Рай для Евы

Глава 8

Незадолго перед отъездом компании Лорел вдруг осенила замечательная идея — полюбоваться окрестностями Ваипоуа, заодно там и поохотиться, а уж оттуда отправиться в Окленд. Ее предложение было встречено громкими аплодисментами и восторженными возгласами.

Отказ Ланса участвовать в этой затее помог Еве принять окончательное решение ехать вместе с остальными.

Всем казалось, что путь до лесов Ваипоуа — самых величественных лесов Северных территорий — не займет много времени. Однако как только машина оказалась на узкой, продуваемой всеми ветрами, разбитой дороге, всем сразу стало ясно, что добираться придется долго. Уже после часа езды некоторых путешественников стало укачивать, примерно через каждую милю приходилось делать остановки.

— Знаете, что такое Северные территории? Теперь будете знать — поворот за поворотом, соединенные между собой мостами, — пошутила Лорел, поглядывая на зеленые лица своих гостей.

По мере того как автомобиль забирался все дальше и дальше в поросшие кустарником некультивированные места, у путешественников все больше захватывало дух от открывающейся перед ними красоты. С левой стороны дороги тянулась величественная горная цепь, покрытая пышным зеленым ковром почти до самых снежных вершин, но иногда горы неожиданно вставали и справа, словно обступая их неприступными стенами.

Казалось, они попали в прекрасную, но совершенно дикую страну, где не было ни человеческого жилья, ни зверья, а только одна первозданная природа. Лишь изредка из-под самых облаков раздавался крик ястреба или где-то в кустах щебетала птаха.

— Если бы не линии электропередачи да столбы с проводами, которые понатыкали повсюду, я уже давно потеряла бы со страха голову, — ахала Джоанна. — Мне-то казалось, что красивее Мангунгу нет места, но здесь… Даже страшно, ей-богу! Эти горы… этот кустарник… представляю, каково потеряться в таких местах! — Она зябко передернула плечами. — Живым вряд ли вернешься!

Лорел весело засмеялась:

— Скоро мы выберемся из этих мест. Вот проедем еще пару миль, и вы сами заметите, как все вокруг изменится. Эта дикая красота исчезнет как по волшебству. Гор не будет, одни только засеянные поля да фермы.

Остановившись возле одного из столбов, на котором висела табличка «Место для пикников», все вылезли из машины немного поразмять ноги. Утреннее солнце уже достаточно сильно грело. На такой высоте оно казалось совсем близким. Воздух был наполнен ароматом листвы.

— Будто мы в волшебной сказке! — с восторгом объявила Гленда. И по узенькой тропинке двинулась в кустарник.

— Только умоляю тебя, не сходи с тропинки! Слышишь? Иначе тут же потеряешься. Тогда сказка моментально превратится в жуткий кошмар! — крикнула ей вслед Лорел.

Ева помогла распаковать прихваченные с ранчо ружья, которые принадлежали Джо. Винтовок было три, поскольку лишь троим из всей компании доводилось прежде охотиться — Лорел, Россу и Уэйну. Она тоже не раз бывала на охоте вместе с отцом и ближайшими соседями, но сейчас решила уступить это удовольствие приятелям сестры, а самой просто погулять с остальными.

По ее совету все оделись потеплее. На ногах у юношей и девушек были сапоги или ботинки на толстой подошве. В рюкзаках они привезли продукты, воду и небольшую аптечку на всякий случай.

Гленда была права. Лес и в самом деле казался сказочным. Они очутились в волшебной стране исполинских деревьев, кустарника, стоявшего сплошной зеленой стеной, и моря ярких цветов. Если бы не тропинка, змеей извивавшаяся перед ними, земля походила бы на гигантский зеленый ковер, сотканный из мягкого мха и зарослей огромных папоротников, непереплетенных лозами лиан. Подняв голову, Ева восторженно ахнула — солнце, казалось, с трудом пробивалось сквозь зеленое кружево пальмовых ветвей. Повсюду вокруг стояли пальмы пунгу, похожие на гигантские изящные веера, манукау и особенно никау, сверкающие на солнце подобно серебряной паутине исполинского паука. И все же над всеми царили кауру — настоящие великаны, вознесшие свои ветви так высоко, что, сколько наши путешественники ни закидывали головы, чтобы рассмотреть их вершины, из этого так ничего и не вышло.

