Раскрытая

Глава 19

Выскользнуть из-под руки Старка и улизнуть из кровати было нетрудно. Старк был в полной отключке. Думаю, даже взрыв бомбы его бы не разбудил. Тем не менее, я раздумывала о том, как сверкает крышка моего нового телефона, пока одевалась и на цыпочках выходила из комнаты.

Бомба не сможет разбудить Старка, но мои сходящие с ума эмоции, возможно, смогли бы.

К счастью, вокруг никого не было. Несмотря на то, что была первая половина дня, небо было цвета синяка и пахло весенней грозой. По дороге к манежу я заметила, что глицинии, посаженные вдоль школьной стены, были увешаны большими гроздьями фиолетовых цветов. Тут я чихнула. Да, грозы, цветы — и аллергия. В Оклахому приходит весна.

Я вошла в манеж через конюшни и остановилась в проходе между постройками, глубоко вдыхая запах лошадей и сена и стараясь сохранить свои эмоции в спокойном состоянии.

Я просто хочу быть честной. Он еще больше обидится, если я стану затягивать все это и избегать его. Хит поймет.

Я фыркнула, смеясь сама над собой. Нет, Хит не поймет. Хит сказал бы мне: «Мы должны быть вместе, малыш!» И проигнорировал бы тот факт, что я с ним рассталась. Опять.

Калона стоял в одиночестве в коридоре у входа в подвал.

— Зои, ты поздно встала, — сказал он, прижав руку к сердцу и слегка мне поклонившись.

Я не видела его с тех пор, как он отрубил голову Далласу и улетел с двумя отбивающимися недолетками под мышкой. Он не выглядел как-то по-другому. Полагаю, что я не должна была этого ожидать. Тем не менее, я не могла не проявить болезненного любопытства.

— Привет, — сказала я. — Ну, как все прошло с теми двумя недолетками?

— Как и должно было пройти.

— Они, ну как это, умерли?

Калона пожал плечами, из-за чего его огромные крылья зашелестели.

— Я оставил их посреди Высокотравной прерии. Если солнце скроется из-за бури, они смогут продержаться в течение дня, но еще один день они, конечно же, не переживут.

— Собираешься ли ты позаботиться об их телах?

Он покачал головой.

— Койоты сделают это за меня.

— Это как-то реально равнодушно, — сказала я.

— Правосудие часто выглядит равнодушным. Это не придумали я или Танатос. Суд, вынесение приговора и осуществление правосудия — не удовольствие. Разве символ правосудия в этой стране не слепая девушка, держащая в руке весы?

— Э-э, ну я не думаю, что это потому, что оно равнодушно. Я думаю, это потому, что правосудие не должно быть основано на том, как человек выглядит или кем он или она являются — оно должно быть основано на фактах.

— Я не понимаю, о каких различиях ты говоришь.

— Неважно, — сдалась я. — Я ищу Аурокса. Ты его видел?

— Сейчас его очередь патрулировать периметр школы. Если ты выйдешь к главному входу в манеж, он должен будет вскоре пройти обратно.

— Ладно, хорошо. Ну, я была бы признательна, если бы ты никому не упоминал о том, что я искала…

Калона поднял руку, оборвав меня.

— Я не собираюсь рассказывать никаких сказок твоему Воину.

Я подумала было о том, чтобы поправить его и сказать, что дело не в этом, что я просто не хочу, чтобы недолетки сплетничали о нас с Ауроксом, но мой рот не сумел выдать ложь, так что я вздохнула и сказала:

— Да, спасибо. — И я поспешила прочь.

Перед школой также никого не было, и я нашла скамейку неподалеку от входа в манеж. Пока я сидела и ждала Аурокса, я наблюдала, как грозовые тучи подходят все ближе и думала о том, что сказал Калона.

Может быть, он прав. Судить других неприятно. Был момент, когда я также думала, что судить других не правильно, но я согласилась с приговором Танатос. Полагаю, я даже согласна с наказанием, которое она назначила. Так что же, то, что после всего этого я чувствую брезгливость и отвращение, делает меня лицемеркой? Или это делает меня человечной? Или это делает меня — вот черт! — слишком тупой, чтобы когда-нибудь стать достойной Верховной жрицей?

