Разожженный

Глава 1 РАСЦВЕТАЮЩИЙ

Прозвучал рожок, эхо заполнило холмы и долины вокруг Гелиополиса. Исида быстро встала, и стул, на котором она сидела у прялки, упал. Моток серой шерсти скатился с ее колен в пыль. Смертные женщины вокруг богини рассмеялись и цокнули языками без злобы, подняли шерсть и отряхнули.

— Идите. Идите, — сказали они ей. — Вернетесь, когда сможете. А мы пока будем оттачивать то, чему вы нас научили.

Исида приятно улыбнулась им и попыталась вести себя подобно богине, покидая деревню, кивая всем и гладя детей по головам, они всегда бежали к ней. Но мыслями Исида была не здесь, потому ее ответы были короче и отвлеченнее обычного. Как только она прошла каменную стену, отмечающую границу поселения, она расправила сильные крылья и взлетела в небо.

Энергия кипела в ее теле, золотые лучи солнца падали на ее крылья, наполняя ее тело жаром до такой степени, что она ощутила покалывание румянца на щеках. Она прижала ладони к щекам, удивляясь тому, как радовалась только из-за того, что он вернулся. Ее тень далеко внизу скользила по холмам и долинам, поднималась и опадала, как и эмоции в ее голове.

Она поднималась по небу, синева сменилась чернотой, и она услышала шепот звезд, приветствующих ее дома. Проносясь через барьер, разделяющий царство смертных от королевства богов, она ускорилась, напоминая сверкающую огненную комету, тьма давила на нее. Она обхватила ее тело и переносила в другое измерение. При перемещении было тихо, и она позволила себе отвлечься на размышления.

Эти расцветающие чувства были… неуместными. Исида знала это, но не могла ничего поделать. И ей казалось неправильным подавлять радость, с которой билось ее сердце при одной мысли о нем. И все же Исида старалась быть правильной богиней, не обращать внимания на расцветающее влечение за долгий год разлуки, который он провел на задании. Но теперь он вернулся, и она снова ощутила трепет сердца, и справиться с этим у нее не получалось.

Хотя Исиде всегда нравилась ее работа — учить смертных прясть, молоть зерно, использовать растения для исцеления — кое-что еще, кое-кто еще в ее жизни занимал ее мысли, отвлекая. Она часто ловила себя на том, что мечтает или смотрит на горизонт вдали, думая, где он в этот миг, думает ли он о ней так, как она о нем.

По ночам, когда Исида ложилась в постель, обернув тяжелыми крыльями тело, она ловила себя на том, что желала, чтобы вместо нежных перьев были его руки. Он часто так делал, когда они были младше. Он прижимал крылья к ее телу, когда они играли в салочки, не раня ее, но не давая сбежать, пока она не признавала, что он поймал ее. Не так давно она поймала себя на том, что вспоминает игру, но в этот раз она хотела, чтобы он поймал ее. Мысль о том, что случится потом, часто оставляла ее без дыхания, и она не могла уснуть.

Смертные мужчины часто падали к ее ногам, моля о внимании, пронося клятвы вечной любви. Некоторые даже смели касаться ее чувствительных крыльев. Но от одного ее взгляда они в страхе опускали руки.

Хотя отношения со смертными технически были позволены, Исида никогда не встречала смертных, заинтересовавших ее. И жизнь смертных была мигом для богини. Если она начнет думать о смертном, ей придется смотреть, как он стареет, страдает от болезни и стихий.

Исида думала, что привязываться к смертному жестоко. Она видела, как Сетх играет с эмоциями людей, это никогда не заканчивалось добром. Везучие тосковали по нему, ведь он пропадал годами. А те, кому не повезло… ну… она не хотела думать об этом. Сетх был… вспыльчивым. Нет. Исида всегда была такой, какой была. Богиней. А любовь богини могла довести смертного до безумия.