Это было настоящее царство буйной зелени. Даже небо над лесом, казалось, отливало зеленым. И этот мир, насквозь прогретый теплыми лучами солнца, настолько заворожил Еву, что незаметно для себя она отстала от остальных. Само собой, Ева знала, что не заблудится, пока будет держаться тропы, поэтому ничуть не испугалась, когда сообразила, что уже не слышит своих спутников. Ей даже не пришло в голову пойти побыстрее, чтобы их догнать. Ева обрадовалась представившейся возможности побыть одной и, словно ребенок, принялась фантазировать, будто действительно попала в принадлежащий ей сказочный мир.

Прошло довольно много времени, прежде чем она решила, что пора бы присоединиться к остальной компании. Ева ускорила шаг, но и спустя какое-то время не услышала впереди ни голосов, ни смеха. Вокруг стояла тишина.

Наконец, запыхавшись, Ева пошла медленнее. Оставалось лишь признать неприятный факт, что, задумавшись, она, видимо, сошла с тропы в сторону и незаметно свернула на боковую дорожку. С досады девушка чуть не заплакала! Господи, ну что за глупость! И, повернув назад, почти побежала обратно, хотя понимала, что все это напрасно — скорее всего, будет теперь кружиться на одном месте.

Скоро ей стало ясно как день, что именно так и происходит. Подумав немного, Ева решила передохнуть, поберечь силы. Усевшись на землю, она решила ждать. Впрочем, ничего другого и не оставалось, как только ждать и надеяться, что остальные, хватившись ее, примутся за поиски. Удобно устроившись возле одного из исполинских каури, Ева прислонилась к корявому стволу и со вздохом вытянула усталые ноги. Даже запела негромко, чтобы не упасть окончательно духом, время от времени прислушивась, не окликают ли ее.

Прошло несколько часов. Ева убедилась в этом по солнцу. День постепенно клонился к вечеру. Она была голодна, хотела пить и постепенно продрогла. В ее душу закрался страх. Случись это летом, все было бы проще. Тогда ей особенно нечего было бы волноваться. Конечно, в этих местах случались лесные пожары, но крайне редко, чаще вскоре выяснялось, что тревога была ложной. Другое дело осенью и зимой. Тогда любому заблудившемуся грозит серьезная опасность. В Северных территориях, да еще на такой большой высоте, ночи очень холодные. Незадачливый путешественник к утру мог замерзнуть.

Еве приходилось слышать о людях, ставших жертвами этих лесов. Заблудившись, несчастные проводили в них по несколько дней. Хорошо, если им удавалось набрести на воду — ручеек или же небольшое озерцо. Раздобыть пропитание было труднее. Чаще всего потерявшихся находили уже в крайней степени истощения, бывало и обмороженными, а иногда и мертвыми. Было несколько случаев, когда люди пропали бесследно.

Неожиданно ледяные пальцы страха сжали сердце девушки. Обхватив колени руками, она постаралась отогнать прочь все мысли, кроме одной — нельзя удариться в панику! Это было бы глупо. Кроме того, до заката оставалось еще несколько часов.

Солнечный диск медленно, но неуклонно опускался за горизонт, и наконец Еве пришлось признать неизбежное — ей суждено провести здесь всю ночь. Она вдруг смутно припомнила, что порой встречала огромные старые кауру и тотары, корни которых, поднимаясь над землей, образовывали нечто вроде шалаша. Если бы ей посчастливилось отыскать такое дерево сейчас, до того, как окончательно сгустятся сумерки, она могла бы натаскать туда веток, сухого мха и папоротника, устроить себе вполне приличное укрытие, в котором продержалась бы до утра.

После часа поисков Еве повезло. Она набрела на исполинскую старую тотару с большим дуплом. Внутри дерево было полым. Ева возликовала и, забравшись туда, втащила с собой все, что ей удалось собрать, устроила вполне сносную постель. Мох, на котором она свернулась калачиком, был мягким, как перина, а толстый слой папоротников грел не хуже одеяла. Усилием воли ей удалось заставить себя забыть о терзающем ее голоде, о том, как ноет пересохшее горло, а потом Ева даже почти перестала обращать внимание на зловещие звуки и шорохи, которыми полон ночной лес, — унылые вопли ночных птиц, хруст веток, какие-то шорохи, свист и шуршание насекомых, вой холодного ветра и шелест листьев над головой. Постепенно веки девушки сомкнулись и она крепко уснула.