— Зои? Все в порядке?

Я не слышала, как подошел Аурокс, так что это был шок — увидеть вместо грозовых туч его глаза цвета лунного камня. Я моргнула и потрясла головой, пытаясь переключиться и, по крайней мере, хоть что-то сделать правильно.

— Да, все нормально. Мне просто нужно поговорить с тобой. Сейчас подходящее время?

— Конечно. — Он указал на скамейку рядом со мной и кивнул: — Ах, да, подойти и сесть. — Он сел, а я старалась не ерзать и не обдирать с ногтей лак.

— Похоже, будет дождь, — сказала я. — И, по-моему, я только что слышала вдалеке гром.

— В воздухе пахнет молниями, — согласился он.

Я немного расслабилась. Это определенно не то, что сказал бы Хит.

— Никогда не думала о том, что молнии чем-то пахнут, но, похоже, ты прав. Гром и молния идут вместе.

— Зо, в чем дело?

Мои глаза метнулись к нему. Да. Хит определенно здесь.

— Я не могу снова пить твою кровь.

— Но ты хочешь, — сказал он.

— Аурокс, никто не получает всего, чего хочет.

— Но это еще не все, это лишь малая часть от всего.

— Если бы я действительно пила твою кровь, мы бы занимались любовью. Может быть, мы бы Запечатлелись. Это не было бы мелочью для меня, тебя или Старка.

— Значит, это Старк. Он — причина, почему ты не будешь со мной, — сказал Аурокс.

— Нет. Я. Я не могу быть с двумя парнями одновременно.

— И ты не выберешь меня, а не Старка, потому что я не Хит.

— Я не буду выбирать тебя или Старка, потому что я уже верна Старку, — твердо сказала я.

— Это потому, что я недостаточно хорош для тебя, потому, как я был создан — потому, чем я могу быть.

Я накрыла его руку своей.

— Нет, Аурокс. Пожалуйста, не думай так. Ты не виноват ни в чем из этого, и я об этом не думаю, когда мы с тобой.

— О чем ты думаешь?

Я улыбнулась, хотя мне и было грустно, и продолжила говорить ему правду.

— Я думаю о том, как я рада, что ты здесь. Я также думаю, что вы с Хитом — на самом деле хорошая команда.

— Знаешь, мы любим тебя, — сказал он.

— Я знаю, — тихо сказала я и убрала руку с его руки. — Мне очень жаль.

— Как нам теперь быть?

— Я хочу быть друзьями, — ответила я.

— Друзья, — это слово прозвучало таким плоским, когда он его повторил.

— Да, и Старк больше не будет сходить из-за тебя с ума, — сказала я.

— Зо, это потому, что у него нет никаких причин для этого, — Аурокс наклонился, поцеловал меня в щеку, а затем совершенно подавленным голосом сказал: — Ты дашь Калоне знать, что я собираюсь еще раз проверить периметр?

— Да, конечно… — ответила я ему в спину, когда он побежал в сторону каменной школьной стены.

Я стояла, чувствуя себя отупевшей и очень-очень уставшей. Ну да, я сказала ему правду, но это определенно паршиво. Стараясь не думать ни о чем кроме сна, потому что последнее, что мне было нужно — чтобы Старк проснулся и спросил, где я была и что заставило меня чувствовать себя так дерьмово, я пошла обратно в манеж, и дальше по коридору, который вел к входу в подвал. Калоны там не было. Я вздохнула и выглянула в манеж. Там его тоже не было. Догадавшись, что он в подвале — выполняет быструю проверку спящих ребят, я двинулась обратно к лестнице.

— Да, я наблюдала за Зои, как и говорила.

Сначала, когда я услышала свое имя, то остановилась, потому что был удивлена. Голос доносился от конюшен, из наполовину открытой двери, разделявшей проход между манежем и сараем.

— И? Ради дерьма, я должна обо всем тебя спрашивать?

Тут я поняла, кто обо мне говорит, и я подкралась поближе, с недоверием прислушиваясь.

