Пылкие мечты

Глава 22

— Я бы сказала, что сегодня ты прямо-таки чудесным образом выздоровела, — язвительно заметила Августа.

Гвинет нашла свою тетю гулявшей по саду, но сразу после встречи Августа пошла по тропинке, ведущей в Олений парк и к озеру, раскинувшемуся недалеко от реки.

— Конечно, всегда можно сослаться на что-нибудь — ушибы, раны, — и ты вынуждена лежать в постели, лишь бы не встречаться со мной, как вчера, но все это сплошное притворство. Я смотрю, ты больше не носишь руку на перевязи.

— Мое плечо сегодня почти не болит, — ответила Гвинет, вяло оправдываясь. — Но, тетя, я действительно упала с лошади.

Гвинет оглянулась, чтобы проверить, нашла ли Вайолет Роберта.

— Я всего лишь выполняла предписание врача — оставаться весь день в постели.

Хотя Августа была энергичной женщиной, однако сейчас она шла что-то уж чересчур быстро.

— Знаешь, сэр Аллан очень расстроился, когда ты отказалась поговорить с ним вчера. Рана не рана, но ты могла бы найти способ повидаться со своим женихом, ведь он проделал такой длинный путь, чтобы встретиться с тобой.

«Продолжительное путешествие в компании со своей любовницей», — поправила ее про себя Гвинет. Ей даже стало любопытно: интимная связь между тетей и сэром Алланом началась во время этой поездки или намного раньше?

Но какое ей дело до всего этого, сказала она себе. Пусть живут так, как им хочется, ведут себя так, как им нравится. У Гвинет была своя жизнь.

— Мне выпал случай поговорить с сэром Алланом сегодня утром, — проговорила Гвинет, которую мутило даже от слабого намека на возникновение между ними каких-то отношений. — Я рада сообщить вам, что все недоразумения устранены. Я не выйду замуж за сэра Аллана.

— Почему же ты не выйдешь? — возмутилась Августа, с ненавистью глядя ей в лицо.

Гвинет чуть не попятилась назад, столь страшным было сейчас выражение лица Августы.

— Я пыталась объяснить вам это прошлой ночью. Да, когда-то я рассчитывала на сэра Аллана, питая к нему глубокое уважение, однако я не люблю его.

Августа фыркнула и устремилась дальше, увлекая за собой Гвинет.

— Более того, у меня есть любимый человек, за которого я выйду замуж с большим удовольствием, причем я уверена, что это человек, достойный во всех отношениях.

Они вошли под сень деревьев Оленьего парка. Именно здесь сегодня утром Гвинет видела трех мужчин. Гвинет шла, оглядываясь по сторонам, они уже приближались к озеру.

— Сэр Аллан твой будущий муж! Ни о ком другом я даже слышать не хочу! Я так решила, и ты беспрекословно выполнишь мою волю.

— Но я не могу, — возразила Гвинет. — Человек, о котором я говорю, — это капитан Пеннингтон. Его семья…

— Не сметь упоминать в моем присутствии эту семью! — прорычала Августа. — Не бывать тому, чтобы девушка из рода Дугласов снова опозорила себя родством с кем-нибудь из этой семейки!

— Вы ведете себя странно, тетя. Семья Пеннингтон не сделала ничего такого, что вызвало бы ваш гнев. Особенно Дэвид…

— Ничего? — взорвалась Августа. — Ты считаешь, что убийство моей единственной дочери — это ничего?

— Лайон не убивал ее. И откровенно говоря, Эмма, судя по всему, тоже в какой-то мере виновата в своей смерти. Это все из-за той жизни, которую она вела. Она была немного не в себе, тетя. Да вы сами это видели. Ей всегда хотелось ломать семейные обычаи и устои, изводить и мучить всех, кто окружал ее. Эмма готова была причинить боль любому, если это могло принести ей минутное наслаждение. Не стоит забывать и о том, что она нарушила клятву супружеской верности.

Леди Кэверс остановилась, побелев от злобы.

— Эмма всегда хорошо относилась к тебе! Она опекала тебя, присматривала за тобой. Как ты можешь наводить на нее напраслину?

— Напраслину? — скептически протянула Гвинет. — В комнате Эммы лежат десятки писем, в которых говорится, почти неприкрыто, о ее любовных интрижках, когда она была уже замужем.

— Письма, даже с намеком на флирт, ни о чем не говорят!

— Я собственными глазами видела, как в вашем городском доме Эмма занималась любовью с посторонним мужчиной.

