Разговоры по душам

10

«…Но ехать пришлось еще с четверть часа, и к этому времени Миранда окончательно потеряла голову. Ее руки вновь обвились вокруг шеи Брюса, ноги лежали у него на бедрах, а все тело изнывало от желания. Она старалась не смотреть ему в лицо, но это было невозможно, и постепенно она растворилась в этих зеленых глазах, превратилась в желе, забыла свое имя…

Брюс остановил мотоцикл у дверей маленького мотеля и наконец-то притянул ее к себе. Миранда с облегчением встретила его губы и ответила на поцелуй так, как и хотела на самом деле ответить — со страстью и жаром изголодавшейся и влюбленной женщины. Сомнений не осталось. Они с Брюсом становились единым целым, и она понимала, что никогда в жизни еще не испытывала такого полного доверия, такого спокойствия, такого блаженства…»

Мэтт чувствовал себя полным идиотом. Участники игры подходили и рассматривали его, словно живую куклу, некоторые бесцеремонно хватали его за руки, хлопали по плечу. Блондинка из Плезентвилля откровенно хищным взглядом уставилась на его джинсы, фермерша из Канзаса от возбуждения пошла пунцовыми пятнами. Студент из Аризоны надулся и отошел в дальний конец комнаты, остро переживая свою несостоятельность. Мэтт не обращал на них всех никакого внимания. Ему было стыдно и противно, губы были липкими от помады Триш, а Сэнди под шумок выбежала из гостиной и куда-то делась.

Дядя Кларенс громогласно объявил о начале ужина, и все повалили к столу. Появилась Сэнди, немного побледневшая, но спокойная и собранная. Уселась она снова рядом с Мэттом и молча протянула ему салфетку.

— Спасибо. Сэнди, ты только не думай…

Она положила ладонь на его руку и впервые посмотрела ему в глаза.

— Не надо, Мэтт. Все в порядке. Я, если хочешь знать, тобой горжусь. Ты — герой. Обычный человек не смог бы с ходу сыграть такую сложную роль столь… убедительно.

— Она сама… кстати, а куда она делась?

Сэнди ласково улыбнулась сердито сопевшему над супом студенту из Аризоны и произнесла почти не шевеля губами:

— Ты только не волнуйся… но я думаю, что в данный момент она идет обыскивать комнаты.

— Боже! Она все-таки решила это сделать!

— Я пыталась ее урезонить, но она пообещала меня разжаловать. За ней надо присмотреть.

— Там Слингсби… Я пойду сейчас.

— Нехорошо, пусть начнут есть. Кто такие Слингсби?

— Мои постоянные клиенты. Они приехали неожиданно, я не мог указать им на дверь.

— Ой, а что будет, если они встретятся?

— Не волнуйся, я обо всем их предупредил. Можешь включить их в список подозреваемых, они с энтузиазмом согласились.

Миранда действовала быстро и профессионально, как всегда. Она ухитрилась обыскать половину номеров — все левое крыло — и теперь сердито шла по галерее в сторону правого крыла дома.

Обыск не дал никаких результатов. Вообще никаких. Фермеру и его жене несколько раз звонила на мобильный какая-то Кэрол, студент пользовался женским дезодорантом и страдал редкой формой аллергии, у ученого-энтомолога в прошлом месяце отобрали права за превышение скорости. Все! Курам на смех.

Миранда хмурилась все сильнее. Подозреваемые были выше всяческих подозрений. Она успела проверить все, включая стельки в обуви — студенту не мешало бы почаще их менять — и флаконы с шампунями. Ничего.

Внезапно ее чувства просигналили об опасности. В конце коридора слышались приглушенные голоса. Миранда едва успела юркнуть в нишу и спрятаться за занавеской, как дверь одного из номеров открылась, и оттуда вышли двое, пожилые мужчина и женщина. Миранда видела их впервые. Мужчина прошел несколько шагов и остановился напротив того места, где пряталась Миранда. В его голосе звучали сомнение и… пожалуй, страх.