— И ее цвета стали супербезумными во время похорон. Но я думаю, что знаю, почему, и это не имеет ничего общего с ее потерей контроля над собой или своими способностями.

— Шайлин, ты рвешь мне задницу. Просто скажи мне, что ты видела.

Пауза была долгой. Я услышал, как Шайлин сделала глубокий вдох, а затем у меня внутри все похолодело, когда Пророчица сказала Афродите:

— Я видела, как она смотрела на Аурокса. Часто. Ее цвета были безумными. Это заставило меня задуматься — так что, когда она и Аурокс пошли вместе в кафетерий после призыва круга, я пошла следом за ними.

— Черт, Шайлин! Ты не Пророчица, ты супершпионка! — Смеясь, сказала Афродита. — Скажи мне, что Зет и Мальчик- Бык сделали гадость.

Я закусила губу, чтобы не закричать.

— Почти. Они оба, безусловно, полностью погрузились друг в друга. Она сосала кровь из его пальца. — Это практически значит для Зои…

— Вот дерьмо. Это слишком долбано близко к тому, что я видела. Тогда, дай угадаю, ее цвета сошли с ума? Стали совсем смущенными и разочарованными и бешеными?

— Совершенно. Особенно, после того как она…

Я услышала достаточно.

— Заткнись! — заорала я. У меня в груди запылало так же жарко, как и мое лицо, когда я ударила рукой по двери, заставив ее распахнуться и отлететь к стене.

— Ой-ой, — сказала Афродита.

— Зои! Это не то, что ты думаешь! — сказала Шайлин, пятясь от меня, когда я вошла в комнату.

— В самом деле? Как это не то, что я думаю, если я слышала, как ты говоришь Афродите, что шпионила за мной! — Я не думала. Я действовала. Сжав в кулаке пылающий Камень Провидца, я подняла другую руку и подумала о том, как сильно хочу врезать Шайлин, чтобы она плюхнулась на задницу.

Шар голубого огня вырвался из моей руки, сбив Шайлин с ног. Она приземлилась на спину, задыхаясь, хватая ртом воздух и плача.

Мне было плевать, что она ревет. Хорошо, что она плюхнулась на задницу. Шайлин это заслужила.

— Прекрати. Сейчас же! — Афродита шагнула ко мне.

Мои глаза сузились.

— Вы говорили обо мне за моей спиной! И через секунду я скажу тебе, почему. Во-первых, тебе нужно проверить себя. Взять под контроль всю эту долбанутую дерьмовую фигню, которую ты продолжаешь творить, и успокоить ее, сейчас же. — Она посмотрела через плечо на Шайлин. — Ты вернешься в подвал, сейчас же.

Все еще плача, Шайлин вскочила на ноги и пробежала мимо меня.

— Итак, она что, твоя собственная маленькая личная Пророчица?

Вместо того чтобы мне ответить, Афродита наблюдала, как уходит Шайлин, а потом уперлась руками в бока и посмотрела на меня.

— Серьезно? Ты пытаешься говорить мне гадости после того, как ты использовала этот долбаный Камень, чтобы ударить Шайлин? Ты растеряла свои чертовы мозги.

— Камень? — Я моргнула, а затем посмотрела на свою грудь, сообразив, что держу камень провидца так сильно, что он больно давит мне на ладонь. Как только я почувствовала боль, камень похолодел. Я отпустила его. Чувствуя себя дезориентированной, я старалась концентрироваться на том, что бесило меня — Шайлин шпионила за нами с Ауроксом. — Я не говорю о Камне, и я не говорю всякое дерьмо. Я хочу знать, почему, черт возьми, вы думаете, что должны таскаться за мной следом?

— У меня было видение. Именно от твоего лица. Ты делала кое-что такое, что Шайлин видела, как ты делаешь с Ауроксом.

— Когда у тебя было это видение?

— Пару дней назад. Это не имеет значения. Важно то…

— Не имеет значения, что ты несколько дней скрывала от меня видение обо мне?

— Нет, важно, почему. Почему — потому что я также видела, как ты потеряла чертов контроль над собой и была не в состоянии контролировать долбаный камень. Точно так же, как только что случилось.