После этих слов случилось такое, чего Гвинет вовсе не ожидала. Неожиданно ее тетя взревела и отвесила ей полновесную пощечину. От удара у Гвинет зазвенело в ушах, а во рту она почувствовала солоноватый вкус крови.

— Ты, неблагодарная сука! Не смей никогда пачкать память Эммы! Сейчас ты у меня поплатишься за это!

Августа потащила Гвинет за собой, но та упиралась изо всех сил. Тогда Августа схватила ее за волосы. Первые несколько шагов Гвинет сделала словно в тумане. Потом увидела озеро. Там на берегу их поджидала закрытая карета со шторками, возле которой на двух лошадях сидели всадники, третья лошадь была привязана к экипажу сзади. Третий мужчина, тот, с кем разговаривал сэр Аллан у конюшни, сидел на козлах. Сам же баронет стоял рядом с открытой дверцей кареты.

— Нет! — снова уперлась Гвинет. Тетя резко дернула ее и с силой поволокла по дорожке.

— Ты поедешь вместе с ними! Ты станешь женой сэра Аллана.

— Не стану! Вы не можете заставить меня! И если вы попытаетесь, я всем расскажу, что вы сделали. Брак будет расторгнут. А вас разоблачат. Вам не удастся уйти от возмездия.

— Ты считаешь, что сумеешь разоблачить меня, моя дорогая племянница? — прошипела Августа. — Так знай, я распущу слух, будто ты убежала вместе со своим возлюбленным. А после свадьбы произойдет несчастный случай, и свидетелей будет вполне достаточно, чтобы сэру Аллану никто не задавал лишних вопросов, а я, убитая горем, потому что не дала своего благословения на брак, уж тем более не буду их задавать, учитывая его интересы.

— Многие уже догадываются о ваших с ним отношениях. И ваша семья, и прислуга — уже все знают о вашей непристойной связи.

Гвинет скова вскрикнула от боли, когда Августа яростно дернула ее за волосы, заставляя идти вперед. Сила ее вызывала изумление.

— Сейчас приедет Дэвид. Он будет уже в Гринбрей-Холле, когда вы вернетесь. Дэвид ни за что не поверит, что я убежала с сэром Алланом.

Гвинет снова вскрикнула от боли, так как Августа, по-прежнему не выпускавшая ее волосы, стала вдобавок толкать ее в спину. Гвинет казалось, будто у нее кожа отрывается от головы.

— Ничего, скоро я покончу с тобой. План Ардмора был слишком сложен для осуществления. Все, что мы задумали, этот мерзавец Пеннингтон сумел расстроить. Какая я была дура, что сразу не взяла дело в свои руки!

Гвинет хотела возразить, но с ужасом поняла — поздно. К ним уже приближались двое всадников, да и сама карета потихоньку двинулась в их сторону.

Нет, не может все кончиться вот так! Она не сдастся без борьбы.

Да, ей пришлось когда-то убить человека. Но Вайолет не знала, сумеет ли она повторить это еще раз. Сейчас у нее в руках было оружие, которым она не умела пользоваться.

Сжимая заряженный пистолет, взятый из клетушки смотрителя, она под прикрытием деревьев следила за борьбой Гвинет с Августой, как вдруг заметила приближавшихся к ним головорезов сэра Аллана.

Вайолет быстро уговорила старого смотрителя, и Роберт, получив подробные наставления, тут же отправился за капитаном Пеннингтоном. Как только он умчался, стало ясно, что бессмысленно ждать помощи от остальных слуг. Разве могла Вайолет вразумительно им что-то объяснить? Разве ее подозрения могли заставить прислугу действовать?

Мужчины уже были совсем рядом с Гвинет и Августой. Но Вайолет, прежде часто наблюдавшая в Мелбери-Холле, как мужчины упражняются в стрельбе из револьвера, сама никогда не стреляла. Она не умела даже целиться.

Надо было отвлечь внимание от Гвинет, и притом незамедлительно. Вайолет, взведя курок, подняла револьвер дулом вверх, отвернулась и выстрелила в воздух.

Роберт застал Дэвида и Траскотта, только что вернувшихся в Баронсфорд. Сообщение Гвинет, не очень-то ясное по смыслу, сразу насторожило Дэвида. Она никогда не просила его о помощи. Если Гвинет послала за помощью — значит, ей грозит смертельная опасность. А объяснения Роберта еще больше встревожили Дэвида.