Ева не знала, долго ли проспала, но отчетливо поняла — ее что-то разбудило. Сердце девушки сжалось от страха. Затаив дыхание, она лежала, боясь шевельнуться. Какой-то странный звук — будто кто-то барабанит по стволу тотары. Дождь! Оказывается, начался дождь, причем довольно сильный. Крупные капли гулко шлепали по листьям и быстрыми ручейками скатывались на землю.

— Слава Богу! — понемногу успокаиваясь, пробормотала Ева.

Через несколько минут стук ее сердца уже перестал грохотом молота отдаваться в ушах.

Однако уснуть ей больше не удалось. Отчаявшись, она сдалась и просто лежала, глядя в темноту перед собой. Время тянулось нестерпимо медленно. Ева ворочалась с боку на бок. Ее гнездышко вдруг стало жестким и неудобным. А до рассвета оставалась еще целая вечность.

Наконец начало светать, но утро выдалось сереньким и хмурым. Было довольно холодно. Ева раздвинула охапки папоротника и села, отчего быстро продрогла до костей. Было очень сыро, изо рта шел пар. Вне всякого сомнения, ей еще крупно повезло, что она нашла где провести ночь. «Если бы не это, — уныло подумала Ева, — я вряд ли протянула бы до утра».

Было уже совсем светло, когда она вдруг встрепенулась — ее ушей коснулся какой-то неясный звук. Пошарив в карманах, Ева отыскала очки, водрузила их на нос и с отчаянно бьющимся сердцем прислушалась. К счастью, звук повторился, на этот раз ближе, и тут она услышала свое имя. Кто-то ее искал.

Ева отшвырнула ветки, прикрывавшие вход в дупло, и, высунувшись наружу, завопила что есть сил. Впрочем, их у нее оставалось совсем немного. Она ужасно продрогла и умирала от голода.

Дождь все еще шел. Крупные капли барабанили по листьям тотары. «Словно град», — уныло подумала девушка. Она кричала до тех пор, пока горло окончательно не пересохло. Но к этому времени было уже понятно, что тот, кто разыскивал ее, приближался. И когда высокая фигура Уэйна вдруг показалась из-за деревьев, Ева не выдержала: выскочила из своего убежища, хотела с воплем кинуться к нему, но окоченевшие ноги подкосились, и она лишь с кряхтеньем заковыляла вперед.

— Ева! Слава тебе Господи! С тобой все в порядке?

— Д-да. П-прос-с-сто з-замерзла, — стуча зубами от холода, ответила она.

— Ладно, давай выбираться отсюда. Ты можешь идти?

— 3-замерзла, ч-черт в-возьми…

— Давай сюда руки, погрею. — Быстро стащив с себя штормовку, еще хранившую тепло его тела, Уэйн накинул ее ей на плечи. Затем, заботливо поддерживая девушку, поднес к ее губам фляжку с бренди.

Дождь понемногу перестал. Терпко запахло мокрой листвой. А чуть позже, когда выглянувшее солнце согреет землю, от ее аромата станет кружиться голова.

— Ну, стало теплее? — спросил Уэйн.

Ева кивнула, хотя все еще дрожала.

— Сможешь вернуться к машине?

— K-конечно, — снова кивнула Ева. — Д-дале-ко я забралась? От дороги, я хочу сказать?

— Не слишком, впрочем, не это важно: Главное, ты перепугала нас до смерти. Вдруг словно растворилась в воздухе.

— Мне… очень жаль.

Уэйн усмехнулся. Морщины на его лице чуть-чуть разгладились.

— Да уж, жаль. Но боюсь, не так, как нам, когда мы потеряли надежду до тебя докричаться. Вот так, старушка, ну и задала ты нам жару! И не только нам! Если хочешь знать, мы уже подняли на ноги всю округу, в том числе и местных рейнджеров.

— О нет!

— Почему «о нет!», собственно говоря? — уже весело поинтересовался Уэйн. — В конце концов, именно за это им и платят, верно? Послушай, раз уж ты согрелась, так пошли, нечего рассиживаться! Давай, давай! И осторожнее! — пробурчал он и тут же подхватил ее, потому что, поскользнувшись на мокрой от дождя траве, Ева чуть не упала. — Да, в таком темпе ты далеко не уйдешь!