— Нет, не так, как только что случилось. Я контролировала долбаный камень. Я хотела, чтобы Шайлин плюхнулась на задницу, и он сделал именно то, что я хотела.

Афродита покачала головой. — Ты хоть себя слышишь? Да, ты должны была взбеситься из-за того, что вы подслушала. Но Нормальная Зои ни за что не захотела бы навредить Шайлин. И, кстати, еще Нормальная Зои не сказала бы «долбаный».

— Нормальная Зои не подумала бы, что одна из ее лучших подруг говорит о ней за спиной и шпионит за ней!

— Я собиралась тебе рассказать о своем видении. Я собиралась рассказать тебе о Шайлин. Мне просто нужно было дождаться подходящего времени, — сказала Афродита.

— Знаешь, что, Афродита? Самое подходящее время — не после того, как вы говорили обо мне и шпионили за мной. О, к черту все это. Я ухожу отсюда. — Я сделала шаг, чтобы уйти от нее, но Афродита снова встала передо мной.

— Зет, то, что здесь происходит — больше, чем просто то, что ты на меня злишься. Я думаю, что Древняя Магия влияет на тебя, и не в хорошем смысле. Нам нужно об этом поговорить. Ты должна позволить мне рассказать тебе об остальной части моего видения.

— Мне до чертиков надоело слушать о том, что я должна делать. Отвали, Афродита. — Моя грудная клетка пылала, когда я прошла мимо нее. Она отшатнулась от меня, издав потрясенный звук. Мне было все равно. Я должна была сказать ей это.

Я не знала, куда иду. Просто знала, что должна идти. Если бы у меня с собой были ключи от моей «жука», я бы съездила к бабушке домой, но мои ключи были у меня комнате, и я не хотела прямо сейчас видеть Старка и объяснять ему, почему я так расстроена. Черт, если бы все это не происходило днем, я бы уже столкнулась с Старком — спасибо этой нашей тупой связи.

Мне нужно время. Мне нужно пространство. Я чувствовала, как гнев ворочается у меня под кожей. Я не могла уйти от него, потому что не могла убежать от всех, кто меня бесит и говорит мне, что делать. Мне нужно подумать, без того, чтобы все эта ерунда, в конце концов, не выводила меня из себя!

Я изменила направление, уходя прочь от спальных корпусов, пока не дошла до стены, огораживавшей школу. Стену патрулировал Аурокс. Вот черт! Видеть его я тоже не хотела.

Вот тогда я и решила послать к черту копов и их дерьмовый домашний арест. Я не убивала мэра, и если мне нужно пойти погулять за пределами кампуса, то я пойду погулять за пределами кампуса! Я побежала к восточной части стены, откуда, как я знала, было недалеко до потайной двери.

Шайлин пыталась перестать реветь. Обычно она не была плаксой. Она привыкла не жалеть себя. Но сейчас было по-другому. Сначала — тот ужас, что случился с Далласом и двумя недолетками. Она знала об этом. Шайлин видел их смерть в цветах Танатос. И она закрыла свой рот и поверила, что Танатос поступила правильно.

Затем Шайлин сделала прямо противоположное — она открыла рот и болтала о личных делах Зои, потому что чувствовала, что поступает правильно. Ну, еще Шайлин чувствовала, что она нашла свое место в Доме Ночи и делает хорошее дело, используя свой дар.

Но это не могло быть правдой, потому что она ощущала себя абсолютно ужасно после того, как был убит Даллас, и самая могущественная в мире недолетка только что швырнула ее на задницу.

Она совершенно запуталась. Дважды.

Шайлин свернулась калачиком в темном углу подвала, где она устроила для себя небольшое гнездышко. Она сидела, поджав ноги и положив на колени подушку. Она уткнулась лицом в мягкую наволочку, чтобы заглушить рыдания. Ей вообще-то не нужно было беспокоиться. Большинство красных недолеток днем спят, как убитые.

— Вот и мне нужно было сделать то же самое, — упрекнула она себя. — Я должна была спать и не говорить Афродите о Зои. Теперь они вне себя друг на друга, и на меня! Я никогда не смогу постичь этого свойства Пророчицы.