Их гость, говорил Роберт, сэр Аллан Ардмор, сегодня утром попросил заложить для него карету — довольно-таки странная просьба для гостя, прибывшего вместе с леди Кэверс только вчера. Более того, Роберт считал подозрительным, что баронет был не только знаком с тремя новыми конюхами, но и велел именно им управлять каретой, когда он отправится в путь. Вряд ли это было простым совпадением. Как хорошо, подумал Дэвид, что Гвинет послала за ним. Теперь следует поторопиться.

Громкий звук выстрела, долетевший до них из Оленьего парка, заставил всадников попридержать лошадей и посмотреть в сторону озера.

— Кто-то стрелял, — произнес Дэвид. Траскотт тоже его услышал.

— Насколько мне известно, у нас в поместье сейчас нет охотников, — заметил Роберт, которого насторожил неожиданный выстрел.

Дэвид уже мог различить в самом конце подъездной аллеи главное здание. Он увидел слуг возле конюшен, которые прервали работу и повернулись в ту сторону, откуда раздался выстрел. Дэвид пришпорил лошадь и помчался к лесу.

Гвинет знала — мертвая она им не нужна. Они не выстрелят ей в спину. Настоящие неприятности у Августы начнутся в том случае, если Гвинет погибнет до обряда венчания. Следующим на очереди наследником всего состояния Дугласов являлся некий кузен, весьма дальний родственник. Этот джентльмен был членом парламента, и уж он вырвал бы весь капитал из лап тети.

Но ни одна из подобных мыслей не служила Гвинет утешением, она просто побежала прочь от своих врагов, продираясь сквозь кусты, которые рвали платье. Выстрел напугал Августу, и этого вполне хватило Гвинет, чтобы моментально высвободиться из се рук. С этого момента действиями Гвинет управляло одно желание — выжить.

Вдруг она увидела, как из леса вышла Вайолет с револьвером в руках.

— Беги! Беги! — закричала Гвинет подруге. Сама она уже достаточно глубоко забралась в заросли кустарника, чтобы всадники могли настигнуть ее. Однако Вайолет представляла собой отличную мишень. Краем глаза Гвинет увидела, как один из всадников поскакал за ней.

— Беги! — пронзительно крикнула Гвинет. — Беги к дому! Наконец-то Вайолет услышала ее и, развернувшись, побежала.

Гвинет неслась вдоль ручья, который впадал в озеро, и вскоре она оказалась в сплошь заросшей лесом лощине. Она слышала, как за спиной ее раздаются крики и шум приближавшейся погони. Уже слышны были ругательства, когда она перебралась через упавшее дерево и, скользя, устремилась вниз по грязному склону. Вот незадача, подумала она, что ни дорога, то препятствие! Но все померкло перед ее глазами, как только ее ноги увязли в густой грязи на краю маленькой заводи у подножия склона. Пока она выбиралась из грязи, с другой стороны протоки появились два бандита на лошадях. Гвинет оглянулась и увидела третьего мерзавца, смотревшего на нее со склона. Мгновение спустя рядом с ним появился тяжело дышавший сэр Аллан, лицо его исказилось от ярости.

— Сэр Аллан, вам надо бежать, пока еще не поздно! — крикнула ему Гвинет, когда увидела позади них еще одного всадника. Это был Дэвид.

В руках Дэвида, кроме крепкой палки, не было ничего, но этого хватило, чтобы быстро расправиться с одним из бандитов; предупреждающие оклики Гвинет несколько запоздали. Мерзавец покатился вниз с холма и свалился в грязь прямо рядом с Гвинет. Тут же за спиной двух оставшихся бандитов словно из воздуха возникли Траскотт и Роберт. Первый свалил одного мерзавца, а Роберт так хватил палкой второго, что тот рухнул на землю и потерял сознание.

Однако Гвинет гораздо больше волновало то, что происходило на вершине холма. Ей наконец-то удалось вытащить ноги из липкой грязи, правда, при этом она потеряла одну туфельку. Карабкаясь наверх по скользкому склону, она дважды поскальзывалась и падала, пока в конце концов не выбралась на твердую почву. Почти поднявшись на вершину, Гвинет услышала свирепый крик сэра Аллана и глухой стук стали о дерево, но едва перед ее глазами возникло поле битвы, как всего в нескольких дюймах от ее головы пролетело что-то, сверкая стальным блеском. Это была шпага баронета. Проводив ее взглядом, Гвинет увидела, как шпага исчезла в грязных водах заводи.