Когда они дошли до края леса и почти добрались до поляны, где накануне устроили пикник и оставили машину, девушка совсем выбилась из сил. Она съела весь шоколад, который нашелся в кармане Уэйна, но желудок у нее по-прежнему сводило от голода. Ни о чем, кроме еды, Ева уже не думала.

Ковыляя с помощью Уэйна, который по-прежнему не столько ее вел, сколько тащил на себе, она вдруг глянула на поляну и застыла, словно пораженная громом, ничего не понимая. Первый, кого она увидела, был высокий худощавый мужчина. Заметив их, он широкими шагами направился к ним. Это был Ланс.

— Что… что ты здесь делаешь? — только и смогла выдавить она, когда он подошел ближе.

Однако в следующую секунду ее так бесцеремонно передали с рук на руки, будто она была — впрочем, такой она и была! — тряпичной куклой.

— Не твое дело, — проворчал Ланс. — С тобой все в порядке?

— Да, все чудесно. Только жаль, что я причинила всем столько хлопот.

Ланс с трудом подавил тяжелый вздох.

— Где ты ее отыскал? — обратился он к Уэйну. Тот коротко объяснил, и Ланс сокрушенно покачал головой:

— Ладно, вы тут собирайтесь, а я отвезу Еву в Мангунгу. — Стащив с нее штормовку, Ланс завернул все еще дрожавшую девушку в шерстяной плед и усадил на переднее сиденье машины. Затем, сунув ей в руки термос с горячим супом и сверток с бутербродами, забрался сам.

Благодаря совместному действию обжигающего супа, шерстяного пледа и включенной печки Ева наконец-то согрелась. Только сердце ее по-прежнему оставалось холодным и становилось все холоднее и холоднее всякий раз, как она украдкой бросала взгляды на суровый профиль водителя. И постепенно пришла к выводу, что настроение у Ланса, должно быть, под стать выражению его лица.

Но в конце концов именно Ланс прервал затянувшееся молчание:

— Ну и как? Надеюсь, ночь в лесу пришлась тебе по вкусу?

— Ну, еще бы! — с сарказмом ответила она. — Ты же знаешь, как я люблю сливаться с природой, чувствовать себя частью этого мира… Если бы не холод, если бы я не промерзла до костей, то с радостью осталась бы там подольше! А то и на всю жизнь!

— В этом нет нужды! — окрысился он.

— Как и тебе — командовать! Кто ты такой, скажи на милость? И потом, разве я нарочно заблудилась? Мне очень жаль, что я заставила всех поволноваться, но я уже извинилась. А кстати, зачем ты приехал? И где папа? Да и вообще, как это, интересно, тебе удалось нас разыскать?

— Это Лорел позвонила домой и объяснила, как доехать, и у меня была карта. А приехал я потому, что об этом попросил твой отец — в отличие от его младшей дочери, он мне почему-то доверяет. Сам же остался дежурить на телефоне — на тот случай, если кто-то позвонит.

— И как… как он это воспринял? — уже спокойнее спросила Ева.

— Какого дьявола? Что за идиотский вопрос? Как это воспринял бы на его месте любой отец?! Чуть с ума не сошел, если хочешь знать! Будь я на его месте… Впрочем, черт его знает, не исключено, что благодарил бы небо за чудесное избавление или же плевал через левое плечо, чтоб не сглазить.

— Вот спасибо! — хмыкнула Ева. Но сердце ее неприятно заныло — никогда раньше Ланс не позволил бы себе разговаривать с нею в таком тоне.

— Да, да, потому что ты явно не дорожишь отцом, а он на тебя не надышится! Ведь все, что он делает, — это для тебя! И думает он тоже только о тебе! А ты… чем ты ему платишь?! Ты словно заноза у него в глазу!

— Что ты говоришь?!

— Что слышишь! Ты слепая, что ли? Вот приедем в Мангунгу, посмотри на отца хорошенько — он стал похож на собственную тень! По-моему, за последние десять часов он состарился больше, чем за предыдущие десять лет!

Ева уставилась на него ледяным взглядом:

— Интересно, а тебе-то что за дело до этого, Ланс? При том, как ты относишься ко мне, вдруг такая безумная тревога! Просто переворот какой-то…

— Не смей так говорить!