Шайлин не думала о том, что Афродита была, по-видимому, права насчет проблем с управлением гневом у Зои. В этот момент правота Афродиты не имела для нее значения. В этот момент все, что имело значение, — она чувствовала, что ее мир и ее друзья — разваливается на части.

— Эй, Шайлин, что случилось?

Подавив рыдание, Шайлин подняла голову и увидела стоявшую над ней Николь, протиравшую глаза и выглядевшую взъерошенной, как будто она ходила во сне.

— Н-ничего. Я — я в порядке, — прошептала она, потом вытерла лицо об наволочку и заставила себя перестать плакать.

Николь села рядом с ней.

— Нет, это не так. Ты выплакала себе все глаза.

— Тссс, — утихомирила ее Шайлин, оглядываясь, чтобы убедиться, что все остальные все еще спят. — Я в п-порядке.

Николь подвинулась к ней ближе, так что их плечи соприкоснулись, и прошептала.

— Все нормально. Они не услышат. Расскажи мне, что случилось.

Шайлин снова вытерла глаза, а затем тихо заговорила.

— Я думаю, что все испортила своим Зрением.

— Эй, ты хорошо используешь свое Зрение. Ты видела, что я изменилась, — Николь улыбнулась ей. — Ты должна больше себе доверять.

— Я должна усвоить, когда открывать свой дурацкий рот, а когда держать свой дурацкий рот на замке, — сказала Шайлин. Она порылась в сумочке, нашла скомканный носовой платок и высморкалась.

— Ты не дура.

— Если бы ты знала, что Танатос собирается приказать Калоне отрубить Далласу голову, ты бы сказала что-нибудь?

Николь поморщилась.

— Ты не можешь меня об этом просить. Я не объективна насчет Далласа.

— Ты все еще в него влюблена?

Николь быстро помотала головой.

— Нет, тут дело вот в чем. Я никогда не любила его, и я знала, насколько опасным он был. Поэтому я не могу быть объективной насчет его смерти.

Слушая ее, Шайлин икнула и тихо всхлипнула. Николь обняла ее.

— Если ты расстроена из-за того, что случилось с Далласом, не стоит.

— Это не только из-за него, хотя это и было плохо. Я разговаривала с Афродитой о чужих цветах, а не должна была.

— Но Афродита — тоже Пророчица. Она где-то не слишком добрая и чокнутая, но все же Пророчица. Я думаю, что это нормально — одной Пророчице разговаривать с другой о таких вещах, как твое Истинное зрение.

— Вот и я тоже так думала. Теперь я не так уверена. Я бы хотела точно знать, как поступать правильно.

— Я думаю, что во многих ситуациях нет одного точного ответа, как поступить правильно.

Шайлин посмотрела на Николь.

— Ты очень умная.

— Нет, я просто наделала тонну ошибок. — Николь улыбнулась ей. — Но одной я прямо сейчас не совершила. Я сделала так, чтобы ты перестала плакать.

Улыбка Шайлин была неуверенной.

— Я поняла, что ты сделала. Спасибо. И, кстати, твои цвета действительно стали хорошими.

— Вот и смотри, если ты думаешь, что у меня хорошие цвета, это доказывает, что ты — великая Пророчица.

Шайлин улыбнулась Николь, когда недолетка наклонилась и медленно, осторожно, поцеловала ее в губы. Когда Шайлин замерла, и ее глаза шокированно расширились, Николь отодвинулась от нее и быстро убрала руку с ее плеча.

— Мне очень жаль, — прошептала Николь. Даже в темноте подвала, Шайлин могла видеть, что щеки Николь покраснели. — Не знаю, почему я это сделала. Мне очень жаль, — повторила она.

Шайлин продолжала смотреть на нее, видя мягкую красоту ее цветов и ощущая мягкое, обволакивающее тепло ее губ.

— Не извиняйся. Не надо, — Потом она обняла Николь за тонкую талию, положила голову ей на плечо и спросила: — Ты останешься со мной и поддержишь меня?

Рука Николь скользнула ей на плечо.

— Шайлин, милая, я останусь с тобой навсегда, если ты этого захочешь.