Взобравшись наконец на самый верх, Гвинет обнаружила стоявшего на коленях и молившего о пощаде сэра Аллана.

Рядом возвышался Дэвид. В руке он держал палку, и по его лицу было видно, что он готов раскроить баронету череп. Гвинет заметила, что поднятая над головой баронета рука Дэвида кровоточит, — очевидно, его ранили.

— Я выпущу из тебя дух! — прорычал Дэвид. — Ну-ка расскажи, что вы замыслили с леди Кэверс!

— Я был только пешкой в ее руках, капитан, простым подручным. Она хотела, чтобы я женился на мисс Гвинет.

— Ради ее денег?

— Ну да. Я думаю, что Августа, то есть леди Кэверс, собиралась даже расправиться с Гвинет, но к этому я не имею никакого отношения. Клянусь.

— Полагаю, что ты готов здесь наболтать все, что угодно, а, Ардмор?

— Клянусь, я говорю правду.

— И ты тоже согласился в этом участвовать, — бросил ему в лицо Дэвид.

— Это был придуманный леди Кэверс запасной вариант — вынудить мисс Гвинет к действию! Иначе она никогда не выбрала бы меня!

— Еще бы, подлый пес!

— Значит, ты принимал участие в шантаже! — выпалила Гвинет, подходя ближе. — Ты и моя тетя!

— Я бы никогда не допустил, чтобы вам причинили зло!

— А как же предполагаемый несчастный случай с каретой, который ты и твои подручные обставили бы так, чтобы все выглядело по-настоящему? Или вы хотели просто перерезать мне горло, а потом сделать вид, будто это дело рук каких-то разбойников?

— Нет, я бы никогда…

— Заткнись! — рявкнул Дэвид. Он повернулся к Гвинет:

— Ты не ранена?

— Нет, со мной все в порядке. А вот твоя рука вся в крови.

— Ничего опасного. Удар смягчила моя куртка.

— Постой. — Гвинет увидела, как Роберт связывает руки поверженным на землю бандитам, а над ними возвышается фигура Траскотта. Она повернулась к Дэвиду:

— Надеюсь, для нас все закончилось благополучно.

— Тогда мы должны поскорее вернуться в Гринбрей-Холл, — ответил Дэвид. — Ведь нам надо задержать еще одного члена этой шайки.

Показав капитану Пеннингтону и его спутникам, куда убежала Гвинет, Вайолет, оглянувшись, успела заметить, как леди Кэверс быстро удаляется в сторону озера. Не имея ни малейшего представления, куда так спешит эта уже совсем немолодая женщина, Вайолет тем не менее ясно понимала, насколько опасно ее преследовать. Однако она все же пошла за ней — ею владела убежденность в том, что все козни, направленные против Гвинет, держала в своих толстых пальцах именно леди Кэверс.

Тропинка, по которой удалялась тетя Гвинет, вела вокруг озера и поднималась вверх. Она шла по ней не оглядываясь, и Вайолет пришлось прибавить шагу, чтобы, оставаясь незамеченной, не упустить ее из виду. Вайолет все время смотрела по сторонам, пока наконец с облегчением не увидела капитана Пеннингтона и Гвинет, которые ехали на одной лошади в сторону озера.

— Вон она, — показала Гвинет рукой на тропинку, поднимавшуюся вверх от поросшего травой берега. Дэвид кивнул — он тоже заметил мелькавшее вдали платье.

Уолтер Траскотт и Роберт взяли на себя неприятную обязанность доставить захваченных пленников в Гринбрей-Холл, к ним на помощь подоспели работавшие на конюшне слуги. Когда их спросили насчет леди Кэверс, они уверили Дэвида и Гвинет, что никто из них не видел, чтобы она направлялась в сторону дома.

— Почему она пошла именно туда? — задумчиво спросила Гвинет, глядя вслед тете. — Это дорога ведет к той самой скалистой тропинке.

— Не знаю, но она явно не собирается выяснять, удалось ли ее сообщникам тебя похитить или все провалилось.

— Может, она направляется в Баронсфорд?

— Сомневаюсь. Вероятно, она сейчас переберется через реку чуть выше отсюда. Что бы она ни затеяла, но историю, которая поможет ей оправдаться в суде, она скорее всего уже придумала.

— Эта часть скалистой тропинки слишком опасна, чтобы ехать по ней на лошади, но если мы свернем к старому замку, — предложила Гвинет, — то нам, наверное, удастся перехватить ее до Баронсфорда.

— Может, ты и права.