— Ты уверена, что они хорошо спрятаны? Их точно не найдут?

— Уверена, слоник.

Голос у старушенции был дребезжащим и довольно противным.

— Перестань волноваться по пустякам. Это же все детские игры, ничего особенного. Я умею прятать такие вещи. Никому и в голову не придет искать их в таком месте. Боюсь, мой пожилой сатир, твое исподнее теперь интересует только меня. Хи-хи-хи…

Они взялись за руки и бодро зашагали по коридору, а Миранда не могла дождаться, когда их шаги стихнут на лестнице.

Она все-таки нашла их! Нашла алмазы и курьеров. Флери все рассчитал правильно. На этих двух божьих одуванчиков никто в жизни бы не подумал…

Выскользнув из своего укрытия, она пулей метнулась к двери. От волнения ключ прыгал у нее в руках.

Сообщники Флери были людьми аккуратными, что только облегчало поиски. Аккуратная стопка справочников по орнитологии на столике, фланелевый халат на кровати с левой стороны, фланелевая пижама с правой. Телевизионный пульт на прикроватной тумбочке с левой стороны, мобильный телефон с правой. Одинаковые желтые дождевики с надписью «Я люблю птичек!», одинаковые бейсболки с той же надписью. Крем для увядающей кожи с левой стороны, освежитель дыхания с правой… скучно, как зубная боль.

Она уже знала, где искать. В ящике с бельем.

В самом его конце лежал увесистый сверток, весивший как раз около полукилограмма. Миранда развернула его трясущимися от нетерпения руками…

…и оторопело уселась на кровать.

Хотя алмазов в свертке не оказалось, увиденное потрясло ее куда больше. В конце концов, что такое алмазы. Углерод, да и все. Практически уголь.

В свертке находились: черная шелковая плетка, черная кожаная маска, черные бархатные наручники, моток веревки и целая гора презервативов в разноцветных обертках. Судя по беглому взгляду, здесь были едва ли не все известные модели резиновых изделий — ребристые, пупырчатые, с усиками, жесткие, мягкие, ароматизированные и даже светящиеся в темноте. Вот это, наверное, совсем круто, подумала ошеломленная Миранда. Надо захватить парочку для Брюса, он ведь наверняка об этом не позаботился…

Она опомнилась и быстро упаковала сверток по-старому, сунула его в дальний конец ящика и торопливо одернула покрывало на кровати. Для очистки совести надо поискать их документы… ух, старые развратники!

Ее насторожило, что несессер с документами был спрятан довольно тщательно, за электрическим щитком. Миранда открыла плотно набитый портфельчик.

Толстая пачка фотографий. На всех — «Тихая дубрава», в разных ракурсах и в разное время года. Справки из Земельного департамента. Фотокопии купчих на землю и дом. Подробный план дома. И еще — две больших пачки каменной соли. Миранда вообще больше ничего не понимала. Зачем они прячут соль? И зачем им снимки отеля?

В этот момент бесшумно приоткрылась дверь, и Миранда едва не заорала от неожиданности. На пороге стоял Брюс. Лицо у него было мрачное.

— Миранда, мы должны спуститься вниз. Гости спрашивают, где ты. О господи, что ты здесь ищешь?.. Слингсби могут вернуться в любой момент!

Миранда с подозрением уставилась на него.

— Кто такие Слингсби?

— Э-э-э… Кларенс сказал, они постоянные клиенты отеля. Они не имеют никакого отношения к нашей операции. Они вообще только что приехали.

— Я знаю, но это вовсе не значит, что я не должна их подозревать. Посмотри, что они прячут за щитком. Соль. Снимки дома. А что я нашла в их вещах…

Брюс неожиданно покраснел.

— Миранда, давай уйдем отсюда. Поговорим в коридоре.

Брюс едва ли не силой утащил ее в маленький холл на втором этаже и усадил в кресло. Губы его чуть подрагивали.

