Развод. Больше тебя не жду

Глава 43

Я вернулась в комнату, чувствуя, как меня буквально разрывает изнутри. Горячее, неприятное волнение. Сердце бешено колотилось, а руки дрожали, будто я выпила не кофе, а литр крепкого эспрессо.

Михаил по-прежнему сидел на полу, облокотившись на стену. Его расслабленная поза, чуть расстёгнутая рубашка, этот спокойный взгляд… Всё это только усиливало бурю внутри меня.

Я сжала кружку в руках, стараясь выглядеть как можно более собранной.

– Э-э… может, вы всё-таки сядете на стул? Ну правда, пол… холодный, неудобный… Вон там, в углу, есть табурет, правда жутко скрипучий, но…

Он ничего не ответил, только продолжал смотреть на меня с едва заметной улыбкой, будто заранее знал, что я сама себя загоню в угол.

– Или… или, может быть, я ужин приготовлю? Точнее, не совсем ужин, просто… макароны есть… или пельмени в морозилке, можно сварить! – я чувствовала, как несусветную чушь несу, но остановиться не могла. – И… ну, чайник, конечно, старый, но он точно работает…

Он медленно поставил свою кружку на пол, не сводя с меня взгляда.

– Алёна.

Мой голос застрял в горле.

– Просто… присаживайся. – Его голос был тихим, спокойным, но с какой-то твёрдостью, от которой внутри всё перевернулось.

Он протянул руку и, прежде чем я успела что-то сообразить, нежно коснулся моей ладони.

Я замерла.

Тёплые, чуть грубоватые пальцы обхватили мою руку, но прикосновение было таким деликатным, что я почувствовала, как всё напряжение, сжавшее меня в тиски, вдруг начало отпускать.

– Не нервничай, – прошептал он, чуть наклонив голову набок. – Просто присядь рядом.

Сглотнула, чувствуя, как сердце с каждым ударом гремит громче.

– О-о… ладно, – выдохнула я почти беззвучно и осторожно опустилась рядом с ним на пол.

Он отпустил мою руку, но тепло его прикосновения осталось, словно отпечаток.

Мы сидели рядом, почти касаясь плечами. Пространство между нами будто пульсировало, казалось, даже воздух в комнате стал тяжелее.

Я сделала глоток кофе, пытаясь унять дрожь в груди.

– Почему… почему вы так добры ко мне? – вдруг вырвалось у меня. Голос прозвучал тише, чем я планировала.

Он медленно повернул голову и посмотрел прямо в глаза. – Во-первых, мы на «ты». – Его взгляд потеплел, губы дрогнули в лёгкой полуулыбке.

Кивнула, чувствуя, как жар снова растекается по щекам.

– А во-вторых… – он чуть склонился ближе, – разве странно быть добрым к человеку, который этого заслуживает?

Замерла, дыхание перехватило.

И почему мне казалось, что он сейчас слышит, как бешено стучит моё сердце?

Между нами висело какое-то невыносимое напряжение. Время будто замедлилось. Я чувствовала, как пульс отбивает бешеный ритм где-то в горле, а кожа покрылась жаром от его взгляда. Этот тёплый, чуть прищуренный, глубокий взгляд, в котором читалось слишком много…

Михаил наклонился ближе. Настолько, что я слышала его дыхание, улавливала аромат его кожи – что-то свежее, с лёгкой терпкой ноткой мужского парфюма, но уже немного смешанное с запахом кофе и теплом его тела.

Я приоткрыла губы, сердце словно глухо бухнуло в груди. Мы потянулись друг к другу, медленно, словно оба боялись разрушить этот тонкий момент…

И тут.

Катастрофа.

В моих руках что-то дёрнулось. Я сжала кружку чуть крепче, и – БАЦ! – горячий кофе внезапно вырвался из краёв, обжигающей тёмной струёй плеснувшись прямо на его рубашку!

– Ах! Чёрт! – я вскрикнула, пытаясь удержать кружку, но, кажется, только усугубила ситуацию – остатки кофе щедро хлынули ещё и на его джинсы.

– Оу! – Михаил дёрнулся, морщась, но всё ещё оставался удивительно спокойным.

А я…

Я замерла.

На его груди расползалось огромное мокрое пятно, пропитывая ткань светлой рубашки, делая её полупрозрачной.

Только не смотри туда. Не смотри. Не… Господи, его торс!

Я начала метаться вокруг него, как неуклюжий пингвин в панике.

– О, Боже, простите! Простите, простите, простите! – Я вцепилась в ближайшую коробку, выхватывая оттуда рулон бумажных полотенец. – Сейчас! Сейчас я всё вытру!

Михаил с какой-то обречённой полуулыбкой смотрел на меня, но ничего не говорил.

– Ой, оно же липнет! – я в ужасе заметила, как бумажные полотенца начинают расползаться на его рубашке, прилипая к ткани.

– Алёна…

– Подождите! – я уже бросилась в сторону ванной, на бегу бормоча: – Секунду, сейчас… Я… У меня фен! Да, точно! Мы его сейчас… А лучше вообще стиралка, надо сразу постирать, или…

– Алёна, – повторил он чуть громче, но я не слушала.

– А, хотя стоп! У меня же нет порошка! Чёрт, я ещё и порошок не купила!

– Алёна! – Голос Михаила, низкий, твёрдый, раздался прямо у меня за спиной.

Я замерла, всё ещё сжимая в руках рулон бесполезных полотенец.

В следующую секунду его пальцы мягко, но уверенно обхватили мои запястья, останавливая мою беспорядочную возню.

– Всё. Хватит суетиться, – сказал он тихо, чуть улыбнувшись.

Я застыла.

Он медленно повернул меня к себе, взгляд снова поймал мой, и вдруг я почувствовала, что больше не могу дышать.

– Мих… – попыталась я выдавить, но он только покачал головой, глядя прямо в глаза.

Он осторожно отпустил одну мою руку. А другой…

Другой мягко скользнул мне на талию, притянув ближе, так что я непроизвольно вдохнула глубже, уловив снова этот тёплый аромат его парфюма, теперь смешанный с запахом кофе.

Ткань его рубашки липла к коже. Сквозь тонкую влажную ткань проступали очертания подтянутого тела.

Он был таким… горячим. Буквально.

– Михаил, вы меня извините, я такая… – прошептала я, даже не осознавая, что снова обратилась к нему на «вы».

Он снова чуть склонил голову набок, уголки губ тронула лёгкая усмешка.

– Во-первых, – его голос был таким низким, обволакивающим, что у меня пошли мурашки по спине, – мы на ты, помнишь?

Я едва кивнула, чувствуя, как жар постепенно разливается по всему телу, пока его ладонь удерживала меня у самого горячего участка его тела.

– Во-вторых… – он чуть наклонился, и его губы были так близко, что я буквально чувствовала его дыхание на своих губах.

Я не могла отвести взгляда. Не могла пошевелиться.

Он смотрел на меня так, будто хотел поцеловать.

Или… может, я сама этого хотела?

Чёрт, это было просто невыносимо.

– Могу я… – тихо начала я, но голос сорвался.

– Что? – его губы дрогнули.

– Могу… вытереть… рубашку? – каким-то чудом выдавила я, чувствуя, что сердце вот-вот взорвётся.

Михаил вдруг тихо рассмеялся, ещё ближе наклонившись к моему уху.

– Думаю, ты уже достаточно её "вытирала", – прошептал он так, что у меня по спине пробежали мурашки.

И если он не поцелует меня через секунду…

То, кажется, я поцелую его первая.