Дэвид повернул в сторону замка и пришпорил лошадь, а Гвинет крепко обхватила его. Они быстро проскакали по лесной дорожке и вскоре въехали на земли Баронсфорда. Сразу за старым замком они, срезав угол, направились к реке.

— Гвинет! — крикнул Дэвид через плечо. — Я говорил с Уолтером. Большая часть загадок Эммы стала для меня ясна.

Гвинет была рада, что не видит лица Дэвида.

— Мне нравится Уолтер Траскотт. Только не говори, что это он убил Эмму.

— Уолтер мне как брат. Он пал жертвой порочности Эммы, так же как и Лайон. Я объясню тебе все позже, но то, что я скажу, должно остаться между нами. Ничего из того, что он рассказал, не следует знать ни Лайону, ни Пирсу, ни кому-либо еще из нашей семьи.

Гвинет согласилась с ним — ведь и так уже пострадало слишком много людей.

— Это он убил ее?

— Нет, он не убивал.

— Я так счастлива! Но.., тогда кто же это сделал?

— Уолтер сказал мне, что в тот день, кроме них, на скалах была еще твоя тетя. Она как раз и могла столкнуть Эмму со скалы.

— Но, Дэвид, у тети не было причин убивать родную дочь!

— Это долгая и запутанная история, и Августа вполне могла сделать это.

Тропинка сужалась, и Августа видела, как внизу, на речном берегу, о скалы бьются мутные, грязные воды Твида. Уровень воды был еще слишком высок, поэтому перебраться через реку в этом месте было невозможно, для этого надо подняться значительно выше по течению.

Но она все равно попадет на тот берег, даже если для этого ей придется идти чуть ли не до самого Кловенфорда. Драгоценностей, которые были на ней, вполне достаточно для того, чтобы нанять карету и уехать на юг, где она окажется в безопасности. Там она сможет легко найти себе пристанище у кого-нибудь из своих друзей.

Она станет отрицать все. Это она знала твердо. О, как она была добра к этой твари с загребущими руками все эти годы! Кто поверит ей, этому избалованному отродью, особенно когда она откроет всем, кто автор этих скандальных историй?

Разве члены семьи Пеннингтон не причинили ей зло? Всем, всем было об этом известно. Она бросит им еще и обвинение в том, что они встали на сторону Гвинет. О, она еще им покажет!

Августа опять остановилась на тропинке, глядя вниз, на стремительно несущиеся воды Твида. Сколько раз она выкарабкивалась из тяжелых ситуаций на протяжении своей жизни. Она сумела перенести еще большие испытания и разочарования, выпадавшие на ее долю. Это случилось после того, как она обнаружила, что Эмма изменяет мужу.

Впрочем, предательства в ее жизни начались давным-давно.

Ее муж оказался не в состоянии подарить ей детей, и поначалу Августа во всем винила себя. Но так продолжалось до ее связи с сэром Уильямом Траскоттом — тогда она узнала, что ни в чем не виновата, ведь именно он и подарил ей Эмму.

Августа всегда питала слабость к бедным рыцарям. Сэр Уильям. Сэр Аллан. Сколько их было? Но сэр Уильям был самым прекрасным из всех. Отец Эммы в те времена был энергичен и чертовски привлекателен. Многие дамы, окружавшие Августу, пришли бы в восторг при одной только мысли, что могут с ним переспать.

Августа обнаружила, что привлекла его внимание, во время одного из посещений сэром Уильямом своей сестры в Баронсфорде. Она была польщена и сразу в него влюбилась, она лежала в его объятиях, совсем не думая о последствиях.

Их любовная связь была непродолжительной, но когда все закончилось, Августа знала, что носит ребенка, его ребенка. К несчастью, она довольно долго избегала супружеских отношений, так что лорд Кэверс быстро догадался, что дочь не его.

Несмотря на это, ее муж был воплощением благородства. Он питал отвращение к скандалам, а развод считал вообще немыслимым делом. Между ними было заключено молчаливое соглашение. Ребенок будет воспитываться как его собственный, но теперь они будут жить отдельно.

Однако по прошествии многих лет соглашение приобрело нежелательный и невыгодный для Августы характер. Хотя Эмме никогда не говорили о том, кто ее настоящий отец, Августа чувствовала, что дочь кое о чем догадывается. В противном случае Эмму следовало бы считать слабоумной или глупой, если бы она не понимала этого, особенно после того, как лорд Кэверс, по сути, предал их, сделав Гвинет наследницей своего состояния.