— А почему, собственно говоря? Разве это не в обычаях янки?

— Послушай, Ева…

— Нет уж, послушай лучше ты! Мне плевать, как ты это назовешь, но все, что ты сделал, ты сделал для себя, любимого, а вовсе не ради отца или меня! Строго говоря, ты вообще нас использовал… использовал, чтобы заполучить то, что тебе было так нужно! Согласна, задумано было гениально! Только не жди, что я стану плясать перед тобой на веревочке, словно дрессированная обезьянка! Представь, я вовсе не в восхищении от тебя после всего, что ты сделал! Ты даже мне больше не нравишься, вот так-то! Ты для меня — пустое место! И я никогда не приму тебя как хозяина Мангунгу. Никогда!

— Даже если это будет означать смертный приговор твоему отцу?

Он произнес это так тихо, что вначале Ева даже подумала, что ослышалась.

— Что… что ты сказал?

— Ты все слышала. Твой отец серьезно болен, Ева. Очень серьезно…

Она застыла, будто пораженная громом, всматриваясь невидящим взглядом в даль, туда, где прямо над горизонтом клубились зловещие хмурые облака и время от времени слышались глухие раскаты грома.

— Если это опять одна из твоих проклятых уловок, чтобы досадить мне…

— Ева, да побойся Бога! Знаю, что ты весьма невысокого мнения обо мне, но… Господь свидетель, ты ко мне несправедлива! Однако даже если так, черт возьми, неужели тебе не хватает ума трезво взглянуть на вещи? Неужели ты позволишь ненависти и презрению настолько затуманить твой разум, что не заметишь то, что у тебя перед самым носом?!

— Если бы отец был болен, я бы знала об этом! Он бы мне сказал! Сказал бы, слышишь?! Мне, родной дочери, а не какому-то чужому человеку!

— Он не говорил мне ни слова и вряд ли скажет. Да и тебе тоже, моя милая! Ты ведь и сама это знаешь, так что открой глаза! Неужели не видишь дальше своего очаровательного носика? А попробуй посмотри, давно пришло время глядеть на жизнь трезвыми глазами!

— Ты просто стараешься напугать меня! — воскликнула Ева.

— Конечно, а как же иначе?! У меня ведь других забот просто нет, верно? Нет, дорогая, просто должен же кто-то привести тебя в чувство!

Она закусила губу. Целый рой мыслей лихорадочно кружился у нее в голове: «Он врет… или дразнит меня… или и то и другое вместе. Если бы папа был так болен, я бы это знала. Я бы это почувствовала. А может, нет? — Ева нахмурилась. — А что, если это правда? Есть ли хоть один шанс на тысячу, что Ланс говорит правду? В конце конов, он ведь и раньше лгал мне, так с чего бы ему сейчас быть искренним? Почему я должна ему верить? О Боже, что же мне делать?!»

Весь остальной путь до Мангунгу они не обменялись ни единым словом. И хотя дорога казалась вымершей, Ланс не отрывал от нее глаз — он до сих пор так и не смог привыкнуть ни к крутыми поворотам, ни к рулю с левой стороны.

— Я уже в полном порядке. Может, мне сесть за руль? — решилась предложить она.

— Нет. Просто посиди и поразмысли хорошенько над тем, что я сказал, — резко ответил он.

— Я уже поразмыслила.

— И что же?

— Ты и раньше мне лгал.

Ланс промолчал.

Машина еще полностью не остановилась, а Ева, хлопнув дверцей, уже бежала к дому. Она намного опередила Ланса. Ноги ее, все еще слабые, то и дело подкашивались. Вскарабкавшись по ступенькам, Ева чуть не рухнула на пол веранды. Но, каким-то чудом удержавшись, вихрем влетела в холл, едва не сбив отца, который спешил ей навстречу.

— Папа! Папа, с тобой все в порядке? — испуганно воскликнула она, вглядываясь в его лицо.

— Со мной? — рассмеялся он, обнимая дочь одной рукой. — Конечно, со мной все в порядке. Ведь не я же провел целую ночь в лесу, верно? А кстати, и как тебе это понравилось?

— Ох, папа! — Уже то, что он пытался шутить, сказало Еве, как он беспокоился о ней. Она порывисто обняла его. — А я-то боялась, что получу хорошую трепку, да еще нудную лекцию в придачу!

