Разожженный

Глава 2 ВЗРАЩИВАНИЕ

Осирис повернулся к ней. Папирус, что он читал, захрустел в его руке из-за сжавшихся пальцев.

— Исида, — просто сказал он.

Она шагнула к нему, но он попятился.

Его длинные ноги ударились о стол, тот с шумом подвинулся. На лице Осириса проступила боль.

Сияние радости, что она ощущала при виде него, медленно угасало вместе с ее надеждой. Кашлянув, Исида сказала:

— Ты вернулся. Надолго?

— Нет, — ответил он, отходя от нее, разглаживая на столе смятые листки. — Я хочу уйти, как только Амун-Ра одобрит мои новые планы.

— Можно посмотреть? — спросила Исида. Интерес был высоким, хоть Осирису и было неудобно в ее присутствии.

— Думаю, у великой богини Исиды есть дела важнее, чем думать о проблемах смертных.

Исида застыла, крылья зашуршали, показывая ее раздражение.

— Как думаешь, чем я занимаюсь все время?

Осирис склонил голову, глядя на нее, а потом ответил с бесстрастным видом:

— Не знаю. Отращиваешь волосы и обрезаешь снова и снова? Покрываешь крылья воском? Летаешь в небесах, создавая радуги?

Она раскрыла рот, а потом заметила блеск в его глазах, и напряжение угасло. Он дразнил ее. Как в детстве. Было приятно знать, что она не потеряла эту его часть. Если она не могла быть с Осирисом так, как хотела, то могла хоть сохранить его как близкого друга.

Исида стукнула его по руке. Так она делала в детстве тысячи раз.

— Вредина, — сказала она, на ее лице все еще была печаль. — Ты знаешь меня лучше.

— Ай! — ответил он, преувеличенно потирая руку, они знали, что ее кулак его не ранил бы.

— И еще, — добавила Исида, желая сохранить легкость между ними, — мои волосы и так идеальны.

Осирис рассмеялся и поймал пальцами прядь ее волос.

— Точно, — ответил он низким и нежным голосом, его глаза сияли. На миг она купалась в тепле его взгляда, но это быстро прошло, он кашлянул. — Если уверена, что хочешь посмотреть, давай.

Расправив бумаги на столе, он подвинулся, дав ей заглянуть в них, старался не обращать внимания на прикосновение ее крыла к руке. Осирис знал, что стоило отойти, не дать себе соблазниться, но ему нравилось нежное прикосновение ее крыльев, и он не мог себя заставить отойти. Когда она восхищенно воскликнула над его планами, он придвинулся ближе, хоть и хотел держаться в стороне, заглянул через ее плечо, чтобы увидеть, на что она указывает.

— Как ты это называешь? — спросила она.

— Хочу назвать это акведук. Так смертные смогут доставлять воду из озер и рек в деревни. Так они смогут строить деревни дальше от рек, и тогда будет меньше разрушений в сезон половодья. И они смогут растить посевы вдали. Видишь?

Он склонился над столом, наслаждаясь ее теплым телом рядом со своим, и указал на часть рисунка.

— Это может открываться и закрываться, чтобы доступ к воде был, когда пожелаешь, а с этой стороны, — Осирис вытащил другой рисунок, — они могут добавить еще секции и двигать их, в зависимости от того, для чего им нужна вода. Что думаешь? — спросил он и выпрямился.

— Что думаю? Это гениально, Осирис, — подняв голову, чтобы заглянуть в его красивое лицо, она улыбнулась. — Уверен, что только ты это придумал? — он рассмеялся, и она повернулась к его планам и провела пальцем по линии. — А если добавить сифон? — она стукнула по бумаге. — Если вода наберет скорость, ее можно доставлять через холмы, может, даже через горы.

— Сифон? Я не думал об этом, — Осирис быстро добавил запись. У идеи был потенциал. Много потенциала.

— Твои смертные будут рады, — сказала Исида, выпрямилась и коснулась его руки.

Осирис повернулся к ней, и все мысли об изобретении покинули его голову. Он ощутил между ними что-то осязаемое, он не мог это назвать. Но это перетекало между ними, тянуло его нежно, но настойчиво вперед. Он отпрянул от нее, пытаясь взять себя в руки, и она убрала ладонь. Он заметил на миг в ее глазах сомнения и печаль. Такие эмоции не должны были появляться на лице кого-то такого милого и сильного, как Исида. Он положил ладони на ее плечи.

— Спасибо за предложение. Увидимся на встрече совета, — на этом Осирис сжал ее плечи, забрал рисунки и ушел так быстро, как позволило достоинство.