— Что за соль? И почему ты считаешь, что соль — повод для подозрений?

— Потому что это каменная соль! Среди ее кристаллов вполне можно спрятать алмазы. Потом достаточно растворить соль в воде и забрать камни.

— Умно. Но недоказуемо. Мы же не можем спереть у них эту соль?

— Пока нет. Но я не спущу с них глаз.

— Хорошо. Еще что-нибудь?

— О да!

Триш вытянула вперед руку, и Мэтт едва не подавился, увидев разноцветные пакетики.

— Ты… украла у них… презервативы?!

Триш рассмеялась.

— Не волнуйся, у них еще полно. Не думаю, что они их пересчитывают перед сном.

— О господи! Надеюсь, больше ты ничего не взяла?

— Плетку, наручники, маску и веревку я оставила на месте.

— Плетку… наручники… боже мой, господи, за что…

Триш неожиданно перегнулась через столик и жарко выдохнула:

— Если не пообещаешь никуда не убегать сегодня ночью, я возьму у них взаймы наручники и плеть, прикую тебя к кровати и хорошенько отстегаю.

Очами души своей Мэтт Саймон представил Триш в кожаном лифчике и трусиках, глухо застонал и прикрыл усталые глаза.

В два часа ночи с субботы на воскресенье Мэтт Саймон, стоя под душем, понял, что умирает.

Он страшно удивился, увидев в зеркале ванной комнаты свое собственное лицо, а не изможденную полубезумную физиономию ходячего скелета.

Он все-таки вернул Триш в гостиную, где она и блистала до конца ужина. Воистину блистала — во всех смыслах слова. Очарованные гости ловили каждую ее реплику, мужчины беззастенчиво заглядывали ей в вырез, женщины просветленно улыбались…

Особое оживление вызвало появление Слингсби. О, это был отдельный аттракцион! Триш-Миранда подхватила смущенную и счастливую Сару под руку и представила ее остальным гостям, а потом пригласила мистера Слингсби на танец. Очарованная Сара расплылась в крайне непривлекательной улыбке и весь вечер не отходила от Триш. Мэтт мрачно ухмылялся — он-то знал, в чем причина такого радушия мисс Секстон. Миранда… то есть Триш считала пожилую пару главными подозреваемыми, потому и предпочла держать их в поле зрения.

После ужина выяснилось, что программа намечается обширная и насыщенная. До глубокой ночи участники игры бродили по окрестным лесам и искали тайные знаки и подсказки. Кто-то с кем-то встречался, кому-то передавали зашифрованные инструкции, периодически все возвращались в отель и встречались в гостиной у камина, чтобы поделиться информацией… Сумасшедший дом!

Утром в воскресенье Миранда Секстон официальная, игровая Миранда — должна была объявить имя главного подозреваемого и разоблачить его. Одновременно — о чем знали только Мэтт и Сэнди — Миранда-Триш намеревалась выяснить настоящего похитителя и незаметно дать сигнал к его задержанию. Мэтт от души надеялся, что Триш не станет сама наскакивать на несчастных Слингсби с пистолетом и надевать на них наручники…

Днем в воскресенье должен был состояться заключительный обед, на котором объявят имя победителя в игре, то бишь самого активного и добросовестного ее участника, а вечером, перед отъездом гостей, Триш Хатауэй в своем настоящем обличье должна одарить всех своими книгами с личным автографом, сделанным собственноручно и в присутствии одариваемого.

Насчет последнего пункта Мэтт и Сэнди даже думать боялись. Было практически очевидно, что Триш в себя до завтра не придет. Игра захватила ее настолько, что она буквально купалась в своей роли — маловероятно, что утром она проснется прежней.

Да, и насчет «проснется». Мэтт все еще понятия не имел, где ему придется ночевать сегодня и что придумать, чтобы отбиться от ненасытной мисс Секстон.