— Кстати, это именно то, что ты заслужила. Господи, девочка, да ты, никак, сошла с ума! Где твой здравый смысл?

Ева прикинулась кающейся:

— Наверное, у меня его никогда и не было. Сам же вечно называл меня глупышкой!

— Да, да, конечно, — хмыкнул Джо. — Знаешь что? Отправляйся-ка ты лучше в постель. А кстати, где же Ланс?

Ева передернула плечами:

— Где-то здесь… К несчастью.

Джо с досадой потер лоб.

— Дьявольщина, Ева! — возмутился он. — Неужели ты до сих пор не выбросила это из головы?! Ну, если так, то ты заслуживаешь той самой трепки, о которой только что сама говорила!

Услышав, как он тяжело вздохнул, Ева покосилась на отца и чуть было не вскрикнула. Она вдруг увидела, как он постарел и осунулся. Даже выглядел усталым и больным. В глазах его была безнадежность, возле губ залегли унылые складки. Еву охватил страх. Неужели Ланс сказал правду? В конце концов, беспокойство из-за Мангунгу да еще тревога за нее кого угодно могли свести в могилу. А она даже не догадывалась об этом. И так, наверное, продолжалось бы, если бы Ланс не открыл ей глаза. Еве вдруг стало стыдно.

— Прости, пожалуйста, папа. Я больше не буду.

— Поверь, я вовсе не хотел продавать Мангунгу. Я ведь тебе уже говорил. Просто жаль было упускать такую возможность. А потом, вряд ли нам удалось бы подыскать лучшего покупателя, чем Ланс. На редкость порядочный парень. Теперь я спокоен за Мангунгу. Ты уж постарайся поладить с ним, хорошо?

— Да. Хорошо, папа.

Джо довольно ухмыльнулся:

— Знаю я это твое «хорошо, папа», чертовски хорошо знаю! Прекрати немедленно! Вы ведь вроде вначале неплохо поладили… Мне казалось, он тебе нравится. Что же случилось потом? Почему все вдруг изменилось?

— Он меня обманул.

— Обманул?!

Ева кивнула с несчастным видом:

— Использовал меня для того, чтобы вернее приручить тебя. И вовсе он не хотел, чтобы мы подружились. Просто старался лишний раз не связываться, потому что считал, я могу ему помешать…

— О, Бога ради, Ева!

— Но это правда!

— Чушь какая-то! Просто опять твой ужасный комплекс неполноценности и неумение правильно смотреть на некоторые вещи. Говорил же я тебе, что твое проклятое воображение когда-нибудь сыграет с тобой скверную шутку!

— Ох, папа! Ты просто не понимаешь! Вот и сейчас — ты готов скорее поверить Лансу, чем мне, родной дочери!

— Может, это потому, что я знаю тебя куда лучше, чем ты думаешь?

— Так ты думаешь… ты считаешь, что я лгу?!

— Конечно же нет! — Джо мягко рассмеялся. — Просто ты слишком сгущаешь краски.

— Может быть. А теперь послушай меня. — Ева уже начинала закипать, и Джо это видел.

Ласково обняв дочь за плечи, он увлек ее на кухню, уговаривая:

— Нет, не сейчас. И потом, что толку снова переливать из пустого в порожнее? Давай просто забудем об этом, хорошо? Там, на кухне Ана, Неп и Майк. Бедняги так переживали, что сидят здесь… дожидаются известий о тебе. Пойди поздоровайся с ними, а потом марш в постель!

Ева с трудом проглотила вставший в горле комок и неохотно кивнула.

Ланс был уже на кухне. Наверное, он вошел через заднюю дверь и теперь помогал Непии сменить лопнувшую на гитаре струну.

— Привет, Ева! — Майкл, сидевший на полу и с интересом наблюдавший за действиями брата и Ланса, просиял и бросился к ней.

Непия лишь поднял на нее глаза. Ничего не сказал, даже не поздоровался. Просто жадно вгляделся в ее лицо, вероятно, ожидал, что выпавшие на ее долю испытания оставят на нем неизгладимый след.

— Привет, Майк! — кивнув ему, Ева приветливо улыбнулась Непии и Ане, чинно сидящей на диване. На Ланса она старалась не смотреть.

— Ух ты! Неужто ты на самом деле потерялась? — протянул Майкл замирающим от страха голосом.