* * *

Сетх стоял в тенях решетчатой ширмы, откуда следил, как Осирис уходит, планы были в крупных руках брата. Все в Осирисе казалось ему крупным. Его тело. Слишком развитые мышцы. Его эгоизм. Его широкая улыбка. И только ум у Осириса был маленьким. И, наверное, амбиции. Сетх фыркнул. Да, дурень был увлечен лишь помощью смертным. Какая трата времени.

Если старший брат Сетха имел бы хоть немного проницательности, он бы заметил, что Исида всеми силами подступается к нему. Идиот. Он не понимал, что добро почти стучит в его дверь, почти бросается в его руки. То, что Осирис не видел того, что было перед ним, было на пользу Сетху. Его реакция на Исиду делала ее уязвимее. Да. Пора было Сетху делать ход в сторону прелестной богини.

Сетх поднял пальцы, сравнивая свои длинные тонкие пальцы с руками Осириса, размышляя о своей новой силе.

Он неделями тренировался, никому не говорил о своем даре. Он хотел показать силу совету со своими условиями. Ему нравилось представлять похвалу, которую он получит от Амун-Ра, восхищение бессмертных, особенно, женщин.

И он не мог дождаться, когда покажет свою силу ей. Когда Исида увидит, на что он способен, он был уверен, что она будет пытаться изо всех сил добиться его внимания. Она захочет проводить с ним каждый миг, а не с глупыми смертными. Исида захочет с ним романтических отношений. Неловкая напряженная ухмылка, которая раньше появлялась у нее при виде него, и быстрое исчезновение после этого, то, как она переводила быстро взгляд на кого-то еще, вскоре останется в прошлом.

Ноздри Сетха раздувались, пока он вспоминал, как она подбежала сейчас к Осирису. Он преследовал ее. Следил за ней. Ждал идеального момента, чтобы показать себя, свою силу и свои намерения сделать ее своей возлюбленной. К сожалению, Осирис теперь был новым препятствием для него. Но бог хозяйства не был ему ровней. Сетх мог одной мыслью разрушить изобретения Осириса, которые он создал своим мозгом размером с арахис. Может, как-нибудь он рискнет разрушить этот арахис.

Сетх не был уверен, что такое возможно. Но мысль о разрушении бога заинтриговала его. Его пронзала дрожь от космических стихий каждый раз, когда он разрушал существо, и он замечал это. И чем сильнее было существо, тем больше энергии он притягивал в себя. Сетх быстро стал зависимым из-за этого ощущения, приходившего с разрушением. Он не осмелился использовать новую силу на ком-то, чью пропажу заметят, тем более, на бессмертном, но его пальцы покалывало от желания попробовать. Он мог проверить силу на Осирисе.

Исида покинула комнату, и Сетх последовал за ней, держась в тени. Если бы она использовала свои способности, то быстро обнаружила бы его, но боги были самодовольными. Они не верили, что кто-то решит задумать зло против них, тем более, осмелится навредить. Исида была невежественной, как только вылупившийся птенец, не знала, что змей следит за своей добычей.

Исида шла по сияющему дворцу, созданному Амун-Ра, пока не вышла и не села на мраморную скамейку с видом на парк. Юные бессмертные играли в фонтане, вопили, бегая под струями разноцветной воды. Он с отвращением сморщил нос.

Сетха раздражал смех детей. Это напоминало ему о детстве, когда над его жалкими попытками применить силу смеялись. Рядом с детьми ему было сложно. Стиснув зубы, он начал фантазировать о совершении жестокости, а потом обуздал сильное желание разрушить всех вокруг. Взяв себя в руки, он приблизился к Исиде и постарался не обращать внимания на вспышку неловкости на ее лице.

— Это ты, — беспечно сказал он, словно случайно наткнулся на нее, а не следил за ней с момента прибытия.

— Здравствуй, Сетх. Ты в порядке? — отвлеченно спросила она.

За складками туники он сжал кулаки. Однажды он научит ее, что ничто в этом мире не было важнее него. Снаружи он источал очарование.

— В порядке, — сказал он и решил изобразить Осириса. — Я как раз думал провести с тобой время. Если у тебя есть минутка, — зубы Сетха почти болели от широкого оскала. Так он никогда не делал.

— Конечно, — сказала она. — Что такое?

— Я… — Сетх пытался что-то придумать, что-то новое, что могло заманить и впечатлить Исиду. Он не ответил сразу, и она посмотрела на него своими глазами цвета грозы. Он не привык к такой прямоте. Многие терялись и отворачивались, когда смотрели на него дольше пары минут.

Сетх знал, что в нем нет ничего особенного, по сравнению с другими богами. Он всегда был высоким, но длинные конечности были тонкими. Лишь недавно, получив силу, он заметил, что его тело стало красивее. Он считал свои глаза слишком водянистыми для голубых. Его волосы тоже были невзрачными. А еще у него были два вихра, от чего волосы топорщились, сколько бы он ни приглаживал их.