И хотя Исида была доброй в душе, она была и устрашающей. Выше любой смертной женщины, она возвышалась над большинством мужчин. Но ее глаза, в которых бушевала буря, и фигура могли соблазнить любого смертного. Многие пытались добиться ее, принося резные безделушки и украшения. Она принимала их как богиня, обещала присмотреть за их деревней или любимыми в обмен.

Но она никогда не поддерживала их влюбленность. И любой, кто вел себя смелее нужного, прогонялся. Женщины, служившие ей, следили, чтобы те мужчины больше к ней не приходили. Исида никогда не сообщала, что она одинока и ищет спутника, но впереди ее ждали долгие годы, и она обнаружила, что в тайных уголках сердца желала этого.

Однажды она призналась в этом своей мягкой сестре Нефтиде, ведь только та понимала ее. Нефтида не только сильно отличалась, была куда доступнее для общения, чем Исида, но они и выглядели по-разному, хоть у них и были одни родители.

Нефтида не была уродливой. Нет. Она была маленькой и тихой, незаметной, и часто сливалась с фоном. Но Нефтида оставалась богиней. Ее длинные светлые волосы развевались на ветру, как поле пшеницы, ниспадали до пят. Нежные крылья с серебряными кончиками прижимались к спине так плотно, что были едва заметны, а ее большие голубые глаза были милыми.

Рядом с ней было уютно, ее любили все. Она никогда не завидовала, не была жестокой или снисходительной. Ее младшая сестра видела добро во всех и во всем. Никто не слушал и не сочувствовал лучше Нефтиды. Для Исиды она была идеальной богиней, не дававшей проблематичным эмоциям отвлекать ее от долга, потому она была способнее, чем считала себя Исида.

Многие смертные презирали Нефтиду, думая, что у нее нет силы, но Исида считала незримые способности сестры самыми сильными. Когда Исида впервые заговорила с сестрой о чувствах к спутнику, но не о конкретной личности, Нефтида выслушала ее. Она держала руку Исиды, ее голубые глаза были большими, понимающими и внимательными. Нефтида призналась, что и у нее есть такое желание. А потом сказала то, что потрясло Исиду, что она до сих пор не забыла.

Нефтида склонилась и сказала почти шепотом:

— Звезды говорят мне, что для тебя кое-кто предназначен.

— Правда? — Исида крепко сжала руку сестры. — Ты это видела?

— Да, — нежно улыбнулась Нефтида. — Тебя ждет в будущем много счастья.

А потом ее улыбка чуть угасла.

— А как же ты? — спросила Исида, не зная, что из увиденного могло стать причиной печали сестры. — Ты будешь счастливой?

Нефтида тихо вздохнула.

— Буду. Со временем. К сожалению, нас с тобой ждут испытания.

— Но там, где есть любовь, испытания можно преодолеть.

— Ты мудра, сестра.

— Как и ты, — сказала Исида.

Нефтида скромно кивнула, признавая комплимент, и крепко обняла сестру, от чего ее крылья затрепетали.

Взяв сестру за руку, Исида встала, и богини пошли по саду. Исида молила Нефтиду рассказать подробности.

— Расскажи больше о том, кто будет моей любовью.

Нефтида рассмеялась и ответила:

— Ты знаешь, что звезды так не ответят. Я не могу видеть всего.

— Ах, но ты можешь рассказать хоть что-то. Он красивый? У него добрые глаза? Прошу, скажи, что он не ниже меня. Он… смертный?

— Нет. Не смертный, — уклончиво ответила сестра.

Они делились тайными желаниями и мечтами, пока Исида не вздохнула и не остановилась, хмурясь. Она схватила Нефтиду за плечо.

— Хватит фантазий, сестра, — тихо сказала она. — Хоть я и хотела бы, чтобы так было, ты говоришь о том, чего не может быть.

— Я говорю тебе, что так будет.

— Но не утверждаешь. Как такое возможно? Для нас?

Нефтида подняла голову и закрыла глаза, глубоко дыша. Исида знала, что она ищет незримые ответы. Открыв глаза, она сказала:

— Не знаю. Но звезды не могут врать. То, что я видела, будет, — слабо ухмыльнувшись, она добавила. — Верь звездам, моя прекрасная сестра.