— Представь себе, — ответила Ева.

— Ох уж эти девчонки! Одна беда с ними! — тоном глубочайшего пренебрежения буркнул Непия и взялся за гитару.

— А у нас будет хэнги [3]! — вытаращив глаза, объявил Майкл.

— У нас?

— У нас!

— Значит, у нас, — усмехнулась Ева. — И когда же оно «у нас» будет?

— Завтра вечером! Можешь прийти и помочь…

— Майк! — одернула его Ана.

— Все в порядке, Ана! Буду рада вам помочь. По-моему, вы это здорово придумали, тем более что большинство друзей Лорел никогда не видели, что такое настоящее хэнги! Во всяком случае, Джефф и Ланс точно! Кстати, может получиться замечательный фильм, — небрежно обронила Ева.

Ланс поднял голову:

— Хорошая идея! Непременно скажу Джеффу, чтобы взял кинокамеру. Нам еще в Роротуа посчастливилось снять несколько празднеств маори, в том числе и хэнги, но почему-то мне казалось, что большинство их участников не были чистокровными маори. Надеюсь, теперь наконец-то увижу подлинный хэнги!

— Ну, знаете ли, мы ведь тоже не чистокровные маори, — вмешался Непия, подняв голову от гитары, а Майкл сдавленно хихикнул. — Наш дедушка…

— Непия! — резко одернула его мать и повернулась к Еве, которая изо всех сил старалась не рассмеяться при виде сконфуженного лица мальчика. Она знала, что он никогда не упускал возможности рассказать эту историю, каждый раз искренне наслаждаясь произведенным впечатлением. — Ну ладно, раз у вас все закончилось благополучно, тогда мы возвращаемся. Надо хорошенько отмыть этих юных негодников и как следует накормить, иначе покою мне не видать.

— Может, пообедаете с нами? — радушно предложил Джо.

Ана покачала головой:

— Спасибо. Думаю, вам сейчас и без нас забот хватает.

— Тогда я загляну завтра и помогу, чем смогу, — пообещала Ева.

— Интересно, о чем это хотел рассказать Непия? — спросил Ланс, когда мать с детишками ушла. — Судя по тому, как Майкл давился смехом и какое лицо было у Евы, мне показалось, что тут кроется какая-то любопытная история. Неужели же Непия ненароком выдал чью-то тайну?

Джо весело хмыкнул:

— Паршивец собирался похвастаться, что он наполовину пакеха.

— В самом деле? Никогда бы не сказал! И Майк тоже?

— Это Непия так считает. Только кровь тут ни при чем. И он отнюдь не имел в виду то же самое, что мы с вами, когда говорим о кровосмешении. Этот чертенок… Знаете, ему палец в рот не клади! Дьявольски крепкий орешек. — Покрутив головой, Джо весело расхохотался, но, увидев недоумение на лице Ланса, поспешил объяснить: — Видите ли, парнишка считает себя пакеха, потому что когда-то в незапамятные времена его прапрадедушка имел неосторожность съесть первого миссионера, приехавшего в Новую Зеландию. История эта передается из поколения в поколение, и парнишка обожает ее рассказывать. Обычно это производит неизгладимое впечатление. Туристы в ужасе, а в глазах сородичей он вроде национального героя. Однако, к слову сказать, не всем приезжим это нравится.

Ланс, судя по всему, оказался исключением, поскольку, закинув голову, разразился оглушительным хохотом.

— Ну и хитрюга! — едва смог выговорить он.

— Ну а теперь в постель, Ева! — непререкаемым тоном приказал Джо и поднялся. — Судя по всему, остальные возвращаются, так что лучше тебе исчезнуть, пока они еще не вошли.

— А как же обед?

— Ничего, сами как-нибудь справятся. Приготовят, не маленькие. А тебе надо отдохнуть. Прими горячую ванну и отправляйся в постель. Вид у тебя неважный, девочка. По-моему, еще немного, и ты заснешь стоя.

Ева только-только успела принять ванну и скользнуть под одеяло, как в комнату вошла Лорел. В руках у нее был уставленный тарелками поднос. Поставив его на столик, она присела на край кровати и недовольно буркнула:

— Ну ты даешь! Это надо же! Перепугала всех до смерти!

— Прошу прощения, — кротко извинилась Ева. — Похоже, последнее время мне то и дело приходится извиняться, верно?