В отличие от других богов, чья кожа сияла энергией, его кожа была неровной, в пятнах. Почти такой же плохой, как у смертного. Может, этим он напоминал их. Смертный. Даже его мать, которая должна была любить его любым, плакала почти каждый раз, когда они говорили. Ее слезы лились на землю, и он стоял в грязи из-за ее печали, и он был уверен, что она разочарована тем, что ее сын — человек без сил.

А еще одежда никогда не сидела на нем хорошо. Даже животные, сталкиваясь с ним, мочились на его пути или рычали, глядя на него сияющими глазами в темноте. Конечно, больше так не случалось. У животных, похоже, была интуиция. Они избегали его, затихали и старались уйти как можно быстрее. Ему нравилось это их уважение. По его мнению, они были высшими видами на земле.

Сетх не мог думать, пока на него смотрела Исида, на миг его язык замер, как было в детстве. Она всегда была быстрее. Острее на язык. Исида всегда соревновалась с ним и побеждала. И тут ему в голову пришла мысль.

— Я придумал новую игру. Я хотел, чтобы ты сыграла со мной вечером.

— Игру? — спросила она, в голосе слышался восторг. Ее глаза предсказуемо засияли при мысли о соревновании. — Как ты ее называешь? Как в нее играть?

— Она… называется сенет, — сообщил он, выдуманное слово прозвучало легко.

— Это проверка силы, бега или стрельбы из лука?

— Не это, — ответил Сетх. Конечно, она думала о физических играх (там было проще одолеть его). Или она искала способа посмотреть на мышцы Осириса. От этой мысли Сетх подавил дрожь раздражения, появившуюся в нем. — Сенет — игра разума и удачи.

Исида просияла, и для Сетха это показалось искренним. Это успокоило его.

— Звучит как идеальное развлечение. Когда мы можем сыграть?

— Может, после совета?

— О, — Исида выдохнула. Было очевидно, что она думала о чем-то, может, о ком-то, кого может встретить после совета.

— Ах, вижу, у тебя уже есть планы. Ты, конечно, занята, — Сетх встал и поправил тунику на узких плечах.

— Нет, — сказала Исида, подняла руку, чтобы он не ушел. — После встречи совета подойдет.

Сетх склонился, а потом поспешил уйти. Вскоре уже начнется совет.

Он должен был использовать время, чтобы создать эту игру.

Вот только он не был изобретательным настолько, чтобы впечатлить Исиду. Он знал, что изобретения не были его коньком, но он все равно несколько ценных часов пытался.

Когда он пришел к дому создателя игрушек, он обильно потел и, несмотря на статус бога, ощущал отголоски головной боли. Он провел рукой по лицу, скривился, ощутив колючие волоски. Стоит побриться, если он хочет впечатлить Исиду. Он моргнул и попробовать уничтожить раздражающую щетину на подбородке и над верхней губой. За миг они пропали. Сетх улыбнулся и позвал создателя игрушек.

Он ждал слишком долго. Когда старик вышел из магазина, Сетх подскочил к нему. Не было времени для вежливости. Сетх оскалился, схватил создателя игрушек за воротник и поднял, отдал приказы четко, как только мог, предупредив, что если он не успеет выполнить их, будут плохие последствия.

А потом Сетх нашел место в теплом доме и смотрел на слишком медленный прогресс мужчины. Прошло полчаса, и Сетх стер кота мужчины. Через другие полчаса он убрал корзину яблок, взяв одно себе и съев его. Потом он начал уничтожать инструменты. Здесь было мало предметов для него. Но вскоре Сетх нашел занятие лучше, чем убирать инструменты мужчины. Это ему не поможет.

Голова уже болела. Сетх убрал кошелек мужчины, а потом шкаф, потому что ему было плохо. Когда он услышал рожок, сообщающий, что пора собираться, мужчина, к счастью, сделал все, кроме одной фигурки. Сетх нетерпеливо ждал, а дрожащие руки создателя игрушек наносили последний слой краски.

Фигурки легли в деревянную коробку, и Сетх забрал ее, сунул за пазуху и собрался уходить. Но перед этим мужчина заговорил, и эту ошибку он уже повторить не мог.

— П-передайте богине Исиде мои лучшие пожелания, — сказал он. — Она помогла моей жене научиться ткать.

Сетх повернулся и опасно оскалился.

— О, я передам Исиде… наилучшие пожелания. И раз ты можешь пересечься с ней, я сделаю лучше так, чтобы ты ее не отвлек.

На этом он лишил создателя игрушек языка и рук. Это было ужасно, ведь мужчина был умелым, но он не мог рисковать. Мужчина мог поговорить с Исидой раньше, чем Сетх будет готов. Насмешливо помахав ему, Сетх покинул дом создателя игрушек и направился на пир со своим призом.