом и самых богатых купцов (ага, разбогатели на торговле с древним магом), которые все как один клялись в верности мне и империи Юм на все грядущие времена. Я слушал их вполуха, ожидая появления главного действующего лица и боясь его пропустить.

Наконец!

— От лица нашей матери церкви свое благословение свершившейся церемонии торжественного принесения присяги нашему новому властителю — императору Юма Ричарду Первому даст достопочтенный Сигвард! — объявил герольд, и в дверях показался он.

Тот, кого я все это время ждал. В балахоне и низко надвинутом капюшоне. Отличная маскировка. Не обладай я магическим зрением, мог бы и не догадаться. Но я им владею и прекрасно вижу, что ко мне приближается нежить. И одной рукой уже формирует темно-зеленую змею. Правильно я просчитал, что он меня в лича превратить захочет. Теперь только бы чем-то не насторожить его.

Ну, давай. Подойди ко мне еще чуть ближе. Не бойся. Я же сейчас лишен своей магии. Ударь наверняка. Ближе, еще ближе! Я напряг ноги для рывка к архиличу и приготовился выпустить блокирующую магию энергию ридита. Хорошо, что сижу на плите из этого материала. Даже если этот архилич сейчас и увидит в моей руке тончайшую полоску потока, то посчитает, что это просто воздействие на меня блокиратора. Нет. Вроде бы, не ожидает пока подвоха с моей стороны, не понимает, что я его раскусил. Идет спокойно. Уверенно.

За пять шагов противник одним движением сбрасывает с головы капюшон, злобно усмехается и выпускает свою магию. Вот зря он эту показуху устроил. Зря. Дал мне пару лишних секунд для того, чтобы навстречу я направил блокирующую его заклятье энергию ридита.

Срываюсь с места и вижу, как злобная усмешка на костистом лице архилича сменяется сначала растерянностью, а потом и ужасом. Что? Страшно умирать окончательно? А надо.

Но как же он быстр! Я только с помоста спрыгиваю, а у него в руке уже фиолетовый туман формируется. Связь с ридитовой плитой у меня разорвалась. Но к этому я готов. У меня моя ридитовая наручь на левой руке остается, и расстояние до нежити уже только чуть больше метра. Добавляю к энергии блокирования темно-зеленого потока еще и фиолетового. Едва-едва, но обе дотягиваются до архилича. Он пытает отшатнуться, но поздно. Я уже выхватил свою шпагу. А она у меня не церемониальная, а боевая, гномами по моему личному заказу выкованная, острая, как бритва. Одним ударом я сношу архиличу голову.

От дверей тронной залы и из-за них слышу грохот и звон падающих на каменные плиты пола доспехов. Ага, значит, стражники местные были кадаврами уничтоженным мною личом и созданные. То-то у них у всех лица полумасками были прикрыты. Чего-то подобного, когда это увидел, я и ожидал.

Но победа еще не одержана. На меня во всех сторон обрушиваются удары мечей. Не ожидал, честно говоря. Почему-то был уверен, что, стоит мне уничтожить их хозяина, как все упадут на колени и начнут просить пощады. Просчитался.

Хорошо, что под камзолом у меня кольчуга гномской работы поддета. Два — три удара я пропустить успел, пока не отскочил назад, прижавшись спиной к возвышению, на котором мой (теперь уже мой) трон стоит. Атакуют меня так активно, что не оставляют мне ни секунды, чтобы сосредоточиться и создать атакующие заклятья. Для меня ведь теперь это двойная работа — сначала нужно разблокировать нужный поток, а потом им воспользоваться. Энергии, которыми я архилича сдерживал, уже рассеялись. В общем, теперь моя ридитовая наручь играть уже против меня будет. Приходится ее вместо щита использовать, парирую предплечьем рубящие удары.

Мои пятеро гвардейцев во главе с Далгишем пытаются пробиться ко мне, но получается у них это плохо. Да и не пятеро их, а уже только четверо осталось. Когда же подмога из коридора, где основная часть моей свиты осталась, подоспеет? Слышу, как гвардейцы пытаются сломать дверь. Заперли после прихода архилича? Видимо, так.

Отбиваюсь, наношу ответные удары. Все это мне очень напоминает схватку в тронном зале в Юмиле, когда на меня бунтовщики покушались. Тогда мне на помощь сначала Гастон босиком прибежал, а потом королева дроу Алира со своими мужьями. Помню, я тогда еще подумал, что десяток мужей у одной дамы это совсем не так плохо. Но сейчас ее здесь нет.

Мимо моего уха и в опасной близости от него свистит арбалетный болт. Кто это там сзади у меня? Оборачиваюсь и вижу Габриэль, которая стоит рядом с троном и пытается снова натянуть тетиву. Не выйдет у нее ничего. Делается это при помощи специального приспособления — козьей ноги, которой у нее нет, да и с ней сил у принцессы не хватит. Как выстрелить-то умудрилась? Арбалет совсем не легкий. Да еще и так удачно — мне под ноги с торчащим из переносицы оперением болта валится король Виллем.

Остальные нападающие на мгновение застывают на месте, и это решает исход нашего сражения. Я успеваю сформировать туман тления.

— В стороны, Далгиш, юмильцы! — кричу я своим охранникам, которых вместе с капитаном осталось на ногах только трое.

Те быстро понимают, что будет дальше, и прижимаются к стене, оттаскивая туда же и своих раненых или убитых товарищей.

Накрываю туманом всю центральную площадь залы, после чего на полу остаются только горки праха. В это время дверь, наконец, поддается, и ворвавшиеся гвардейцы меньше чем за минуту уничтожают пятерых оставшихся в живых врагов, последовавших примеру Далгиша и моих охранников и благодаря этому избежавших моего заклятья.

Вот теперь полная победа!

— Там дверь потайная сзади, — зачем-то объясняет мне, как она сюда проникла, Габриэль и вынимает из моей руки шпагу.

А потом делает два быстрых шага к свисающему у стены до самого пола какому-то гобелену с изображением королевской охоты и пронзает его на уровне груди. Срывая толстую ткань и путаясь в ней, на каменные плиты падает довольно красивый мужчина, которого портит только удивительно безвольный подбородок.

— Все, — произносит Габриэль. — Теперь я вдова. Как вы относитесь к молодым и симпатичным вдовам, ваше императорское величество? — спрашивает она, поворачиваясь ко мне и возвращая шпагу.