И Исида верила. Она работала, сначала беспрекословно веря в то, что рассказала сестра. Шли десятилетия, полные желания и надежды. Но чем больше мужчин она встречала, тем сильнее сомневалась. Никто из них — смертный или бессмертный — не привлекал ее, не заставлял сердце трепетать от предвкушения. Исида начала отчаиваться, думать, что сестра ошиблась. Что звезды обманули Нефтиду, или она не так поняла знаки.

А потом одной летней ночью зазвучал рожок, сообщая, что пришло время для собрания Эннеады, где встречались все боги. Она не видела его десять лет, но что-то изменилось между ними за время разлуки. Когда он обнял ее и поцеловал в щеки, это… ощущалось не так, как раньше. Тепло его тела задержалось, хотя он уже ушел обнять Нефтиду.

Она весь вечер искала его, хотела сесть рядом. Но место было уже занято, и она смотрела на него, стараясь понять, что с ним случилось, что изменилось и заставило ее чувствовать себя так, словно она видела его впервые.

«Дело в длине волос? В том, как его загорелая кожа сияет на солнце?».

Он улыбнулся, и Исида ощутила это так, будто он рассказывал ей что-то тайное, предназначенное только ей. Когда он рассказывал о своих приключениях, ей казалось, что он смотрит в ее сторону чаще, чем на остальных. Когда вечер подошел к концу, Исида уже знала, что звезды дали ей долгожданный дар.

Совет отсрочили, и тот, чьего внимания она добивалась, потянулся и встал, чтобы уйти. Исида тоже быстро встала и спросила, может ли пройтись с ним. Он кивнул, глаза сверкнули, и он протянул ей руку. Вместе они шли по длинным коридорам Гелиополиса, он задавал вежливые вопросы. Она могла думать лишь о том, как колотится ее сердце, и Исиде было интересно, чувствует ли он биение ее пульса там, где ее запястье лежало на его мускулистой руке.

Когда они добрались до крыла, отведенного ей, когда она жила в роскошном доме Амун-Ра, он замер и провел пальцем по ее щеке.

— Что такое, кроха? — спросил он.

Она нервно улыбнулась, услышав свое старое прозвище. Она была выше него в детстве, и он дразнил ее, называя «крохой», а теперь он возвышался на пять дюймов, а это было серьезно даже для бессмертного. Исида всегда сердилась, когда он так называл ее раньше, но теперь прозвище ощущалось иначе. Как ласка.

— Я… — начала она и заглянула в его глаза. Трепет охватил ее нервы, крылья тихо шевелились за ее спиной. — Я скучала, — выдавила она.

Он тепло рассмеялся.

— Я тоже скучал.

Она кивнула и опустила взгляд.

Склонив голову, он попытался оценить выражение ее лица.

— Что-то еще не так?

— Да, — пауза. — Нет, — Исида заломила руки, облизнула губы, во рту внезапно пересохло.

Он взял ее за руки и легонько встряхнул.

— Что-то тебя тревожит. Я еще не видел, чтобы великая богиня Исида вела себя так взволнованно.

Исида открыла рот, но не смогла заговорить.

Он прищурил глаза.

— Тебя кто-то обидел, кроха?

— Нет. Не совсем.

— Ясно. И кто же не совсем обидел тебя? — его глаза стали ледяными, тело напряглось. От него исходил гнев.

— Не человек. Скорее мысли.

Он не сразу ответил.

— Что ты имеешь в виду?

Исида тихо вздохнула, не зная, как собирается объяснить чувства. Откажет ли он ей? Будет потрясен ее смелостью? Или он хочет того же, что и она?

Она начала:

— Я думала о законах, что управляют нами, и один из них сложно соблюдать.

— Какой?

— Тот, в котором говорится, что нам нельзя заводить отношений между собой, как это сделали Нут и Геб.