Глас разума пришел с кухни. Когда стайка игроков — уже в начале первого — унеслась на склон холма, где должна была найтись секретная записка от Шефа, дядя Кларенс выглянул в гостиную, где Мэтт изображал статую «Отчаяние и Безнадежность», и презрительно хмыкнул.

— Делов-то! Пока они скачут по лесам, иди в дальний номер, прими душ, запри дверь и ложись спать. Свет не включай. Я совру что-нибудь насчет звонка вашего Шефа, Сэнди подыграет. Главное — не дергайся и не храпи. Не станет же она обыскивать номера при постояльцах…

Вот почему сейчас, в два часа ночи, Мэтт Саймон стоял под горячим душем и отчетливо понимал, что умирает. От усталости.

Свет он не зажигал даже в ванной, а о том, что льющуюся воду отлично слышно, как-то не подумал. Как не подумал и о том, что у Триш после обыска все еще оставался универсальный ключ от всех номеров…

Мэтт вышел из темной ванной, обернув бедра полотенцем, и по привычке полез в шкаф за чистой футболкой. Шкаф, что естественно, встретил его девственной чистотой и прохладной пустотой. Мэтт тихонько чертыхнулся. Хорошо хоть кровати они всегда держат застеленными.

Тихий смех раздался за его спиной. Мэтт замер. Хриплый, слегка задыхающийся от страсти женский голос произнес:

— Не думаю, что тебе сегодня понадобится пижама, красавчик.

Честное слово, в это мгновение Мэтт пожалел, что в Монтане крайне редки торнадо.

Он повернулся, чувствуя, как ноги медленно превращаются в желе. Полотенце — слишком ненадежная защита, если ваш противник — изголодавшаяся по сексу женщина.

Триш сидела на кровати полностью обнаженная. Ее тело слега отливало серебром во мраке комнаты.

Даже в темноте было видно, что она идеально сложена.

Небольшая упругая грудь бурно вздымалась, сквозь спутанные черные волосы лихорадочно сверкали глаза. Свет в комнату проникал через окно — во дворе горел фонарь.

Мэтт судорожно хватал воздух ртом. Что бы сделал на его месте Неотразимый Брюс?

Да понятно что! Завалил бы барышню в койку.

Против собственной воли Мэтт все не мог отвести от Триш глаз. Он был нормальным молодым мужиком с нормальными реакциями организма. Физическое возбуждение не всегда зависит от того, считаете вы его своевременным или нет.

— Ты… потрясающе выглядишь, Миранда…

— Ты тоже, красавчик. Но я плохо вижу в темноте. Подойди, чтобы я могла разглядеть некоторые детали.

На негнущихся ногах Мэтт двинулся к кровати, лихорадочно размышляя, выкинуться ему в окно или все-таки сорвать с себя полотенце, набросить на голову Триш и удрать в коридор. Да, там все еще наверняка бродят гости, но уж лучше несколько минут позора, чем изнасилование!

Миранда-Триш резко подалась вперед и сдернула с него полотенце.

— Иди ко мне, Брюси. Боже, как ты прекрасен!

Ее руки скользнули по его животу, а потом Мэтт ясно понял, что вырваться по некоторым причинам уже не сможет. Дело не в том, что она крепко его держала, дело в том за что…

Горячее дыхание опалило его кожу. Тихий и безумный смех прошелестел в темной комнате.

— Возьми меня, незнакомец. Сейчас. Немедленно.

В мозгу Мэтта вспыхнул чистый образ зеленоглазой Сэнди. Вспыхнул — и стал медленно угасать. Темная волна желания накатывала из глубин его тела, отключая разум и оставляя на свободе лишь инстинкты. Кривая улыбка изогнула красивые губы Неотразимого Брюса, бывшего когда-то Мэттом.

— Ну, если ты так настаиваешь, куколка…

Они покатились по кровати, рыча и визжа от возбуждения, не то обнимаясь, не то борясь, и любви в этом было ровно столько, сколько алмазов — в старом семейном отеле «Тихая дубрава».

А потом Провидение решило сжалиться над Мэттом и послало своего глашатая.