По узкой тропинке Августа шла быстро, но не забывала об осторожности. Скалистая поверхность была еще мокрой и скользкой после дождя. Сквозь тающую дымку тумана начинало пригревать солнце.

Когда умер Чарлз, ее муж, она сразу попала в затруднительное положение. У нее было несколько крупных долгов — правда, с замужеством Эммы ее финансовое положение резко упрочилось. Когда ее дочь вышла замуж за такого богатого и могущественного человека, как лорд Эйтон, Августа снова стала жить припеваючи, уверенная, что так будет продолжаться всегда.

Однако Эмма внесла собственный вклад в копилку измен и предательств.

Августа знала о незаконных связях дочери, но ведь и она сама вела себя так же. Это был тот мир, в котором они жили. К тому же ее брак уцелел после того, как у нее появился внебрачный ребенок. У Эммы положение, казалось, было надежным и прочным. Она была госпожой Баронсфорда, графиней Эйтон. На всей границе, более того, во всей Шотландии, не было другой такой женщины, которой бы так завидовали.

А затем она сама все испортила. Все бросила — и ради кого? Ради человека, о котором узнала, что это ее брат. Даже сейчас Августе становилось не по себе при одной мысли об этом. Спать со своим братом, да еще забеременеть от него? Немыслимо!

У Августы помутилось в глазах, и она споткнулась о лежавший на земле камень, но, протянув руку, схватилась за какую-то ветку и сохранила равновесие. От этого движения несколько камешков сорвались и полетели вниз по скалистому склону. Даже спустя столько месяцев ей становилось дурно, когда она думала о том, что натворила Эмма.

Где-то впереди раздался крик:

— Тетя! Пожалуйста, стойте там, где стоите! Тропу впереди вас размыло. Оставайтесь на месте.

Она посмотрела на тропинку и увидела Гвинет, а рядом с ней стоял Дэвид Пеннингтон. Тропа действительно была размыта. И эта тварь еще смела протягивать к ней руки!

Как будто она могла верить ей! Как будто она могла поверить кому бы то ни было из них! Августа посмотрела назад.

Сотканная из света и воздуха фигура стояла прямо на тропинке, по которой она только что прошла. Золотистые волосы блестели на солнце. Фигура появилась непонятно откуда. Бледная кожа, суровый обвиняющий взгляд. Неужели она вернулась?

— Эмма! — крикнула потрясенная Августа.

Не отдавая себе отчета, думая только о том, как избежать встречи с мертвой дочерью, Августа в испуге повернулась и.., полетела вниз!

Ей не нужен был титул. Баронсфорд мог провалиться ко всем чертям, ей было наплевать на это. Ей не было дела до мужа или до той власти, которой она обладала, будучи графиней Эйтон. Она просто хотела быть любимой — любимой единственным мужчиной. Ей была нужна любовь Уолтера Траскотта.

Ну и что из того, что в их жилах течет кровь одного отца? У них разные матери, и этого достаточно.

— Что ты здесь делаешь? — закричала Эмма, когда увидела, как из-за густой пелены тумана на скалистой тропинке возникла фигура матери.

— Ты не можешь так поступить, Эмма. Ты не можешь погубить свое будущее, и мое тоже.

— Разве я не объяснила тебе все минувшей ночью? Сколько раз я должна повторять? Ты погубила свою жизнь, оставшись с человеком, к которому не испытывала ни малейшей привязанности, с человеком, который тоже никогда не любил тебя. Ты выбрала в жизни свой путь. Так позволь мне самой распорядиться своей жизнью.

— Но ты же все знаешь! У тебя с Уолтером один отец! Ребенок, которого ты носишь, будет проклят. Бог никогда не простит тебя за кровосмешение.

— Я не нуждаюсь в Господнем прощении, и уж тем более в твоем благословении, — резко и зло произнесла Эмма. — Я наконец-то четко вижу свой путь. Единственный, кто всегда понимал меня, так это Уолтер. Мы с ним очень похожи. И у нас с ним одна судьба.

— Нет.

Эмма услышала, как ее зовет Лайон. Он приближался к ним. Ей надо было уходить. Она пошла вперед, чтобы обогнать мать.

Эмма была не готова к тому, что Августа, выбросив в ее сторону руку, толкнет ее к краю обрыва. Разведя руки и отчаянно пытаясь сохранить равновесие, Эмма с ужасом посмотрела в лицо матери.

— Тогда ты разделишь с ним свою судьбу в аду, — прошипела Августа, сталкивая ее со скалы.