— Ах, — он отпустил руки Исиды и отвернулся. Его спина была прямой и напряженной. Он спросил. — Так ты нашла того, кого полюбила?

— Думаю, да. Точнее, я любила его много лет.

— Ясно.

Осмелев, Исида подошла к нему, развернула крылья и обхватила его одним, пока они стояли рядом. Она часто скрывала их обоих за сияющими перьями, когда они были детьми, чтобы они могли поговорить о шалостях, которые совершали в тайне. Теперь это ощущалось иначе, по-новому, словно она открывала следующую главу в жизни.

Он вздохнул и повернулся к ней, тень ее крыла скрывала выражение его лица.

— Ты знаешь, что закон касается только бессмертных, Исида. Так что не должно быть проблем между тобой и твоей любовью. Скажи же, какого смертного мне поздравить?

— Я люблю не смертного, — сказала Исида.

Склонив голову, он уточнил:

— Значит, он бессмертный?

— Да. Но все сложно.

— Возможно, но границы закона размыты касательно некоторых бессмертных. Твоя любовь еще может быть возможной.

— Это не все. Он еще не знает о моих чувствах.

— Сомневаешься, что он ответит взаимностью? — он провел рукой по волосам и пробормотал. — Глупый вопрос. Конечно, он ответит взаимностью, — посмотрев ей в глаза, он коснулся кончиками пальцев ее челюсти. — Как иначе? — он улыбнулся ей и опустил руку. Он вздохнул. — Думаю, он красивый.

— Невероятно.

— Он добр с тобой?

— Он всегда был добр.

— Он достоин тебя?

— Я не могу видеть никого другого на его месте.

— Тогда почему он не знает?

Исида положила ладонь на его плечо и провела ею до его груди, пока рука не замерла на его сердце.

— Потому что его очень долго здесь не было, — тихо сообщила она.

Он нахмурился, а потом потрясение смешалось со смятением.

— Исида. Ты не серьезно.

— А если серьезно?

Обхватив ее ладонь, он добавил с почти отчаянным шипением:

— Это запрещено.

— Мне показалось, мы уже обсудили эту часть.

— Да, но… это другое. Подумай о последствиях.

— А какими будут последствия жизни без любви?

Он нежно убрал ее руку со своей груди и сжал в ладонях.

— Ты не можешь хотеть этого, Исида. Ты не понимаешь.

— Я понимаю одиночество, — она вытянула второе крыло, и теперь они стояли, скрытые ими. — Я понимаю, это всегда был ты, — он сглотнул, а она, увидев панику на его лице, отпрянула на шаг. — Т-ты не чувствуешь ко мне и капли любви?

В тенях ее крыльев он схватил ее за плечи и придвинул к себе.

— Исида. Исида, посмотри на меня.

Когда она сделала это, он сказал:

— Я точно не хотел обидеть тебя, но мы не можем. Я не могу. Чувства не имеют значения. И не важно, как сильна наша связь. Это запрещено.

Слезы заполнили ее глаза.

— Ты… значит, ничего нет.

Он обхватил ее лицо руками, большими пальцами вытер слезы и едва слышно выругался.

— Прости. Ты знаешь, как сильно я хочу… Слушай, ты не будешь одна. Я всегда буду с тобой. Обещаю.

— Но это будет по-другому.

— Нет.

— Я не знала, как больно это будет.

— Тогда я перестану говорить о том, чего я не могу, и расскажу о том, кем я могу быть, ладно?

Исида слабо кивнула, слезы все еще лились по ее щекам.

— Я могу быть тебе другом, — сказал он, проведя пальцами по пряди ее волос. — Могу быть тебе защитником, — обняв ее, он прошептал ей на ухо. — Я буду хранителем твоих тайн, — он поцеловал ее влажную щеку. — Я буду твоим союзником, — коснувшись другой щеки, он добавил. — Я буду заступаться за тебя.

Прижавшись лбом к ее лбу, он хотел добавить что-то еще, но она перебила:

— Но ты не будешь моим возлюбленным.