Резкий стук в дверь сбросил Мэтта с кровати. Он заметался по комнате, судорожно нащупывая сброшенные джинсы. Триш застонала и откинулась на подушки — лицо у нее было отчаянное и злое.

— Это какой-то ведьмин домик! Кто там?!

Голос Кларенса:

— Мистер Хоук, мне очень неловко вас отрывать, но там Офелия… она украла у одной дамы сумочку и не хочет ее отдавать, а у дамы там документы и наличные. Много наличных.

— Иду! Уже иду!

Полуголый, с мокрыми всклокоченными волосами, красный как помидор Мэтт Саймон вылетел в коридор, изо всех сил шарахнув дверью. Уже на лестнице с чувством потряс руку своему старому дяде и страшным шепотом прокричал:

— Дядя Кларенс! Навеки! Должник! Все, что угодно! До гроба!

И только после этого понял, что из-за плеча старика выглядывает перепуганная и очень хорошенькая Сэнди.

Она выскочила вперед и решительно схватила его за руку.

— Идем! Выспишься в моей комнате, а я посторожу.

Дядя Кларенс покачал головой.

— Нет, дочка. Сперва Офелия. Она действительно сперла сумку у учительши и сейчас, вероятно, доедает водительские права.

Мэтт помчался вниз по лестнице, счастливый до неприличия.

Миранда кусала губы, глядя в потолок. Такое ощущение, что ее сглазили. Третья ночь подряд! Брюс уже почти взял ее…

Офелия. Откуда она знает это имя? Нет, Шекспир здесь ни при чем.

Она уже слышала его, совсем недавно. Офелия… кого-то напугала. Кого?

В висках колотилась тупая, ноющая боль. Миранда зажмурилась так сильно, что под веками поплыли радужные крути.

Офелия кого-то испугала.

Тьма. Ничего нет.

Почему Миранда не помнит, как сюда приехала?

Это все подстроил Флери…

Выяснилось, что в самолете учительница машинально положила в сумочку недоеденный хот-дог, завернутый в салфетку. В аэропорту выбросила, но сумочка пропахла копченой сосиской. Офелия, которая весь вечер с интересом наблюдала за новыми гостями из кустов терновника, учуяла приятный запах — что неудивительно, ведь медведи чуют запах добычи за несколько километров, а тут все под носом.

Короче, Офелия не выдержала и пошла напролом. При виде возникшего из тьмы и громко ревущего гризли (у страха сами знаете что велико) несчастная учительница впала в ступор и безропотно отдала драгоценную сумочку. Офелия немедленно поскакала в спасительный терновник, потому что прекрасно понимала — за такое хулиганство ее обязательно вздуют. Она бы слопала вкусную сумочку сразу, но Бонус, считавший своим святым долгом воспитание бестолковой медведицы, начал так страшно рычать и кидаться на колючее убежище Офелии, что она уселась на сумочку толстым задом и обиженно заревела. В общем, получилось шумновато.

Можно было не сомневаться, что после этой ночи Неотразимому Брюсу была обеспечена пожизненная слава, по крайней мере, в глазах восьми читателей и почитателей романов Триш Хатауэй. Полуголый и босой Брюс голыми руками схватил огромного гризли за шиворот (вот они, уроки Шаолиня!) и мощным пинком отправил его обратно во тьму, а потом поднял с земли обслюнявленную и описанную сумочку (это Офелия сначала пометила ее, а потом просто испугалась) и с галантным поклоном вручил рыдающей от счастья учительнице из Филадельфии.

В четыре часа ночи все, наконец, угомонились, а Сэнди взяла Мэтта за руку и увела в свою комнату. Возможно, виной всему была усталость, а возможно — нервное потрясение, но девушка совершенно не волновалась и не сомневалась.

Она просто быстро разделась и легла рядом с Мэттом.

Через секунду они обнялись.

На рассвете счастливая Сэнди крепко заснула на груди Мэтта.