— Ах, да забудь ты об этом! Просто я рада, что ты нашлась, живая, невредимая, и что все уже позади. Ну а как же все-таки это произошло?

Затаив дыхание, старшая сестра выслушала рассказ о злоключениях Евы, а когда та закончила, зябко передернула плечами и хмыкнула:

— Слава Богу, что все это стряслось не со мной! Уж я бы точно спятила со страха — впала бы в панику, навоображала бы черт знает что и сама себя напугала бы до смерти! Мне повсюду мерещились бы дикие кабаны! И не только кабаны! Разве ты об этом не думала?

— Еще бы! — расхохоталась Ева. — Однако сам черт не добрался бы до меня в моем убежище! Ну а если бы даже кабаны, то что? Не думаю, что они вот так сразу же набросились бы на меня. Скорее сами бросились бы наутек!

Лорел недоверчиво покачала головой:

— Только не надо делать такие невинные глаза, ладно? — Закинув руки за голову, она потянулась всем телом и сладко зевнула. — Господи, как я тебе завидую! Уже нежишься в теплой постели, счастливая! Знаешь, пожалуй, я после ужина последую твоему примеру! Мы ведь прошлую ночь спали в лагере. Только, держу пари, ты в своей норе, наверное, выспалась лучше, чем мы в наших мешках!

— Лорел, ты ведь знала, что отец продал Мангунгу Лансу, правда?

Глаза у сестры потухли, улыбка исчезла с ее лица, и оно стало серьезным, даже печальным. Она кивнула.

— И что ты почувствовала, когда узнала? Лорел пожала плечами:

— Что ж… конечно, это была неожиданность, однако, надо признать честно, довольно приятная.

— Ты и в самом деле была удивлена? Стало быть, не догадывалась, что Ланс собирается покупать Мангунгу?

Поднявшись, Лорел подошла к стеклянной двери, вышла на балкон и, постояв немного в темноте, вернулась в спальню.

— Ты шутишь? Откуда мне было знать?

— Но раз вы с ним любите друг друга, само собой, я подумала…

— Любим друг друга? О Господи! Повторяю, как попугай! Послушай, Ева, — Лорел опять осторожно присела возле сестры, — я совсем не влюблена в Ланса. И никогда не была. Просто он вечно раздражал мою гордость, бросал мне вызов. Это был единственный мужчина, который никогда не упускал случая подчеркнуть, что уж он не так глуп, чтобы потерять голову из-за меня или моей потрясающей красоты! Какой удар по моему тщеславию! И все же в конце концов мне пришлось с этим смириться. Нет, скорее, мне это даже стало нравиться. И если вдруг наши роли переменятся и Ланс, влюбившись, сделает мне предложение, думаю, для меня это будет точно гром с ясного неба.

— Но если ты не любишь его…

— Кажется, тебе тоже понравилось повторять, как попугай? Кстати, видела бы ты себя сейчас! Глаза круглые, рот открыт — вылитый попугай!

— Лорел!

— Ладно, ладно, — вздохнула она, — успокойся. Я нисколько в него не влюблена, да и он тоже. И мы оба это знаем. Так что, приди ему в голову мысль сделать мне предложение, он будет знать, на что идет. Ну, а теперь, — Лорел с досадой передернула плечами, — даже если он и захочет, я все равно откажусь!

Ева покачала головой:

— Ничего не понимаю! Послушай, объясни мне ради Бога, бестолковой, если ты его не любишь, так почему не исключаешь возможности выйти за него замуж?!

— Но Лос-Анджелес ведь, как-никак, не Окленд! — просто ответила Лорел. — Положение у Ланса великолепное. Выйдя за него, я встречалась бы с самыми потрясающими людьми и вся жизнь у меня была бы такая же потрясающая. А потом… У него денег куры не клюют! А это, знаешь ли, самое главное…

— Лорел!

— Господи, да что тут такого?! И нечего так возмущаться. В конце концов, ты спросила — я ответила! Но теперь, когда он вдруг купил Мангунгу и твердит, что станет тут жить… Забавно, верно? Можно сказать, я попалась в свою собственную ловушку. Как глупо! Наверное, я просто не создана для замужества, вот и все. Придется делать карьеру. А впрочем, может, это и неплохо, верно? И куда забавнее!