Он застыл и отпрянул. Она посмотрела на него, приковывая его к месту.

— Мы не будем прятаться в твоем саду или смеяться над общими воспоминаниями. Мы не будем обнимать друг друга, скатываясь по склону холма. Мы не поймем вместе, что значит — посвятить себя целиком благу другого. И не поймем любовь, такую сильную, что мы будем готовы касаться хотя бы кончиками пальцев, как Геб и Нут. Ты не будешь успокаивать меня поцелуями или лаской, когда я расстроена или устала. Я не узнаю, что ты ищешь мое лицо среди других. Я не смогу назвать тебя своим. Но хуже всего то, что бы не будешь держать меня в своих объятиях каждую ночь после долгого дня, долгих лет, долгого века работы. Ты обрекаешь меня, нас, на очень долгую ограниченную жизнь без открытий. Спроси себя снова, любовь моя, уверен ли ты, что хочешь такую жизнь?

Исида заглянула в его встревоженные глаза и скользнула руками по его широким плечам, провела пальцами по его шее. Никогда еще она не хотела чего-то так сильно. Она была на грани того, чтобы получить это, и понимание, что в любой миг она могла это потерять навеки, пугало так, как еще ничто не пугало, и она не хотела бы испытывать это снова.

Качая головой, он начал:

— Исида, я хочу… — но он прервал себя и просто посмотрел на нее. То, что увидела Исида в глубинах его глаз, заставило ее сердце биться быстрее. Их тела были прижаты друг к другу. Его губы были мучительно близко к ее.

Ее крылья прижимались к его спине, его манили ее губы, и он опустил голову к ее и уткнулся носом в ее ухо, пытаясь убедить себя, что сможет остановиться в любой миг. Что он не зайдет так далеко, что не вернется. Но как только он уловил запах ее волос, нежность ее кожи, ощутил все ее тело своим, он пропал.

Его губы запечатлели огненный путь от ее виска к изгибу челюсти. Исида тихо застонала и прижалась к нему, отклонила голову, чтобы дать ему добраться до ее горла, закрыла глаза, чтобы наслаждаться ощущением его губ на ее коже. Этого она и хотела. Этого желала. Того, кто будет любить ее с силой. Того, кто будет ее спутником навеки. Того, кто разделит ее горе и радость.

Медленно до боли он двигался от ее шеи к лицу, а когда она уже ожидала поцелуй, он отпрянул. Руки, державшие ее, дрожали. Он стиснул зубы, губы сжались в мрачную линию.

Наконец, он открыл глаза. Они были наполнены болью и сожалением.

— Прости, кроха. Ты не знаешь, как мне жаль, — на этом он развернулся и пропал, оставляя холодную пустоту там, где было его тело.

Исида обхватила себя крыльями, пытаясь удержать тепло страстного момента, но оно покидало ее, пока ей не осталась лишь пустота.

Следующим утром он ушел.

Она не видела его год, по божественным меркам это маленький срок, но она ощущала каждый день разлуки так, словно в душе появлялась трещинка. И теперь он вернулся, и, несмотря на все случившееся, Исида была уверена, что ее любовь была настоящей. Это был дар звезд, его нельзя было отвергать.

Исида опустилась на мраморный балкон и убрала крылья за спину. Она бежала по коридорам, искала, но не находила, пока не обнаружила его. Он стоял в комнате один, спиной к ней, и смотрел на список тревог и заданий Амун-Ра.

При виде него она ощутила странное головокружение, смешанное с тревогой. Она ждала его долгий год, самый долгий в ее памяти. И ее не прогонят в этот миг. Исида затушила огонь любви, пока он не стал гореть слабо, как горячие угли. Но при виде него огонь разгорелся в ее груди, обжигая, угрожая сжечь каждого, кто встанет на пути.

Он, наверное, не слышал ее приближение, потому что не обернулся, пока она не произнесла его имя. Имя, которое шептала в мечтах.

Осирис.